Евгений Ермошко
Книга Петра
Глава 13
Петр
Прошло несколько дней после того, как к нам вломилась группа сподвижников Танка и Биты. Тогда избитые до полусмерти, с кучей синяков и ссадин, мы уже не верили, что когда-нибудь увидим наших пушистых, но, когда открылась дверь и в нее вошел Ким, мы не поверили собственным глазам. Все они были целы. Ким же был как всегда неразговорчив, и обо всем, что там произошло, мы узнали лишь позже со слов очевидцев. Большинство из тех, кто пришел, чтобы забрать наших пушистых безобидных любимцев, теперь обходили нас стороной, а если получалось так, что мы оказывались с ними в непосредственной близости, то они прятали глаза и быстро уходили в сторону. Зачинщики же больше не появлялись вовсе. Наверно, пребывали где-нибудь в лазарете. За их избиение Кима несколько раз вызвали в, так сказать, местную комендатуру, но так ничего и не сделали. Скорей всего, они были только рады тому, что эта местная банда распалась и больше не терроризирует их своими вспышками агрессии и недовольства. Хотя и тщательно скрывали это, вызывая его то и дело на допрос и угрожая последствиями.
Интересная психология людей – всегда выбирать сторону победителя. Так, например, наша брюзгливая соседка, прибегавшая к нам, когда ее сну мешали игры наших питомцев, больше не угрожала и не жаловалась. Теперь она посещала нас с визитами и рассказывала, какой ужасный поступок чуть не совершили эти первобытные детины. Некоторые члены псевдобанды Танка и Биты один раз даже отдали нам свой ужин и извинились. Военные все-таки смирились с пушистыми и сделали вид, что их не существует. В какой-то момент ненадолго мы стали местными знаменитостями. Все же посещения нас соседями или новыми друзьями нам казались крайне утомительными, потому как, когда после нескольких дружелюбных прелюдий, беседа становилась изнуряющей и рутиной. В ход для поддержания разговора пускались драматические истории в виде первых замужеств и разводов или влияние телевизора на воспитание подростков. Иногда приходилось слушать даже о внедрении в систему аптек автоматов с бесплатными презервативами.
Так тянулись наши дни. Местный врач выписал нам всем мазь с забавным названием «Бодяга», и каждый день мы наносили ее на свои синяки. Радовало нас только одно – что вода на поверхности стремительно стала отступать и, как нас заверил один из военных на общем собрании, если так пойдет, вскоре мы сможем отсюда выйти.
Это были самые мучительные и долгожданные дни в жизни каждого находящегося здесь. Но все-таки они закончились.
Вскоре нас всех собрали на внеплановом собрании, проводившемся в столовой. Несколько высших чинов радостно и торжественно объявили нам, что все мы прошли нелегкий путь и теперь можем покинуть наконец эти серые стены. Также предупредили о непредвиденных опасностях и возможных радиационных зонах и попросили держаться вместе. Впрочем, дальнейшую речь уже никто не слушал, и все наши мысли были лишь об одном – о том, что заключение в подвалах бункера подошло к концу, и о том, что нас теперь ждет снаружи.
Вскоре после этого нас построили в организованную колонну и постепенно стали выводить.
С первым моим шагом я ощутил теплые лучи июньского солнца. Погода стояла замечательная. Но в то же время то, что творилось снаружи, пугало и настораживало. Ветхий старый дом, в который мы заходили, был разрушен до основания. Машины перевернуты. Большинство деревьев выкорчеваны и разбросаны где попало. Ехать до города, соответственно, мы уже не смогли бы даже при большом желании, поэтому оставалось только одно – двигаться на своих двоих, и желательно побыстрее, чтобы успеть до сумерек.
Военные снова быстро организовали колонну. В ее авангарде располагались два человека в защитных костюмах с приборами, измеряющими радиацию, остальные рассортировались по бокам и в конце, помогая тем, кому было трудно идти.
