Евгения Михайлова
Закат цвета индиго
© Михайлова Е., 2011
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2012
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
* * *
Глава 1
Стройная девушка с короткой стрижкой и в пушистом песцовом полушубке вышла из подъезда девятиэтажного панельного дома и демонстративно встала в позу модели посреди двора. Так и есть. Все уставились на нее. Бабки на скамейке, мамаши у песочницы. Девушка довольно улыбнулась, сунула в рот жвачку и ответила на неодобрительные взоры прямым, наглым взглядом небольших темно-серых глаз.
– Даша, давай быстрее, – окликнул ее крупный мужчина, открывая дверцу синей «Ауди».
– Иду, Вадик, – томно ответила девушка и не спеша направилась к машине походкой «от бедра».
– Вадик, – она удобно устроилась на сиденье, – ты видел? Как эти клюшки на меня выпучились? Точно жене твоей расскажут.
– Она не станет их слушать, – коротко ответил Вадим.
В ночной клуб Даша и Вадим приехали уже после ресторана, где оба слишком много выпили. Он заказал по коктейлю и покрасневшими глазами уставился на помост: там крутилась у шеста худая стриптизерша, готовая эффектно избавиться от трусов.
– Она клевая, а? – Даша толкнула локтем своего сопевшего спутника. Вместо ответа он перевел мутные глаза на нее и сунул руку ей под юбку. Ее лицо осталось непроницаемым. Она продолжала смотреть на помост, отпивая коктейль из бокала.
– Ух, – застонал он. – Ты без ничего?
Даша поставила на стол бокал и захлопала ресницами с видом полной идиотки.
– Иди ты! Точно! Забыла! У тебя в ванной трусы забыла. Или на постели.
Он убрал руку и стал багроветь.
– Ну, надо же, – сокрушалась Даша. – А когда жена твоя придет? Хотя че тут думать. Пришла уже, конечно. Да ты че? Расстроился?
Вадим стал медленно сжимать лежащую на столе руку в кулак. Затем что-то промычал. Даша посмотрела ему в лицо с удовольствием. Потом похлопала по плечу.
– Да ладно тебе. Не бзди. Пошутила я. Шутка юмора. Я эти трусы сроду терпеть не могу. Не греют ни фига, только натирают.
Лицо Вадима стало принимать нормальный оттенок.
– Ну ты даешь! Дура. Ох, прямо от сердца отлегло. Может, шампанского закажем?
– Давай. Слушай, а ты ничего не забыл?
– Чего?
– Ты меня позавчера на ночь снимал, так? За двести баксов. Потом к тебе поехали. Целый, можно сказать, день. Вечер. Еще ночь у меня. Еще день у тебя.
– Кончай. Ты прямо бухгалтер какой-то. Я тебя не обижу. Просто не хочу пока отпускать. Понравилась ты мне, понятно? А бабки – вот они. – Он достал из кармана бумажник, продемонстрировал ей весомое содержимое. – Расслабься. Отсюда опять к тебе поедем, ладно? Там отслюнявишь сколько надо. И еще немного. За хорошее поведение. А сейчас иди ко мне.
Он прижал ее к себе, умудряясь сразу хватать за все места, крепко поцеловал в губы, спустился по шее мокрыми губами. Даша, смеясь, освободилась.
– Подожди. Мне в сортир надо. Заказывай шампанское.
Она вошла в женский туалет, открыла кран с холодной водой и долго смывала отвращение со своего лица.
* * *
Они приехали ночью в обшарпанный дом на Щелковском шоссе. Свет в подъезде не горел. Чертыхаясь и смеясь, поднялись на площадку первого этажа. Даша на ощупь открыла хлипкую дверь. Зажгла свет в прихожей. Вид на редкость убогого жилища их отрезвил.
– Как можно жить в таком крысятнике? – брезгливо огляделся Вадим.
– Подумаешь, я ж снимаю, – пожала плечами Даша. – Найду себе любовника стоящего, он мне нормальную хату снимет. Или купит. Между прочим, твоя квартира – тоже не апартаменты люкс.
– Да мы там последние дни доживаем. Я особняк построил, осталось только доделать кое-что, мебель завезти. Скоро переедем.
