Евгений Лисицин
Корпорация «Гермес»
– Ах ты! Ну, сам напросился! – Он целил мне в голову. Коварства не занимать, собирался разбить мне нос, повалить наземь, а уж потом…
Здоровый – да, соображающий – с этим проблемы, раз с первого раза не понял. Поднырнул под него, выпрямил голову, тут же врезавшись затылком в его подбородок. Державшийся за челюсть бык отскочил назад, распихав дружков. На разбитых губах бедолаги показалась кровь, в глазах – слезы обиды и боли. Он привык получать от других деньги, а не отпор.
Ничего, сейчас организую ему еще один подарочек. Чтобы точно запомнил урок самого Гермеса! Запас магической энергии вмиг иссяк, но заклинание получилось: не зря, ох не зря в свое время кентавр Хирон учил меня экономному колдовству!
Ладони здоровяка вспыхнули огнем. Жадное пламя лизнуло несчастного по лицу. С отчаянным воплем он бросился прочь под повисшее в воздухе немое молчание. Глаза наблюдавшей за всем светловолосой бестии горели любопытством: судьба свиты волновала ее в последнюю очередь. Сзади навалились, как два обожравшихся Гефеста. Под колени сунули нечто, резко ударившее, заставившее упасть. Эола приземлилась рядом со мной, но была беспомощна. Взглядом дал ей понять, чтобы не лезла – разберусь сам.
– Ты что же это творишь, паскуденыш? В мою-то смену?
Великан надо мной рычал разъяренным циклопом. Одет так, что сразу признаешь в нем стражника. Ухмыльнулся – сколько раз подобные ему выставляли меня за городские ворота, когда я прикидывался простым бродягой. Что же будет сейчас? Он поднял меня на ноги – требовательно, но аккуратно. Руки за спиной сковало заклинанием, ничего особенного. Сложное для смертных, слишком просто ломаемое для меня. Будь я при силах, чародейские кандалы даже бы не схлопнулись. Широкая ладонь пихнула в спину, подгоняя под заинтересованные и испуганные взгляды. Кажется, мне предстоял не самый приятный разговор.
* * *
Большая дверь встретила лаконичной табличкой – «Декан». Не знаю, что значило это слово. Звучало как имя кровожадного демона.
– Да брось, служивый. Я всего лишь поправил парню улыбку. Не на съедение же за это отправлять, – не без насмешки высказал громаде, что привел меня сюда. Тот шуток то ли не любил, то ли не понимал, посему едва ли не швырнул в распахнутую дверь. Эола мышкой прошмыгнула за миг до того, как дверь захлопнулась за нашими спинами.
Я сохранил равновесие, увидел перед собой стол и высокую, едва ли не до потолка спинку кресла. От сидящего пахло Зевсом. Кем бы он ни был, привык управлять и править. И недолюбливал спорщиков.
– Вот, как просили, – служивым псом рявкнул охранник.
– Оставь нас, Боря.
– А наручники?
– Сама сниму, если будет паинькой.
Кресло натужно скрипнуло, сидящая повернулась ко мне лицом. Молодая, старше Сергея лет на семь. Серебристые завитые волосы. Искры звезд усеивали их, словно ночное небо. Будто желая подчеркнуть родство с самим Зевсом, она была похожа на молнию. Борис сгинул, как вчерашний сон – а она умела держать подвластный персонал в ежовых рукавицах.
Строгость читалась во всем – взгляд, костюм, поза. В руках дымилась курительная палка: видел такую у одного из портовых матросов. По крайней мере, воняла она точно так же. Взгляд пробежался по мне: она оценивала, что за птица сегодня угодила в ее силки.
– Господин… – Она едва сдержалась, чтобы не прыснуть в кулак, произнося это, – Сергей Грасов. Вы решили угодить в особые условия, едва переступили порог моей академии?
Я промолчал, глянув на ее стол. Имя отыскать нетрудно – демоницу передо мной звали Денисой. Рядом стояла большая прозрачная бутыль, в которой плескалась отнюдь не вода. Интересно. Я повел руками: пока шел сюда, подобрал ключик к заклинанию. То рассыпалось, возвращая мне свободу.
– Впечатляет, – хладнокровно заявила девушка.
– Меня впечатляет, что у вас разрешен разбой.
– Разве бог твоего рода не покровитель разбоя, Сергей?
– А еще купцов, врачевания и знаний.
