Евгений Махина
Трудности воспитания. Сборник
Эту книгу я посвящаю Анне. Спасибо за то, что ты веришь в меня больше, чем я сам.
Дизайнер обложки Артем Суменков
Редактор Мария Устюжанина
Корректор Мария Черноок
© Евгений Махина, 2022
© Артем Суменков, дизайн обложки, 2022
ISBN 978-5-0059-0724-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Экзальтация
О Создатель, корень всего,
Виракоча, конец всего,
Повелитель в сияющей одежде,
Зарождающий жизнь и все приводящий в порядок,
Говоря: «Да будет мужчина! Да будет женщина!»,
Создатель, творец,
Ты дал жизнь всем —
Храни их,
Пусть живут они в процветании и счастье,
В безопасности и мире.
Где ты?
Снаружи? Внутри?
Над этим миром в облаках?
Под этим миром в тенях?
Услышь меня!
Ответь мне!
Прими слова мои к сердцу!
Пачакутек Юпанки1
Пролог
18 сентября 2028 года
Неаполь, Италия
– По-хорошему они явно не понимают… – неразборчиво пробормотал Маттео, без какого-либо стеснения откусывая заусенец на большом пальце левой руки. – На вечернем совещании устрою им Судный день, уж поверь мне.
– Слушай, ну с кем не бывает? Разве так все плохо? – отозвался Антонио, с прищуром разглядывающий висящее на стене меню, напечатанное слишком мелко для его предательски ухудшившегося с годами зрения. Поймав на себе косой взгляд Маттео, он попытался подбадривающе улыбнуться, но улыбка вышла до боли неестественная.
– Насколько все плохо? Ты что, не понима…
Договорить фразу Маттео не успел – его перебил стоящий за кассой прыщавый парень лет двадцати, только что закончивший обслуживать грузную женщину перед ними:
– Добро пожаловать! – c нарочито доброжелательной улыбкой произнес он дежурное приветствие. – Что желаете на обед? Рекомендуем попробовать нашу новинку. Сейчас действует акция: берете две…
– Так, стоп, – резко прервал кассира Маттео. – Не надо мне тут ничего рекомендовать. Просто пробей нам два бургера с курицей, две содовых и одну картошку фри.
И без того не вызывающая доверия улыбка мигом слетела с лица молодого человека. Он захлопнул рот. На скулах едва заметно заиграли желваки.
– Что-нибудь еще? – переспросил кассир, изо всех сил стараясь не показывать своего раздражения, постепенно перетекающего в ненависть, которую он с каждым днем все больше и больше испытывал к неизвестному, прописавшему в стандартах сервиса необходимость по несколько десятков раз в день задавать клиентам одни и те же идиотские вопросы.
Маттео промолчал. Кассир перевел взгляд на Антонио.
– А мне латте, пожалуйста, – произнес Антонио и облизнул нижнюю губу, напомнив себе, что от молочных продуктов следовало бы отказаться, так как последнее время от них бывают спазмы в животе.
– Все одним чеком пробить?
– Одним. Угощаю, – ответил Маттео и небрежно бросил парню скомканные банкноты. Повернувшись к кассиру боком, он облокотился на стойку и продолжил: – Три месяца! Столько времени они твердили мне, что сделка выгорит. А что они заявляют мне этим утром?
– Теперь догадываюсь, – отозвался Антонио, невольно уставившись на большое мокрое пятно под мышкой Маттео.
– Виновато опускают глаза и мямлят, что клиент приостановил переговоры, а все договоренности были предварительными. Предварительными, понимаешь? – Маттео тяжело вздохнул, расслабив узел галстука. – Да коммерческий директор меня на следующем собрании живьем съест. Ему же нет дела до того, что клиент по какой-то там причине отложил открытие торговых точек. Знаешь, что коммерческий мне на это все скажет?
– М?
– Он скажет приблизительно следующее: «Вы должны были закрыть сделку до того, как клиент переобуется». А потом он еще нахмурит брови и добавит: «Мне руководитель группы продаж для таких вещей и нужен: ты должен пинать своих менеджеров, чтобы деньги приходили на наш счет до того, как у клиента возникнет желание что-то там переиграть. Если ты не можешь это делать, то на кой черт ты мне сдался?»