– О! Новоселье? Надо бы нам обновить мебель до жены.
– А что? Заказ принят. Слушай, у тебя в ванной лягушки не прыгают? Душ хочу принять.
– Сейчас посмотрю. – Даша вошла в ванную и через минуту крикнула: – Иди! Тут одна очень хорошая лягушка прыгает.
Он открыл дверь и увидел голую Дашу на четвереньках на полу.
– Стой так. Не шевелись. – Вадим сбросил брюки и полез к ней.
Он почти дошел до завершения, но она вдруг извернулась и освободилась от него. Он схватил ее, перевернул на спину и попытался получить упущенное. Она вновь выскользнула в самый неподходящий момент. Он зарычал, потащил ее в комнату, бросил на диван и навалился всей тяжестью, больно зажав ее руки над головой.
Когда Вадим скатился, тяжело дыша, Даша безразлично сказала: «Я не кончила».
– Ничего, – засмеялся он, – еще успеешь.
Она потянулась, зевнула и мгновенно уснула. Проснулась оттого, что Вадим что-то делал с ее ногами. Она не сразу поняла, что он связал их веревкой и прикручивает к откинутому валику дивана. Даша молча наблюдала. Она не шевельнулась и когда он то же самое стал проделывать с ее руками. Он грубо, почти жестоко ласкал ее. Ей казалось, что его пальцы разрывают все внутри. Затем он вошел в нее, но остановился. Развязал веревки, велел перевернуться на спину и привязал ноги и руки уже в таком положении. Опять грубое вторжение. Он встал, вышел в ванную, где они оставили одежду, вернулся. Она подняла голову: на красном лице сальным восторгом блестят глаза. Квадратный подбородок выдвинут вперед в предвкушении острых ощущений. В руке толстый ремень с крупной пряжкой. Он взмахнул им, но не опустил руку.
– Не делай этого, – сказала Даша, пытаясь сдержать дрожь в голосе. – Слушай, я терпеть не буду. Мы так не договаривались.
– Сейчас и договоримся, сучка ты маленькая. Сейчас папочка тебя накажет.
– Что? – У Даши вдруг побелели губы. – Вадим, пожалуйста, умоляю тебя, отпусти меня, мне больно, плохо.
Но он уже ее не слушал. Хлестал розовые ягодицы, тонкую спину, беспомощно раскинутые ноги.
– О-о-о! – вдруг хрипло и страшно завыла девушка. – Умираю! Убил меня!
Вадим на мгновение опешил. Поднял ее голову, посмотрел в лицо.
– Да ты что! Серьезно? Тебе правда не нравится?
– Развяжи, – прошептала она. – Мне в туалет надо.
Она долго сидела на унитазе, сжимая руками пылающую голову. Там был ее ад, и этот ублюдок его растревожил. Успокойся, Даша. Все надо делать спокойно. В ванной она сполоснула лицо и надела халат. За дверью ее ждал Вадим. Притянул к себе примирительно, коснулся губами уха.
– Ну, извини. Я не знал, что ты такая нежная. Многим это нравится. Ну, не хочешь, не надо. У меня в куртке бутылка коньяка, давай выпьем?
– Давай, – улыбнулась Даша. – Только ты открой бутылку и иди в комнату, включи телевизор. А я достану рюмки, закуску какую-нибудь приготовлю.
Он вернулся в комнату, плюхнулся на диван и начал нажимать кнопки на пульте в поисках эротического канала.
Даша не стала искать рюмки. Она взяла два стакана, разлила коньяк, потом достала из ящика стола упаковку клофелина и тщательно растерла бутылкой пять таблеток в порошок. Высыпала в один стакан и размешала. Посмотрела на свет. Нормально. Затем нарезала кусок вареной колбасы не первой свежести и порвала руками булку. Вот тебе и закуска. Поставила на поднос тарелку, стаканы, спокойно вошла в комнату.
– Двигайся, – она села рядом с ним на диван. – Давай выпьем весь коньяк и поспим как следует. А то у меня уже ноги дрожат.
– Я тоже полностью выжат. Измотала ты меня, – игриво подмигнул он ей.