Дениса выдохнула, встав со своего места. С курительной трубки прахом просыпался жертвенный пепел.
– Ты остер на язык. И делаешь прежде, чем успеваешь подумать. Мне не нравятся такие, как ты. Мы здесь перевоспитываем трудных и непослушных мальчиков и девочек.
– Да ну? Те, кто на меня напал, приехали сюда за минуту до меня? Планируете начать перевоспитательный процесс сразу после нашей беседы?
Солидарная со мной Эола живо оказалась на столе у женщины и отважно смотрела прямо в ее напыщенные глаза. Ей-боги, лучше бы порылась у нее в ящиках, там наверняка много интересных штучек.
– Пока хорошие детки благородных родов просто постигают науки, мы выбиваем дурь из таких, как ты. Отправляем в экспедиции за стены. Держим в узде ваш магический потенциал. – Ее хищная улыбка не предвещала мне ничего хорошего. – Видела я ребят, что сходу шагают в «особые условия», но ты решил рвануть к ним спринтом. Снимать при мне магические оковы и поджигать ученикам руки – скверная затея.
Дениса была способной, а уж насколько превосходила меня в магической мощи – страшно представить. Любопытство терзало глянуть на эти самые «особые условия», но опыт подсказывал, что вряд ли там кормят лепешками с сыром. Скорее, угощают плетью из молнии.
– Не поджигал я ему руки, это всего лишь иллюзия, – ответил ей. Ставил ведь целью наказать и напугать, чего и достиг. – И они требовали с меня денег. Я видел учителя, но тот не вступился.
Она элегантно приземлилась в кресло, закинула ногу на ногу.
– А тебе очень важно было сохранить деньги? Последние карманные от родителей? – Губы Денисы скривились в насмешке. Что ж, если ей хочется играть в таком ключе…
– Мне важно, чтобы дисциплина была для всех.
– Я бы потом их наказала. – Мои слова ей не понравились. Прищурилась: не привыкла к спорам с учениками. Скорее всего, раньше всем хватало одного лишь ее вида, чтобы ужаснуться и умолкнуть.
– Меня не интересует «потом», а их оно не страшит. А вы человек занятой – для вас его может и вовсе не случиться.
– Так вот ты, значит, какой, Сергей Грасов… – Она откинулась на спинку кресла, обожгла взглядом.
– Какой есть. Привыкайте. Могу быть свободен?
Она будто думала, за что еще зацепиться, и не могла найти. Беспомощная злость бурлила в ней потоком раскаленного пара, но не находила выхода. Куда ни ткни, а я просто защищался. Прямо под объективами камер при множестве свидетелей. Если накажут – не поймет корпоративный род. Не похоже, что мои потомки сильнее, но войны на пустом месте не нужны никому.
– Иди, – наконец разродилась она, капризно махнув рукой, будто желая прогнать прочь. – Но не вздумай выкинуть какой-нибудь еще фокус, понял?
Решил, что это заявление не достойно моего божественного ответа и молча вышел, подождав Эолу в проеме. Немного погодя с того момента, как за мной закрылась дверь, я услышал тяжкий грохот ее кулачков.
Глава 5
Обитатели пятого корпуса смотрели на меня с настороженностью. Своей выходкой я отвадил не только приставучих задир, но и будущих друзей. Ничего, Гермес к каждому подберет ключик, дайте только срок. У двери моей комнаты торчал сканер. Как и обещала улыбчивая девчонка, он тут же отозвался на мое прикосновение, пустил внутрь.
Эола залетела первой, словно была кошкой, а не саламандрой. Им, наоборот, положено лениво созерцать мир и греться на солнышке. Она оценила обстановку и презрительно выдохнула. Прекрасно понимал ее: да уж, не Олимп. Кровать, рабочий стол, место у окна, какое-то извращенное подобие стула. Мои вещи лежали здесь же, доставленные слугами. Это тут потомки богов проводят свободное время? Такое себе будущее. Последнее, будто услышав, как я нелестно о нем отзываюсь, обещало наверстать.
В коридоре у диванчика я заметил троицу: два парня, одна девчонка. Увлеченно и будто нанюхавшиеся гербиса они смотрели прямо в стену. Не издавай та звуков, я бы и правда решил, что они под дурманом. Заметив меня, они посторонились: кажется, слава местного задиры решила перекочевать на мои плечи. Ладно, мы это быстро исправим…
Встроенный в стену экран показывал изображение выше качеством, чем любая виденная мной иллюзия. Театралы из Афин, берущие за свои выступления исключительно золотом, удавились бы от зависти.
