Евгений Майский
320 Дней на Лезвии
На этот случай мы специально закрыли калитку так, чтобы тем, кто пытается открыть, пришлось постараться, и результат на лицо, у нас было целых 20 минут для того, чтобы собраться и уйти. За пару дней до этого мы решили, что хорошо бы было всё держать на готове, даже при том, что и имели то мы шиш и мышь за пазухой, и не более. Пока Маша собиралась, я быстро написал извинительное письмо настоящим жильцам, и предупредил о том, что в доме всё осталось в порядке, и мы ничего не сломали, но из честных побуждений, о чём я, конечно же, не написал, одолжили на бессрочный срок некоторые вещи. И мы сбежали. Наш путь дальше лежал в Омск, в город, где когда-то вырос один из моих кумиров, автор многих текстов, и великий музыкант, но не будем о нём, быть может, как-нибудь в другой раз. Так мы и оказались в городе, который нас быстро прогнал. Как оказалось, он был не очень приветлив к такого рода беженцам, поэтому нам быстро пришлось уезжать, и билеты были лишь одни – Екатеринбург. Мы не собирались туда, но обстоятельства вынудили. Так мы и оказались там. Долгое время мы ночевали на вокзалах и под мостом, и выпало нам это на зимнее время, так что это было самое тяжкое, за время наших странствий. За это время мы нередко встречались с наркозависимыми людьми, и ещё больше раз могли сами воспользоваться тем, чем они злоупотребляли. Нет смысла оправдываться, нам предложили место в тепле, в тот момент, когда мы замерзали насмерть, и мы согласились, а там сколько бы не прятались вены, игла найдёт. На следующий же день мы покинули Екатеринбург, но кто же знал, что именно он станет отправной точкой той череды событий, что вынудят написать данный рассказ. Оттуда мы сразу поехали в Нижний Новгород, он был близко к столице, но нам нужна была не Москва, мы хотели в Петербург, а если точнее – в Петергоф. В котором мы знали, что искать.
Глава 4: 320 Дней на Лезвии.
Во время пребывания в Нижний Новгороде, а именно в приюте для бездомных, в которых мы часто бываем, мы всё не могли отойти от произошедшего в Екатеринбурге. Мы хотели больше, мы хотели то, что нам дали там, но мы понятия не имели, что нам дали. Нас долго ломало, и мы не выдержали. У нас были деньги на немного веществ, но мы не стали использовать всё сразу. Мы использовали по немного и не часто, чтобы утолять жажду, но не давать слишком сильного эффекта, ибо мы ждали Петергофа. Пробыв пару недель в Нижнем, мы сразу направились туда, куда хотели. А как добрались, сразу же отыскали дачу моих родителей, которая осталась у нас после времени, когда они жили там. В ней никого не было долгое время, и холод покрывал наши тела, но нам было не до этого. Уединившись в комнате, мы употребляли, а после сразу начинали наши утехи. И так довольно продолжительное время. В один из дней случилась точка бифуркации, передозировка. К счастью, она случилась не у меня, а у Марьи, ибо основы неотложной помощи из нас знал только я. Но я винил себя за то, что случилось с ней. У нас было лишь два выбора: продолжать до конца, пока оба не сгинем за этим, или покончить с этим раз и навсегда. И сквозь боль мы выбрали второе, ведь хотели прожить счастливую жизнь, и оба дожить до счастливой старости, в которой мы будем вместе. Да, это всё было лишь глупой, и невозможной мечтой, но, как говорится, мечтать не вредно, вредно не мечтать. Хотя всё это было тщетно – мы оба уже были не здоровы, зависимы, и особенно она. В один из вечеров, когда я вернулся домой, дома не было ничего, она ушла. Она ушла, и более я её никогда не видел. Всё что она оставила после себя, это короткую записку, с одним словом “Прости”, и пара её работ, сделанных ещё во времена “Лилии”. С того времени прошло уже больше 20 лет, я сильно изменился, уже стал совсем стар, но всё ещё хорошо помню времена, что провёл с ней, и сильно ей за всё благодарен. Я не знаю, что с ней стало, и жива ли она, быть может, ещё в тот вечер она отошла в мир иной, но я надеюсь, что у неё всё прекрасно в жизни.