bannerbannerbanner
полная версияНавстречу судьбе

Евгений Павлович Молостов
Навстречу судьбе

Полная версия

Солнышко

Ранней весной 1978 года приехала из района в наш цех работать молодая, аккуратненькая большеглазая девушка Надя. Жила она в заводском общежитии. Волосы ее были огненно-рыжие, лицо белое веснушчатое, брови и ресницы белесые. Глаза голубые, но невыразительные. Лишенная миловидности, она стеснялась своей внешности. Но в коллективе, в котором в основном работали девушки и женщины, полюбили ее за добрый и отзывчивый характер. И называли Солнышком. Но парни этого цеха все же смотрели на других девчат, а не на нее.

Спустя некоторое время одна из работниц посоветовала Надюше сходить в парикмахерскую, в салон красоты. Чтобы она там выкрасила брови, ресницы и волосы.

И вот как-то после выходных дней Надюша пришла на работу и… все ахнули. Никто не узнавал ее. Волосы она покрасила в каштановый цвет. Ресницы и брови – в черный. Как оказалось, у нее всегда была красивая форма бровей и густые ресницы. Теперь черные ресницы ее глазам стали придавать синий оттенок. Веснушки на лице выглядели бледнее. И все это подчеркивало красоту ее лица. Надюша смущенно улыбалась. С той поры много парней стало засматриваться на нее. Но она выбрала одного. На всю жизнь.

31 марта 2002 г.

Знаменитые земляки

Г.И. Блом – ученый геолог

Мой двоюродный брат работал шофером на автомашине высокой проходимости в геосъемочной партии, проводящей исследования в Семеновском и смежных с ним районах. В начале осени 1956 г. он приехал ненадолго домой, в Нижний, за какими-то деталями и собирался уже уезжать обратно. А поскольку я наслышан был о Семеновском крае, о его мастерах, дремучих лесах и Керженце, напросился с ним. Когда приехали в большую просторную избу, где квартировали геологи (они в это время находились на работе), я там впервые увидел ложкаря. Мужик на протезе, уже в годах, сидя на скамейке верхом, как на коне, нехитрым приспособлением вырезал заготовки для изготовления ложек. Делал он их ловко, как семечки лузгал.

К вечеру приехали геологи. Старшим среди них был Блом Георгий Иванович.

В его группе были женщина-геолог и три паренька: два техника-коллектора и рабочий. Георгий Иванович мне тогда показался мужчиной подтянутым и энергичным, немногословным и чуть-чуть суровым. Увидев меня, глазевшего на ложкаря, поинтересовался мною и сказал: «Вижу, любознательный! Неплохо, если б ты у нас «на поле» поработал, там романтики – хоть отбавляй!»

Я согласился и подал заявление. А уже на следующее утро мы, наскоро позавтракав и вооружась необходимыми орудиями труда, на рассвете подались в путь. И вот мы с рабочим Левой в разных запланированных Георгием Ивановичем местах роем канавы-закопушки глубиной примерно до двух метров. А когда попадался открытый овраг или берег реки, тут мы только расчищали, выравнивали землю, чтобы наглядно заметны были слои. Георгий Иванович на определенной высоте брал щепоть земли, сыпал на другую ладонь и пристально рассматривал ее, тер пальцами и, если что-то его заинтересовывало, помещал в маленький мешочек. Часто фотографировал обнаженные места и все то, что считал нужным, записывал. Однажды сфотографировал Леву у какой-то канавы-расчистки. Меня сфотографировал среди берез и елей, около валуна, принесенного ледником.

Работе мешало только одно – непогода. То жара, то холод, а то и дождь. Не мешкая, быстро обсушивались у костра и трогались снова в путь. И эти многокилометровые походы совершались ежедневно. В случаях, когда приходили с маршрута промокшими, уставшими и озябшими, мы некоторый раз употребляли по 100 г спиртного, но не более как профилактическое средство от всех простудных заболеваний. После этого и на здоровье не жаловались, и усталость как рукой снимало.