– Телевизор, – не дожидаясь моего вопроса, проговорила Эола. – Увидел бы раньше, если бы не сидел безвылазно в комнате все эти дни! По нему смотрят новости. Иногда мультики… – Последнее проговорила мечтательно.
– А сейчас что показывают?
– Выпуск новостей. Скука смертная. А можно переключить?
Я считал иначе. Забавно выходило: когда работал гонцом, мне нужно было оказаться в десятке мест одновременно, чтобы донести волю Зевса. Смертные придумали способ делать это в разы проще. Сказать, что был уязвлен, – ничего не сказать.
С удивлением узрел на экране собственное рисованное изображение. Оно забавно перебирало крохотными ножками, перескакивая с одной строки на другую, пока не выпрыгнуло на свиток, ознаменовав свое явление лучезарной улыбкой. Ведущая новостей оказалась строгой. Хмуря брови, рассказала про очередную аварию в Москва-сити в районе бывшего Чертаново. Зовущие себя «Детьми Космоса» культисты совершили очередной акт устрашения и террора.
Показали монотонную стену, постепенно окрашивающуюся огнями разрыва, будто лично Аполлон выстрелил по ней из своего лука. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что она и в самом деле сделана из содержимого Тартара. Многомудрые мужи пуще наших философов спорили, ругались, нервно поглядывали на стаканы с водой под рукой: будто собирались пустить их в собеседника. Ни один из них так и не смог пояснить, на кой это нужно было хоть кому-то.
Вернувшаяся на экран ведущая бесстрастно озвучила число жертв среди мирного населения. Мутанты, кем бы они ни были, растерзали по меньшей мере две сотни человек, пока не явился корпус Ареса. Последователи бога войны оказались могучи телом, ростом и толщиной оружия. Сидящие в их дубинах заклинания были способны вскрыть врата Трои без всяких коней.
– Удивлен? – не выдержала Эола, заметив мое любопытство к оружию.
– Да нет, скорее, озадачен. Раньше для осад требовались камнеметные машины, тараны и тысячи воинов. Сейчас будто каждый из них таскает по катапульте в кармане.
– А ты не заметил, как сильно изменились люди с того момента, как ты был богом?
Был богом… Мне захотелось стиснуть маленькую поганку в кулаке, так менее правой она от того не станет. Эола же бросила взгляд в сторону, потом на меня.
– Прислони два пальца к виску.
– Это еще зачем? – удивился, но неохотно исполнил. Миниатюрная золотая фигурка тотчас же перетекла в чародейскую форму, обратилась живым заклинанием. Окутала мою голову, будто пузырем.
– На тебя и без того смотрят с опаской, а ты хочешь прослыть безумным? – пояснила она мне. – Сейчас все дворяне используют ассист-заклинания вместо телефонов, чтобы общаться друг с дружкой на расстоянии и получать информацию. Давай я буду твоим? Я смогу!
Ассист-заклинания – да, что-то такое в своем дневнике упоминал Серега. Из-за них сильно снизилась потребность в бумаге и разорилась целая корпорация…
– А давай, – легко согласился я, не переставая смотреть в экран.
Большущая, переливающаяся всеми цветами радуги надпись сообщила о рекламной паузе и вернула картинку. Три подростка не могли поделить плитку шоколада, огромный бело-черный медведь негодовал по поводу сыра, а ютившийся в колыбели младенец прокуренным голосом требовал молоко галлимиров. Какой-то сумасшедший праздник абсурда…
– Люди очень далеко ушли в своем развитии с твоего исчезновения… – внезапно заявила саламандра.
Я оглядел окружающий меня молодняк. По уму, как погляжу, даже сдали назад.
– Не все, скорее, их предки, – тут же поправилась Эола. – После катастрофы им пришлось адаптироваться, искать возможности для выживания.
– Титаны не стали уничтожать людей?
– Мы ведь уже обсуждали это, – напомнила она. Вопрос сам по себе был риторическим. – Титаны зачем-то пощадили их, но бросили на произвол судьбы.
А вот это уже любопытно: с чего бы вдруг? Не то чтобы сейчас люди стали обладать всей мощью богов, но явно к тому стремились. Раньше мы держали магию под контролем, давая избранным лишь крохи с семейного стола. Сейчас же меня преследовало ощущение, будто она выплеснулась на улицы неостановимым потоком – и все окружающее лишь начало.