То, что я видел на пути в свой родной город, меня угнетало. Асфальт на дороге был разбит, словно по нему бил какой-то великан своим огромным кулаком, в некоторых местах его вообще не было видно из-за небывалого слоя осевшей земли. Большинство деревьев были покорежены и под углом свисали к земле. Каким был уровень воды, можно было легко представить, судя по видневшемуся вдалеке катеру, застрявшему между деревьев. Ближе к городу было еще хуже: десятки утопленников свисали с деревьев или же просто лежали в различных позах на еще сырой земле. Кто-то закрывал глаза детям, кто-то зажимал ноздри, чтобы не вдыхать этот ужасный запах нового мира.
Мы продолжали идти. Вдалеке показались первые каменные строения нашего некогда обустроенного города. Или то, что от него осталось. Разрушенные дома, магазины, школы, заводы и дороги – все то, что мы создавали многие десятилетия, и то, к чему мы шли столетиями. Все это было уничтожено меньше чем за пару месяцев.
В городе оставаться не было никакого смысла, он был сокрушен и разлагался тысячами трупов. Наш военный штаб отправился вновь совещаться и вскоре принял свое очередное решение, в соответствии с которым мы должны были провести здесь ночь, собрать ценные вещи, продовольствие, а уже на рассвете снова двигаться дальше, теперь уже в другой город, и надеяться на то, что там осталось хоть что-то от бывшей цивилизации.
Смоленск был центром нашей области и располагался примерно в сотне километров отсюда, или в двух днях пути. Наши надежды и наш путь были связаны именно с ним.
Глава 14
Инсомния
Потребовалось не меньше двух дней, чтобы наконец она смогла встать и не почувствовать головокружение. Тошнота прошла, но врач, осматривавший ее этим утром, все равно прописал ей постельный режим. Ее мать, не отходившая от нее все это время, к вечеру сама почувствовала усталость и придремнула на соседней кровати. Один раз к ней заходил Артур, но Елизавета Павловна не пускала никого, кроме отца и врачей, сетуя на плохое самочувствие дочери и нужду в покое. Так она, в принципе, поступала и раньше, даже тогда, когда Инсомния была в здравии и полна сил. По ее мнению, все ее ухажеры не подходили ей и были либо из неинтеллигентных семей, либо не одарены умом, что она заключала из их речи или зрительного образа. «Ты не должна выбирать из этих оболтусов, разгильдяев и студентов в подранных джинсах, ты достойна большего», – говорила она Инсомнии. После чего ей оставалось лишь взяться за книгу или открыть пианино. Почти тотальный контроль всей ее жизни. Только так она могла назвать все это. Но ей она никогда не перечила. Напротив, она у нее вызывала лишь восхищение и уважение. Хотя иногда ей и хотелось вырваться из ее клетки. Так и сейчас, когда все могли спокойно покинуть пределы субмарины и выйти на свежий воздух, ей приходилось оставаться в крошечной каюте, где и развернуться-то толком было нельзя.
Из кратковременных бесед с родителями она узнала, что виной их кораблекрушению послужил небывалый метеоритный дождь, вызвавший цунами. Отец ей рассказал, что им очень повезло, что субмарина не врезалась ни в один из домов на своем пути и осела на крыше одного из отелей. Город, в который их принесло огромной волной, был ей знаком. Сюда они не раз приезжали, когда у отца были конференции, и они наслаждались всеми прелестями удивительного уголка под названием Сочи.
Тихо встав, практически не издавая ни единого звука, Инсомния взяла туфли в руки и осторожно прошла мимо задремавшей матери. Во вспомогательных отсеках жилых помещений практически никого не было. Пройдя дальше, она заметила, как два упитанных повара на камбузе умело орудовали кухонной утварью, то и дело что-то перемешивая в жестяных кастрюлях. От запаха жареной рыбы свернуло желудок. Два дня она практически ничего не ела. Поднявшись по железной лестнице к рубке, ее лицо обдул свежий теплый ветер. Почувствовалась свобода. Все тело стало легкое, как перышко. Небо было усеяно бархатными пушистыми облаками. Снизу донеслись голоса. Большая часть пассажиров, как оказалось, загорала, другие играли с детьми, третьи просто, разбившись на группы, вели какие-то беседы. Инсомния спустилась на крышу и растворилась в общей массе, облокотившись на одну из перил.
