Евгений Николаевич Курской
Опция «Выход» не предусмотрена
Глава 2
Пташка оказалась привлекательной и даже красивой. Неопределенно-молодого возраста под двадцать, потрепанная жизнью, помятая работой, но все еще привлекательная высокая брюнетка с аппетитными формами. С такой было бы не стыдно показаться в любой компании, если бы не ореол дешевой туалетной воды, плохо перебивавшей табачную вонь и тухло-приторный смрад давно не стиранной одежды.
– Предоплату сейчас, – проворковала она, пробежав цепким взглядом по скудной обшарпанной обстановке комнаты с одиноким старым диваном у лишенного занавесок окна, выгоревшим и местами ободранным обоям, перекошенной из-за отсутствия одного плафона люстре под затекшим потолком. Пташка чувствовала себя неуютно от осознания несоответствия интерьера и стоявшего перед ней человека, одежда, обувь и часы которого стоили в разы дороже этой конуры. Пташка была права. Я к этому интерьеру не имел отношения, кроме внесенной платы за трое суток проживания. Комната в бывшем рабочем общежитии на окраине города, регулярно пользовался. Идеальный вариант для этого и еще тысяч подобных случаев.
– За час, как договаривались, – она улыбнулась, обжигая огнем красивых карих глаз. И поспешила добавить: – Если через час я не вернусь, сюда придет Мага. Я ему адрес и геолокацию скинула.
Врала. Но мне понравилось, как изящно и красиво она это делала.
– Договорились, – сказал я и протянул ей приготовленные деньги, которые тут же исчезли в утробе красной лакированной сумочки.
Пташка зачем-то отвернулась и начала медленно раздеваться – как на приеме у врача, буднично, погруженная в собственные мысли. Стянула через голову зеленый топ, качнув грудями, сбросила белые туфли.
– Заказ в силе? Классика без допуслуг?
– Не совсем.
Она в недоумении повернулась, держа руки на застежке ярко-синей юбчонки. Сделала непроизвольный шаг к двери.
– Чудак, что ли?
В ее глазах мелькнули искорки паники. Чудаками пташки называли извращенцев.
– Не бойся, ничего «такого», – я улыбнулся и присел на край дивана. Похлопал рукой рядом, приглашая сесть и ее. Женщина робко послушалась и, зачем-то прикрывая обнаженную грудь перекрещенными руками, осторожно опустилась на угол кровати. – Хочу поговорить.
Она облегченно выдохнула.
– А! Ты из этих. Поговорить до? Ну, давай поговорим.
Она ухмыльнулась и потянулась к сумочке за сигаретами, закурила.
– Поговорить вместо, – сказал я и положил между нами пару купюр. – Можешь заработать, если мне понравится разговор.
– Давай поговорим, – оживленно повторила она, заметно расслабившись и оживившись. Перспектива легкого заработка ее определенно устраивала.
– Я ищу одного человека. Девушку. Занимается тем же, чем и ты. Месяц назад она исчезла.
– Бывает, – пожала плечами пташка.
– Родители волнуются. Дети скучают.
– Где она работала? Под кем? – деловито сказала она, глубоко затягиваясь.
– Какой-то медицинский филиал…
Не успел я договорить, как пташка вскочила и попыталась сбежать. Я ее схватил за руку и силой усадил обратно. Все происходило в полной тишине, лишь пташка запуганно сипела сквозь сомкнутые зубы.
– Если сама не будешь болтать, то никто не узнает.
– Хватит того, что мы оба знаем, – прошептала она.
– Разумно, – согласился я и протянул ей визитку частного детектива. Фальшивка с ненастоящими именем и контактами, как раз для таких случаев. Кусок картона ожидаемо успокоил пташку, по крайней мере она перестала трястись. – За тебя не ручаюсь, а я эту встречу забуду через минуту после ее окончания. Мне нужна информация, наводка. Не больше.
Дрожащими руками достав из сумочки новую сигарету, она снова закурила. При этом сумочку поставила на будущий гонорар, а когда убрала ее с дивана, денег под ней уже не было. Профи! Я на всякий случай осторожно проверил часы на руке и телефон во внутреннем кармане кожаной куртки. На месте, хотя, исчезни они, я бы не удивился.