– Ваша сдача, – пробубнил себе под нос кассир, высыпав мелочь в монетницу. Парень не стал отрывать взгляд от рабочего терминала. Его пальцы продолжали бегать по экрану. Со стороны казалось, что молодой человек выполняет какую-то важную операцию. На самом деле кассир просто открывал и закрывал меню настроек, создавая иллюзию занятости, чтобы больше не смотреть в глаза нагрубившему посетителю.
– Я думал, – продолжил Маттео, сгребая сдачу своими толстыми пальцами с грязными ногтями, – что мы идем на перевыполнение плана продаж. Теперь же оказывается, что у нас будет от силы процентов семьдесят – семьдесят пять от плана. И это за неделю до конца квартала. Такие дела…
– Но разве не ты должен был следить за ходом сделки? – с неподдельным недоумением переспросил Антонио, пожав плечами. – Тем более что она такая крупная.
– И ты туда же, – огрызнулся Маттео, протиснувшись поближе к зоне выдачи заказов. – Ты вообще на чьей стороне? На моей? – Сказав это, Маттео тут же прикусил язык, чтобы не оттолкнуть от себя, пожалуй, единственного человека в Неаполе, кому он мог выговориться в столь тяжелый момент. – Прости, – сухо добавил он, выдержав паузу.
– Все хорошо, – отозвался Антонио, наблюдающий за гипнотическим танцем рук собирающих заказы сотрудников кухни. – Но кому поможет эта публичная порка? Начальству разве есть до этого дело?
– А что мне остается? – Маттео на секунду закрыл лицо рукой, принявшись массировать переносицу. – Алтарь корпорации будет требовать жертв, – процедил он сквозь зубы. – Либо кто-то из них, либо я. Если меня из-за этих олухов уволят, то никто из них за меня ипотеку платить не станет. Так? Так. Мне нужна эта работа, эта должность. Так что сегодня же вечером, – Маттео стукнул кулаком по стойке, – демонстративно велю кому-нибудь из этих недоумков собирать вещички, а остальным пригрожу повторением судьбы несчастного.
– Мне кажется, ты чересчур жесток. – Антонио отвел глаза, переведя их обратно на меню, хотя он и понимал, что заказывать ничего из еды не будет, как бы ему ни хотелось вкусить двойной чизбургер. – Ты же не знаешь, что конкретно заставило клиента заморозить сделку.
– Даже не начинай. Думаешь, эта сказка поможет мне там, на эшафоте в кабинете коммерческого директора? Знал бы ты, что это за человек. – Маттео покачал головой. – Ему нет дела до оправданий. – Голос Маттео стал почти металлическим. – Вот и мне тоже. Нужен результат, – Маттео вновь стукнул кулаком, – а не красивая история.
– Ваш заказ готов, – в последний раз вклинился в разговор кассир таким голосом, будто бы зачитывал некролог мотающего пожизненный срок преступника, чья смерть стала облегчением для налогоплательщиков.
Маттео молча схватил два бумажных пакета и кивнул на стаканчики, намекнув другу взять их. Развернувшись, он резким шагом направился к выходу.
– Спасибо, всего доброго, – извиняющимся тоном протараторил Антонио на прощание едва заметно покрасневшему кассиру и поспешил за Маттео.
Выйдя на улицу, приятели расположились на парапете по другую сторону небольшой аллеи, в тени дерева с густой кроной, не дающей пробивающимся сквозь облака лучам солнца напекать стремительно лысеющую макушку Маттео.
Маттео с таким вожделением принялся поедать свой обед, что Антонио побледнел от смеси чувства голода и зависти. Врач предписал ему строгую диету, запрещающую подобную еду. Два с половиной года назад, выйдя из кабинета кардиолога, он пообещал ожидающей его в коридоре жене больше никогда не есть фастфуд. Только вот обещать оказалось гораздо легче, чем отучить себя заедать стрессы быстрыми углеводами.
