Евгения Кибе
Лес – наш дом
– Нас домовые подкармливают, – ответил Зубчик. – То хлеба, то сыра, то колбасы дадут. Они тоже переживают за нас и наш лес, так как понимают, что стоит только этой всей цивилизации прийти к нам, следующие, кому "повезет", будут они. Начнут скупать участки, а потом сносить дома и .... – он запнулся и отхлебнул чай из своей плюски.
Марта устала с дороги так, что даже не смогла подойти к огню. Ромашка уложила ее в одну из постелей, которые соорудили из соломы и старых носовых платков с помощью домовых гномы ещё в первый свой день в деревне. Мушка тихонько подошел к другу и сел рядом, взяв кусок поджаренного хлеба, протянутого Зубчиком.
– А где Сина и Рыжик? – спросил, удивленно оглядываясь Пуфик.
– Да они в доме председателя ночуют у домовых. Валерик и Петрус пустили их пожить у себя, что бы новости сами слушали и передавали нам. У домовых тоже же дел полно после зимы, – ответил, зевая Зубчик.
– Давайте спать, утро вечера мудренее, – проговорил Пуфик, прислоняясь к стене избы, рядом с банкой-печкой, в которой все ещё теплился огонёк.
Глава 7.
Живя в лесу, гномы конечно слышали выражение "вставать с петухами", но что это на самом деле, не понимали. Они вели свободный образ жизни, занимаясь тем, что изготовляли себе и друзьям какие-то предметы быта, занимаясь собирательством, готовя еду, ходя в гости к друг другу. И, когда пернатая птица с гребешком, начала петь своим противным скрипучим голосом "кукареку" , от страха и неожиданности Мушка свалился на пол.
– Доброе утро, – услышал он голос Пуфика.
Мушка увидел друга рядом с банкой-печкой, варившего в маленькой жестянке кашку.
– Доброе. Ты давно проснулся? – спросил , потягиваясь, он.
– Да я почти и не спал, – со вздохом ответил староста, – как-то сон не шел. Звуки, запахи, тут все другое.
– А остальные где?
– Марта убежала к Сине, остальные тоже разошлись по делам, – проговорил, снимая с огня завтрак Пуфик, – нам бы тоже не мешало заняться делами.
– Сейчас умоюсь и займемся, – бодро поднимаясь с пола, ответил Мушка.
В деревне жизнь не текла своим чередом. Рано утром приехали трактора и грузовики, в которых сидели люди в одинаковых робах.
Председатель, Ефим Петрович, человек уже в солидном возрасте, стоял у своего дома в валенках, овчинном тулупе, сложив руки на груди. Из домов на улицы высыпали люди.
– Кто председатель? – крикнул бородатый мужчина из первой машины, остановившейся у дома Ефима Петровича.
– Ну я, – нехотя ответил тот.
Заглохли двигатели и из кабины вышел тот самый бородач, держа в руках стопку бумаг.
– Доброе утро. Меня Виталий зовут. Я бригадир, – сказал, протягивая руку, которую с опаской пожал председатель, – вот бумаги. Вас должны были уже предупредить, что сегодня мы приедем.
– Да уж предупредили, – с грустной усмешкой, ответил Ефим Петрович.
– Вот и отлично. Можете нам показать место, где нам остановиться на время работ?
– Да, пойдемте, – доставая ключи из глубокого кармана тулупа, ответил председатель и бодрым шагом направился к пустующей избе по соседству, которую приготовили для рабочих.
Дом был одноэтажный, с добротной свежепобеленой печкой. В избе стояло шесть кроватей, большой деревянный стол, две длинные скамейки и четыре стула. Рукомойник с большим зеркалом располагались сразу рядом со входом. На окошках висели забавные занавесочки с оранжевыми маками, которые когда-то скорее всего были красными, но солнце и годы немного осветлили их.
– Ну вот. Принимайте, – проговорил председатель, включая свет и проходя в избу, – посуда в шкафу. Подушки и одеяла лежат на кроватях. Постельное надеюсь с собой взяли? У нас тут не отель. Если что, поделимся конечно, но… Продукты в нашем магазине продаются. Часы работы на его двери написаны. Полюбопытствуйте. Фельдшерского пункта нет. Это в соседнюю деревню ехать. Баню как топить знаете?
– Знаем, – ответил бородач, – я сам деревенский.
– Деревенский… И этим занимаешься.., – с укоризной проговорил Ефим Петрович.
– Мне эта работа тоже не по душе. Все детство рядом с таким же лесом прожил.
– Была бы не по душе, не делал бы. Но да ладно. Не дети уже. Позвольте откланяться, ежели вопросов ко мне нет.
– Пока нет, – ответил Виталий, грустно оглядывая избу, – Ну что ж, – тихо сказал сам себе мужчина, когда председатель оставил его одного, – жить вполне можно.
К вечеру вся деревня знала о том, что скоро, уже очень скоро начнут вырубать лес, который появился тут ещё задолго до того, как построили первый дом в деревне. Деревья, видевшие многое на своем веку, лягут и погрузятся в вечный сон. Их слезы и боль никто не увидит, так как все это они унесут с собой. Как и воспоминания о тех, кто прикасался к их стволам, сидел под ними, плакал и смеялся, охотился и собирал грибы.