В Семеновском краю люди жили по-разному. Однажды, что-нибудь в ноябре, мы переходили с одного места на другое. Уже лег снег на деревья и на землю. В небольшой деревушке я заглянул в одну избу, чтобы попросить попить. Открыл дверь и остолбенел. Посреди избы стояла печь, около нее молодые муж с женой качали зыбку с ребенком, подвешенную на жердь. Недалеко от них была разбросана солома, на ней мочился козленок, возле козленка ползал малыш годика полтора. Я не успел рта раскрыть и закрыл дверь, чтобы не застудить эту семью. Дом стоял без крыльца и двора. Тут мне вспомнились стихи поэтов девятнадцатого столетия о бедных, больных и забитых людях. Но меня предупредили: никому не рассказывать об увиденном, а то пришьют статью и… ту-ту – в Воркуту.

С переходом с одного места работы к другому мы вынуждены были менять и места жительства. И к великому нашему счастью, хозяева всегда попадались щедрыми. Насчет питания Георгий Иванович с ними договаривался в первую очередь. Он переиначил известную поговорку по-своему: «Как полопаешь, так и потопаешь». На такой работе, какая была у нас, на голодный желудок много не наработаешь. Пусть не до хорошего, но картошка и утром, и вечером с пылку да с солеными огурцами, а то и грибами была у нас всегда. Мы все уважали Георгия Ивановича за его деловитость и собранность. У него время было рассчитано и в делах всегда порядок. Дисциплины придерживался армейской, хотя в армии не служил.

После окончания Казанского университета, в начале 1941 года, его направили в геологоразведочную организацию Нижнего Новгорода. Молодой и, как я уже упоминал, энергичный, он поторопился и прыгнул на подножку переполненного трамвая. Автомашина, проехавшая вплотную с трамваем, травмировала его правую ногу.

Георгий Иванович по национальности латыш. А родители его жили в Мордовской республике, Большеберезниковском районе, в селе Большие Березники. Отец его, Блом Иван Петрович, работал агрономом, а мать, Ольга Вильгельмовна, – учительницей. Сам Георгий Иванович полюбил геологию.

…Почти через сорок лет после работ в Семеновском районе я поинтересовался в Волжском государственном геологическом предприятии «Волга-геология» насчет Георгия Ивановича, и мне ответили: «Он у нас и сейчас работает. Составляет геологические карты и пишет пояснительные к ним записки для территории Татарстана, где он в свое время проводил геологическую съемку».

Время наложило мощный отпечаток на его внешность. Кажется, и ростом ниже стал, да и энергии поубавилось. Еще бы, ему скоро исполнится 78 лет, из них 55 он отдал геологии.

Он мне вынес из архива два большущих иллюстрированных альбома, где я среди многочисленных фотографий тех далеких лет нашел и свою, пришпиленную к записи: «Валун на правом склоне долины реки Арманки…».

Им описаны тысячи обнажений и выявлена не одна сотня местонахождений фауны и флоры в Поволжье и Прикамье. Я приведу некоторые примеры. В 1958 году у деревни Асташихи в Воскресенском районе Горьковской области среди триасовых отложений Георгием Ивановичем найден скелет листрозавра. Вот как описывает эту находку сам первооткрыватель: «Расчистив значительную площадку, где были обнаружены розовато-красные костные остатки, мы с коллектором В.Г. Гороховым, собрав два тяжелых рюкзака костей, тщательно завернув каждую из них, отправились на базу в с. Воскресенское. От радости я даже не заметил, как мы прошли 15-километровый путь, и только тут я почувствовал, что был голоден». Сам скелет находится теперь в зале Палеонтологического музея Академии наук. Ранее листрозавр известен был лишь в пределах южных материков (Африка, Австралия, Антарктида), а на территории европейской части России он встречен впервые. Этот листрозавр несколько отличается от своих южных собратьев и отнесен к виду Георга (по имени геолога, его нашедшего). В том же районе в 1958 г. Г.И.Бломом было открыто местонахождение ганоидных рыб.

