Евгений Майер
Сделка
Он протянул мне стакан, и я машинально выпил.
– Вот и отлично! – сказал Денис, забирая стакан и давая мне взамен большой темный соленый огурец.
Вдруг резкая боль в ноге заставила меня опуститься на скамью.
– Что такое? – Денис, увидев мое перекошенное лицо, подошел ближе.
– Да так, – сказал я, закатывая штанину. – Зацепился вчера, когда с моста упал.
Нога сильно опухла, а цвет царапины превратился из кроваво-красного в темно-бордовый, даже черный.
– Э, брат, да тебе к доктору надо. Как бы заражение не пошло. Так и ногу можно потерять.
Я вздрогнул. Перспектива одноногой дальнейшей жизни пугала.
– А далеко больница?
– Да недалече. В райцентре.
Я вспомнил вчерашний грузовик и обеспокоенно спросил:
– Доберемся?
– А то! У меня такая машина, что хоть куда добраться можно.
Мы вышли во двор, и Денис выгнал из гаража огромный черный внедорожник на таких же огромных колесах.
– Видал? На такой сам черт нам не помеха.
Вдруг громкий протяжный крик донесся из дома. Он мало был похож на человеческий звук, и холодок пробежал у меня по спине. Мы дружно повернули головы в сторону дома. Дверь распахнулась, и на пороге показалась жена Дениса. Она была в длинной белой сорочке, волосы распущены и взлохмачены, глаза широко распахнуты, зрачки расширены. В два огромных прыжка она подскочила к Денису и, пытаясь вцепиться ногтями ему в лицо, закричала истошным голосом:
– А я тебе говорила! Я тебе говорила!
– Да ты ополоумела, что ли?
Денис держал ее за руки, но было видно, что ему удается это с трудом. Она резко вырвалась и, запрыгнув на забор, взгромоздилась там, словно курица-наседка.
– Я тебе говорила! Я тебе говорила! – не переставая, кричала она.
Затем она прыгнула на ворота, с ворот на улицу и понеслась по ней, продолжая выкрикивать:
– Я ему говорила! Я ему говорила! Я ему говорила…
Денис бросился в дом. Я остался во дворе, плохо соображая, что происходит. С улицы во двор зашел дед Степан.
– Что это с ней?
В ответ я лишь смог пожать плечами.
– А Дениска где?
Я кивнул на дом. Тут на пороге показался Денис, держа в одной руке ружье, а в другой небольшое полено.
– Что случилось? – одновременно спросили мы с дедом Степаном.
– Леший Ваньку утащил, – ответил Денис и с силой отбросил полено в сторону.
– Что? – воскликнул я, но Денис не стал отвечать и сел в машину.
– Поехали, – сказал он спокойно.
– Да черт с ней, с ногой этой, – сказал я, думая, что Денис собрался меня везти в райцентр в больницу, когда тут такое твориться.
– Давай, давай, давай… – подтолкнул меня дед Степан, и мы сели в машину.
Мы вылетели из двора и помчались по улицам деревни, оставляя позади большие клубы пыли. Вдруг прямо посреди дороги появилась сгорбленная фигура девушки.
– Черт, только ее нам еще не хватало! – вдруг резко выругался Денис и нажал на газ.
– Ты что делаешь?! Тормози! – закричал я, так как Денис и его огромный внедорожник летели прямо на девушку.
В самый последний момент мне удалось повернуть руль, и машина, вильнув на дороге, выскочила из деревни. В тот самый миг, когда огромный внедорожник пролетал в паре сантиметров от девушки, я вдруг увидел ее глаза, и время застыло. Это были те самые черные глаза той горбатой девушки из моих ночных кошмаров. И она смотрела прямо на меня. Не на Дениса, не на деда Степана, не на машину вообще. Она смотрела прямо мне в глаза, забираясь куда-то глубоко внутрь.
– Ты с ума сошел? – кричал я на Дениса. – Ты же мог задавить человека!
– Не человек это.
– А кто?
– Ведьма!
– Денис, ты пьян, – сказал я как можно спокойнее, понимая, что от алкоголя и нервного потрясения, вызванного тяжелой болезнью ребенка, у Дениса произошло некоторое помутнение рассудка.