В те редкие моменты, когда Дионис был трезв, он говорил, что боится ходить к людям. Те ни в чем не знали меры. Даже заядлый бог-пьяница знал миг, когда стоит остановить очередную оргию и дать телу удовольствие отдыха перед следующим марафоном. Люди же готовы перебираться из одного беспамятства в другое, забыв о наслаждении процессом.
Сейчас правота Диониса распространилась и на магию. Люди были словно дети, заполучившие инструменты взрослых и использовавшие их где можно и нельзя. Заклинания лежали на их лицах, уничтожая морщины и омолаживая кожу. Чародейство окутывало с ног до головы безобразно толстые фигуры, за недели превращая их жир в накачанные мышцы. И даже того им показалось мало: я чувствовал магию прямо внутри их тел. Сила Ареса, скорость Гермеса, глаз Артемиды, лицо Афродиты. Словно соревновались в вычурности: кто кого перещеголяет.
– Может, сходим прогуляться? – Эола решила разбавить тяжесть моих мыслей. Хвост ящерицы в предвкушении ходил маятником: давно же она не бывала на свежем воздухе.
Почему бы и нет? Не видел причин для отказа.
* * *
Помню одну из своих гнусных привычек перебирать монеты в поясном кошеле. Тяжесть золота будто оседала на пальцах, давая почувствовать себя властителем судеб. Можно швырнуть горстью драхм в бедняка, обратив того из бездомного попрошайки во владельца виноградников. Или ниспослать мешочек золота старому воину: за былые заслуги и уважения ради. Горько признавать, что в новом мире кошельку так и не нашлось места.
Улица гремела, рычала и бурлила жизнью. Наверняка со стороны я смотрелся как внезапно очутившийся в полисе деревенщина. Монструозные, уносящиеся под самые облака башни домов наводили на размышления: а как вся эта махина стоит? Эола права – люди далеко шагнули в своем развитии. Если не все, то некоторые. Печально, что остались и те, кто жаждал невежества больше иных прелестей жизни.
– Не смотри туда, – шепнула на ухо саламандра, стоило мне обратить внимание на пару вычурно одетых, похожих на обезьян доходяг.
Полоски очков прятали их глаза, волосы стояли торчком. Руки были пусты, но я чувствовал, как под кожей прячутся заклинания чародейских клинков. Зажатый ими пухляш то ли извинялся, то ли расплачивался: решил не сопротивляться. Я тем более не видел резона вступаться – если он даже не может позвать на помощь, к чему мне ее насаждать? Как покровитель воров я требовал лишь не проливать крови и конкретно в этих доходягах не чувствовалось агрессии. Эола выдохнула, когда мы прошли мимо них. Что это с ней? Она тут же поспешила объяснить.
– Как думаешь, местная власть целиком и полностью лежит на божественных потомках?
Хотелось пожать плечами, но я прекрасно знал ответ. Там, где кончалась власть царя, сразу же начиналась вольность разбойника. Ха, ну, хоть что-то в этом мире неизменно! И это хорошо, значит, у меня все еще имеется паства.
– И много здесь воров?
– Хватает, – не без неприязни отозвалась саламандра, горячо фыркнув прямо мне в ухо. Ну да, она одобряла далеко не все стороны моей жизни.
Я решил довериться собственным глазам, выхватывая то одну сценку мирной жизни, то другую. Возбужденный ребенок тянул мать к магазину игрушек: фигурки солдатиков манили пестрым видом и грозным оружием.
Зубастые, клыкастые, мохнатые чудища недвижными демонами восседали на полках. Видывал я игрушки и пострашнее, но никогда не думал, что кому-то в здравом уме захочется это обнять, а вон поди ж ты! Девчонка чуть выше моего пояса схватила долгожданную обнову, зажмурилась и припала к ней щекой. Ряды красиво разодетых кукол остались без внимания.
Девицы прихорашивались, заглядывая в зеркальные стекла ближайших витрин. Усталый, не спавший всю ночь торговец уличной едой склонил голову набок и ждал, когда покупатель разыщет мелочь в кармане. Вместо нее тот извлек пластиковый светящийся прямоугольник и приложил его к пластине на тележке. Торговец улыбчиво кивнул: нехитрая снедь тут же перекочевала в руки покупателя.
