Евгений Бугров
Инцидент на острове Виктория

Глава III

Булавин лежал в тесной каюте военного катера, пытаясь заснуть. Но мысли, горькие и ненужные, снова лезли в голову. Отвязаться от них не было никакой возможности. Где моя вина, в чем я не прав – размышлял Ульрих Романович о своей рухнувшей семейной жизни. Ведь она знала, за кого выходила. В чем меня можно упрекнуть? Единственная моя вина в том, что я двадцать лет мотался по точкам. Она тогда, когда я еще был старлеем, заявила: «Я в казармах жить не буду». Но другие-то жены жили.

Катер сильно болтало, Булавина слегка подташнивало. Он сел на жестком матраце, Джек, лежавший рядом на полу, мгновенно поднял голову. Булавин потрепал его по шее, посмотрел на будущих соратников. Иноземцев и Крутихин играли в нарды, выглядели веселыми и жизнерадостными, словно и не было никакой болтанки. Иноземцев хороший радист, будет на острове отвечать за связь с Большой землей и со своей заставой, а также будет за повара. Крутихин техник, отвечает за матобеспечение в группе, Группа, конечно, маловата, но это понятно: чем меньше людей знает о той ситуации, которую им придется разгребать, тем лучше.

Булавин почувствовал рвотные позывы. Черт, еще не хватало опозориться перед подчиненными! Он быстро встал, надел куртку. Джек тут же вскочил. «Лежи тут!» – приказал ему Булавин, быстро вышел на палубу.

За бортом Баренцово море. Свинцовые волны глухо бились о борта катера. Булавин прошел в рубку. Капитан-лейтенант Третьяков внешне вовсе не походил на морского волка: молодой, лет тридцать, веселый и интеллигентный. Он стоял у штурвала, смотрел вперед, при этом слегка покачивал головой, видимо в такт музыке. К уху его прикреплен маленький наушник. Увидев майора Булавина, повернулся к нему:

– Что не сидится, товарищ майор?

– Да. Когда прибудем, командир?

– Часа через два.

– Хорошо. А вы были на этом острове?

– Был, прошлой осенью. Искали тогда беглецов, помните?

– Помню. Их так и не нашли? – спросил Булавин.

Он знал, что поиски двух солдатиков, полгода назад сбежавших с Земли Франца Иосифа с оружием на моторной лодке в сторону Шпицбергена, закончились безрезультатно, но спросил только потому, что хотел узнать дополнительные детали по этим беглецам.

– Нет. Моторную лодку нашли в море, в ней никого не было. А их нет, не нашли. Начальник заставы лично несколько раз прошел остров вдоль и поперек. Никаких следов.

– Ну, да.

Побег двух пограничников с оружием с заставы в открытое море был самым крупным ЧП за все время службы Булавина в Арктике. Приезжала следственная группа из Мурманска. Вывод, к которому пришли следователи – беглецы, скорее всего, утонули. В день, когда они сбежали, был действительно сильный шторм. Версия «пропали без вести» была удобна всем. Командованию погранвойск это позволяло затушевывать сам факт побега, финансовой службе такая формулировка позволяла не выплачивать компенсацию родителям солдат. Причина, по которой солдатики сбежали, тоже официально не была объявлена, хотя, вероятно, это были набившие оскомину неуставные взаимоотношения. Но… воинские части умеют хранить свои тайны.

– Как будем высаживаться на берег? – поинтересовался Булавин.

– На шлюпке. Причалов там нет.

– Сумеем? Волны-то вон какие…

– Не беспокойтесь, товарищ майор, высадим вас. На мысе Книповича волны меньше. Да и шторм небольшой, балла на полтора. В апреле здесь всегда штормит. А зачем вас так срочно кидают на этот остров? – поинтересовался командир катера.

– Будем делать рекогносцировку. У начальства всегда так: ударит моча в голову – срочно выполнять.

– Согласен, товарищ майор. Нехороший только этот остров, слава у него дурная, не любим мы его.