Через двадцать минут его храп заполнил всю квартиру. Даша поднялась и долго смотрела на него. Затем взяла поднос и унесла на кухню. Выдвинула ящик стола, где лежали ножи, провела каждым лезвием по ладони. Выбрала один и вернулась в комнату.
Первый удар рассек сонную артерию, кровь фонтаном брызнула на Дашины руки, халат. Она брезгливо поморщилась. Размахнулась и изо всех сил ударила в грудь. В левую часть. Даже у него там есть сердце. А потом удары не считала. Она кромсала мертвое тело, пока были силы.
После Даша помыла в ванной руки и лицо, свернула халат, тапки и положила в пакет. Оделась. Вытащила из его пиджака бумажник и, не открывая, сунула в карман. Вернулась в комнату, подошла к мертвому телу и плюнула на него.
* * *
Ирина закрыла дверь своего кабинета на ключ и, облегченно вздохнув, опустилась в большое мягкое кресло цвета слоновой кости. Закрыла глаза. Представила себе густой лес, деревья такие высокие, что неба не видно. Между могучим дубом и беленькой березкой прилепилась крошечная избушка с одним окном. Там топится русская печка, белые дощатые полы еще пахнут смолой. Ирина наливает себе чай из старого самовара, достает из печи только что испеченный хлеб. Впереди целая ночь… Нет, впереди много ночей и дней, когда только звери и птицы будут приходить на ее крылечко, ожидая угощения.
– Ирина Анатольевна, – вытащил ее из нирваны голос секретарши Веры. – Звонит Каролина. Будете беседовать?
– А что ей нужно?
– Говорит, необходимо сегодня встретиться.
– Скажи ей, чтобы потерпела до завтра. В пять часов.
– Я сказала, но она…
– Мне плевать, что она. Ей назначили, и все. Будет возникать, вообще отмени ее сеанс.
Объяснить что-то Вере невозможно. Тысячу раз говорила: если я отдыхаю, значит, меня здесь нет. И случая не было, чтобы она через десять минут не лезла со своим: «Будете беседовать?» Сделаешь ей выговор, заноет: «Но там срочное дело». Там всегда исключительно срочные дела, а у нас для каждого дела – свое время. То, которое мне удобно… Лес, избушка, маленькое окно светится в ночи. Пуховые перины, подушки, одеяла. Тишина такая, как будто еще не родился ни один крикун. Нет, настроение явно сбито. А отдохнуть между тем необходимо. Сил понадобится много. Ирина открыла сейф, где вместе с документами, деньгами, бутылкой красного вина стояла коробочка с выстроенными в ряд пластиковыми капсулами. Это допинг, созданный Ириной только для себя. Она тысячи раз проверяла компоненты на совместимость, отмерила точные дозы и определила свою норму. Ирина взболтала жидкость в одном пузырьке, воткнула в него иголку шприца, набрала один кубик и легко ввела в вену. Все аккуратно сложила, закрыла сейф, вновь опустилась в кресло. Она ждала «прихода» не с исступлением и жаждой наркомана. Она просто умело помогала адреналину, истерзанному чужими страстями, воспрянуть, взяться за работу – наполнить кровь теплом, светом, покоем, а если получится, то и радостью. Вот и хорошо. Камень в душе размягчился, растаял. Через мгновение Ира сделала усилие, чтобы сдержать ликование, чувство легкости и свободы. Она была готова и нажала кнопку секретарши. Та вошла со списком посетителей и пачкой их снимков. Ира внимательно рассмотрела каждый, выбрала один – женщина с тонким, покорно-печальным лицом – и сказала: «Пусть войдет».
Посетительнице было лет сорок. Успешные женщины считают такой возраст расцветом. Эта – из другой категории. Спросишь подобную, сколько лет она хотела бы прожить, она скажет, что ей детей нужно устроить, работу закончить, квартиру отремонтировать, родителям помочь в старости. Однажды Ира спросила у похожей клиентки: допустим, ваши планы осуществились. Что потом: вы станете устраивать свою жизнь, думать о своих интересах, пытаться встретить достойного мужчину, стремиться испытать страсть, любовь? «Бог с вами, – улыбнулась женщина. – Я давно живу по инерции, из последних сил. Вот это доделаю, то исправлю, все раскидаю по местам, а потом отдохну – столько, сколько нам обещано – вечность».