Маттео погрузился в себя, чавкая и разглядывая безвкусную вывеску кафе напротив. Антонио не пытался вернуть его к разговору. По лицу мужчины было понятно, что он занялся обдумыванием плана по спасению своей карьеры от надвигающейся катастрофы.
Солнце показалось из-за облачной завесы. Мужчины прищурились. Адаптировавшись к яркости солнечного света и приложив ладонь ко лбу, Маттео стал разглядывать свое отражение в большой стеклянной витрине заведения, которое они с Антонио только что покинули. Он на секунду задумался, насколько аляповато на нем смотрелась бы униформа сотрудника этой забегаловки. Возникший в голове образ оказался настолько ему отвратителен, что он сплюнул себе под ноги, не задумываясь о чувствах друга, которого каждый раз от этого воротило, хоть он из вежливости и старался этого не показывать.
Маттео дико захотелось курить.
Он потянулся за пачкой сигарет, лежащей в нагрудном кармане слегка застиранной и абсолютно не подходящей ему по фасону рубашки. Когда-то он мечтал о том, что у него появится женщина, которая будет помогать подбирать гардероб: сочетать по цвету рубашки и галстуки, пиджаки с нагрудными платками, туфли с костюмами. Маттео все больше свыкался с мыслью, что мечте не суждено сбыться. Женщины регулярно появлялись в его жизни, но он каждый раз умудрялся все испортить. Поводы для скандалов разнились, но результат всегда оставался одним и тем же: пассии уходили, демонстративно хлопая дверью. С годами дамы все меньше одаривали его своим вниманием, так как Маттео явно не относился к тому типу мужчин, которые с возрастом становятся более импозантными.
Дверь кафе напротив медленно открылась.
Из тени проема на улицу не спеша вышел тот самый кассир, который несколько минут назад обслуживал приятелей. Маттео вспомнил, что, будучи на кассе, он, вопреки своей привычке не замечать обслуживающий персонал, все же зачем-то бросил взгляд на бейдж парня, но толку в этом особо не было, ведь имя в памяти так и не отложилось.
Молодой человек выглядел растерянно. Он осматривался по сторонам так, будто впервые оказался на улице, проведя большую часть жизни в бункере глубоко под землей. В его глазах читалась смесь любопытства и робости. Губы кассира шевелились, будто бы он с кем-то разговаривал, но сидящему напротив Маттео не удалось разглядеть ни сотового телефона в его руке, ни беспроводного наушника в ухе.
– Вот она – несправедливость, – возмутился мужчина вслух, обратившись к Антонио. – С меня начальство шкуру готово содрать за любую оплошность, а тут вон какое разгильдяйство: сотрудники через главный вход покурить выходят! Это вообще нормально, нет? Куда его руководитель смотрит? Мне их жратва поперек горла встанет, если сейчас придется смотреть, как этот прыщавый неудачник будет смолить и харкать на тротуар, – добавил он, словно забыв о том, что сам только что сделал абсолютно то же самое.
Антонио промолчал, не сумев быстро придумать вразумительный ответ. Он всегда завидовал способности Маттео не лезть за словом в карман, которую тот регулярно демонстрировал.
Молодой человек пошел вперед. Заметив пролетающего рядом голубя, он на секунду втянул голову в плечи и отшатнулся, словно испугавшись. Его лицо вскоре озарила улыбка. Он проводил птицу взглядом, после чего вышел на проезжую часть и как ни в чем не бывало лег прямо на асфальт, устремив взгляд в небо и продолжив что-то бормотать.
– Эй, ты глянь на этого придурка, – бросил Маттео своему другу, толкнув его локтем в бок. – Его, видимо, работа доконала еще больше, чем меня. А все, знаешь ли, познается в сравнении.