– Ну, спрашивай. Может чего и расскажу.
– Начни с этого филиала. Что слышала о нем?
– С виду обычная точка. Когда пару лет назад открылась, многие девочки сразу туда попытались пристроиться.
– И ты?
– Конечно! Кто же не хочет в салоне под крышей работать?! Знаешь ли, не сахар пахать девочкой на звонке и по десять раз за ночь выезжать невесть куда с не иллюзорным шансом не вернуться. Но не срослось. Я им не подошла. Какие-то анализы мои не понравились.
Я сразу насторожился:
– Анализы?
– Да сейчас это обычное дело. Скоро, наверное, как повара будем с санитарными книжками на вызовы ездить.
Она хохотнула, оставшись довольна собственной шуткой, и взяла паузу, надеясь на одобрение с моей стороны. Я не поддержал. Молча ждал продолжения истории, сверля пташку глазами.
– Нас Мага тоже каждый месяц гоняет к венерологу и гинекологу. Привыкли уже. А тут вдруг заставили сдать кровь – пробирок десять выкачали из меня. Делали УЗИ, МРТ.
– На месте делали?
– Ну да. Там же все под боком.
– Сами ходили по врачам или с сопровождающим?
Пташка глянула на меня оценивающим взглядом.
– Да ты небось и сам все знаешь?
– Кое-что знаю, – уклончиво ответил я, довольный внезапным поворотом. Пускай думает так, меньше соблазна будет приврать. – Продолжай.
– Дали нам мальчика в костюмчике и белом халатике поверх. С виду лапочка, а глаза садиста. До сих пор мороз по коже! Он приходил за каждой и по очереди отводил на обследование. Ждали в большой комнате с теликом, мебелью, кондером, с комфортом отдыхали. Двери не запирались, но выходить было запрещено. Одна девчонка типа в туалет сбегала, так ее сразу прогнали и деньги забрали.
– Деньги?
– Ну да. Нам заплатили по десять тысяч. Мне, хоть я и не подошла, дали потом еще пять.
– Опиши, что видела.
– Да ничего не видела, кроме этой комнаты с теликом и процедурной, где кровь брали. Еще были кабинеты с УЗИ и МРТ.
– Вход?
– Обычный, с Пушкинской, там крыльцо, вывеска, все дела – мимо не пройдешь. Адрес не помню. Визуально – в паре кварталов от Ворошиловского, по левой стороне. Там вокруг старые хрущевки в основном, а между ними эта новенькая хрень. Рядом с крыльцом парковка. За входной дверью сразу прямо ресепшн как в отеле, с девкой в белом халате. Налево комната, в которой мы сидели. Направо длинный яркий коридор. В конце коридора странная дверь.
– Странная? – переспросил я, вспомнив рассказ Матушкина о бронированных сейфовых дверях. И пташка подтвердила:
– Ну да. Не вязалась она ни с чем. Там все такое светлое, воздушное, а эта громада черная, мощная, с замками. Возле двери топтались двое мальчиков. С виду приличные, в костюмах, но на деле скоты конченные, садисты. Я таких за версту чую. Менты бывшие.
– Что за дверью?
– Не была, не знаю.
– Может кто входил или выходил, когда ты мимо проходила?
– Нет.
– Ладно, проехали. Что дальше?
– Да ничего. Девочек пять или семь отобрали и увели. Остальным, и мне в том числе, дали денег и выгнали. Помню, костерили мы этих скотов, особенно того Лаврика.
У меня от предчувствия кольнуло сердце.
– Кого?
– Да был там один. С виду добрячок, а на деле…
– Почему Лаврик?
– У него на халате бейджик был. Фамилия там. Лавренок или Лавренко, уже не помню. Михаил. Ну мы его сразу же и прозвали Лавриком. Ему это понравилось, даже просил себя так называть. Извращуга…
Я запомнил имя и фамилию.
– Отобранных девчонок увели, а вас оставили в той комнате?