Булавин не стал уточнять, чем вызвана нелюбовь пограничников к этому острову, прошел обратно в каюту.

– Товарищ майор, может, перекусите, – предложил Иноземцев, – когда к острову прибудем, выгружаться долго будем, не до этого…

– Вы ешьте, я не хочу, – Булавин снова прилег на кровать.

Днем, около четырнадцати часов, у мыса Книпович встали на якорь. Волны здесь действительно были поменьше. До берега метров семьдесят разгружались часа четыре. Шлюпка сделала около десяти рейсов туда – обратно. Хорошо помогли моряки Третьякова. Они не только выносили груз на берег, но и отгоняли моржей, которые недовольно косились на незваных гостей. Наконец, катер «Буйный» дал прощальный гудок, а высадившиеся на остров полярники помахали рукой отходившему судну.

Вдруг выглянуло солнце. Осмотрелись. Берег – мелкая галька, на которой кое-где словно брильянты сверкали куски льда. На возвышении острова стояли строения: жалкие хибары, и один длинный барак. Строения были в таком состоянии, что Булавин и его подчиненные сразу оставили мысль воспользоваться их крышей. Рядом с бараком лежали две огромные цистерны, а вокруг пустые бочки. Возле барака стоял ветряк. Он был высокий метров пятнадцать. Ветряк бездушно крутил лопастями и на безлюдном острове выглядел жутковатым монстром. Если аккумулятор не сдох, то должно быть электричество подумал Булавин.

– М-м-да, засрали остров…, – глубокомысленно произнес Крутихин.

– Тридцать лет назад не было экологического движения, – заметил Булавин.

– О, смотрите-ка, вот и хозяин объявился, – воскликнул Иноземцев.

Все посмотрели в сторону, куда показывал рукой лейтенант-пограничник. По берегу в их сторону двигался белый медведь. Он шел, не спеша, лениво, не обращая внимания на моржей. Джек навострил уши и, уставившись на приближавшегося зверя, тихо зарычал.

– Надо его шугануть, – сказал Булавин, достал пистолет и сделал два выстрела в воздух. Медведь остановился, поднял морду и потянул носом. Затем шагнул в воду и нырнул в морскую пучину.

– Ну, вот так-то лучше, – удовлетворенно произнес Булавин, засунул пистолет в кобуру. – Значит так, товарищи офицеры, – повернулся к своим подчиненным, – задача минимум: поставить палатку, установить антенну. Тебе, Кирилл, сегодня надо наладить связь с базой на Франце. Все это надо сделать до темноты. Потом ужин и личное время.

– Личное время приплюсуем ко сну, – заявил Крутихин, – я уже на излете.

– А где вход в этот бункер? – бросил в воздух вопрос Иноземцев.

– Завтра прибудут спецы с Мурманска, у них должны быть карты, они найдут, – высказал свое мнение Булавин, – все, работаем, мужики!

Глава IV

На следующее утро на остров опустился легкий туман. Видимость не больше ста метров.

– Могут и не прилететь, – задумчиво заметил Иноземцев.

– Прилетят, – убежденно заявил Булавин, – это ведь полярные летчики, да и расстояние всего-то сто семьдесят километров.

Время подходило к обеду, но признаков того, что к ним летит подкрепление, не было никаких. Булавин и пограничники периодически всматривались в небо, но там кричали только чайки. Наконец, во втором часу дня Иноземцев, сидевший у рации, торжествующе крикнул:

– Летят! – Булавин и Крутихин подбежали к радисту. – Пилот вышел на связь. Время подлета ориентировочно полчаса. Тише! – Иноземцев поднял руку, видимо слушая радиста с вертолета, затем снял наушники, посмотрел на товарищей. – Они просят обозначить место посадки вертолета. Чтобы ровное и без препятствий.

– Вон, на холме обозначим, – Булавин показал рукой на самое высокое место острова, где была сравнительно ровная площадка, – там и льда почти нет.

