Евгения Кибе
Лес – наш дом
Гномы стали расходиться по своим деревьям, а Пуфик стоял на месте, как замороженный. Из ступора его вывело прикосновение к плечу.
– Не волнуйся, – ласково сказал Староста,– все будет хорошо и ты справишься. Помни, что бы ни случилось, вы всегда можете покинуть наш лес и уйти следом. Никто не посчитает вас трусами или предателями. Одно то, что вы решились попытаться защитить лес- дорогого стоит.
Пуфик попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривая и печальная. Внутри все дрожало от страха и волнения. Скоро, совсем скоро, все изменится. Жизнь никогда не будет прежней. По крайней мере для него.
Глава 3.
Ночь тянулась бесконечно долго, как казалось Пуфику. Он ворочался, переворачивался с бока на бок. Сон все не хотел приходить, как бы не звал его гном. Страх заполнял его всего целиком и места сну просто не было. Когда первые лучи солнца проникли в дом через окно, Пуфик даже ощутил радость от того, что можно уже было просто встать с кровати.
Солнце приступило к работе. Оно отогревало землю, речку, давая силы растениям пробивать себе путь наружу. Почки, набухшие на деревьях, выпускали постепенно зеленые липкие и нежные листочки.
Выпив горячего ромашкового чая, что бы немного успокоится, перекусив нехотя овсянкой, Пуфик засобирался к старосте. Он не хотел идти к тому сразу, так как мысли все ещё скакали, как взмыленные кони по полю, а задумал немного посидеть на берегу реки, прогуляться по любимому, проснувшемуся от зимней спячки, лесу.
Только гномик дошел до прихожей, что бы снять с вешалки пальто и окунуться в весеннюю утреннюю прохладу, как услышал стук в дверь.
– С добрыми вестями или как всегда?– пробормотал он себе под нос, открывая входную дверь.
От удивления он подался немного назад.
– Вы?
– Да, – послышался из-за двери голос старосты, – можно к тебе?
Гном ничего не смог ответить. Нерешительно кивнул и отошел в сторону, пропуская гостя.
– Пуфик, – бодрым голосом проговорил гость, – угостишь чаем? А то замерз и промок, пока к тебе пробирался через лужи и остатки снега.
Староста улыбался, снимая с себя пальто. Сняв ботинки, сунул ноги в гостевые войлочные тапочки, которые были в хозяйстве каждого уважающего себя и соплеменников, гнома.
Чайник весело выпускал пар, призывая снять его с огня, огонь же игриво гладил поленья, которые мирно потрескивали в камине, и казалось, что два гнома, сидящих в креслах, встретились, что бы поболтать о пустяках. Но такое умиротворение и спокойствие были только с виду. Напряжение, царившее в доме, ощущалось в воздухе.
Свет от огня в камине освещал лицо старосты, казавшееся ещё более морщинистым, чем обычно. Сухими тонкими пальцами он сжимал плюску с горячим чаем. Серебристые от седины волосы падали на высокий лоб, закрывая его.
Пуфик смотрел на рисунок на пледе, которым укрыл ноги, и думал, был ли староста вообще когда-нибудь молодым? Сколько помнил себя гном (а прожил он на свете уже добрых несколько веков), его гость всегда был таким. Может быть только морщинок на лбу было меньше. Да, время бежит и меняет все и всех.
– Думаешь, я всегда был таким старым? – спросил, хитро подмигивая Пуфику, староста, – Удивлю тебя, не всегда. Когда на земле не жило ещё столько людей, сколько сейчас, я был молод. Мои волосы были такие же черные, как твои. И звали меня не всегда "старостой". Многие, кто помнит меня по тем временам, уже позабыли мое настоящее имя. Да я и сам временами начинаю забывать его. Завиток. Так давно никто меня не называл. Просто по имени, – гном грустно усмехнулся и продолжил серьезным голосом, – Но не будем обо мне. Я пришёл не просто в гости. Хочу поговорить о том, что предстоит тебе после того, как мы с общиной покинем этот лес. Страшно? – спросил староста, глядя на огонь.
– Да, – тихо проговорил Пуфик. – И даже очень.
– Это нормально. Бояться не стыдно. Храбрый не тот, кто не чувствует страха, а тот, кто старается его побороть, несмотря ни на что, – в глазах Завитка загорелись искорки, – А не боятся только полные глупцы.
– Вы тоже… боитесь?
– Да. И даже очень.
Пуфик, почувствовал, как начинает медленно отступать тот панический ужас, который сковывал его всего внутри. Он боялся бояться, но, уж если такой старый и опытный гном говорит, что у него внутри тоже сидит это чувство, значит все нормально. Гном с облегчением выдохнул.
– Пуфик, открою тайну, как быть старостой. Тайна в том, что нет никакой тайны. Нет никакой премудрости. Относись ко всем так, как ты хочешь, что бы относились к тебе. Будь справедлив так, как ты хотел бы, что бы были справедливы по отношению к тебе. Не ври, не юли, не мсти. И всегда, что бы ни случилось, ставь себя на место другого. Понятно, что невозможно влезть в чужие тапочки, – Пуфик бросил удивленный взгляд на тапочки своего собеседника, – но, по крайней мере, постарайся встать рядом с ними.
Завиток отхлебнул из своей чашки.
– То есть, мне не надо читать километры книжных страниц? – с удивлением и даже как-будто разочарованием спросил Пуфик.
Завиток улыбнулся.