– Нет. Выгнали на улицу. Девочки разозлились сильно, что не прошли отбор. Орали дико. Я тоже злилась. А потом… Короче, где-то через неделю поползли слухи, что те девчонки пропали.
– Как узнали?
Пташка пренебрежительно фыркнула.
– Город-то хоть и не маленький, но тесный. Постоянно с кем-нибудь пересекаешься. Девочки начали шептаться. Но самое главное, мамки и хозяева все разом вдруг прижухли. Раньше за своих девочек могли кому хочешь пасть порвать, а тут вдруг тишина. Некоторые даже вообще из дела ушли. Я своего хозяина таким напуганным никогда не видела. Неделями не появлялся. Бывало, даже доход со смены весь мне оставлял. Да и вообще, тогда весь бизнес захирел резко. Девочки боялись сильно, отказывались к клиентам выезжать.
– А сейчас?
– Сейчас все как обычно.
– Опиши того Лаврика. Приметы какие-нибудь, шрамы, лысина, пальца на руке не хватает, хромает?
– Глаза…
– Про взгляд я понял. Что-то особенное было?
– Ну, лет сорок, роста среднего, лысоват, с пузом. Лицо вроде бы симпатичное, но эти глаза и пухлые мокрые губы все портили. Все старался ущипнуть побольнее, схватить за что-нибудь. Я многое повидала и ко многому привыкла, но от его липких рук у меня в животе все холодело.
– Прическа?
– Точно! Тату! – вдруг выпалила пташка, обрадованная озарением. – У него затылок выбрит, чтобы видно было татуировку. Буквы какие-то, не по-нашему написано, с завитками.
Я бросил ей блокнот и карандаш.
– Рисуй татуировку.
По-детски прикусив язык, она коряво, но старательно изобразила что-то похожее на человеческую голову с рисунком на затылке. Больше всего это напоминало языки пламени, облекающие латинские буквы ML.
– А ты что, хочешь попасть туда?
Я не ответил, но и без ответа все было понятно.
– Зря. Пропадешь. Если не врешь и ищешь ту девчонку… Короче, ей уже не помочь. А если врешь и захотел поиметь этих ребят, то без головы останешься. Да там по-любому без головы останешься.
– Если мозги есть, а они у тебя явно есть, – сказал я, – то о нашей встрече ты постараешься забыть.
– Уже забыла. Не дура.
Я жестом показал на выход. Она буквально впрыгнула в туфли, схватила вещи и полуголая побежала.
Рассеянно прислушиваясь к затухающему стуку каблучков, я разглядывал рисунок татуировки и уже знал, что сделаю дальше. Разведка боем выглядела опасным шагом, но меня словно магнитом тянуло в тот филиал. Хотелось все увидеть, понюхать воздух вокруг и пощупать за мягкое, так сказать. Я себя чувствовал охотником, напавшим на след опасного хищника.
***
Увиденное вживую разочаровало. Вместо неприступной цитадели с несколькими периметрами охраны передо мной задорно сверкало тысячами отраженных солнечных зайчиков свежее трехэтажное здание из стекла и разноцветных панелей. Оно действительно выглядело инородным рядом со старыми кряжистыми хрущевками, и полностью соответствовало описанию пташки. Камеры видеонаблюдения имелись номинально – парочка на углах здания. Шлагбаума не было, парковка открыта, окна не защищены. Запрета на проход не было, повсюду сновали прохожие и пару раз мелькали сотрудники в белых халатах, неспешно прошла бабулька в домашнем халате с мопсом на поводке.
Первое время я оценивал обстановку и старался не светиться, но потом бросил. На меня, на старушку с песиком, да вообще на всех и вся обитателям филиала было плевать. Они действительно никого и ничего не боялись.
От филиала буквально разило неприлично большими деньгами. Парковка была под завязку забита исключительно люксовыми машинами. Даже простые охранники на крыльце и парковке были одеты, словно манекены в итальянском бутике.
Последние полчаса я провел буквально на виду у этих бездельников, не вызывая с их стороны никакого интереса. И только я решился, надеясь на удачу, заглянуть к ним в гости, как сзади раздался тихий бархатный баритон:
– Добрый день, молодой человек.