– И как мы обозначим? – задал вопрос Крутихин.

– Как партизаны в белорусском лесу. Делаем треугольник из трех костров.

– Дрова нужны…

– Дров полно. Вон разберем старые доски от сараев. Полканистры бензина хватит.

Костры запылали как раз перед прилетом геликоптера. Сначала они услышали характерный хлопающий шум винтов, затем из тумана вынырнул военный вертолет. Он был темно-зеленый и походил на хищную птицу. Вертолет завис над обозначенной площадкой, стал медленно опускаться на землю. Приземлился, но лопасти винта еще долго вращались, обдавая воздухом стоявших неподалеку полярников. Когда винт остановился, наступила непривычная тишина. Булавин и его подчиненные напряженно смотрели на все еще закрытый люк вертолета. Дверь вертолета открылась, из проема двери на землю спустили трап.

Первым из вертолета спустился высокий мужчина, в зеленом камуфляже без знаков различия. Для полярника он выглядел необычно: франтоватое зеленое кепи с опущенными наушниками, дымчатые очки в тонкой оправе, на руках черные перчатки. Он остановился, медленно покрутил головой, обозревая местность. Затем остановил взгляд на военных полярниках, стоявших перед ним. Смотрел на них несколько секунд, в это время на его очках отражались блики догоравшего костра.

После него сзади на землю, игнорируя трап, спрыгнул второй пассажир, тоже в зеленом камуфляже, но в черной шапочке. Остановился рядом с первым мужчиной.

– Гля, да это баба! – удивленно воскликнул капитан Крутихин.

Булавин тоже удивленно посмотрел на второго пассажира. Молодая женщина лет тридцати пяти, лицо овальное, довольно милое, но строгое, фигура даже в мешковатом армейском комбинезоне выглядела стройной, из-под шапочки выбивались короткие светлые волосы.

Булавин пошел знакомиться с прибывшими гостями, составляющими подкрепление.

– Здравия желаю, майор Булавин Ульрих Романович, старший группы, – подал руку мужчине, оголив ладонь.

– Здравствуйте, майор, – сухо ответил высокий мужчина. Поздоровался за руку, не сняв перчатку, – подполковник Генштаба Самойлов Арнольд Мстиславович, инспекторский отдел.

Женщина первая подошла к Булавину, сняла перчатку, подала руку:

– Беленко Ольга Вячеславовна, тоже майор, доктор химических наук.

– Так вот какой вы доктор! – удивленно воскликнул Булавин, – а я подумал о другом.

– Вы разочарованы, майор? – иронично спросила женщина.

– Нисколько. Даже польщен. Иметь в своей группе ученого…

– Не беспокойтесь. Если понадобится, вытащу вас оттуда не хуже любого врача.

– Надеюсь, что это не понадобится, – улыбнулся ей Булавин.

– Если будете соблюдать все инструкции.

Подошли Иноземцев и Крутихин, представились. В момент знакомства Крутихин беспардонно осмотрел фигуру Беленко.

– Значит так, товарищи офицеры, – начальственным голосом объявил подполковник Самойлов, – быстро разгружаемся, отпускаем вертолет, а потом небольшое совещание, где до вас будут доведены вводные.

Когда мужчины сгружали груз с вертолета, женщина стояла рядом и говорила какие ящики надо разгружать особенно осторожно, чтобы не разбить реактивы. Были четыре больших металлических ящика особенно тяжелых, килограмм по семьдесят.

Булавин спросил доктора-химика о содержимом этих ящиков.

– Там ничего ценного, алюминиевые металлические стружки, – сообщила Беленко.

– Думаете, понадобятся?

– Не знаю, запасной вариант.

После того, как разгрузили вертолет и отпустили его, Булавин на правах хозяина пригласил всех в палатку: «Всех прошу, к нашему шалашу!». Все прошли в палатку, разместились. Там было сравнительно тепло, хоть и темновато. После холодного ветра и сырой мглы помещение выглядело уютно.