Город, который она увидела, уже не был таким, как раньше, и напоминал какую-то затерянную Атлантиду. Бетонные развалины и покачнувшиеся строения, разноцветные пластиковые обломки, выступающие из-под воды, и покореженные автомобили на дне, с не успевшими покинуть их пассажирами. На нее снова нахлынул приступ тошноты, и она отвернулась, едва сдержав рвотный рефлекс. Боковым зрением она заметила, как к ней кто-то идет. Усердно выглаженная синяя рубашка с матросским воротником и не менее аккуратные штаны придавали ему оттенок строгости и требовательности. Но лицо говорило об обратном, скорее добродушное и простое, нежели серьезное и грозное, не миловидное и привлекательное, но и не отталкивающее. Короткостриженый, среднего роста, он ровной военной походкой все ближе подходил к ней.
– Так быстро оправились, я думал, не увижу вас еще долгое время, – начал Артур.
– Врач прописал мне постельный режим еще по меньшей мере на неделю, но я не могу больше находиться в этой консервной банке, да и к тому же мое любопытство всегда берет верх.
– Согласитесь, завораживающий вид… Хотя, наверно, вряд ли вы ожидали увидеть именно это после такой изнурительной поездки.
Инсомния вспомнила слова отца о том, что мир уже не будет таким, как прежде.
– Вы правы. Это ужасает. Абсолютно мертвый город, только развалины и мертвая тишина. Я помню его шумным и суматошным, необыкновенной красоты. Как это могло случиться?
– Думаю, та волна, по вине которой мы здесь, и принесла вместе с собой катастрофические разрушения. Но есть и хорошие новости: за то время, пока вы отсутствовали, вода опустилась на три метра, а это значит, что мы скоро сможем начать свой путь в нашу точку назначения. К счастью, нас вынесло не так далеко от нее.
– Отец говорил мне о ней, но только поверхностно, ничего конкретного.
– Я тоже о ней почти ничего не знаю. Только то, что это вынужденная мера, ну, знаете, когда совсем некуда податься.
– Видя этот погибший город, наверно, это так. Но неужели так везде? Не могла же эта волна прокатиться через весь материк?
– Нет, конечно, не могла, но вспомните, сколько дней мы дрейфовали в море и как нас шатало из стороны в сторону. К сожалению, мы пока не знаем, почему не отвечают на наши сигналы другие города, поэтому лучшее решение – отправиться в безопасное место и разобраться во всем там.
– Место, о котором никто не знает. Последний вариант. И куда же мы пойдем?
– Уверяю вас, те, кто собрал нас всех пятого мая и посадил на эту субмарину, знают, куда идти. Я думаю, все это готовилось не один день. Может быть, даже планировалось долгие годы.
– Инсомния! – сзади раздался недовольный голос матери.
– Мне пора идти. Кстати, я даже не успела поблагодарить вас, вы же спасли мне жизнь.
– Это лишнее. Идите и набирайтесь сил, скоро они вам понадобятся.
…Мать была недовольна. Но не ругалась и не упрекала ее за столь детский поступок. Хотя это ее лицо она знала. Негодующее и ворчливое, готовое в любой момент выплеснуть на нее все то, что внутри бушевало и горело. Разразиться бушующей бурей. В такие моменты лучше помалкивать или вообще уйти куда-нибудь подальше. Но только не здесь. Из крохотной каюты никуда не деться.
Иногда она рассуждала: почему ее отец выбрал именно ее? Такие разные: он рассудительный и всегда спокойный, иногда даже чересчур, она красноречивая и экспансивная, местами заносчивая, но тоже, как и он, не из простой семьи. Их родители все благополучные и имеющие немаленькое состояние, с имениями по всему миру, но такие же незаметные, как и их дети. Наверняка тоже со своими потаенными секретами, о которых никто никогда не узнает. Неодаренной свою мать Инсомния никогда не считала, но и понимала, что тягаться умом с отцом тоже не было в ее силах. Поэтому она никогда с ним не спорила, понимая, что он все равно окажется прав. А может, потому что любила. Отец же всегда был к ней холоден, уделял ей столько времени, сколько было необходимо, чтобы сохранить семью. Хотя упрекнуть его в этом было нельзя – он практически всегда работал, всегда был в движении.