За моей спиной стояли трое. В таких же итальянских костюмах и туфлях, как и те на крылечке. Такие же вальяжно ленивые и обманчиво безразличные. Появились незаметно, ниоткуда, против моей воли переубеждая меня и доказывая, что с безопасностью в филиале не все так плохо. Профессионалы.
– Э-э-э… Здрасьте!
– Вы здесь находитесь уже более одного часа. Ждете кого-то?
– А че? Хочу и стою! Нельзя, что ли? – с претензией на пьяную разнузданность в голосе сказал я, параллельно пытаясь оценить собственные перспективы на силовое разрешение инцидента. Перспективы были мрачные. Одного я, может быть, и вырубил бы, но сразу троих не одолеть. К тому же, вряд ли они надеялись лишь на кулаки и физическую силу. От таких молодцов можно и сюрприз получить. Стрелять они в меня на людной улице не стали бы, зато электрошокером могли приголубить.
– Почему же? Можно. Только не здесь. Здесь вы можете побеспокоить наших пациентов.
– Я никого не беспокою, – промямлил я на манер одурманенного алкоголем человека, стараясь растягивать слоги и глотать окончания.
– Беспокоите, молодой человек, еще как беспокоите, – убаюкивающим голосом и с полуулыбкой на закрытом очками лице чуть ли не ворковал детина. – Своим неподобающим поведением.
Легенда, похоже, сработала. Меня приняли за пьяного. И специфический акцент помог, и спиртовой душок. Оросил рот медицинским спиртом, задержал дыхание, выплюнул – и соответствующий запах гарантирован, даже алкотестер мог обмануться и показать опьянение. С пьяного спрос невелик, его даже пожалеть могут, а в некоторых ситуациях и определенных социальных слоях к нему и доверия больше.
Неожиданно крайний слева шагнул ко мне и пробежал очень ловкими пальцами от щиколоток до шеи. Я моргнуть не успел, как в его руках оказались мой простенький кнопочный телефон, связка ключей от несуществующих замков и дешевый бумажник из кожзама с тремя сотнями рублей мелочью. В комплекте с мешковатой зловонной одеждой они идеально вписывались в образ простоватого забулдыги.
– Все? – спросил стоявший в центре баритон, видимо, бывший в этом трио главным. Он брезгливо разглядывал содержимое моих карманов, явно недовольный увиденным.
– Так точно, – отрапортовал устроивший обыск.
Стоявший справа прильнул губами к уху главного и что-то очень тихо сказал. Разобрать сказанного было невозможно, но по губам прочитать получилось что-то вроде:
– Он сам. Без хвоста.
Это еще больше омрачило главного. Кивком головы он велел вернуть мне вещи.
– Мне только нужно ее увидеть, – вдруг заныл я и схватил его за лацканы пиджака. – Пожалуйста! Умоляю! Мать места не находит…
С брезгливым выражение на лице он меня легко стряхнул, оттолкнул прямо в объятия одного из коллег, скрутившего мне руки за спиной и заставившего опуститься на колени.
– Кого увидеть? – все же спросил главный.
– Мою Любку! Я знаю, она у вас!
– Если у нас и работает некая Любовь…
– Она пропала месяц назад!
– Не кричите, молодой человек. Если кто-то пропал, то нужно обратиться за помощью в полицию. Мы не занимаемся розыском пропавших.
– Мне нужно только…
Главный жестом подал знак и мое тело пронзила острая боль от заломленной правой руки.
– Тебе уже ничего не нужно, понял? – уже без всякой вальяжности и мягкости в голосе грубо процедил мне в ухо итальянский костюм. – Еще раз появишься и ты тоже пропадешь. Понял?!
– Понял, – прохрипел я, даже не думая притворяться, мне действительно нечем было дышать.
– А теперь пошел вон!
Меня толкнули в спину и буквально заставили пробежать несколько метров в попытке удержать равновесие и не упасть. Такого удовольствия я этим хлыщам не доставил.