Маттео собирался продолжить свое рассуждение, но внезапно замолчал, потеряв дар речи. Он увидел поразительную картину: улицу заполняли люди, разговаривающие сами с собой, так же, как и тот парень из кафе. Их было много: одетые в фартуки официанты, накрахмаленные офисные клерки, строители в комбинезонах. Маттео сразу узнал мигрантов, проводящих ремонтные работы на первом этаже здания, где располагался офис его фирмы. Сталкиваясь с ними нос к носу у главного входа, мужчина каждый раз чувствовал раздражение. Ему уже дважды пришлось сдавать костюм в химчистку из-за оседавшей на нем строительной пыли. Разве нельзя было какую-нибудь пленку натянуть, чтобы изолировать место проведения работ? Или хотя бы просто не шататься туда-сюда, разнося эту грязь повсюду?
Все эти люди, что-то бормоча, неторопливо маршировали к дороге, проходящей по центру делового квартала. В их движениях читалось нечто общее. Маттео, путаясь в мыслях, не мог понять, что конкретно объединяет вон ту только что появившуюся из-за поворота молодую блондинку в брючном деловом костюме и вон того вылезающего из грузовика тучного мужчину в покрытой пятнами спецовке. Они походили на артистов цирка, исполняющих финальный номер шоу-программы, чтобы в конце выйти на поклон под бьющее по ушам музыкальное сопровождение, смешанное с радостными воплями детей, уговоривших родителей купить им всякую ерунду. Идущие демонстрировали какую-то нечеловеческую согласованность. И это пугало.
Маттео почувствовал, как его руки похолодели, а дыхание стало прерывистым. Он вскочил с места, наблюдая, как бубнящие себе под нос люди принялись ложиться повсюду в хаотичном порядке, превращая грязную улицу в некое подобие пляжа в разгар сезона.
По спине Маттео пробежал холод. Он почувствовал себя голым человеком, оказавшимся в грузовом вагоне поезда вместе с больными проказой. Бургер выпал из его рук. Он повернулся ко все еще сидящему на парапете Антонио и, стараясь не привлекать внимание толпы, тихо сказал ему:
– Мне это не нравится. Уносим ноги подальше отсюда.
Антонио никак не отреагировал на его слова, продолжив молча смотреть куда-то перед собой.
– Антонио, твою мать! – прошипел Маттео, несколько раз дернув его за рукав. – Ты оглох? Уходим!
Ответное молчание друга заставило Маттео отстраниться на пару шагов. Аккуратно обойдя его по дуге, он, сглотнув ком в горле, с трудом решился посмотреть Антонио в глаза.
Антонио стал медленно подниматься. Его губы зашевелились.
Маттео принялся вертеть головой в поисках пути к отступлению.
Приступ паники подступил к горлу, когда он увидел, что из всех близлежащих магазинов, кафе и офисов на улицу продолжают организованным потоком стекаться люди, похожие на одурманенных наркотиками сектантов.
Бормотание перерастало в гул, становившийся все громче.
До Маттео наконец донеслось содержание их речей.
Все они в унисон твердили: «Земля. Убивать. Нет. Земля. Убивать. Нет. Земля. Убивать. Нет».
Окончательно потерявший самообладание Маттео попятился назад. Он споткнулся о выступающую трубу рамы для парковки велосипедов, перелетел через нее и упал на спину. Острая боль пронзила правый локоть, принявший на себя основную часть удара.
Антонио тем временем зашагал в сторону Маттео. Мужчина попытался отползти от своего друга подальше, оставляя на асфальте кровавый след разбитым локтем. Антонио продолжал приближаться. Его губы по-прежнему шевелились.
Полностью отдавшись во власть инстинкта самосохранения, Маттео пнул Антонио чуть ниже колена. Лишившись точки опоры, мужчина упал. Маттео воспользовался появившимися в его распоряжении секундами, чтобы неуклюже подняться.
Встав на ватные ноги, Маттео увидел, что выражение лица упавшего набок Антонио совершенно не изменилось, хотя при падении он разбил себе нос. Его лицо по-прежнему излучало спокойствие, умиротворение и блаженство.
Антонио не спеша перевернулся на спину и устремил взгляд в почти полностью затянутое облаками небо. Казалось, будто все его мышцы абсолютно расслаблены, за исключением слегка приподнятых в легкой улыбке уголков рта, по которым текла кровь из разбитого носа. Эта блаженная улыбка вызвала у Маттео дикий ужас.