– Меня зовут Тамара Ивановна Коркина, – представилась дама, присаживаясь на кончик стула. – Вас рекомендовала мне Зоя Будина.
– Знаю. Слушаю вас.
– Честно говоря, не представляю, с чего начать. Никогда не общалась с такими специалистами, как вы. Проблема у меня очень банальная, многие так живут – и ничего. А я вот сломалась. Не могу ничего исправить и все как есть оставить не могу. Я уже всего боюсь. Жить совсем не хочется, знаете. – Коркина виновато улыбнулась.
– Попробуйте расслабиться. Вам не приходилось бывать на приеме у психотерапевта?
– Нет. Я как-то не очень в это верю, рассказывать толком о себе не умею. Да и ситуация особенно острой раньше не казалась. Я имею в виду собственные ощущения.
– Вы можете назвать свои негативные эмоции, которые привели вас ко мне?
– Да, я попробую. Сначала, довольно много лет, я убеждала себя, что это просто расшалившиеся нервы. Чего-то попила, почитала хорошую книгу – и можно дальше бороться с жизнью. А сейчас – это уже катастрофа. Во мне постоянно живут обида, гнев, ожидание худшего, страх. Может, я расскажу, с чем это связано?
– Не торопитесь. Мне нужно понять вас, чтобы помочь. Я получаю необходимую информацию. У вас бывают приступы агрессии? Вам случалось желать зла близкому человеку?
– Бывает, наверное. Но я верю… Даже не в бога, но в нравственную идею, что ли. Я никогда не переступаю грань, за которой грех.
– Уныние, как известно, тоже грех. Как и нелюбовь к собственной персоне. Неоказание помощи себе – статья в Уголовном кодексе. Как вы себя чувствуете?
– В каком смысле?
– В обычном. Здоровье как? Хотя вы вряд ли регулярно обследуетесь. Давайте я сама. Вы страдаете бронхитом, так?
– Хроническим.
– Мигрени?
– Очень мучают.
– Дальше я буду просто перечислять, а вы говорите, когда я ошибусь. Итак, депрессия, проблемы с позвоночником, заболевание кишечника, нарушение менструального цикла, прогрессирующее увядание кожи… Проблемы с венами. Пока достаточно? Я в чем-нибудь ошиблась?
– Нет. Все точно. Мне даже не по себе. А как?..
– Ничего сверхъестественного. Я врач по образованию. Неплохой диагност. Давайте поговорим о цели вашего визита. Я так понимаю, речь пойдет о муже. Вы принесли его фотографию?
Тамара вынула из сумки старую черно-белую фотографию мужчины с нечеткими чертами лица, квадратным подбородком и неуверенным взглядом небольших, почти круглых глаз. Ирина внимательно рассмотрела снимок, затем положила на него ладонь. Прикрыла глаза. Она заранее готовила себя к сигналу, но сердце по-прежнему реагировало слишком сильно. Вот. Горячая волна – будто выстрел в голову. Мозг вспыхнул, в глазах багровое сияние. Сердце болезненно сместилось, как будто пытаясь спрятаться. Ирина издалека услышала глухое клокотание, переходящее в хрип. Кровь отлила от ее лица. Она с трудом подняла веки и восстановила дыхание.
– Что с вами? – Тамара с ужасом смотрела на побелевшие губы Ирины, обострившийся нос, затуманенные глаза.
– Когда вы видели своего мужа в последний раз?
– Позавчера он не пришел ночевать… Он часто не ночует дома… Но вчера вечером я вернулась с работы, стала убирать и нашла у зеркала в ванной вот это. Утром этого точно не было. Значит, он приходил днем. И не один. – Тамара положила перед Ириной тюбик дешевой красной губной помады. – Что? Почему вы молчите? Вы что-то знаете?
Ирина молча придвинула к посетительнице снимок, положила на него помаду.
– Он не просто не пришел вчера ночевать. Полагаю, у вас есть основания заявить в милицию. Попытайтесь убедить их принять заявление. Это может совпасть с информацией об убийстве.
– Что такое вы говорите? Вы думаете…
– Да. Я практически уверена. Вашего мужа нет в живых. Мне очень жаль. Сейчас Вера вам поможет. Не теряйте наш телефон. Он вам понадобится.