Кое-как отряхнувшись и пьяно бормоча под нос абракадабру, я побрел по улице прочь от филиала. Сзади, даже не думая скрываться, шли одинаковые как близнецы два мордоворота в черных кожаных куртках, синих джинсах и белых кроссовках. Совсем не ребята в итальянских костюмах. Шпана.
Я оторвался от них банальным способом. Проковылял до запруженного народом проспекта, где нырнул в подземный переход и пристроился за человеком в похожей одежде. За первым же поворотом скинул куртку, скомкал и сунул под мышку. Развернулся и пошел в противоположном направлении, голову втянув в плечи, максимально ссутулившись, взгляд устремив в пол. Это всегда работает с непрофессионалами. Сработало и с теми двоими. Они как голодные телята за коровой покорно пошли за уставшим на ненавистной работе и погруженным в свои мысли бедолагой.
Выскользнув из подземного перехода, я еще минут двадцать петлял по улицам и торговым центрам, перестраховываясь. Конечно, можно было допустить, что за мной в тот момент следили профи, а те двое в кожанках и джинсах были для отвлечения, но это вряд ли. Скорее всего, меня таки приняли за отчаявшегося в неразделенном горе лопуха, занятого поиском пропавшего близкого человека, и отправили проводить до условной автобусной остановки парочку безмозглых вышибал. Это отчасти подтверждало подсказанную пташкой мысль – я не был одинок в своих поисках и к подобным визитам в филиале просто привыкли. Так что пока все складывалось удачно…
А потом я увидел газету в витрине журнального киоска на оживленном перекрестке и как страдающий арахнофобией при виде гигантского паука в ступоре уставился на крупные буквы заголовка. Вокруг сновали пешеходы, куда-то неслись машины, город жил привычной шумной жизнью, а для меня окружающий мир словно выключился. Я видел только эту газету и заголовок на всю полосу: «Кто стоит за самоубийством прокурора Южной Столицы?». В подзаголовке ниже говорилось о прокуроре Матушкине, найденном с дырой во лбу от пули, выпущенной из собственного табельного оружия. Автор статьи прямо обвинял Матушкина в связях с международным терроризмом и даже намекнул на его кураторскую роль в организации с не выговариваемым арабским названием. Подзаголовок заканчивался странным выводом, больше похожим на угрозу, о такой же судьбе, которая неминуемо постигнет всех подобных Матушкину.
Газета была свежей. Выходит, прокурора убили накануне, ведь еще пару дней назад мы с ним сидели на скамейке и разговаривали. Зная систему изнутри, я был уверен, что столь скороспелая статья в главном печатном органе области не могла появиться без одобрения сверху. Значит ее опубликовали специально с целью подать некий знак.
Обстоятельства были неординарными, чтобы осторожничать и соблюдать какие-то правила, а потому я сразу же позвонил Сашке. Личный телефон откликнулся голосом робота, который мне сообщил в недоступности абонента. Служебный же ответил мгновенно, после первого гудка, но чужим голосом.
У меня неприятно заныло под ложечкой. К Сашке я не питал теплых чувств, но и смерти ему не желал. Вдвойне противнее было от мысли, что его могли угробить из-за меня. Оставалось надеяться, что он все-таки перевелся в Москву, как планировал.
Связаться с посредником-работодателем, который свел меня с Матушкиным, тоже не получилось. Телефоны не отвечали, а судя по данным мессенджеров, он не появлялся в сети уже три дня, хотя до этого его статус всегда был «онлайн». Этого скользкого типчика нисколько не жаль, я и сам пару раз подумывал над причинением ему тяжких телесных повреждений, но меня настораживала тенденция. Матушкин, Сашка, посредник, кто следующий? Ответ напрашивался сам собой.
И словно не оставляя даже намека на лазейку, через которую я мог бы выскользнуть из этого мерзкого дела, вечером того же дня на телефон пришло уведомление от банка об аресте моего счета по решению суда. Он был всего лишь прокладкой для получения гонораров, деньги на нем хранились символические лишь для поддержания существования самого счета, полученный задаток я сразу же обналичил и раскидал по другим своим копилкам да заначкам. Но, опять же, это было звеном в цепочке событий. Удавка затягивалась. Проблема в том, что я не знал, у кого в руках она была.
