Евгения Сергеевна Теплова
Эрик и его редакторы
А потом был совершенно чудесный месяц, лучший месяц в его жизни. Его детектор лжи радостно молчал, не улавливая у Норы ни одной фальшивой интонации – только милое кокетство.
Нора оказалась дочерью генерала Фрэнсиса Данза, гениального военного изобретателя, разработчика системы защиты личных данных, ретрограда, непримиримого противника законодательных послаблений в области генного редактирования, которые лоббировал отец Эрика. И узнав фамилию будущего зятя, генерал потребовал у дочери прекратить с ним общение, но на сей раз Нора его не послушалась. Это накладывало отпечаток на их отношения, лишало их прежнего полёта.
– Я уже пять лет не общаюсь с отцом, – говорил Эрик, поймав ее погрустневший взгляд. – И ничего.
– Но тогда ты тем более должен понимать меня, – возражала Нора.
– Я понимаю, – неуверенно отвечал он.
– Почему же просто не посочувствовать?
Эрик не знал, что ответить, она сама подходила к нему, и он гладил ее длинные, мягкие волосы, желая прогнать эту непрошеную грусть.
Общение Норы с отцом возобновилось лишь через год после того, как они с Эриком решили жить вместе. Эрик не хотел с ним встречаться, но Нора настаивала. Это были мучительные вечера в гостях у Данзов. Эрик старался молчать и не замечать, как его буравят прищуренные, светло-серые глаза генерала. Он напоминал ему школьных учителей и приводил в бешенство. Накопленное за вечер раздражение выплёскивалось на Нору, и тогда звучало это жуткое «я не узнаю тебя».
Через два года они начали мечтать о ребенке, Эрик убедил её в необходимости ГКО, в том, что это просто безответственно при наличии финансовых возможностей лишить ребенка защиты от стольких болезней и дурных наклонностей. Конечно, они не собирались вмешиваться в гены, ответственные за внешность и способности ребенка, тем более что последние до сих пор находились под мораторием.
ЛК, прослышав об их планах, напророчил им уникального по своим талантам ребенка. Для этого даже не требовалось прибегать к редакции интеллектуальных способностей – достаточно было выбрать эмбрион с нужным набором генов. И Эрик признался себе, что для него это тоже аргумент в пользу ГКО: если прогноз оправдается, его ребёнок вполне может компенсировать то разочарование, которое Эрик доставил отцу.
И тут случилось несчастье. Нора гостила у родителей, когда генералу стало плохо. Он скончался на руках у дочери от тромба. Эрик вздохнул с облегчением и даже триумфом: ведь можно было избежать такой развязки, если бы генерал вовремя проходил обследования. Но тут Нора огорошила его известием: отец успел взять с неё обещание, что у первенца будут серые глаза. И сейчас, когда Эрик вспоминал этот момент, его начинало колотить от бессильной злобы. «Какая изощрённая подлость! Легче было бы взять с неё обещание порвать с Эриком, но дочь могла отказаться, а серые глаза – такой пустяк!» Конечно, она не успела представить, что будет чувствовать он, глядя в глаза долгожданного сына и видя перед собой ненавистного тестя.
Они с Норой взяли паузу, чтобы подумать, как быть. И вот теперь, после бесконечного месяца небытия, он ехал к ней с единственным предложением не заводить детей. Эрик вполне мог обойтись и без них, а вот без Норы не мог, как не мог исполнить самодурную волю генерала: тогда бы он окончательно возненавидел себя, а заодно и Нору с ребёнком.
Эрик взялся за руль и через пять минут уже звонил в дверь. В заплаканных глазах Норы он прочёл мольбу и надежду, но не смирение. Как же он соскучился по ней за этот месяц, невероятное усилие воли потребовалось для того, чтобы не прижать её к себе.
– Давай не будем заводить детей! Пожалуйста! – выпалил Эрик.
Нора испуганно замотала головой.
– Твоё предложение, – упавшим голосом сказал он.
– Давай откажемся от ГКО. Отец сказал: «Будете заполнять анкету, пишите «глаза серые». Но если ничего не заполнять… Я много думала. Возможно, он хотел именно так…
Эрик усмехнулся.
– Не слишком ли тонкий расчёт для умирающего человека? Ты отдаёшь себе отчет, что мы обрекаем его и себя на уйму рисков?
– Всех рисков мы не исключим, и само ГКО может дать тяжёлые побочные эффекты.
– ЛК говорил, что наш сын будет выдающейся личностью, – напомнил Эрик. – При условии ГКО.
– ЛК слишком много на себя берёт, тебе не кажется?