Глава 2
Тамара Коркина не первый раз обходила свою квартиру по периметру. Она пыталась логически выстроить совершенно алогичную ситуацию. Муж две ночи здесь не ночевал. Между тем днем, похоже, домой захаживал, и не один. То есть чувствовал себя неплохо. Момент болезненный, но, мягко говоря, не новый. Бывало, он по неделям не приходил, и она его не искала. Это бессмысленно. Он может быть с кем угодно: с компанией, с женщинами и, наконец, с женщиной. Одной. Какие основания именно сейчас требовать от милиции, чтобы они искали его труп? Там зададут дежурный вопрос: «Так уже было?» После чего посоветуют ей возвращаться домой и ждать, пока муж не нагуляется. Она всегда страдала во время его отлучек – от тоски, разочарования, обиды, унижения, одиночества. Боялась, что он может совсем бросить ее. Но это все, чего она боялась. Ничего более страшного она себе не представляла. Может, когда-то, в самом начале, когда не хотелось верить в добровольность его исчезновений… Таким образом, в этот раз ситуация изменилась не из-за него, а из-за нее самой. Она дошла до края в своей усталости, ощущении уходящей, загубленной жизни. Ей показалось, что самостоятельно из этого мрака выбраться невозможно. И она дала себя уговорить одной подруге, которая все уши прожужжала ей небылицами о могуществе какой-то колдуньи, ведуньи, ясновидящей, или как там их еще называют. Тамара, никогда не обнаруживавшая в себе мистической придури, не то чтобы поверила в эту чушь. Она просто почувствовала необходимость совершить не поступок, а его имитацию, обмануть собственную боль, а может, и разделить ее с кем-то посторонним, чье мнение не так уж и важно. Она не очень волновалась перед этим визитом, рассчитывая увидеть нечто среднее между деревенской бабкой с травами и заговорами и фокусником из цирка. Но серьезная, интеллигентная, очень сдержанная женщина, которая окинула ее проникающим насквозь взглядом, была похожа на профессионального врача и, как выяснилось, им и являлась. Тамара не успела понять, что чувствует: облегчение или разочарование, – когда произошло это… Что-то невозможное, невероятное произошло, когда ясновидящая рассматривала фотографию Вадима. Тамара вспоминала, как страшно менялось ее лицо, как сжималось вокруг них двоих невидимое кольцо, как отхлынула вдруг кровь от сердца самой Тамары. Она вновь почувствовала, что у нее холодеет кожа, немеют кончики пальцев, застывает перед глазами живое лицо мужа. У нее не было объяснений, но она верила Ирине. Неужели это возможно? Чтобы человек обладал таким даром: взять обычный снимок и прочесть в нем весть о беде. Нет. Это, конечно, обычные приемы мошенниц. Пусть эта даже очень достойно выглядит и уверенно, разумно себя ведет. И все же… Господи! А если это был не страшный фокус, а правда? Но не рассказывать же о ее визите в милиции. Тамара стала судорожно рыться в ворохе старых газет на полке в прихожей. Объявления! В них сейчас печатают что угодно. Вот. «Частный детектив. Телефон…» Она набрала его.
– Мне нужна ваша помощь. Возможно, – сказала она сбивчиво, как школьница, – у меня несчастье. То есть, может быть, оно случилось. Мне сказали… Одна… Ну, это неважно. Короче, мой муж. Его нет дома. С ним могла случиться большая беда. Конечно, это звучит глупо, но я хочу вас попросить мне помочь. Понимаете, мне некому помочь. Я совсем одна.
– Успокойтесь, пожалуйста, – ответил ей приятный мужской голос. – Приезжайте сейчас, мы постараемся во всем разобраться. Все может оказаться не таким уж страшным.
– Приехать? Но я не знаю… Я в таком состоянии, что просто вас не найду.
– Хотите, я к вам приеду?
– Да, пожалуйста, я буду очень вам признательна. Запишите адрес. Меня зовут Тамара Ивановна Коркина.
– А меня Сергей Кольцов. Ждите. Вы больше не одна.