Конечно, можно было попытаться спрятаться и пересидеть неминуемый шторм, но чутье мне подсказывало, что не получится. Образно говоря, не только я увидел мелькнувший в волнах плавник акулы, но и голодная акула заметила меня на утлом плоту, почувствовала в воде запах и вкус моей крови. Сражение с хищницей неминуемо, а единственным оружием могла быть только информация и умелое ее применение. Поэтому пришлось вернуться к истокам профессии и начать сбор сведений по старинке. Опрос свидетелей, осмотр места преступления, сбор улик. Сложно, муторно, дорого, но зато с гарантированным результатом.
Доступ к филиалу закрыт, допросить олигарха как живого, так и мертвого тоже невозможно. Но зато можно было наведаться в славный город Сочи, где в момент преступления находился олигарх. Заодно хотелось отдохнуть на море, насладиться обществом красивых доступных женщин и объесться южными деликатесами.
Глава 3
– Несчастный случай? – надменно переспросил администратор, что-то чиркая в моей карточке постояльца. Был он немолод, выглядел уставшим после ночной смены, холеный внешне и выпотрошенный внутри – ему было также наплевать на все несчастные случаи с кем бы то ни было, как и на наводнение, унесшее десяток жизней в каком-нибудь Лаосе. – Увы. Не припоминаю.
Администратор лукавил, просто не хотел говорить об этом. Случай был, причем резонансный. Перед отбытием в Сочи я раздобыл через одного знакомца в аппарате МЧС внушительный талмуд, содержавший сухой перечень чрезвычайных происшествий интересующего меня отрезка времени на всем юге страны. Ознакомившись с оным в самолете, я узнал обо всем, что тревожило покой сочинцев и гостей города.
– У нас в Ханты-Мансийске слухи ходят, что кто-то из туристов сорвался в горах? Поговаривают, будто ваши спасатели опоздали на несколько часов. Короче, как всегда. Могли спасти человека, а они бухали и не приехали вовремя.
Я использовал проверенный способ, всегда работавший безотказно. Еще не встречал ни одного аборигена, который не постоял бы за честь родного города будь это в глухой сельской деревушке или дорогом европейском курорте. И мой уставший старожил сочинской гостиницы не подкачал. Осоловевшие глаза мгновенно сконцентрировались на мне, взгляд готов был метать молнии, ноздри свирепо раздувались.
– Чушь! – выпалил он. – Эти альпинисты вечно лезут к черту на рога, а потом жалуются, что к ним поздно спасатели прилетают. Последнее время вообще кошмар творится. Ни дня без того, чтобы очередной идиот со скалы не сорвался или в бухте утонул. А тот случай, вообще из ряда вон. У меня зять в МЧС работает. Так вот, там и спешить было не к чему! Чего зря вертолет гонять?
– То есть? Человек ведь разбился!
– Во-во! Зачем помощь покойнику? Связь хорошая, выяснили, что остальные не пострадали. Так зачем сломя голову лететь за мешком костей? Тем более, что погода была паршивая. Понажираются как свиньи, а потом приключения ищут, – напоследок проворчал администратор, снова погружаясь в свои бумажки. – Спасай вас потом.
Понажираются – отметил я про себя, идя через фойе к лифту. Сразу вспомнилась упомянутая Матушкиным особенность того покойника в филиале – сшибающая с ног вонь крепкого перегара.
Гостиничный номер не разочаровал. На обещанные четыре звезды он не тянул, а учитывая хамоватого администратора, то едва и до трех дотягивал, но вид из окна половину недостатков компенсировал. Слепящая лазурь моря, соблазнительный шум невидимого из-за роскошных кедров пляжа внизу, далекие горы с белыми сахарными головами верхушек.
Идиллию разрушил телефонный звонок:
– Добрый день! – восторженно эротическим голосом приветствовала меня незнакомка. – Поздравляем вас с приездом в наш замечательный город. И хотим порекомендовать вам эксклюзивный отдых в компании наших очаровательных девушек-экскурсоводов!