– Итак, товарищи офицеры, – подполковник Самойлов, снял запотевшие очки, не спеша, протер их специальной тряпочкой, начал выдавать обещанные «вводные», – на вашу группу возложено ответственное задание – ликвидировать склад химических боеприпасов. Быстро и тщательно, не оставив никаких следов. Там внутри, на складе боеприпасов вы, будете работать под руководством майора Беленко. Все ее указания выполнять точно и беспрекословно. Я, как представитель Генерального штаба, осуществляю контрольные функции. Активная фаза операции по дезактивации химических боеприпасов – не более десяти дней. Слово нашему специалисту. Прошу, товарищ майор.

Женщина сняла шапочку, белокурые волосы рассыпались на плечи. Посмотрела на притихших мужчина, как строгая учительница на первоклассников.

– Что такое зарин, я думаю, вам объяснять не надо, – голос доктора химических наук зазвучал тихо, но приятно, – только один факт применения этого отравляющего вещества. В 1995 году небезызвестная «Аум Синрикё» проткнула однолитровый баллон с зарином в токийском метро. Несколько десятков человек умерли, около шести тысяч человек отравились. В бункере, где мы будем работать, находится десять тысяч литров зарина. Дезактивация зарина будет проходить по следующему алгоритму: в бункере работают четыре человека, я и вы трое: Один откручивает колпачок снаряда, другой – заливает в корпус снаряда реактив, третий закручивает корпус снаряда. Я нахожусь рядом и даю указания, при необходимости подстраховываю каждого из вас. Работаем только в защитных костюмах и противогазах. По окончании работы проходим санобработку. Там должны быть душевые кабины, затем, уже в другом помещении, раздеваемся догола, обмываем все тело. Предупреждаю: зарин особенно опасен в виде аэрозоли, поэтому никакой вентиляции в бункере не будет. Вопросы.

– Как мы будем общаться в бункере друг с другом? – спросил Булавин. – В противогазах слышать друг друга будет затруднительно.

– У нас собой есть миниатюрные переговорные устройства, приспособленные под противогазы. Проблем не будет.

– Скажите, док, а если кто-то из нас глотнет все же этого зарина, что тогда? – ехидно спросил Крутихин.

– У нас солидный запас антидотов, специально для зарина. Даже при большой порции зарина, если вовремя применить антидот, летального исхода не будет.

– Ну, спасибо, а то как-то не хочется умирать героем.

– Теперь у меня к вам вопрос, – произнес подполковник Самойлов и повернулся к Булавину, – вы нашли вход в бункер?

– Мы его не искали, не до этого было. Надо было установить связь, оборудовать место проживания, – Булавин провел рукой по вокруг себя, чтобы новый гость мог обозреть пространство палатки.

– Плохо, – скривился Самойлов и покачал головой, – я полагал, вы это уже сделали.

– Товарищ подполковник, – неожиданно встала на защиту Булавина Беленко, – искать этот вход без карты – это все равно, что иголку в стоге сена.

– Ну, хорошо. Дайте-ка мне эту карту. Я пройдусь по территории острова, пока светло. Все свободны.

– Минуточку, – Булавин остановил офицеров, – небольшое пояснение для вновь прибывших. Пожалуйста, далеко от нашего лагеря не отходите. Белые медведи, конечно, симпатичные и пушистые, но звери очень коварные. Поэтому, если куда-то отлучаетесь, то предупреждайте меня и всегда берите с собой оружие. Поскольку у нас коллектив смешанный, то на первое время туалет у нас приспособлен вон там у сарая, вы видели. Это, чтобы не было, неприятных ситуаций. И еще: остатки пищи вблизи лагеря не выбрасывать: у медведей очень хороший нюх. И банки консервные, любые твердые бытовые отходы складываем в одном месте, Иноземцев вам покажет. Это все. Если есть вопросы, пожалуйста.