Антонио принялся бубнить. Каждое следующее произносимое им слово было громче предыдущего. Вскоре его голос влился в общий хор голосов, продолжающих скандировать не поддающееся осмыслению послание, эхом разносящееся по всем окрестностям:
– Земля. Убивать. Нет. Земля. Убивать. Нет. Земля. Убивать. Нет.
Глава 1
21 июня 2217 года
Москва-Один
Глухой хруст мелких кусочков раскрошившегося бетона, доносящийся из-под колес проезжавшего по обломкам обрушившегося здания «Ровера», всегда доставлял Кларку странное удовольствие. Вслушиваясь, он часто умудрялся находить в нем едва различимый рваный ритм. Поймав его, молодой человек каждый раз испытывал чувство гордости оттого, что ему открывалось что-то недоступное для остальных, пусть это «что-то» и существовало исключительно в его сознании. Кларк знал, что он никогда бы не смог поделиться этой находкой, не смог бы убедить другого человека в существовании этого призрачного ритма, но это осознание не умоляло его ценности. Скорее наоборот. Оно превращало происходящее в нечто сакральное. Вслушиваясь в окружение, Кларк чувствовал себя шаманом – единственным человеком в племени, способным слышать голоса богов.
Кларк сложил губы трубочкой и принялся выдувать воздух в попытке взять ноту до. Это позволило бы ему превратить фоновый шум в некое подобие полноценной музыкальной композиции. Постоянно перекатываемая во рту зубочистка мешала выдавать нужную высоту звука, но Кларк не стал выплевывать ее.
Молодой человек перевел взгляд на изображение, проецируемое на стекло надетого на голову визора, с информацией о текущем местоположении, заряде батареи «Ровера», а также актуальными сообщениями из информационной сети.
Судя по отображающейся на визоре карте, Кларку нужно было пройти еще около трехсот метров прямо, затем на перекрестке свернуть налево. Через полтора километра он упрется в провал грунта недалеко от того места, где раньше располагался четырехэтажный бизнес-центр. Навигационная программа рекомендовала сделать небольшой круг, чтобы обогнуть его.
– А покороче пути точно нет? – с плохо скрываемой досадой спросил Кларк у тихо жужжащего позади Д-01.
Дрон по дуге облетел его через левое плечо, разворачивая свои тускло светящиеся синим светом окуляры в сторону оператора, то есть Кларка. Кларк едва заметно цокнул языком, зная, что этот маневр в большей степени был любезностью, обусловленной программным обеспечением Д-01, предписывающим ему разворачивать то, что можно было назвать его фронтальной частью, к лицу собеседника. С психологической точки зрения это упрощало для человека процесс взаимодействия с устройством, хотя выделение у Д-01 задней и передней части было весьма условно.
Сопроводительный дрон-исследователь, модель 01, напоминал две уложенные друг на друга полуметровые обеденные тарелки, плавно вращающиеся в противоположных направлениях. Окуляры свободно перемещались по внешнему светящемуся ободу, позволяя фокусироваться на необходимых объектах, хотя системы сканирования Д-01 в той или иной степени охватывали все близлежащее пространство.
– Повторная проверка проведена. Результат: этот путь является оптимальным с точки зрения соотношения длительности маршрута и уровня риска от прохождения в непосредственной близости с ветхими постройками, – доложил Д-01 с максимальным уровнем доброжелательности, на который мог быть способен синтезированный голос машины.
– М-да, – процедил Кларк, поправив кепку на голове. – Если ответ отрицательный, то можно было просто сказать «нет».
Дойдя до перекрестка, Кларк жестом велел неторопливо следующему за ним «Роверу» остановиться. Автоматизированная колесная грузовая платформа без лишних разговоров повиновалась, порадовав своего оператора отсутствием голосовых модулей.