На ужине к ним присоединился отец. За столом было пюре с рыбой, бутерброд с красной икрой и стакан красного вина, по вкусу напоминающего каберне. Давно отсутствующий аппетит появился в ней с новой силой, и она жадно поедала все, что было на столе. От вина немного повело, но она не показала этого. Знала: если покажет, то останется в каюте еще надолго. Добравшись до кровати, сразу уснула.
Затем снова был завтрак, обед, ужин, и снова завтрак…
Пока в один не показалась земля.
Наконец пришло время собрать свои чемоданы и отправиться в то самое место, куда и лежал изначально их путь. Долгих сборов не было, каждый находящийся здесь мечтал снова ощутить бугры и ухабы под ногами.
Путь держали на север. В горы. Тропы часто менялись, раздваивались и уходили в разные стороны, и было непонятно, чем руководствуется проводник в выборе дороги. Сам он больше смахивал на косматого геолога лет сорока пяти, с выдающимся пузом и грубой щетиной. На субмарине она часто видела его возле иллюминатора, с невыразительным и постоянно молчащим лицом. Но здесь он как будто ожил. Постоянно что-то рассказывал тем дотошным зевакам, что шли с ним рядом, как будто находясь на прогулочной экскурсии.
Ее отец держался поодаль от остальных с двумя капитанами первого ранга в военной форме и еще двумя мало знакомыми ей людьми. Обычный профессор политологии, но всегда в центре всего. Артур шел сзади, иногда помогал подниматься по крутой тропе тем, у кого заканчивались силы. Мать немного позади обсуждала виды с одной из новых подруг.
Их группа поднималась с одной горы на другую, затем спускалась, чтобы снова начать подъем. Полузатопленная дубовая роща сменялась почти чистым пихтовым лесом с необъятными стволами. Ближе к полудню встретили группу из пяти человек. Все худые и грязные. С ними ребенок, почти младенец. Что-то долго объясняли одному из наших моряков, вооруженному автоматом. Он смотрел на них, но почти не слушал и на все их попытки пройти к общей группе угрожающе махал автоматом. В итоге сошлись на том, что моряки дали им немного провизии, чтобы те отстали. Наша колонна направилась дальше вверх по склону. Но они почему-то упорно не сдавались. Держались на расстоянии в пятьдесят футов. Еле волочили ноги, но все равно шли по пятам. Военные не спускали с них глаз, но не предпринимали никаких действий.
К вечеру сил уже не оставалось ни у кого, солнце скрылось за одной из гор, и геолог-проводник остановился на поляне, окаймленной буком и грабом. Оглядев это приглянувшееся ему место, он предложил раскинуть здесь палатки и заночевать. Корабельные коки принялись готовить ужин на костре, моряки оцепили периметр, остальные достали из рюкзаков и чемоданов белье и постелили на срубленные ветки. От долгого и изнурительного путешествия Инсомния была готова съесть рис с курицей прямо с пластиковой тарелкой, но так и не притронулась к еде. Матери сказала, что ее немного подташнивает и что обязательно все съест немного позже. Отец на ужин не пришел. Так и не смог решить все вопросы за целый день. Инсомния снова на него злилась. Сразу после ужина мать от усталости ушла спать в палатку. Через некоторое время, убедившись, что она заснула, Инсомния сгрузила свою еду в рюкзак, в него же затолкала двухдневный сублимированный паек. Дождалась, пока все поутихнет и все люди разбредутся по палаткам. Затем встала и направилась к границе их лагеря.
Путь был свободен, и она уже почти пересекла охраняемый периметр, как вдруг сзади раздался голос:
– Стойте! Куда вы идете?