Вопросов не было, поэтому Беленко достала из дорожной сумки карту острова, завернутую в плотный целлофановый пакет. Самойлов, взяв карту, вышел из палатки.

– Кирилл, что у нас сегодня будет на ужин? – спросил Булавин Иноземцева, чтобы сгладить неприятный укор в свой адрес со стороны московского начальства.

– Макароны с тушенкой.

– Ой, а я привезла мандарины, – воскликнула Беленко, – она быстро достала из своей сумки большой пакет оранжевых фруктов, поставила его на стол.

– А что, у вас мандарины входят в офицерский паек? – удивился Булавин.

– Нет, конечно, – улыбнулась женщина. – Я перед вылетом из Мурманска успела заскочить в наш военторговский магазин, набрала сразу пять килограмм. Угощайтесь.

– Классно! – удивился Иноземцев, взял один мандарин, – спасибо, доктор.

– Скажите, Ольга Вячеславовна, а каковы все-таки функции у подполковника Самойлова? – поинтересовался Булавин, – «осуществляю контрольные функции» – как-то слишком размыто.

– Откровенно говоря, я сама не знаю. Я его увидела впервые только в Мурманске, перед вылетом. Я знаю только, что вся эта операция стоит на личном контроле у начальника Генштаба. У Самойлова с ним будет прямая связь по спутниковому телефону.

– То есть мы тут под микроскопом Генштаба? – съехидничал Крутихин, – лихо!

– Послушайте, товарищ майор, – а тут белые медведи часто появляются? – спросила вдруг женщина-химик Булавина.

– Гуляют как наши полицейские по Невскому проспекту в Питере. Но вы не бойтесь. Они здесь сытые. И мы для них не представляем интереса в плане добычи. Но без оружия по острову ходить не советую.

– Можете показать мне остров?

– Пойдемте, прогуляемся, пока готовится ужин, – Булавин поднялся, – Джек! – позвал он хаски, – со мной!

Глава V

Вход в бункер искали часа три. Он оказался в здании полуразрушенного барака, представлял собой миниатюрную каменную коробку, напоминавшую автобусную остановку, какие строили во времена Советского союза в сельской местности. В коробке был четырехугольный люк, закрытый металлической плитой, которая была покрыта коркой льда и завалена мусором. Крышка люка была толщиной миллиметров двадцать и с четырех сторон приварена к основанию, на котором она лежала.

– Что будем делать? – спросил Булавин женщину-химика.

– Вскрывать, – спокойно сказала она и направилась к палатке.

Булавин последовал за ней. В одном из зеленых ящиков с надписью «Осторожно, не бросать, беречь от огня!» она достала четыре упаковки желто-серого вещества, напоминавшие хозяйственное мыло, из другого ящика – запальные шнуры с детонаторами.

– Пластид? – поинтересовался Булавин.

– Пластид, – подтвердила Беленко, подошла к мужчинам, с интересом наблюдавшим за ней. – Кто-нибудь из вас работал со взрывчаткой? Мне нужен один помощник.

– Могу я, – вызвался капитан Крутихин, – когда-то глушил рыбу взрывпакетами.

– Нет, мне такой помощник не нужен. Товарищ майор, – повернулась к Булавину, – тогда вы пойдете со мной. Здесь ничего сложного нет.

– Хорошо, – Булавину отчего-то стало приятно, что она выбрала именно его.

– Всем отойти на сто метров, – приказала она притихшим мужчинам. – Булавин и Беленко прошли к запаянному люку. – На участках сварки пластид надо плотно прилепить к стыку между краем люка и крышкой, – начала женщина инструктировать пожилого майора, – на всякий случай прикрепите пластид скотчем, – подала Булавину небольшую катушку.

Булавин старательно выполнил указания инструктора, которая потом осмотрела работу помощника. «Нормально!», – скупо похвалила она его. – Теперь вставляйте детонаторы в пластид так, чтобы они полностью вошли в массу взрывчатки. – После установления пластида Беленко еще раз осмотрела проделанную работу. – Быстро бегать умеете? – спросила она Ульриха Романовича, озорно посмотрев на него.