Открытое пространство на пересечении дорог открывало вид на несколько улиц сразу. Стены уцелевших зданий по большей части покрывала густая растительность. Мощные деревья возвышались там, где много лет назад сквозь асфальт и брусчатку впервые пробились первые хилые ростки. Со временем на смену росткам пришли кусты и молодые деревья. Они словно стали примером для остальных, шелестом своей листвы провозглашая, что отныне им не нужно бояться секаторов и косилок. Теперь можно было расти там, где им заблагорассудится. С каждым днем город все меньше походил на творение рук человека, все больше сливаясь с естественным природным ландшафтом. Москва-Один уже давно не представлялась Кларку поглощенным природой городом. Наоборот – она виделась ему лесом, в котором местами проросли бетонные и кирпичные сорняки.
Кларк поднял воротник своей походной куртки. Много лет назад покрывающий эти дороги асфальт поглощал большое количество тепла, нагреваясь под лучами солнца. Со временем инженеры даже нашли способ использовать это его свойство. Научившись встраивать коллекторы солнечной энергии в дорожное покрытие, человечество получило еще один дешевый источник электричества. Ученые обнаружили, что добавление кварцита в состав асфальта значительно увеличивает его теплопоглощающую способность. Это разрешило важное для городской среды противоречие. Собирающие солнечную энергию устройства требовали большого количества свободных площадей для размещения нагревательных поверхностей. Пространства всегда не хватало. Начав использовать дорожное покрытие в качестве основного нагревательного элемента, люди избавили себя от необходимости выискивать подобные площади в плотной городской среде.
Сейчас же более-менее больших пластов асфальта в Москве-Один почти не осталось. Нечему было удерживать и накапливать тепло, в связи с чем средняя температура в городе уже давно пришла в полное соответствие с температурой в окружающих лесах. Кларк прекрасно знал это, так как сам регулярно заносил результаты своих замеров в базы данных. Это лето выдалось дождливым. Сгустившиеся перед грозой тучи не пропускали солнечный свет, не давали ему прогреть землю после необычно прохладной для летних месяцев ночи. Есть два типа людей: те, кому все время холодно, и те, кому все время жарко. Кларк принадлежал к первой категории. Он втянул голову в плечи и засунул руки в карманы.
Внимательно рассмотрев карту окрестностей, Кларк обратился к Д-01:
– Так, погоди. Ты почему мне сказал, что в округе нет других мест для посадки АП? А как же вон тот пустырь? Вполне себе ровная площадка, мы могли бы приземлиться и там.
– Выбранная точка приземления является оптимальной. Окружающие ее локации слишком густо застроены. Посадка на крыши оставшихся в относительной целостности ветхих зданий запрещена техникой безопасности, а иных соответствующих требованиям открытых пространств в этом районе нет. Приземление в указанном вами секторе будет разрешено после естественного обрушения находящихся в непосредственной близости построек.
– И когда же ждать такого счастья? – Кларк сам не понял, зачем задал этот вопрос. Он в принципе и так догадывался, что дрон ему ответит.
– Планов по преднамеренному обрушению в базах данных тоже нет.
– То есть пока я не закончу с этим сектором, мне придется каждый раз сажать АП в одной и той же точке, а потом пешком тащиться до места сканирования?
– Подтверждаю.
– Да ты издеваешься. – Кларк подошел к Д-01 так близко, что кожей ощутил воздух, разгоняемый вращающимися сегментами его корпуса. – С сектором триста пятнадцать я еще готов смириться, но триста шестнадцать и семнадцать? Ну уж, увольте. Найди для меня более удобный маршрут.
– Оптимальный маршрут уже проложен, вы сейчас по нему следуете, – ответил Д-01 с присущей дронам невозмутимостью.
Кларк отошел от дрона и пнул приоткрытую дверь стоящего неподалеку изъеденного ржавчиной старого минивэна. Останки транспортного средства отозвались глухим скрежетом. Кларк снял кепку и рукой зачесал назад изрядно отросшие за последнее время волосы, уже полностью скрывшие уши.