Вот так всю свою жизнь Георгий Иванович посвятил геологическим исследованиям. В 1967 г. вышла книга «Геология СССР», том одиннадцатый. Георгий Иванович – соредактор этого фундаментального труда и автор нескольких глав. В 1968 и 1969 гг. у него выходят две книги. А в 1995 году он написал небольшую книгу, как бы завершавшую свой труд, – «Тропинки и дороги нижегородских геологов».

Еще в 1970 году Г.И. Блом защитил докторскую диссертацию. Надеялся, что через год-другой диссертация будет одобрена ВАКом. Но тут постарались недобрые люди, те, которых когда-то Георгий Иванович покритиковал. И только после долгих мытарств, в 1976 году, Г.И. Блому была присуждена ученая степень доктора геолого-минералогических наук. С 1972 по 1988 гг. он работал главным геологом Средне-Волжской геологоразведочной экспедиции. Имя Г.И. Блома известно не только у нас в России, но и далеко за рубежом.

Георгий Иванович Блом – единственный доктор геолого-минералогических наук в управлении «Волга-геология» и во всем Нижнем Новгороде.

25 июня 1996 г.

Его именем названа кафедра


2 августа 1998 г. исполняется год со дня смерти выдающегося нижегородского профессора В.Г. Вогралика. Он умер в возрасте 86 лет.

Меня, как, наверное, и многих других людей, жгуче интересует: каким будет в XXI веке наш народ? При таком социальном и экономическом кризисе выживет ли он? Да еще непрерывно ухудшается экология. Многое будет зависеть от врачей, от их квалификации и чувства долга, от их умения сопереживать больному человеку. Сохранят ли они эти качества? Мне приходилось встречать врачей, которые формально относятся к больному – им безразлична судьба обратившегося к ним за помощью человека. От них уходишь с чувством неудовлетворенности. Но ведь так не должно быть.

Мучаясь этими вопросами, я немало перечитал медицинских книг, в том числе «Практические возможности чжень-цзю в превентивной терапии болезней старости» В.Г. Вогралика, М.В. Вогралика, А.В. Смир¬но¬ва (1991 г.), «Путь к здоровью» В.Г. Вогралика (1997 г.). Эти книги очень заинтересовали меня.

Вадима Габриэлевича почти год нет в живых. В его бывшем кабинете я встретился с сыном Михаилом Вадимовичем Вограликом, который уже 20 лет как профессор медицины и имеет сорокалетний стаж лечебной работы. В этом кабинете областной клинической больницы им. Семашко Вадим Габриэлевич проработал 25 лет. Здесь сохранился дух творчества и гуманизма. Все напоминает о Вадиме Габриэлевиче, его жизни и работе. Вот статуя человека в полный рост с нанесенными на нее акупунктурными точками – подарок профессору от китайского правительства, сделанный во время командировки в Китай в 1956 году. В шкафах вдоль стен – огромное количество книг, представляющих большую научную и историческую ценность. Есть и уникальные издания. Многие из книг с автографами подарены Вадиму Габриэлевичу. Один шкаф заполнен книгами и сборниками научных трудов В.Г. Вогралика и его сотрудников, изданными не только на русском, но и на китайском, немецком, французском, чешском языках. Здесь же хранятся рукописи всех трудов Вадима Габриэлевича, многие еще не изданы. Стенды, альбомы, фотографии. Среди них портрет Панчен-ламы – «живого Бога на земле». Этот портрет со священным полотенцем лично подарил Вадиму Габриэлевичу сам Панчен-лама после того, как русский доктор вылечил его от острого гепатита. Такое же полотенце Панчен- лама подарил только Мао Цзэдуну. Есть в кабинете и портрет теперешнего короля Непала (тогда он был принцем), которого Вадим Габриэлевич также лечил.