* * *
Дома Ирина тяжело опустилась на стул в прихожей. В последние часы работы потребность остаться наедине с собой, спрятать от чужих посягательств мгновенно возбуждаемый механизм, спрятанный в хрупкой черепной коробке, она ощущала как приступы хронической болезни. Сейчас ее мозг, кожа, волосы оживали в покое, в ожидании чувства безопасности, а взгляд уже привычно скользил по вешалке, по столику в прихожей, где лежат сумки. Женя. Хорошо, что ее нет дома, но нужно определить по отсутствующим вещам, давно ли она ушла, далеко ли собралась, когда вернется. Необходимо отодвинуть беспокойство подальше. Дочь Женя. Смысл ее жизни. Самое большое счастье. Самый большой крест. Именно потому, что счастье.
Так. Любимая, очень дорогая куртка из тончайшей бирюзовой кожи с серебристой чернобуркой на месте, бледно-голубая сумка тоже лежит на столике. Значит, у зеркала должна быть большая косметичка с парадным набором косметики. Стало быть, после занятий в Гнесинке она не собирается в гости, на дискотеку, в клуб. Возможно, скоро появится. Ирина сунула ноги в мягкие тапочки, добрела до ванной, напустила очень горячей воды, разделась и скользнула в нее, прикрыв глаза от истомы и блаженства. Руки, плечи, затылок ныли так, будто она целый день таскала мешки с кирпичами. Ирина легонько зашевелила губами. Это была не молитва, не заговор, просто она договаривалась с облепившими ее чужими бедами. Растворитесь в чистой воде, оставьте меня на время, успокойтесь, мы еще встретимся. Мы с вами разберемся… Она долго, тщательно растирала тело жесткой мочалкой, лежа в горячей ванне, затем включила холодную воду и постояла под обильным, резким душем. Потом тщательно вытерлась большим полотенцем. В кухне выпила чашку кофе со сливками, и ноздри ее вздрагивали от чудесного аромата, успокаивающего нервы, согревающего кровь. Впереди только покой и радость. Ирина посмотрела на настенные часы и почувствовала, что ровно через тридцать минут повернется ключ в замке входной двери, и на пороге появится Женя. Скажет: «Ой, мам! Ты дома? Как хорошо. У меня желудок просто высох от голода». Они поужинают, найдут в программе самый глупый сериал и лягут в гостиной на широком диване. Будут смотреть телевизор, шутить, смеяться, жевать фрукты и жалеть, что так быстро кончается вечер. Ирина достала из холодильника куски парной телятины, помидоры, огурцы, красный и желтый сладкие перцы и принялась готовить ужин. Она смочила мясо легким белым вином, немного налила себе в бокал, сделала несколько глотков. И вдруг отчетливо услышала женский голос: «Я одна. Я не знаю, что мне делать». Ирина напряглась. Срочно собраться, сделать контакт невозможным, закрыться. Она допустила ошибку, не окончательно очистилась от полученной информации, не прервала какую-то связь. Ирина прикрыла глаза, сжала зубы, скрестила руки на груди. Но женский голос вдруг застонал жалобно и умоляюще. Перед закрытыми глазами, как на экране, появилось тонкое, печальное лицо. Женщина плакала. Затем видения замелькали, словно во время перемотки пленки. И вдруг появилась четкая картинка. Тело обнаженного мужчины на окровавленной постели. Множество беспорядочных ран. Открытые глаза с застывшим выражением недоумения и страха и темный, толстый язык в отверстии рта… Ирина быстро вошла в свой кабинет, остановилась у стены, на которой висели географические карты. Она очень близко подошла к карте Москвы, провела ладонью по кругу. Большой круг, меньший, еще меньший… Ладонь вдруг вздрогнула и застыла. Ирина прижала ее теснее и почувствовала покалывание. Минуту она стояла в раздумье. Затем решительно набрала телефон секретарши:
– Вера, срочно телефон клиентки, Тамары Коркиной. Была у меня днем.
– Ой! Ирина Анатольевна! А зачем? И вы никогда…
– Я сказала, срочно…
Тихий женский голос ответил не сразу: «Слушаю вас».
– Тамара Ивановна? Это Ирина. Вы сегодня были у меня. Я хотела спросить: вы что-нибудь предпринимали?