– Из-за этих железок тут, блин, яблоку негде упасть, – прошипел Кларк, рассматривая едва различимые под покровом растительности контуры давно брошенных седанов и нескольких хетчбэков, заполонивших весь перекресток и ведущие к нему дороги. – Если бы только кто-то в свое время догадался их убрать. Ладно, хрен с ним, – рассудил парень, после чего смочил горло водой из фляги, закрепленной на поясе. – Ходьба полезна для здоровья, – добавил он. – Мне, видимо, в ближайшие недели придется нагуляться вдоволь…
Взглянув на затянутое густыми облаками небо, Кларк двинулся дальше по маршруту. Не успел он пройти и ста метров, как в левом верхнем углу визора вспыхнул значок входящего вызова.
– Зои, блин, как же ты не вовремя, – пробубнил Кларк себе под нос, после чего глубоко вздохнул и нажал на кнопку приема сигнала, расположенную у левого виска.
Значок увеличился в размере, превратившись в небольшое вертикально ориентированное изображение смуглой девушки с восточным разрезом глаз и вьющимися волосами, стянутыми в тугой хвост.
– Привет! – тепло протянула она, улыбнувшись и помахав ему в камеру рукой.
– Привет.
– Где ты? Где-то далеко?
– Ну, – вздохнул Кларк, – зачем задавать вопрос, если ты и так знаешь ответ?
Улыбка медленно сползла с лица Зои.
– Ты опять в Москве-Один, да?
– Именно.
– Кларк, ты же вроде собирался сократить количество вылазок. Это же так опасно.
– Не опаснее, чем в носу ковырять во время поездки на высокоскоростном лифте.
– Но ты же говорил, что…
– Не начинай по новой, – перебил девушку Кларк, – ты же знаешь, что мне важно лично собирать данные, да и вообще, – молодой человек почесал затылок, – к чему все это? Зачем ты звонишь? Вряд ли ради того, чтобы опять мусолить эту тему.
– Ну, – замешкалась Зои, – хочу узнать, когда ты вернешься.
– Ближе к вечеру, – Кларк чувствовал, что этот только что начавшийся разговор уже становится для него все более тягостным, – а что?
– «Ближе к вечеру» – это во сколько? – не отставала теребившая кончики волос Зои.
– Думаю, к семи. Ты не ответила на мой вопрос.
– Да… знаешь, – Зои стыдливо отвела взор и тяжело вздохнула, – мне же сегодня выступать с докладом в Лектории. Волнуюсь, как и обычно. Мне было бы приятно, если бы ты смог прийти и поддержать меня. Начало в половину пятого. Как по-твоему, успеешь вернуться?
Кларк едва заметно закатил глаза, но быстро одернул себя в надежде, что Зои не успела этого заметить.
– Не знаю. Наверное. Думаю, да, успею, – ответил он, заметив, что начинает выходить из себя. – Это все?
– Я рада, – оживилась Зои. – Я найду тебя взглядом в зале. Так мне будет гораздо спокойней, ты же меня знаешь. Спасибо! Люблю тебя.
– А я… прости, надо идти, – неуклюже бросил Кларк и поспешно разорвал сеанс связи.
Освободившееся место на экране визора вновь заняла карта города с проложенным по ней маршрутом. Кларк несколько раз перекатил зубочистку из одного уголка рта в другой, рассматривая проецируемое изображение, после чего повернулся к «Роверу» и приказал:
– За мной.
Кларк двинулся вглубь улицы, а шестиколесный робот размером с небольшого осла и Д-01 последовали за ним, маневрируя между останками брошенных автомобилей.
Через тридцать пять минут троица уже стояла у точки назначения, располагающейся на территории парковки рядом с руинами, в которых только сведущий человек мог распознать очертания супермаркета. Судя по карте, по другую сторону дороги когда-то был парк, границы которого теперь уже невозможно было определить. Деревья, кусты и густые заросли травы были повсюду вне зависимости от того, стоишь ты у входа в парк или посередине бывшей автомагистрали.