 

Мы с Михаилом Вадимовичем беседуем, расположившись в старинных дубовых креслах с высокими спинками. Еще до Вадима Габриэлевича в тридцатых годах в них сидел профессор П.Г. Аврамов, ученик С.П. Боткина, первый декан медицинского факультета при Нижегородском госуниверситете и основоположник кафедры, которой Вадим Габриэлевич руководил 50 лет. Михаил Вадимович отвечает на мои вопросы, показывая мне бережно тот или иной предмет, уже ставший дорогой реликвией для всех нас, нижегородцев.

Благодаря необычайному трудолюбию, творческой активности и чрезвычайной требовательности к себе и сотрудникам, сочетавшейся с доброжелательностью и умением помочь в работе, В.Г. Вогралик создал большую научную терапевтическую школу. Под его руководством было выполнено и защищено 12 докторских и более 50 кандидатских диссертаций. Его ученики работают не только в Нижнем Новгороде, но также и в Москве, Петербурге, Киеве, Перми, Тюмени, Хабаровске, Махачкале, других городах.

В Нижнем Новгороде Вадимом Габриэлевичем и его коллективом регулярно проводились научно-практические конференции, в которых участвовали ученые и врачи со всей России. Они были посвящены проблемам ревматизма, гипертонической болезни, нейроэндокринным заболеваниям и патологии обмена веществ, недостаточности кровообращения, заболеваниям сердца, крови, неврозам и лекарственной болезни. Особое место в его научных интересах занимала проблема атеросклероза, в решение которой он внес заметный вклад.

Вадим Габриэлевич за свою большую жизнь помог десяткам тысяч больных. Он был широко эрудированным врачом-гуманистом, ярым противником платного лечения. Лечил всех, не взирая на личности и имена. Он говорил: «Я не хочу знать, какую должность занимает мой больной». Бескорыстие было принципом его жизни.

Вадим Габриэлевич обладал удивительным даром речи, умением очень четко, ясно и кратко сформулировать мысль. Он говорил благозвучно. Его лекции-доклады нравились не только русским слушателям и врачам. Китайцы, подчеркивая мелодичность его речи, говорили: «Как профессор хорошо поет». Вадим Габриэлевич любил музыку, увлекался поэзией и разводил цветы. Говорил об оздоровляющем действии «любования красотой». После возвращения из командировки в Китай он написал книгу «Два года в Китае» – о жизни, обычаях, культуре, искусстве и природе этой замечательной страны. Вадима Габриэлевича увлекали проблемы этики, морали, философии. За год до смерти он издал книгу «О сущности, смысле и цели жизни». Он говорил, что врач обязан иметь повышенную нравственность.

Академики И.Н. Блохина, Б.А. Королев, ректор НГМА, профессор В.В. Шкарин, профессор В.Д. Трошин и другие коллеги, друзья, ученики В.Г. Вогралика в своих воспоминаниях, опубликованных в четвертом номере «Журнала восточной медицины» за 1998 год, подчеркивают его незаурядный интеллект, организованность и высокую работоспособность, которую он сохранил до конца своей жизни. За полгода до смерти он организовал и провел юбилейную конференцию, посвященную 40-летию изучения и применения в России и странах СНГ метода иглорефлексотерапии.

Умер он за пишущей машинкой, работая над новой книгой «Берегите сердце». После смерти вышла его другая книга «Можно ли продлить жизнь?» Вадим Габриэлевич сам ответил на этот вопрос. Да. Можно. Своим трудом, книгами, учениками, всем хорошим, что человек сделал в жизни. В этой книге, цитируя Фейербаха, он писал: «Человек, утратив свое существование телесное, не теряет своего существования в духе, в воспоминаниях и в сердцах живых людей».

По инициативе ректора медицинской академии В.В.Шкарина для увековечения памяти Вадима Габриэлевича Вогралика кафедре госпитальной терапии НГМА, которой он заведовал полвека, присвоено его имя – «Кафедра имени В.Г.Вогралика». Его рабочий кабинет в областной больнице им. Н.А.Семашко, где сейчас работает его сын Михаил Вадимович Вогралик, планируется сделать мемориальным.

30 июля 1998 год

Из династии Вограликов




В первых числах июня я позвонил по телефону доктору медицинских наук, профессору Михаилу Вадимовичу Вогралику на квартиру (мы с ним договорились встретиться в начале лета), но мне расстроенным голосом ответили: «Михаил Вадимович неделю назад умер!» (Он умер 26 мая). Я был потрясен. Только сумел сказать два слова: «Как умер?!» Не верилось.

Вечно беспокойный. И все куда-то спешащий. У него не оставалось времени на свои болезни. Он был по горло занят профессиональными делами, заботами о своих пациентах.

Нередко я приходил к нему на лечение, когда он читал молодым врачам или студентам лекции. В перерыве усадит меня где-нибудь в сторонке, поставит иголки и как бы между прочим начнет рассказывать своим слушателям, какая у меня болезнь, в каких точках моего тела (называл по-китайски) находятся иголки и какое важное значение имеют они для моего выздоровления.

И врачи, и студенты относились к нему с большой любовью. Его лекции слушали с чрезвычайным вниманием и интересом. Он говорил просто, ясно, доходчиво. В нужный момент шутил. Один раз его спросил молодой врач, сколько он взял с меня за это лечение. Михаил Вадимович ответил: «У нас с вами нищенская зарплата, а сколько можно взять с человека, у которого она еще меньше нашей!»

Михаил Вадимович был человеком высокой культуры и нравственности. Выступал против курения и употребления алкоголя.

Не только в семье, но и с окружающими был очень ласков и добр. С работы всегда звонил домой матери, справлялся насчет ее здоровья. (Тамаре Михайловне идет уже девятый десяток). Разговор заканчивал словами: «Мамочка, привет, целую. Я сегодня немножко задержусь. Не переживай!»

Кто бы к нему ни обращался за медицинской помощью, он никогда никому не отказывал. С готовностью шел навстречу.

…Михаил Вадимович Вогралик родился 31 ноября 1935 года в Томске. Его отец, Вадим Габриэлевич Вогралик, был яркой личностью ХХ века. Широко образованный, эрудированный врач, одинаково разбиравшийся во всех разделах терапии внутренних болезней. Это ему принадлежит разработка современных теоретических основ древнего китайского метода иглоукалывания. Он проработал в Нижегородской академии ровно 50 лет, заведовал кафедрой госпитальной терапии НГМА. Умер 2-го августа 1997 года в возрасте 86 лет.

Дед Михаила Вадимовича, Габриэль Францевич, по национальности чех (предки его приехали из Чехии в Россию еще в екатерининские времена). Он тоже был профессором, заведовал кафедрами эпидемиологии и инфекционных болезней Томского медицинского института и занимал пост директора Томского института микробиологии и эпидемиологии. Умер в 1938 году.

Михаил Вадимович пошел по стопам отца и деда. В 1958 году с отличием окончил Горьковский государственный медицинский институт. Он и школу закончил с отличием. В 1962 году ему была присуждена ученая степень кандидата медицинских наук. В 1976 году он стал доктором медицинских наук. С 1984 г. М.В. Вогралик более 40 лет своей жизни отдал лечебной и преподавательской работе. Опубликовал более двухсот научных работ. Под его руководством защищены три докторские и около десятка кандидатских диссертаций. Он участвовал в разработке многих научных направлений. Соавтор нескольких книг отца. После смерти отца продолжал начатое им дело – заведовал курсом иглорефлексотерапии. 7 июня 1999 года он получил диплом на открытие – «Закономерность изменения интенсивности инфракрасного излучения в областях акупунктурных точек покровов тела человека».

В прошлом году, осенью, меня сшибло машиной. На затылке образовалась гематома. В больнице мне уже назначили трепанацию черепа. За ночь до операции моя жена позвонила Михаилу Вадимовичу. И он сразу откликнулся. Операция была отменена… За три недели гематому излечили капельницей. Таких случаев в его практике, думаю, было немало.

Михаил Вадимович умер на взлете своих творческих сил. Он был полон идей, замыслов, планов. Люди, которые имели счастье общаться с ним, будут всегда с благодарностью помнить его.

24 июня 2000 года

Из невыдуманных историй

«С кем я останусь?..»


Ехал я как-то поездом дальнего следования. В салоне вагона обратил внимание на седого, ссутулившегося мужчину. Что-то выдавало в нем интеллигентного человека. Неожиданно я понял, что человек этот разговаривает сам с собой. Он так культурно и грамотно говорил, был так вежлив в обращении, а от него все сторонились. Почему?

Познакомиться нам помог случай. На одной из остановок я поспешил к газетному киоску. И он тоже. Людей около киоска столпилось множество. Подлетела, как бабочка, в разноцветном платьице, хрупкая девушка лет восемнадцати. Покрутившись вокруг очереди и поняв, видимо, всю бесполезность ожидания, исчезла. Чуть позднее, когда народ схлынул, она опять появилась, беспокойная и нетерпеливая. Пробираяясь к киоску, что-то купила и убежала. И тут вдруг послышался глухой басовитый голос загадочного попутчика: «Чей кошелек?»

Людей на перроне было мало, и он позвал меня, чтобы вместе пройти по вагонам. Размахивая кошельком, человек стал громко разыскивать незадачливого хозяина. Увлеченные хлопотами, люди машинально ощупывали свои карманы и почти не обращали на нас внимания.

Мой попутчик был в стареньком заштопанном костюмчике, и это, видимо, вызывало к нему недоверие окружающих. Кто-то даже съязвил: «Значит, в кошельке пусто, коль басит так густо!»

Но в кошельке были деньги – 53 рубля. (В то время зарплата кухонной работницы). Не знаю, чем бы закончился наш розыск, только неожиданно перед нами оказалась вся мокрая от слез девушка. Та самая, что вертелась у газетного киоска.

– Это мой кошелек! – испуганным голосом выпалила она.

– А сколько в нем денег? – с нарочитой недоверчивостью спросил мужчина.

– Пятьдесят три рубля! Две по двадцать пять и одна трешница! Там еще есть мелочь!

– Точно! – и мой попутчик протянул хозяйке кошелек, при этом обнажил в улыбке свои пожелтевшие зубы. Девушка торопливо открыла кошелек, убедилась в целости содержимого и вся просияла от радости. Благодарно глянув на измятую физиономию своего благодетеля и на его трясущиеся руки, она вдруг предложила: «Я вам сейчас на бутылку дам!»

– Еще чего! – с напускной важностью возмутился мужчина, но, смекнув, добавил. – А впрочем, дочка, не мешало бы копеек сорок… на пиво.

Девушка с радостью отсчитала ему несколько серебряных монет и, обрадованная, скрылась среди пассажиров. И тогда, подсев ко мне, попутчик разоткровенничался. Когда-то занимал большую должность на ответственной работе. Увлекался литературой, музыкой. Изредка выпивал. Затем выпивки эти перешли в запои. Поэтому много лет уже нигде не работает. Несколько раз лечился, но срывался. Замучил мать-старуху.

Настолько он ко мне привязался за этот короткий промежуток времени, что когда я предупредил, что выхожу на следующей остановке, он вдруг испуганно спросил: «А как же я, с кем я останусь?» Слышали бы вы, сколько было отчаянности в его словах!

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22 
Рейтинг@Mail.ru