– Я… Вы знаете, я как-то не решилась идти в милицию. Но я предприняла… Пригласила частного детектива. Вот он сейчас пришел, и я пытаюсь ему объяснить ситуацию.
– Дайте ему трубку, пожалуйста. Добрый вечер. Не будем тратить время на представления. Сейчас это неважно. Если вы беретесь за это дело, поищите на востоке Москвы. Рядом с домом много машин, автобусов, людей. Возможно, это автовокзал. Квартира невысоко. Скорее всего, первый-второй этаж. Сейчас она пуста. В смысле, живых людей в ней нет.
* * *
Сергей с участковым Гольяновского ОВД стояли во дворе одного из домов по Щелковскому шоссе.
– Ну, я не знаю, – лениво говорил участковый Миша Емельянов, рыжий, с мальчишеским лицом и курносым носом, сплошь в крупных веснушках. – Сколько еще ходить. В этом корпусе тоже сдают. Ну, до последнего времени точно, а сейчас не знаю. Там бабка померла на первом этаже. Внук вроде хотел хату продать, а потом решил сдать. Кавказ сначала пустил, с Черкизовского рынка, так они каждый вечер товар завозили прямо в квартиру. Грязь, запахи всякие, соседи меня жалобами закидали. Я его вызвал, так и так, говорю. Он кавказцев выгнал, двух девок поселил. Так они, – Миша радостно засмеялся, – они там бордель натуральный устроили, в этой двушке. По шесть мужиков за один раз принимали. Соседи просто кусаться начали. Я наследника опять вызвал: ты что, говорю, нормального человека найти не можешь? Что у тебя за проблемы? Он говорит, типа, будь спокоен, все улажу. Ну и вроде нашел. Не знаю кого, но уже несколько месяцев никто не жалуется на эту квартиру.
– Больше никто не сдает?
– Легально нет. Знаю бабулю одну с третьего этажа, хохлов держит в однокомнатной. Причем без регистрации. То их два, то четыре. Я днем выгоню, а она ночью опять пускает. «Миш, – говорит, – какие ж это квартиранты. Это ж родня, до поезда пришли пересидеть». – Миша опять залился смехом, но Сергей решительно потряс его за плечо.
– Не увлекайся, старик. Жизнь – штука веселая, но я вообще-то покойника ищу. Это совсем другая проблема, понимаешь? Нам нужно войти в ту квартиру, которая сдается.
– А че, покойники лежат только в таких?
– Полагаю, жмурика в своей не оставили бы, не ушли.
– Кто?
– Хозяева, Миша. Мы уже говорили: сначала проверяем съемные.
– Знаешь…
– Знаю. Войдем опять спокойно, без взлома и шума, как в тех домах. И к взаимному удовольствию. – Сергей взмахнул перед веснушчатым носом пятидесятидолларовой купюрой. – Если там все в порядке, узнаем, как дела у бабки с размножающейся родней.
– Чего тут узнавать. – Миша с усилием сдержал рвущийся наружу хохот. – Вон она, в окне торчит. У нее там круглосуточный пункт наблюдения.
Хлипкая деревянная дверь открылась с легким скрипом. В прихожей было темно и душно.
– Воняет, – деловито констатировал Миша и первым вошел в спальню. Сергей двинулся за ним, но на пороге они столкнулись. Круглые глаза изумленно вытаращились на совершенно малиновом лице участкового. Он обеими руками зажимал рот. Сергей подошел к кровати и закусил губу. Трудно представить, что в одном человеке так много крови. Сергей окинул взглядом черные раны, темно-синий язык, восковой лоб и не стал наклоняться. Бедолага коченеет здесь в одиночестве не один час. В ванной Сергей обнаружил беспорядочно сваленную мужскую одежду. Сергей сунул руку во внутренний карман пиджака: паспорт, права, кредитки. Бумажника, наличных денег нет. Паспорт на имя Вадима Викторовича Коркина. Все точно, как в кино про ведьм и вампиров.
– Вызывай бригаду, – повернулся Сергей к Мише. – То ли колдунья на самом деле вам подарок преподнесла, то ли убийца у нас с большими заморочками. Слушай, следствию про наводку пока ни слова. Скажи, что ты просто мимо проходил, скажем, шел квартирантов с третьего этажа гнать, и вдруг что-то подозрительное увидел. Ну, допустим… Да, дверь приоткрыта, а на звонки никто не ответил. Ну, ты и вошел. Квартира же засвеченная. Жалобы на нее были. А я вроде бы в гости к тебе зашел.