– Как здесь выглядят деньги, Эола? Я… чувствую огромные денежные потоки вокруг, почти могу их коснуться, но еще не видел ни одной монеты.
– Вчерашний век, – отвернувшись, она небрежно махнула когтистой лапкой. – Сейчас деньги держат на электронных счетах.
– Это что, обмениваются вместо золота сигнатурами заклинаний или как? – прищурился я. Поверить в нечто подобное было уму непостижимо.
– Помнишь банки-трапезы? – Эола оказалась горазда на простые разъяснения.
Быстро кивнул: как такое забыть? Для меня не было места приятнее! Устав от женского внимания и божественных поручений, не имея дома в виде храмов, иногда я притворялся разодетым в тряпье паршивым калекой и садился у беломраморных стен. В протянутую кривую ладонь изредка летела мелочь: я сидел там спокойствия ради, а не денег для, и слушал звон монет.
Драхмы перетекали из одного кармана в другой, чтобы вмиг обратиться шелком, свечами и благовониями. И вновь стать блестящими кругляшками в липких руках. Счетоводы щелкали абакусами, умудряясь обратить медный грош в серебряную драхму, а там недалеко и до золота. Это наполняло меня новыми силами и давало желанный отдых. Сейчас я голодным псом смотрел на льющиеся мимо меня денежные потоки.
– Ну вот, примерно то же самое. Информация о твоих средствах хранится на специальных устройствах. Желая что-то купить, ты подтверждаешь наличие у тебя денег и их перекладывают на счет продавца.
Я покачал головой. Здесь, конечно, наши потомки сделали все правильно. Но зачем было отказываться от материального золота?! Я же теперь не смогу наслаждаться звоном монет…
– Эола, ты говорила, что некоторые из титанов заняли наши обличья. Получается, вся даруемая смертными сила теперь течет к ним? Почему с их поклонения мне ничего не достается?
– С чего ты решил, что я знаю ответ? Имей совесть! – Саламандра едва не взорвалась от возмущения, обиженно заворочалась в моем кармане. – Тоже мне, нашел всезнайку! Я же старалась держаться от титанов как можно дальше!
Справедливо. Глянул на свою руку, уловил на ладони точно такой же импульс, как на диске.
– Ты представитель благородного рода. – Эола быстро успокоилась и заползла ко мне на плечо. Жадная до денег ящерица истекала слюной: будто жалела, что не в состоянии вгрызться ни в одну монету. – А потому можешь оплачивать ладонью вместо телефона или карты. Они называют это «божьим рукопожатием», представляешь?
Денежное заклинание, значит. Содержит в себе доступ к некому хранилищу, из которого банки могут забирать деньги напрямую и передавать их торговцам. Воистину придумать подобное могли только мои потомки! До жуткого хотелось верить. Эола продолжила.
– У тебя сейчас на счету три тысячи двести сорок шесть рублей.
– Это много? – звучало помпезно. Знать бы какой еще здесь размер ненавистной мне инфляции…
– А вон там коробка стоит – видишь?
– Та самая, которая похожа на машину по выдаче воды Герона Александрийского?
Сразу вспомнил, как навел инженера на мысль прямо в его сне. Думал, получится забавно. Еще и Гефеста уговорил придумать такую штуку, чтобы ее мог собрать смертный. Все впустую – прорыва не случилось, народ не оценил шутку, а Зевс и вовсе обозвал дураком. Современная машина переливалась десятками разноцветных огней. Стоило подойти ближе, как заработал яркий цветной экран, предлагая все то, что недавно видел в рекламе.
– Это напитки. Они стоят от ста до трехсот рублей. Думай сам, много у тебя при себе или мало?
Я взглянул по сторонам: товары из чрева машины пользовались популярностью. Большегрудая светловолосая девушка с длинными остроконечными ушками кашлянула у меня за спиной, попросив уступить, раз ничего не беру. Она тут же купила себе стаканчик ароматного бодрящего напитка. Одно удовольствие было наблюдать за тем, как она нагнулась за бумажным хлипким стаканчиком, припадала к нему губами и поспешила умчаться прочь.
Я решил взять себе то же самое: Эола с грустью подметила, что мой счет похудел на двести рублей.