– За собой смотри, – огрызнулся он.
– Кто это? – обратился я к деду Степану, надеясь его переманить на свою сторону и как-то вдвоем успокоить Дениса.
– Дурочка местная. Настенька. Отца у нее никто никогда не видел, а мать скверная баба была. Померла год назад. Вот с тех пор Настенька одна живет. Хорошая девка, но немного не от мира сего.
Он был абсолютно спокоен и совершенно не обращал внимания на поведение Дениса и его бешеную езду, лишь крепче держался за подлокотник, когда машина подскакивала на кочках. Мы неслись прямо сквозь лес по какой-то старой заброшенной дороге и только чудом избегали столкновения с толстыми стволами деревьев. Лес становился всё гуще, и могучие ветвистые деревья убегали высоко вверх и своими кронами закрывали небо. Все вокруг стало каким-то черно-белым. Яркий свет фар разрезал лесную полутемноту, вырывая впереди себя все новые и новые изгибы дороги. Мощный мотор ревел от натуги, и внедорожник уверенно прокладывал себе дорогу. Наконец, машина высоко подпрыгнула на одной из кочек, и мы вылетели на небольшую полянку, со всех сторон окруженную лесом. Внедорожник сразу же увяз всеми четырьмя колесами в болотной жиже и встал как вкопанный. Денис дергал машину вперед и назад, крутил рулем, пытался выехать враскачку. Внедорожник дрожал и дергался, но сдвинуться с места не мог. Словно чья-то злая сила вдавила его в землю и зарывала все глубже и глубже. Я с самого утра находился в каком-то полунормальном состоянии и с трудом понимал происходящее. Машина погружалась в болото и, когда вода достигла уровня окон, я решил, что навсегда останусь в этой трясине. Но на душе было какое-то спокойствие и умиротворение. Денис сильным ударом ноги выбил лобовое стекло и выбрался наружу.
– Давай! – крикнул он мне, протягивая руку.
Я сбросил оцепенение и схватил его. Он мощным рывком выдернул меня наружу. Дед Степан, несмотря на свой почтенный возраст, кубарем выкатился вслед за мной.
– Черт! – крикнул Денис и вновь бросился в вязнущий в болотной жиже автомобиль.
– Куда? – крикнул я, но было уже поздно. Автомобиль вместе со своим хозяином быстро ушел вниз, оставляя на поверхности гнезда из больших пузырей.
Мы переглянулись с дедом Степаном, и я бросился к проему.
– Куды ты? – уже в свою очередь крикнул дед Степан и схватил меня за штанину. И совсем вовремя, потому что из-под черной воды вдруг высунулось дуло ружья. Я схватился за него и изо всех сил потянул на себя, и мы, как дедка с репкой, стали тянуть друг друга. Не знаю, откуда у нас взялось столько сил, но нам удалось вытащить Дениса из болотного плена, и мы все дружно упали на травяные кочки.
Немного отдохнув, Денис вдруг вскочил, зарядил ружье и выстрелил в лесную чащу.
– Что тебе нужно от меня? Что? – кричал он в лесную темноту, продолжая стрелять.
Лес безмолвно молчал в ответ, но потом вдруг поднялся сильный ветер, и упавшая листва закружила вокруг нас черной стеною. Ветер было достиг такой силы, что огромные вековые деревья склонялись, словно ковыль в поле. В лесу все трещало и гремело. Слышался какой-то свист, крики и топот, будто табун лошадей несся прямо на нас. Мы с дедом Степаном прижались к земле, а Денис продолжал кричать и стрелять. Наконец, сильный порыв ветра сбил его с ног, вырвал ружье из рук и разбил его о ствол огромного дерева. Дикий хохот послышался со всех сторон, но потом все резко прекратилось. Наступила полная тишина. Я почувствовал земляной холод, который, бывает, чувствуешь, открыв в знойный день крышку колодца. Воздух стал влажным и настолько плотным, что я буквально чувствовал его всем телом. Вдруг что-то невообразимо огромное выдвинулось на нас из леса и заполнило все пространство вокруг. Я замер.