Кларк приказал «Роверу» проехать на пару метров вперед, чтобы его грузовой отсек оказался прямо перед ним. Открыв заднюю дверцу, он, кряхтя, вытащил из него первый серебристый металлический ящик. Приподняв крышку, Кларк извлек устройство, похожее на складной посох с массивной сферой на верхушке. Он нажал на небольшую кнопку сбоку, активировав пружинный механизм. Спустя секунду составляющий основание механизма телескопический стержень увеличился в длине почти в два с половиной раза.
Кларк одним резким движением вогнал его заостренный конец в еще не высохшую после вчерашнего ливня землю. Отойдя на пару шагов назад, он попытался на глаз определить, идеально ли ровно стоит сенсор.
– Какой угол наклона? – спросил Кларк у своего ассистента.
Дрон подлетел поближе к устройству и прошелся по нему лучом встроенного сканера.
– Девяносто два градуса. – Д-01 развернул окуляр к Кларку и добавил: – В пределах допустимого отклонения.
– Глаз-алмаз, – похвалил себя Кларк, звонко цокнув языком.
Подойдя к сенсору, парень вальяжно оттопырил палец и нажал на вторую кнопку, после чего сфера на верхнем конце начала бесшумно вращаться по часовой стрелке.
– Так, – Кларк хрустнул шеей, наклонив голову, – данные поступают?
– Подтверждаю, – отрапортовал Д-01.
– Отлично.
Кларк присел на корточки и потянулся в подсумок за блоком управления. Подключив его к устройству, он запустил необходимые программы при помощи серии уверенных движений, отработанных им уже десятки раз. Блок издал характерный звуковой сигнал, соответствующий индикатор начал мигать в верхнем левом углу визора. Убедившись в том, что сенсор работает в штатном режиме, Кларк распрямился и принялся разминать неожиданно быстро затекшие ноги.
За спиной послышался шум. Кларк оглянулся не сразу. В Москве-Один всегда что-то шумело. Природа не терпела тишины. Каждый шаг Кларка сопровождался шелестом травы, пением птиц или жужжанием насекомых. Со временем шепот окружающего мира стал настолько привычным, что Кларк попросту перестал его замечать. Если новички во время своих первых вылазок часто вздрагивали и шарахались от каждого звука, то он чувствовал себя матерым исследователем, чье внимание еще нужно было заслужить. Кларк ухмыльнулся, поймав себя на мысли, что в этот раз он будто бы реагирует на происходящее за спиной из вежливости.
Сердце ушло в пятки, когда, обернувшись, он увидел источник звука. Из зарослей показалась морда вставшего на дыбы бурого медведя.
Кларк, очень осторожно передвигая моментально ставшие ватными ноги, отошел на пару шагов назад, стараясь хотя бы немного увеличить дистанцию. Животное оскалилось и начало рычать.
Д-01, повинуясь заложенной на такой случай программе, рванул в сторону хищника по диагонали, пытаясь отвлечь его внимание. Тело животного почти полностью было скрыто высокой травой, что не позволило дрону правильно оценить его габариты. Д-01, сам того не подозревая, подлетел слишком близко. Медведь сбил его резким движением передней лапы.
Д-01 перевернулся в воздухе и рухнул на землю. Корпус дрона начал дрожать, он пытался взлететь, но безуспешно. Машина так и осталась лежать. Медведь на несколько секунд исчез в траве, опустившись на все четыре лапы.
Кларк очень медленно, стараясь не совершать резких движений, нащупал рукоять «Егеря», размещенного в кобуре на его правом бедре. Большим пальцем он аккуратно расстегнул фиксирующую застежку.
Огнестрельное оружие перестали производить уже очень давно. Будучи исключительно инструментом самозащиты, а не орудием убийства, «Егерь» работал в двух режимах: стрелял электропулями и сигнальными ракетами.
В первом случае устройство выпускало пули из гибрида резины и латекса, покрытые специальной эластичной оболочкой, способной накапливать мощный заряд электрического тока. При попадании поражающий элемент сплющивался об кожу цели, гася инерцию и не причиняя ей физического вреда, но получаемый жертвой разряд электричества напрочь лишал ее всякого желания продолжать любые агрессивные действия.