– Дался тебе этот кофе. Я бы лучше «Дим – ру» взяла…
– В следующий раз, – пообещал ей, сделав первый глоток. А напиток хоть и дрянь, но хорош…
Коснувшийся ушей грохот был достоин пучин преисподней. Я обернулся на шум: рыча двигателями, самоходные телеги неслись по дорогам, не касаясь земли. Больше всего они походили на колесницу Гелиоса. Мне казалось, что я слышу чудовищных тварей, что загнаны под стальные коробки бездушных механизмов. А еще в ноздри тут же ударил жуткий, мерзкий дух. Голову пронзило нестерпимой болью. Вскрикнул, выронив чашку дурманящего напитка, оперся на ближайшую стену, глянул на источник раздражения.
Грузовик вез в себе опасность. Она притаилась, дожидаясь своего часа, словно дикий зверь. Я думал, что она исходит от солдат: разодетые в диковинную броню, они спрыгнули с подмостков, хищно осматриваясь по сторонам. Тупые стволы орудий смотрели в землю, но лишь до поры до времени. Казалось, случись что – и они устроят из царившей вокруг мирной жизни кровавую баню.
– Это кто? – потер лоб, пытаясь прийти в себя. Чувствовал, как во внутреннем кармане осторожно скребется крохотными лапками испуганная Эола.
– Дети Ареса. Охранное агентство.
Помимо жуткого оружия они с ног до головы были увешаны дарами бога войны. Сила, могущество, хитрость: почти идеальное воплощение солдата.
– Ты тоже чувствуешь? – тихо спросил.
Саламандра предпочла кивнуть вместо ответа. В воздухе повисло напряжение, которое ощущалось не только мной. У ног зажужжала блестящая металлом тварь: механизм спешил вычистить с тротуара пролитый мной кофе.
– Пойдем-ка отсюда, – развернулся, собираясь уходить. Меньше всего мне хотелось встретить порождение титанов. Ох уж эта Эола, а болтала-то! Порождения титанов только за стенами городов, внутри нет ничего подобного! Я быстро оглянулся – если прав, а внутри в самом деле сидит чудовище, зачем оно смертным?
Так и не дождался ответа. Краем глаза заметил показавшегося из-за мусорных баков худощавого парнишку. Он походил на несчастного бездомного. В глазах бедолаги бурлило безумие, с губ слетала бессвязная, неразборчивая брань.
– Берегитесь!
Человеческое возымело надо мной верх. Раньше я придерживался принципа непрямого вмешательства. Сейчас все было иначе: в руках безумца сиял зевсов перун. Сунув непослушницу в сумку, доходяга рванул к грузовикам, натянув на лицо ухмылку смертника.
Временами мне казалось, что Арес тупой. Вспомнить хоть тот случай с Аллоидами, когда его поймали, заковали в цепи и держали в плену чуть больше года, словно презренного пса. Его так называемые «дети» также не отличались большим умом. Не оборачиваясь рванули ко мне, навалились тяжелыми могучими телами.
– Лежать! Руки на землю, живо! Андрюха, досмотри этого сосунка, что там у него!
– Сзади, идиоты! – вырвалось у меня.
Эола испуганно выскочила из-под куртки. Страшно разинув крохотную пасть, вцепилась в кованый сапог одного из солдат: тот даже этого не заметил. Как и не замечали все они прокравшегося к их ноше поганца.
– За Космос! – У него был тонкий, почти девичий голос. Отчаянно прижавшие меня к земле воины конвоя запоздало оглянулись.
Поздно. Из сумки вырвалась молния, гром невидимой волной ударил по ушам.
– Чего встали? Стреляйте! – Командир Аресовых детей окликнул своих бойцов, когда из дымящегося разлома показалась темная фигура. Недобро сверкнули зенки кроваво-красных глаз: томящийся внутри узник получил свободу.
Гогочущего безумца прикончили первым: сорвавшаяся со ствола оружия очередь вспышек растерзала его, словно вепрь, швырнула наземь безжизненной тушей. Остальные принялись палить в чудовище из своих чудо-пращей.
Бесполезно. Эола подскочила ко мне, изо всех своих крохотных саламандровых сил пытаясь поставить на ноги.
– Вставай! Уходим! Ты мне еще денег должен! И за прошлое, и за сейчас, и за потом…
Человек во мне требовал следовать совету Эолы. Бежать последним трусом. Бог велел сопротивляться с гордо поднятой головой, как тогда, когда титаны убили Геракла и пошли на нас. Никто из старших богов тогда не пытался спастись… не буду пробовать и сейчас.