Миша утратил реакцию. Она вернулась к нему лишь после того, как в его ладони оказалась очередная зеленая бумажка.
До прихода оперативников Сергей курил на площадке. Затем погасил сигарету, тяжело вздохнул и набрал номер. Трубку взяли после первого гудка.
– Тамара Ивановна, это Сергей. Мне очень жаль. Я нашел вашего мужа. Во всяком случае, по документам это он.
– Что с ним?
– Убийство. Я подъеду к вам через некоторое время. Вас вызовут на опознание. Крепитесь. Я буду с вами. Да, еще минуту, пожалуйста, это очень важно. Нам нужно решить: мы ссылаемся на источник информации?
– Ни в коем случае. Исключено. Извините, я больше не могу говорить. Приезжайте. Я буду готова.
* * *
Даша вторые сутки лежала на продавленном диване в однокомнатной квартире, которую снимала одна ее знакомая. Когда-то они встретились на дискотеке, поехали вместе с компанией парней, время провели бестолково, нетрезво, не получив ни удовольствия, ни денег. Расставаясь, обменялись телефонами. Вот и пригодилось. Варвара за все время их совместного проживания провела в квартире несколько часов. Говорит, сделками с недвижимостью занялась, дело, мол, свое хочет открыть. Это конечно. Даша таких дельцов за версту чует. Она хмыкнула, сплюнула в жестяную коробку, служившую пепельницей, раздавила сигарету. Поднялась, сделала шаг и оказалась у допотопного шкафа. Полуоткрытую дверь распахнула ногой, не вынимая рук из карманов джинсов. Е… Ну и шмотки! Это называется секонд-хенд по пятнадцатому разу. Бархатное фиолетовое мини-платье с дешевым черным кружевом на груди и по подолу, крошечная красная юбка выше всякого зада, какие-то жуткие топики с люрексом. «Одним словом, менеджер, – удовлетворенно пробормотала себе под нос Даша. – Мне б в таком унитаз стыдно было мыть». Она посмотрела на часы. Восемь вечера. Вроде бы утро только что было. Ну что ж. Еще одну ночь здесь прокантуется, а завтра надо валить из этой клетки. Даша прошла в ванную, хотела налить горячей воды, полежать, подремать, как она любила, но брезгливо провела по стенке ванны и поняла, что себе дороже – купание в такой грязи. А чистить тут она не нанималась. Потому просто разделась и сполоснула над раковиной отдельные части лица и тела. Постирала белье, джинсы оставила на трубе, вернулась на диван в короткой рубашке и взяла пульт телевизора. В это время кто-то открыл входную дверь ключом снаружи. Даша спокойно повернула голову в сторону прихожей. Ни фига себе! Гостей приволокла. Даша не шевельнулась и не поменяла позы, когда в комнату вошли Варька и невысокий стройный мужчина непонятного возраста: над молодым лицом, ярко-синими глазами – абсолютно седая шевелюра. Даша, не моргая, выдержала наглый синий взгляд.
– Будем знакомиться? – поинтересовался гость.
– А то, – ответила Даша и села, медленно опустив голые ноги на пол и не подумав поправить рубашку, обнажившую бедра.
Через несколько минут на табуретках, принесенных из кухни, стояла большая бутыль виски и какая-то закуска. Даша первой взяла стакан, налила до краев и выпила залпом. Затем откусила от яблока и налила себе снова.
– Однако, – усмехнулся синеглазый Никита. – Сразу видно: девушка зря время терять не привыкла.
– А чего нам тут нахлобучиваться, – засмеялась Даша. – Мы люди свои. Специалисты по недвижимости. Так что давай, догоняй.
Виски незаметно закончилось, Никита вышел из квартиры на пятнадцать минут, вернулся с бутылкой водки. Языки у всех развязались, никто никого особенно не слушал. Но Даша трезво фиксировала каждый брошенный на нее синий взгляд. Варька все болтала про свое дело, которое откроет с минуты на минуту.