– Умею.

– Запальный шнур горит шестьдесят секунд, надо отбежать минимум на сто метров. Крышка чугунная, поэтому разлет осколков может быть большим. Бежим туда, в сторону лощины, там нас осколки не достанут. – Она подала Булавину спички.

– Не надо, у меня зажигалка, – Булавин достал из кармана зажигалку.

– Запальный шнур загорается через три-четыре секунды. Зажигайте сначала первый, потом второй. Начинаем одновременно. Готовы? – строго спросила она.

– Да, готов.

– Начали!

Стараясь подавить волнение, Булавин зажег зажигалку, но порыв ветра неожиданно погасил пламя. Он нажал второй раз, прикрыв ладонью конец запального шнура и зажигалку. Через несколько секунд тот «схватился». Второй конец шнура он зажег без проблем. Поднял голову к Беленко. Та уже подожгла свои концы и ждала его.

– Все? – Спокойно спросила она.

– Все, – ответил Булавин и улыбнулся ей в лицо.

Женщина резко встала:

– Бежим и считаем до сорока, – она резко побежала, Булавин за ней.

Зачем считать до сорока, на бегу удивился Булавин. И, только догнав, женщину он сообразил: десять секунд на поджог шнуров, плюс еще сорок, значит, секунд десять в запасе, чтобы заблаговременно спрятаться от осколков. Они спустились в лощинку, от быстрого бега Булавин запыхался. «Ложись!», – неожиданно крикнула женщина-химик и упала на белый пушистый снег.

Булавин упал рядом с ней. Они лежали рядом, почти вплотную, тяжело дышали. Томительно тянулись секунды. Булавин посмотрел на женщину. Из-под ее шапочки выбились белокурые волосы. Морозную тишину неожиданно разрезали оглушительные взрывы. Булавин инстинктивно опустил голову, закрыл рукой голову женщины. Затем снова наступила тишина, которую нарушали резкие крики чаек.

Беленко резко сбросила руку мужчины, приподняла голову, возмущенно воскликнула:

– Зачем вы меня обнимаете?

– Я не обнимаю вас, просто инстинктивно прикрыл, – смущенно ответил Булавин.

– Свои инстинкты оставьте на пляже и с другими женщинами.

– Ну…, извините, – Булавин, смущенный, сел на землю, Беленко тоже уселась рядом с ним.

Она посмотрела на него. Лицо ее порозовело и показалось Булавину удивительно милым.

– Считали? – сердито спросила она и смахнула рукой снег с ресниц.

– До сорока?

– Нет. Количество взрывов?

– Н-нет, – растерянно ответил Булавин, – как то не сообразил.

– Конечно, – иронично усмехнулась женщина, – не до того было, инстинкт…. Ладно, пойдем. Я считала, вроде четыре было, – она встала, стряхнула с маскхалата снег.

Взрывами крышку разнесло вдребезги, много осколков врезалось в стену будки, некоторые осколки, вылетевшие из будки, валялись далеко от места взрыва. Через рваные края люка зияла пугающая чернота. Беленко посветила вовнутрь маленьким карманным фонариком, луч которого разрезал черноту внизу. Подошли соратники. Все мужчины увидели внизу цементный пол, находившийся от поверхности земли на глубине около двух метров. От четырехугольного люка вниз шла лестница.

– После обеда спустимся вниз, обследуем весь бункер, – объявила Беленко.

– Он по размерам большой? – поинтересовался Булавин.

– Судя по карте, тридцать тысяч квадратных метров, один этаж целое футбольное поле.

– Все спустимся?

– Нет, всем не обязательно, Я проверю только воздух внутри на наличие в нем паров зарина.

– Тогда с вами пойду я и капитан Крутихин, – твердо объявил Булавин. Ему надо было подтвердить свою роль командира группы, поскольку эта роль как-то незаметно стала перетекать к женщине-майору.