Я собрался было бросить трубку, но уже в следующую секунду понял, что за экскурсии мне предлагали. Что ж, один раз пташка помогла, почему бы не попробовать снова?
– Согласен! Но есть условие. Экскурсовод должна быть местной.
Уже через пять минут в дверь тихонько постучали:
– Отдых заказывали?
На пороге стояла очаровательная молодая особа с кукольным личиком, рыжей копной разбросанных в задуманном беспорядке волос, небольшого росточка, одетая в малиновые шорты и вздыбленную грудью короткую белую маечку на тоненьких бретельках. Из-под майки выглядывала расползшаяся по животу и боку цветная татуировка, в пупке сверкало фальшивым бриллиантом колечко пирсинга. Глазки как всегда алчные, но, в отличии от недавнего случая, наиглупейшие. Но зато никакого амбре.
– Заходи.
Она опасливо перешагнула порог, всем телом подаваясь вперед и пытаясь заглянуть в глубь номера.
– Ты местная?
– А что? – ее недоверие усилилось и она остановилась на полушаге. Но у меня было проверенное средство от этого «недуга». Безучастные глазки девицы мгновенно зажглись алчным огнем, как только в моих руках появились деньги. – Ну, да. Живу на Крымской.
– А родители?
– Там же, на Мамайке.
Отлично. Я ей протянул задаток и тут же показал еще пару купюр.
– У тебя сегодня счастливый день. Можешь заработать и почти ничего делать не придется.
– Почти ничего? – нотки подозрения снова возникли в ее голосе.
– Отдохнем. Погуляем по городу, а ты мне все покажешь, все расскажешь. Мне случайно премия перепала, так я и решил гульнуть по полной! А то так и сидел бы в своем Ханты-Мансийске.
Услышав название города, пташка окончательно успокоилась. Словно ключ подошел к замку. Совпадение услышанного от клиента и от администратора гостиницы, который наверняка и навел сутенера этой красавицы, послужило лучшим доказательством безопасности. К тому же, запахло легкими деньгами.
Пташка одарила меня милейшей из улыбок и впорхнула в номер. Проходя мимо, она словно невзначай прижалась ко мне всем телом и недрогнувшей профессиональной рукой всего лишь кончиками пальцев скользнула от плеча до бедра. У меня аж дух захватило! Мастерица!
Через мгновение пташка уже чувствовала себя хозяйкой в номере, прошлась по всем комнатам, оценила небрежно брошенный на кровати дорогой чемодан с распахнутым нутром, из шелкового чрева которого выглядывали разноцветные сорочки в упаковке, рядом на ночном столике лежали недешевые телефон и портативный компьютер с надкушенным яблоком на крышке. Увиденное определенно понравилось ей.
– А как там у вас в Ханты-Мансийске с женским вниманием?
– Когда как, – уклончиво ответил я.
– Ни за что не поверю, что северные женщины могут быть лучше южных, – с лукавой улыбкой тихо, но очень отчетливо сказала пташка. И вдруг молниеносно стянула маечку. На шорты ей потребовалось не больше времени. – Зачем бы тогда северные мужчины ехали сюда?
Она видела, что нравилась мне и пользовалась этим. А я и не сопротивлялся.
Прильнув ко мне действительно соблазнительным телом, на которое мой организм мгновенно отреагировал, она прошептала:
– Ты мне нравишься. Дурачок. Уставший дурачок. Сбежавший от жены, от работы, от детей. Я тебе помогу отдохнуть.
***
Через два часа мы с пташкой сидели в ресторане отеля и мило трепались за ужином. Я играл свою роль, она – свою. Ее взгляд с каждым разом все дольше задерживался на моем кошельке, маячивший у бара крепкий паренек тоже перестал притворяться случайным посетителем и многозначительно переглядывался с пташкой. Пускай тешатся и делят мои деньги.
– Чему ты улыбаешься? – с фальшивой томностью спросила она.
– Вспомнил, что ты со мной вытворяла, – соврал я, хотя на самом деле представил ее лицо, когда простой и явно не раз осуществленный план рухнет, «дурачок из Ханты-Мансийска» исчезнет, а вместе с ним и его деньги.