– Видели уже этих? – сидя в избе на окраине деревни, спросила Сина .
– Да уж видели… Видели, – проговорил тихо Пуфик, поправляя палочкой щепки в их маленькой печке.
– Что делать-то будем? – спросил Мушка, – Весь день только крутились у этих машин, да дома, где рабочие… живут теперь.
– Будем что-то делать, – задумчиво произнес староста.
Гномы в полном сборе сидели у огня и молчали. Гнетущая тишина окутывала их, заставляя сердечки биться быстрее, чем обычно.
– Так, – поднимаясь, начал Пуфик, – Сина, Рыжик, вы же общаетесь хорошо с домовыми?
– Да нормально, – грустно ответил Рыжик.
– Сколько их по всей деревне?
– Пфффф, – гномка запустила руку в волнистые длинные русые волосы, – да не знаю я точно. А сколько надо?
– Столько, сколько можно попросить помочь. Надо напугать пришлых в их доме. Навести на них ужас и страх, что бы они задумались над тем, стоит ли тут вообще оставаться.
– Понятно. Сделаем, – ответил Рыжик, поднимаясь с места, – Ну что? Пойдем мы тогда?
– Да, если хотите, то идите, – Пуфик повернулся к Ному и Мону, когда Сина и Рыжик подбегали к щели, ведущей на улицу – вы у нас с насекомыми договорились?
– Да, – ответили близнецы хором.
– Тогда предупредите, чтобы атаковали этих работяг, если они поедут на своих машинах к лесу.
– Мы утром с насекомыми поговорим, – начал Ном.
– А то они спят уже , – закончил Мон.
– Да, конечно, – кивнул Пуфик, – Ромашка, Зубчик, Мушка и я берем на себя машины. Отправляемся сейчас. Остальные спать и набираться сил. Завтра новый день и, как я понял, начало вырубки.
В это же самое время в домике, в который утром заселились рабочие, шло небольшое совещание. Бригадир Виталий раздавал указания своим работникам, разложив на столе карту местности, на которой его больше всего интересовал план леса.
– Игорь, – обратился он к грузному, седоволосому мужчине, проводя красным карандашом линию по карте, – ты завтра поедешь в первой машине вот туда. Костя, с ним в машину пойдешь, понял?
– Да, что ж не понять, – ответил худой и высокий паренек.
– Лешка, Кирилл, вы во второй, но за рулем будешь ты, – и бригадир указал на коренастого мужчину с лицом усеянным забавными конопушками.
– А почему Кирилл снова? Моя же очередь, – тут же вмешался лысый парнишка.
– Ладно, Леха, ты поедешь. Только не как в тот раз, когда ты мне трактор умудрился перевернуть.
– Да ну я же извинился уже… – под дружные смешки, смутившись, ответил тот.
– Ну да, конечно, – хмыкнул в бороду Виталий, – Ну а мы с Федором, – и он кивнул в сторону пожилого мужчины, листавшего книгу, – на остальных двух. Все понятно?
– Да, – хором ответили ему рабочие и, свернув карту, разложили домино на столе.
В доме было тепло и тихо. Было слышно , как тикают старые часы, висящие на стене, как на стол опускаются костяшки домино. В граненные стаканы в подстаканниках, на дне которых лежал кусковой сахар, Федор наливал каждому вечерний чай. На улицу опустилась ночь.
Неожиданно из шкафа с посудой начали выпрыгивать чашки и блюдца. Они падали на пол и разбивались на мелкие кусочки, создавая невообразимый шум, который настолько сильно контрастировал с тишиной до этого, что в доме начался кавардак. Сидевшие за столом повскакивали со своих мест, рассыпая костяшки на пол, впрыгнули в сапоги, стоявшие у входной двери и, кто в чем был, выбежали с дикими криками на улицу.
Мужчины стояли и тряслись от страха и холода на улице, боясь сказать хоть слово, а в доме продолжался погром. Бригадир нервно гладил свою черную бороду и ходил из стороны в сторону, слушая, как все ещё бьются тарелки, чашки и блюдца. Как неожиданно это все началось, так же оно и закончилось.
Но из соседних домой начали выходить люди, которых выгнали крики из их теплых постелек. Они подходили к беспокойным соседям, высказывая свое недовольство.
– Ну и что не спится? Мне вставать чуть свет, что бы Зорьку выгонять.
– Ой, городские.
– Что у вас там за праздник, хотя уж ночь на дворе?
– Да гнать их надо. Где председатель? Пусть с ними сам разбирается.
К забору подошла крупная женщина с пуховым платком на плечах.
– Ну и что стряслось, мальчики? – сказала она, злобно окидывая их взглядом.
– У нас там посуда летает, – сказал Костя, громче всех стуча зубами.
Остальные стояли, нервно переминаясь с ноги на ногу. Никто не верил в то, что только что предстало их взорам. Этого просто не могло быть!
– И это повод орать ночью? Тут половине деревни утром рано вставать. Мне завтра товар принимать в магазине, в котором вы будете продукты покупать, между прочим. Так что, вам со мной дружить бы надо. Виталина Ильинична я, продавец местный.