– Не возражаю, – согласилась Беленко.

– Я тоже с вами спущусь, – неожиданно заявил подполковник Самойлов.

Беленко посмотрела на него задумчиво, но ничего не сказала.

После обеда майор Беленко и три офицера-мужчины через вскрытый люк спустились вниз на цементную площадку. Помещение, в котором они оказались, было довольно большим. Фонариками осветили все пространство. На полу лежали какие-то разбитые ящики с остатками крепежных металлических лент, пустые пластмассовые бутылки, мусор. На одной из стен увидели выключатель. Булавин подошел к нему щелкнул. К удивлению всех свет загорелся. На цементном потолке висел плафон, в котором из двух лампочек горела только одна.

– Свет есть. – Это облегчает нам задачу, – резюмировала Беленко.

– А тут и лифт есть! – громко воскликнул Крутихин.

Все посмотрели на большую коробку за своей спиной. Внутри металлического каркаса находилась кабина лифта. Такие лифты устанавливали раньше в сталинских домах. Беленко подошла к лифту, нажала кнопку, Лифт гостеприимно распахнул двери.

– Грузовой, – сообщила Беленко.

Лифт был квадратный, просторный, по объему как маленькая комната.

– Ну что, поедем? – то ли спросил, то ли предложил Булавин.

– Конечно, – Беленко вошла в лифт, – других вариантов нет. Только сначала наденем противогазы и защитные костюмы.

Все надели прорезиновые балахоны и противогазы. Перед тем как надеть противогазы Беленко провела короткий инструктаж. – При работе с отравляющими веществами не делать резких и ненужных движений. Как можно меньше прикасаться к поверхностям стен и предметов. Все делать по моей команде. По окончании работ я буду делать дегазацию защитных костюмов. Вы, раздевшись догола, будете полностью обмывать себя под душем. По плану он там должен быть. Если вопросов нет, спускаемся.

Судя по панели лифта в бункере было три этажа.

– На какой едем? – спросили Булавин Беленко.

– Нажимайте первый. Начнем с него. Склад боеприпасов там.

Лифт ехал долго.

– На какой мы глубине? – Поинтересовался Булавин у химика, когда лифт остановился.

– Двадцать метров. Выходим, – приказала она, первая вышла из лифта.

В отличие от верхнего этажа здесь было сравнительно чисто. Длинный коридор, по обе стороны которого находились помещения. Вдоль одной стены тянулся силовой кабель и труба отопления. Мужчины с интересом стали заглядывать в комнаты. Столы, шкафы, на стенах плакаты с призывами к политической бдительности времен Советского Союза: «Враг не дремлет!», «Болтун – находка для шпиона». Кто-то включил свет. Весь коридор осветился тусклым мигающим светом.

Химик Беленко не интересовалась содержимым комнат. Она стояла посреди коридора, держала в руках странный прибор с индикатором, внимательно смотрела на показания, высвечивающиеся на мониторе. Булавн подошел к ней:

– Что это? – кивнул в сторону прибора.

– Автоматический газоанализатор ГСП-11, – она вдруг сняла с себя противогаз. – Здесь нет вредных газов. – Сообщила она мужчинам. – Нам надо найти, прежде всего, склад с зарином.

– И где он? – Самойлов требовательно посмотрел на химика.

– По плану он в конце коридора, идем туда, – Беленко решительно направилась вдоль коридора.

Все последовали за ней. Подошли к металлической двери, на которой выразительно красовалась таблица: «Без химзащиты и противогаза не входить!». Ниже убедительная картинка с черепом и двумя скрещенными костями.

– Это и есть поле нашей деятельности? – весело воскликнул Крутихин.

– Странно, – удивленно произнесла Беленко, – Дверь не заварена и даже не закрыта на замок. Такое впечатление, что кто-то вышел минут пять назад.