Девчонка мне уже была не нужна. Я от нее получил все – в прямом и переносном смысле. Пташка в постели оказалась лучшей из всех, с кем мне ее приходилось делить последние годы. Но куда полезнее был ее безостановочный треп. Вот в тоннах шелухи последнего я и нашел два самоцвета. Во-первых, обитательница района Мацесты мне во всех подробностях рассказала забавный случай, приключившийся с каким-то московским банкиром, – на него устроили покушение, прямо на катере изрешетили из автоматов, катер взорвали, а подоспевшей полиции оставалось только вытащить из воды обугленное тело бедняги. Все это девчонка рассказывала, чуть не покатываясь со смеху. Но больше всего ее развеселило то, что банкира погрузили не в цинковый гроб, чтобы отправить посылкой жене, а в санитарный вертолет. Во-вторых, она посетовала, что богатенькие отдыхающие пошли странные. Вместо традиционного отдыха с девочками предпочитают лезть кто в горы, кто под воду, кто к черту на рога. А если и возвращаются оттуда, то им уже не до девочек – вроде того банкира.
И вот тогда-то у меня и возник спонтанный план. Как только пришло сообщение о ждущем возле отеля такси, я отпросился в туалет. Словно бывалый жиголо, я по пути в уборную юркнул в служебный коридорчик, немного поплутал по грязным закоулкам ресторана, откуда меня на улицу выгнали плохо говорившие по-русски поварята. Оставалось только вернуться в отель за вещами.
Через полчаса я стоял у стойки администратора уже совсем другой гостиницы и капризничал по поводу предложенного номера, открыто совал взятку, требовал дать самый лучший – изо всех сил корчил богатея. Судя по выражению на лицах прислуги отеля, мой спектакль удался. Но точно так же, как они ненавидели капризных постояльцев, они обожали их деньги и были готовы на очень многое ради получения оных. Носильщик, «заглотив» пару купюр, в мельчайших подробностях описал самых богатых постояльцев отеля и поведал о планах на отдых каждого из них. Официант, доставивший кофе и коньяк, предоставил имена и контакты всех стоящих проводников и инструкторов дайвинга, джиппинга, рафтинга, джампинга, альпинизма, вейкбординга, кайтсерфинга и прочего каньонинга. Прошло не более трех часов после моего ужина с пташкой, как экспромтом родившийся план начал реализовываться. Я уже был не «уставшим северным дурачком», а матерым экстремалом.
Утром следующего дня я обзвонил каждого из списка, ориентируясь не столько на обещаемые посулы незабываемого отдыха, сколько на чутье. Именно оно меня кольнуло во время разговора с обладателем бесцветного голоса и заставило насторожиться.
– Нет, – отвечал его обладатель, уставший от моего напора, – я же вам говорю, что группа сформирована еще месяц назад. Могу вам порекомендовать хороших проводников. Пеший поход к озеру Кардывач в это время года очень популярен…
– Мне не нужна экскурсия для лохов! – горячился я. – Для того я, что ли, год на приисках отпахал, чтобы прогуляться по горам и попеть под гитарку идиотские песенки! Мне нужен настоящий хардкор! Чтобы на всю жизнь запомнилось!
– Я не могу, – продолжал отбрыкиваться инструктор, однако связь не разрывал. Либо не хотел случайно обидеть важного человека, либо просто набивал себе цену. – Группа сформирована, состав утвержден и согласован. Если в ней появится новый человек, пойдут ненужные разговоры и вопросы, это может ударить по моей репутации.
– Да просто выдайте меня за своего напарника! Я же профи! Со мной вообще хлопот не будет!
– Профи, говорите?
– А то! Маршруты ниже пятерки для меня вообще пустяк!
– Пятерки? – искренне удивился инструктор. – У нас такого нет. Здесь же не Памир. Максимум двоечка, да и то с большой натяжкой. Вам точно не понравится.
Я понял, что перегнул палку, нахватавшись поверхностных сведений из интернета. Высшей категорией сложности были маршруты с номером шесть, вот я и решил чуток уменьшить свои «достижения». Пришлось срочно исправлять ситуацию: