Евгений Николаевич Михайлов
Несломленный. Сборник прозы и стихов
В погоне за миражом
Виктор К., как и многие из рода sapiens, не был склонен к мыслям о смерти, пока она не замаячила перед ним на горизонте. Подвергшись атаке страшной болезни и вступив с ней в отчаянную борьбу, он дал себе слово, что если выберется живым из этой передряги, то обязательно съездит в родные края. И вот, выйдя в очередной раз из больницы, он не был уверен в окончательной победе над недугом, но понял, что пора исполнять обещанное. На дворе стояла осень, и он оделся потеплее. Ехать предстояло на север. Привычная «аляска» стала просторней после изнурительной химиотерапии. Короткий седоватый «ёжик» на голове делал его похожим на отставного вояку.
На автовокзал он явился заранее и сидя в уютном кресле перед телевизором на втором этаже, ждал объявления о посадке. В оформлении зала ожидания скорее всего участвовал какой-то психолог, разместивший на стенах афоризмы, должные вселить позитивный настрой в отъезжающих. Прямо перед выходом красовалась надпись: «Человек создан для счастья, как птица для полёта». Увидев её, наш путешественник скептически ухмыльнулся. По его глубокому убеждению счастье не может постоянно сопутствовать человеку. Сегодня оно есть, а завтра – нет. К тому же, для достижения счастья почти всегда нужно выдержать нелёгкую борьбу с силами Зла.
Невольно перед глазами Виктора, как наяву, стали возникать события того далёкого дня, напрочь перечеркнувшие его счастливую, как он считал, жизнь. В тот день на даче он монтировал спутниковую антенну. Торопился закончить дотемна. А потом планировал «ударить» с соседом по пивку, благо, что у того баня топилась. Нормальные такие мужские посиделки. Трель мобильника ввергла его в пучину неприятностей. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, он явственно помнил взволнованный голос жены: – Витя, милый! Приезжай! Я убила человека!
Дальше он действовал, как во сне: что-то кричал ей ободряющее в трубку. Затем гнал «жигулёнка» по просёлочной дороге на предельной скорости, остепенившись лишь при въезде в город. Ворвавшись во двор, он бросился к дому и увидел непрошенного гостя на веранде перед входной дверью. Картечь сразила его наповал. Кровь, пропитавшая одежду незнакомца на груди, скапливалась лужицей на полу.
Настёна, открыв дверь на условный стук, заголосила, бросившись мужу на шею: Витенька, спаси меня! Я не хочу в тюрьму! Спаси!!!
Обняв перепуганную супругу, он усадил её на диван, поднёс валерьянки.
– Тише! Тише! – успокаивал он дрожащую женщину, ища взглядом ружьё. А когда увидел, тут же стал тщательно протирать его, чтоб не оставить на нём настиных «пальчиков». Ведь он по дороге уже решил брать всю вину на себя. Иначе и быть не могло. Какой нормальный мужик отправит жену на третьем месяце беременности в тюрьму?
Жена тем временем, чуть опомнившись, принялась рассказывать подробности. Оказывается, незнакомец ломился в дверь, будучи прекрасно осведомлён о недавней продаже хозяевами наследственной квартиры. Даже то, что хозяина дома нет, знал. Следил, что ли, сволочь?!
– Если отдашь деньги по-хорошему, цела будешь, – убеждал он женщину, – иначе пеняй на себя.
Бандюга догадался, что хозяйка пыталась куда-то дозвониться , поэтому принялся ломать дверь. Тогда Настя выстрелила в него из ружья дуплетом.
– Давай его где-нибудь закопаем, Витенька! – твердила жена. Эта мысль поразила Викторв, она позволяла уйти от ответственности. Теперь он вспомнил, что соседи слева второй день гуляют на свадьбе у племянника, а справа дом ещё недостроен, там вообще никто не живёт.
– Похоже, что свидетелей нет, – лихорадочно размышлял он – Чёрт возьми! А вдруг получится?
Но что-нибудь предпринять в этом направлении не пришлось. В дверь уже тарабанила милиция, выехавшая по анонимному звонку. Скорей всего у грабителя был сообщник, который и позвонил.
– Запомни: стрелял я, – шепнул Виктор жене. То же самое он повторил ментам, упираясь в стену поднятыми руками. Из дома он вышел уже в наручниках. Дело быстро дошло до суда без особых усилий со стороны следствия.
Небольшую сумятицу внесла на суде мать убитого, заявившая, что её сын был любовником жены обвиняемого, и нужно переквалифицировать обвинение с превышения пределов необходимой обороны на умышленное убийство. Её доводы не нашли подтверждения и были судом отклонены.
К концу первого года отсидки Виктор получил от жены известие о рождении сына Антошки. Он ждал её приезда с нетерпением, да так и не дождался. В очередном письме жена сообщила, что разводится с ним. Решив побольнее ударить, заявила, что ребёнок не от него.
– Будь ты проклята, тварь! – шептал он бессонными ночами, глядя в потолок камеры. Потекла бесконечная вереница дней и ночей, не отличающихся друг от друга. Рана на сердце постепенно зарубцевалась. Боль затаилась глубоко-глубоко. По его собственным ощущениям он превратился в биоробота.
К его удивлению, супруга всё же появилась в колонии. Выяснилось, что ей понадобился его отказ от прав на квартиру.
– Если ты мне его не дашь, – мило улыбаясь, говорила она, – то я не стану тебя поддерживать на пересмотре дела, которого добивается мать погибшего. Скажу, что ты расправился с ним из ревности.
Потом уже он осознал, что блефовала она – не дура же, чтоб опровергать свои прежние показания, данные под присягой. Но в тот момент погорячился. Несдобровать бы ей, да охранники помешали. Один раз только успел ударить. После штрафного изолятора вернулся в камеру. Вскоре вызвали его в оперчасть.
– А, Тайсон! Проходи, присаживайся, – заулыбался низкорослый кривоногий калмык с майорскими погонами, – Тут вот приехали у тебя интервью брать.
Сидящий рядом с майором мужчина оказался следователем, ведущим дело о нанесении тяжких телесных повреждений гражданке К.
– Вмазал я ей, конечно, от души, – соглашался Виктор, – но тяжкие телесные – явный перебор!
Тем не менее, заработал довесок к основному сроку. А кликуха «Тайсон» так и прилипла к нему.
Странно, что всё произошедшее не озлобило его окончательно. Мстить он ей не собирался. Выйдя на свободу, много раз пытался устроить свою личную жизнь, но так и не нашёл себе постоянной подруги. На старости лет остался совсем один. Холостяцкую жизнь его последнее время скрашивали спаниэль Чарли и смешливая сойка Зинка.
Но общение с близкими людьми ничем не заменишь. Чтобы не впасть в чёрную меланхолию, он и задумал поездку в родной Город. Он до сих пор не верил, что Антошка ему чужой и собирался это доказывать по приезду.
– Ничего, экспертиза покажет, кто из нас прав! – твердил он, как заклинание.
Автобус неуверенно двигался в сумерках, являя собой сосредоточие жизни в безжизненном пространстве. Он то и дело подпрыгивал на рытвинах. Дорожное покрытие оставляло желать лучшего. Виктор понимал, что от этого желания ничего не изменится, поэтому старался уснуть или хотя бы задремать. Однако какая-то тревога на душе не давала ему такой возможности. Оставалось только, позёвывая, смотреть в окно. Пожалуй, он один такой был в автобусе. Все преспокойно спали.
Убогие людские поселения вдоль дороги встречались редко. Их названия почти всегда содержали тюркское слово БУЛАК, что в переводе на русский означает РОДНИК, ИСТОЧНИК. Ничего удивительного. Вода – источник жизни, поэтому люди и селились возле неё.
Автобус прижался к обочине и затормозил. Виктор поднялся и направился к водителю.
– Что за остановка?
– Булак, – нехотя проговорил шофёр.
– До Города далеко?
– Уже недалеко осталось, только там обычно никто не выходит.
– Это почему?
– Да нет этого города уже давно. Сначала в нём тараканы и крысы исчезли. Потом людей стала тревога непонятная охватывать. Многие разъехались кто – куда. А однажды ночью город с оставшимися жителями ушёл под землю. Теперь на его месте котлован, заполненный водой. После того, как оттуда двое аквалангистов не вернулись, никто и не осмеливается к этому гиблому месту приближаться. В тёмные ночи хорошо видно свечение воды и не замерзает она в даже сильные морозы. Аномальная зона там. Ты разве не знал?