Мужчина в военной форме приблизился к ней. В зубах травинка. Через плечо на рамке автомат. «Вот же бдительный засранец, – подумала Инсомния. – Мог бы и вздремнуть на ночь глядя».
– Мне в туалет надо, – у Инсомнии забегали глаза, врать она особо не умела. – Можно?
– Только под моим присмотром, – ухмыльнулся мужчина, немного флиртуя. – У меня приказ, понимаете? Ваша безопасность – моя работа.
– Вам что, приказали смотреть на тех, кто решил пописать на ночь глядя?
– Нет, но я провожу вас вон до тех кустиков, – он показал рукой и натянул на лицо любезную улыбку, – и подожду вас. Обещаю – подглядывать не буду. Кстати, зачем вам рюкзак?
«Дотошный какой попался. И нахальный».
– Это женские штучки, вам не понять.
– Сеня, я провожу, это моя знакомая, – из-за деревьев появился Артур.
– Я бы и сам справился, – ухмыльнулся военный, но все же уступил.
– Пойдемте. – Артур прошел вперед.
Они прошли мимо борщевика, затем вошли в буковый лес. Инсомния оглянулась назад, и когда мужчина, которого звали Сеня, скрылся за деревьями, она тут же обратилась к Артуру:
– Проводите меня до той группы людей. Я видела, они преследовали нас, а потом остановились, по-моему, там, – Инсомния ткнула пальцем в темноту.
– Зачем вам это? Вы же совсем не знаете их. Они могут оказаться кем угодно.
– Вы проводите или нет? Я бы не просила, но боюсь заблудиться в темноте.
– Хорошо, но у нас очень мало времени. Только туда и обратно, если запозднимся, нас начнут искать, мне тогда достанется. И действительно, зачем вам рюкзак?
– Еда. И хватит обращаться ко мне на «вы».
– Хорошо. Идем.
Преследовавшая их небольшая группа людей оказалась не так далеко. Передвигаться по склону в полной темноте было задачей не из легких, но до их лагеря они добрались уже через четверть часа.
Подобравшись вплотную, они увидели, как двое мужчин чертили что-то палкой возле костра, женщина укладывала ребенка, а девочка-подросток спала, оперевшись на дерево. Увидев их, один из мужчин схватил палку и приготовился ударить. Артур тут же направил на него автомат и перезарядил.
– Мы не хотим причинить вам вреда, мы еду принесли, – тут же остановила их Инсомния. – Вот, берите, – она начала доставать и выкладывать из рюкзака все свои припасы.
– Почему вы нам помогаете? – с удивлением обратился один из мужчин к Артуру. – Несколько часов назад вы сказали, что расстреляете нас, если мы подойдем слишком близко.
– У нас приказы. Мы их выполняем, – спокойно ответил Артур.
– Как вы тут оказались? – перебила его Инсомния.
Группа жадно накинулась на еду. Большую часть отдали матери с ребенком. Чуть меньше – проснувшемуся подростку. Остальное – мужчинам.
– Мы, – прожевывая, начал мужчина, – ушли в поход и должны были посетить массив Аибга и Черную пирамиду, но так и не дошли до вершины, как все началось.
– Что началось? – спросила Инсомния.
– Бесконечные дожди. Им не было конца. Все кругом было в воде. Мы укрывались в горах.
– И где тогда ваш экскурсовод? Где остальная группа? – с недоверием спросил Артур.
– Когда дожди прекратились, остальные решили не дожидаться, когда вода уйдет, и отправились вплавь на другой хребет, сказали, что вернутся за нами, ну а мы остались ждать их здесь. Прошло три дня, но никто не вернулся. Потом появились вы. Может, объясните, черт побери, почему вы не можете взять нас с собой? Нам бы только до города добраться и все.
– Города больше нет. Мы не бросим вас.
– Инс, нам пора.
– Нам надо уходить. Простите. Я сделаю все, что смогу. Мы не бросим вас.
Обратно до лагеря они добрались довольно быстро. Передвигались почти бегом, сбавили ход, лишь когда подошли к лагерю, чтоб никто ничего не заподозрил. Артур окликнул Сеню и занял свое место на границе периметра. Инсомния пошла дальше. Возле гаснущего костра ждал отец.
– Где ты была? – спросил он.
– Мне надо было отлучиться.
– Ты долго отсутствовала. Я уже собирался идти искать тебя.
– Прости. Совсем забыла про время.
– Ложись спать, завтра нам предстоит пройти намного больше, чем сегодня.
– Можно тебя спросить?
– Да.
– Почему мы не можем взять с собой ту группу, которую мы встретили на пути?
– Туда, куда мы отправляемся, их не пустят.
– Да что это за место такое?! Что это за приказы, которые оставляют умирать других людей?! Я тебя не узнаю, раньше ты не был таким жестоким.
– Раньше все было по-другому. Раньше не приходилось выживать.
– Но мы ведь остались теми же. Ты всегда учил меня поступать по совести.
– Инс, там нас ждут ровно столько, сколько было в подлодке.
– Отец, там же ребенок. Тогда я останусь здесь, пусть мое место займет он.
– Ты не останешься.
– Нет, останусь. Я знаю, ты им можешь помочь.
– Да чтоб тебя, Инс! Ложись спать. Я не знаю. Я подумаю. Но не обещаю, это не от меня зависит.
– Спасибо, пап.
Инсомния легла рядом с матерью. Отец подбросил немного веток и тоже прилег.
– Скажи, нам долго еще идти?
– День, может быть, два. Зависит от дороги.
– Когда мы придем, ты расскажешь мне обо всем? Я же знаю, ты не простой профессор политологии.
– Когда мы придем, ты сама все поймешь. Ложись спать.
– Зачем тогда тянуть? То, что тут происходит, какой-то малый театр, и ты обязан мне рассказать правду. Или… Я наделаю глупостей… и ты знаешь, что я не шучу.
– Хорошо. Может быть, действительно сейчас тот самый момент. Ты и сама видишь, как мир изменился, – начал свой рассказ отец Инсомнии. – Твой дед, твой прадед, да, в общем, как и все твои прапрапрапрадедушки и я, – все мы были иллюминатами. Да. Не удивляйся, пожалуйста. Наверняка ты что-то слышала из истории про этот тайный орден. Наша цель с момента создания нашего братства – это достижение мирового господства. Это получилось не сразу, но в один определенный момент нам все же удалось этого добиться, и тогда мы начали контролировать экономику, блокировали или пускали в производство научные открытия, свергали борющихся с нами и пытающихся что-то изменить высокопоставленных политиков. Иногда мы устраивали революции в тех странах, которые нам мешали. В общем, когда-то наши деды добились невозможного, а теперь наша задача была сохранить это. О том, что случится катастрофа, мы узнали еще два года назад. Но, к нашему большому сожалению, ученые, работавшие на нас, сильно ошиблись с ее датой, предположив эту отметку как 2050 год, плюс-минус несколько лет. Как видишь, случилось это намного раньше. Понятно, что в средствах массовой информации афишировать это мы не стали. Иначе началась бы просто массовая паника, а нам надо было еще подготовиться. Под нашим руководством был разработан план, по которому в каждой области под предлогом нападения НАТО строились бункеры, которые защитили бы жителей от потопа и радиации. Но кто знал, что эта дата наступит намного раньше и многое из того, что было запланировано, сделать не получится?
– О Господи, иллюминаты! Я знала, конечно, что ты что-то скрываешь, но не думала, что все так масштабно. Но как… как тебе удавалось скрывать все это?
– Это всего лишь дело привычки и любовь к своему делу. Есть еще кое-что, что ты должна знать. Незадолго до катаклизма наш научный спутник, проводя исследования, обнаружил скопление космических тел, которых ранее там не было. При подлете к ним он был уничтожен, но перед этим успел передать последние снимки. Эти тела не были каким-то космическим мусором или астероидом – это были корабли, и их было много, некоторые были гигантскими. Я не уверен, но, возможно, все это началось не без их участия.