– Но там правда...., – продолжил тот же парень, хватаясь за сердце, но Виталина Ильинична не дала ему договорить.
– Что у вас там летает и как, сейчас посмотрю.
И, не дожидаясь приглашения, отворила калитку, быстро проскочила в дом и закрыла за собой дверь.
Из дома не раздавалось ни звука. Прошло уже несколько минут и мужчины забеспокоились.
– Ребята, а может ее уже того…, – кивая головой, проговорил снова Костя.
– Ну что ты несешь, – напустился на него Игорь.
– Да не несу я ничего. Ты сам все видел, – ответил тот, сжимая кулаки.
– Ладно. Хватит, – выступил вперед Виталий, – пошли внутрь. Мало ли там и правда что с женщиной случилось. Она человек важный тут, как я понял. Все-таки продавец в единственном магазине.
Он подошел к двери, набрал в легкие побольше воздуха и зашел в дом.
Глава 8.
В доме был включен свет, в печи пылал огонь от вновь подброшенных поленьев, а Виталина Ильинична заканчивала подметать полы. Видавшая виды метелка, грязный и ржавый совок, да пластиковое ведро были ей в этом помощниками.
Когда бригадир открыл дверь в избу, то застыл от удивления и неожиданности, увидев такую картину.
– Так, мальчики, я уж не знаю, кто из вас тут начал этот ужас, но я все подмела, в печь дровишек подкинула. Еще ночами прохладно. Не забывайте про заслонку, – проговорила женщина, высыпая последние собранные осколки в ведро, – Значит на счет посуды договорюсь с нашими. Но, как я поняла, вам металлические надо кружки и тарелки.
– Спасибо вам за помощь, – с благодарностью в голосе проговорил бригадир.
– Тебя как звать-то, бородатый? – спросила женщина, кутаясь в свой пуховый платок.
– Виталий я.
– Слушай, Виталий, я женщина уже в возрасте, давление у меня шалит. Если у вас тут ещё кто-то, – сказав это, она закатила демонстративно глаза, – будет посуду кидать, то делайте это либо днем, либо тихо. Договорились?
– Договорились, – ответил мужчина и отошел от дверного проема, пропуская женщину.
Когда ее шаги стихли, то в избу стали подтягиваться рабочие. Проходили они, не говоря ни слова и не поднимая глаз. Каждый лег на свою кровать. Не хотелось больше ни веселиться, ни пить чай, ни разговаривать. Бригадир погасил свет и каждый остался со своими мыслями в ночной тишине.
Утро, как и каждое утро в деревне, наступило с первым криком петуха. Ночь прошла неспокойно. Ни один из бригады рабочих не смог уснуть. Каждый вспоминал летающие тарелки, чашки и не мог до конца поверить в то, что видел.
За окном моросил мелкий дождик, темноту на улице ещё не растворила заря.
– Мужики, завтракаем и начинаем работу. Я всю ночь голову ломал над тем, что вчера произошло. Скорее всего было какое-то землетрясение, из-за чего и посуда вся попадала на пол,– высказал свою версию Виталий, поглаживая густую черную бороду.
Все дружно закивали. Послышались вздохи облегчения и смешки.
– Я тоже так подумал.
– Ну мы и зайцы.
– Да уж, а ещё взрослые дядьки.
– Точно. Мне ещё показалось, что вроде как земля под ногами зашевелилась.
Наперебой стали они поддерживать начальника.
Завтрак прошел быстро и легко. Бутерброды и чай из общей миски были очень кстати. Работа предстояла трудная и долгая, так что стоило подкрепиться на славу.
Когда мужчины подошли к своим машинам, то их ждал ещё один неприятный сюрприз.
– Виталя, а машина не заводится, – крикнул Игорь бригадиру.
– У нас тоже, – прокричал Федор, – Вон у Лехи такая же проблема.
Из соседнего с Федором трактора выглянул из окна парнишка с озадаченным видом и кивнул.
– Да что за здасьте-то, – с раздражением проговорил Виталий, – Вылезайте. Будем вызывать помощь из города.
За колодцем, который располагался в метрах десяти от дома, рядом с которым и стояли эти огромные груды металла, называемые гордо машинами, сидели на кусочке полиэтиленового пакета, накрытого тканью, Пуфик, Мушка и Марта. Они радостно потирали свои маленькие ручки и улыбались. У них в запасе появилось ещё какое-то время, чтобы придумать новый план, чтобы ещё хоть ненадолго отложить, а может быть и полностью отменить, уничтожение их домов.
Все утро бригадир звонил, объяснял что-то кричащим на него в телефон рассерженным людям, нервно теребя бороду. К обеду стало ясно, что машины приедут забирать в ремонт только на следующий день. Сколько они будут в ремонте не ясно, но обещали как можно быстрее пригнать новые.
– Так, ребята, новости такие: нам пару дней дадут отдыха, потому что машин нет. Можете в город поехать к семьям. Когда мне сообщат, что техника в пути, я с вами свяжусь и вернетесь на рабочие места.