В металлических ушках двери торчал болт, даже без гайки. Химик приблизила взгляд к креплению двери, покачала головой. Затем повернулась к застывшим мужчинам:

– Первой войду я, потом вы. Противогазы надеть. Помните, что я вам говорила. Она еще раз проверила прибором наличие вредных примесей в воздухе, коротко сообщила результат проверки: «Чисто».

Сняла болт с двери. Ржавая дверь противно заскрипела. Все напряженно посмотрели в темноту, за которой притаилась смерть. Беленко вошла в помещение, осветила фонарем пространство склада. Подошла к дверному косяку, включила свет, помещение склада осветилось.

– Отлично! – удовлетворенно воскликнула она, движением ладони пригласила своих помощников войти в помещение.

На складе длинными рядами стояли снаряды с зарином. Они были синего цвета, конусообразной формы, высотой около метра, стояли на цементном полу длинными рядами. Беленко подошла к одному снаряду, внимательно посмотрела на колпачок снаряда, отвинтила один из них, затем снова поставила его на место, плотно привинтив его до защитной резиновой прокладки. Все это время мужчины стояли неподвижно, наблюдая за манипуляциями химика. Затем она посмотрела на газоанализатор, удивленно мотнула головой.

– Идем обратно, – приказала она мужчинам.

Все вышли, прошли в другой конец коридора до помещения с вывеской «Дегазационная камера», Беленко открыла ее.

– Снимайте химзащиту, кладите ее сюда. Противогаз снимать в последнюю очередь, – в приказном тоне сказала она мужчинам. Мужчины выполнили все беспрекословно. – Идите к лифту, я обработаю химзащиту и приму душ.

– Нам разве душ не обязателен? – игриво поинтересовался Крутихин.

– Нет, вы же ни к чему не прикасались. На складе в воздухе есть небольшая концентрация зарина. Поэтому лучше подстраховаться.

Мужчины подошли к лифту, Самойлов и Крутихин закурили.

– Странный бункер, – глубокомысленно изрек Самойлов.

– Почему? – Булавин посмотрел на него.

– Прошло двадцать пять лет, а такое впечатление, что его покинули несколько дней назад. И свет везде работает…

– Во времена Союза военные объекты делали добротно, – высказал свое мнение Булавин.

– И такое ощущение, что здесь кто-то есть еще кроме нас.

– Глюки начинаются, товарищ подполковник, – усмехнулся Крутихин.

Однако офицер генштаба посмотрел на него так сурово, что тот опустил взгляд и затянулся сигаретой.

Химик Беленко подошла к ним минут через пятнадцать.

– Я ожидала худшего, – объявила она мужчинам, – Свет есть, это нам на руку. Дегазационная камера работает, душ тоже. Правда из четырех сосков вода течет только из двух.

– Уложимся в намеченные сроки? – деловито спросил Самойлов.

– Я думаю, да, если не возникнут непредвиденные обстоятельства. Пойдемте, посмотрим верхние этажи.

На втором этаже были пульты для пусковых установок ракет, вернее то, что от них осталось. Передняя панель была снята, из зияющих пустых отверстий торчали провода. На третьем этаже располагались жилые модули. В комнатах стояли по две кровати, тумбочки, шкафы для одежды. Здесь не было агитплакатов о политической бдительности, зато на многих стенах висели картинки из журналов с девушками фривольного вида, в одной комнате на стене жирной черной краской красовалась надпись «ДМБ 94!!!».

– Все ясно с бывшими постояльцами, – иронично заметила Беленко.

– Не судите их сурово, – произнес Булавин, – полтора года и больше в бункере – тут у самого стойкого крыша может поехать.

Беленко ничего не сказала на это, только задумчиво покачала головой.

– Значит так, – командирским тоном провозгласила она, – после ужина заносим все оборудование, завтра начинаем работать. Комнат много, жить будем здесь, …

– Слава Богу, что не полтора года, – хмыкнул Крутихин и направился к выходу из бункера.