– Нет, не знал.
– А зачем туда едешь?
– Я там родился и жил до двадцати пяти лет.
– Ага, ностальгия, значит. Твои прихоти могут тебе боком выйти.
– Ладно, не пугай!.
– Ну, давай-давай, – зевнул шофёр, – безумству храбрых поём мы песню!
Находясь под впечатлением от услышанного, Виктор совершенно машинально побрёл к сгрудившимся спящим домишкам.
– Стоянка пятнадцать минут! – крикнул ему в спину водитель.
– Хорошо! – внимание путника привлекло единственное выглядывающее из сумерек здание, в окне которого тускло мерцал огонёк.
– Магазин, что ли? – подумал Виктор. Ему нравились такие попутные магазинчики, в которые он заходил в надежде встретить что-то необычное. Чаще всего эти ожидания не оправдывались. Однако привычка осталась.
Внутри магазин оказался больше, чем снаружи, поскольку почти на полметра был заглублён в землю. Лампочка под потолком едва освещала хаотичное скопление товаров. Споткнувшись на ступеньках, он с руганью повалился на кучу каких-то кастрюль, со звоном разлетевшихся в стороны.
– Ой, как Вы неосторожны! Вы не ушиблись? – помогала ему подняться дородная продавщица в мелкозавитых кудряшках.
– Темнотища у вас тут, как у негра в животе… – пошутил Виктор.
– Аккумулятор слабый – пояснила женщина, – Что бы Вы хотели?
– Сейчас осмотрюсь – уклончиво отвечал он. Продавщица разочарованно посмотрела на него. Знала она таких клиентов – глазеют-глазеют, а ничего не покупают.
А он тем временем приметил на стеллаже игрушечный автомат, очень похожий на настоящий, даже лазерный прицел имелся. Его давно повзрослевшему сыну такой уже не понадобится. А, может быть, ТАМ внуки есть?
– И сколько же стоит эта занятная штуковина? – спросил он на всякий случай, разглядывая автомат.
– Одиннадцать тысяч, – ответила продавщица, сверившись с записями в учётной книге.
– Да за такие деньги настоящий можно купить! – пошутил Виктор.
– А что, Вам настоящий нужен? – очень серьёзно спросила женщина.
– Нет, конечно. Я просто так сказал.
– За базар ответишь! – вмешался в разговор чей-то скрипучий голос.
Оглядевшись и увидев незамеченную до сих пор клетку с попугаем, путник выдал традиционное: – Попка дурак!
– Будь ты проклят! – крикнул попугай.
Виктор замахнулся на него автоматом, но тут же почувствовал низкий подземный гул. Пол под ногами завибрировал.
– Что это? – испуганно спросил он продавщицу.
– Не знаю… – не менее испуганно ответила та.
Отбросив автомат, мужчина опрометью вылетел из магазина. Сделав по инерции несколько шагов, он остановился, поражённый. Что такое? Местность вокруг как по волшебству изменилась. Пустыря не было и в помине. Прямо перед ним выстроились двумя рядами разукрашенные ларьки, киоски и магазинчики, уходившие к подножию невысокой горы. Между рядами сновали люди. Множество людей. Гремела музыка.
Хуже всего было то, что в пределах прямой видимости не просматривалось и автобуса.
– Вот это да! – запаниковал Виктор – Неужели водила уехал, меня не дождавшись? Он мне сразу не понравился. Та ещё скотина!
Люди вокруг не обращали на нашего путешественника ни малейшего внимания. Иногда они наталкивались на него, с недоумением оборачивались и двигались дальше.
– Слушай! Где автостанция? – остановил он какого-то паренька. Тот уставился на него, как на чумного, покрутил головой, не отвечая, и убежал. Чувствуя, что он в другом пространстве, а может быть – и в другом времени. Виктор бросился назад, но того самого магазинчика, из которого вышел несколько минут назад, не обнаружил. Портал закрылся. Теперь до его сознания дошло, куда время от времени исчезают люди, которых потом не находят.