– Представь себе, нет. Я мог бы тебе записать то и это, но суть в том, что бы оставаться гномом в любой ситуации. Сложно тебе, больно, обидно, но ты должен быть справедлив ко всем одинаково. Ты не должен относиться к кому-то "справедливее" только потому что он твой друг или брат. В этом и есть самое главное и самое сложное.
Пуфик взглянул в окошко, прорезанное в стене дома. Мимо пролетали радостные птицы, несущие в клювиках веточки для постройки гнёзд. Слышны были их весенние песни. Казалось, что они призывали каждого присоединиться к ним, что бы славить весну и пробуждение природы.
"День просто обязан быть хорошим" – пронеслось в голове у Пуфика.
– Кстати, сегодня у тебя будет первое разрешение конфликта.
Настроение у гнома сразу же упало, не успев взлететь. Снова застучало где-то в районе горла сердце. Почему-то, когда он волновался, его сердечко всегда подпрыгивало так высоко, что готово было выскочить наружу.
Он сглотнул.
– Это как?
– А вот так. Сегодня будет разбираться спор между твоим другом Мушкой и его соседкой Мартой. Они не могут поделить чайник, который Мушка, с его слов, одолжил Марте. Он просит его вернуть, а Марта в свою очередь говорит, что чайник ее.
Пуфик схватился за голову. Первое дело, да ещё такое сложное. А самое ужасное – в нем замешан его друг.
– Но как же я могу? Мушка же мой друг… Лучший друг…
Староста встал со своего места, поставил чашу не стол и потрепал Пуфика по руке.
– Мне жаль, что тебе предстоит сразу же столкнуться с таким сложным спором. Но решение должно быть справедливым. Ты должен выбирать всегда правду. Тем более, если кто-то врет в такой мелочи, то почему ты думаешь, что он не сможет соврать и в чем-то большем?
Пуфик хотел было встать, что бы проводить гостя.
– Не провожай меня, – проговорил Завиток, – Сегодня с закатом мы будем разбирать дело. Я рассчитываю на тебя.
Когда захлопнулась дверь, Пуфик откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
Может быть сказалось волнение, а может бессонная ночь, но, скорее всего и то и другое. Гном уснул.
Ему снилось, как он бегает по лесу со своим чайником и кричит, что это его и только его вещь. Вокруг прыгают белки и кидают в него орешки, зайцы громко хохочут над ним, а волк с лисой презрительно смотрят в его сторону, разворачиваются и уходят в чащу, помахивая в такт пушистыми хвостами.
Пуфик проснулся от стука в дверь. Огонь в камине почти погас и стало немного зябко в комнате. Стук повторился снова. Кто-то громко и настойчиво пытался пробиться к нему в дом.
Потянувшись, гном выглянул в окно. Солнце уже начинало садиться. Сколько же он проспал? В желудке урчало и страшно хотелось пить. Стук вновь повторился, но он был уже значительно громче.
Пуфик медленно подошел к двери и открыл ее.
На пороге стоял взволнованный Мушка.
– Привет! Я уже сбился с ног тебя искать. Сейчас староста будет разбирать мой спор по поводу чайника. Помнишь, был у меня такой с нарисованным цветочком? Так вот, я его дал Марте попользоваться, а она мне его не хочет возвращать. Я к старосте пришёл с этим и вот сейчас начинается все. Пойдем быстрее.
Мушка от волнения тараторил и не мог стоять на одном месте спокойно. Он переваливался с ноги на ногу, поглядывая в сторону поляны, на которой всегда происходили самые важные встречи и собрания.
Пуфик быстро подбежал к умывальнику, смыл наскоро с лица остатки сна, засунул ноги в ботинки, накинул на себя пальто и подошел к другу, ждавшему его в прихожей.
Выбегая из дома, Пуфик думал только об одном "поскорее бы все это закончилось". Почему он не сказал Мушке, что сегодня будет сам разбирать спор, он не знал.
Добравшись до поляны, друзья увидели, что большинство гномов уже собрались. Некоторые медленно продолжали подтягиваться, болтая кутаясь в весенние пальтишки . Староста уже стоял посередине поляны, рядом с ним сидела на стульчике Марта и перед ней стоял чайник. Тот самый предмет спора. Местами черный от копоти, местами исцарапанный.
Пуфик повернулся к Мушке и посмотрел пристально ему в глаза.
– Друг, прости меня.
– За что? – непонимающе спросил Мушка.
– За то, что я сегодня буду твоим судьёй.
Мушка замер с застывшей глупой улыбкой на губах.
– Почему ты? Как? Уже?
Пуфик понимал, что имеет ввиду Мушка. Он ждал того, что рано или поздно его друг станет старостой, но не думал, что этот момент настанет так скоро.
– Все нормально, – улыбнулся он. -Ты останешься моим другом несмотря ни на что. Но я не вру, -проговорил он, подмигнув Пуфику,– ты же и так это знаешь. Идем!
И двинулся смело вперед, таща за собой за руку друга.
Глава 4.
Гомон и смех разлетались над поляной. Высоко над головами собравшихся уже вовсю трудились Луна и маленькие звездочки, загоравшиеся на небе одна за другой, освещая место собрания.
– Попрошу тишины, – громкий голос старосты перекрыл остальной шум, -У меня важное объявление. Сегодня мы будем разбирать спор Мушки и Марты. Предмет спора – чайник. Но спор разбирать буду не я, а мой преемник – Пуфик.
В толпе послышалось возмущение.
– Но он же его друг.
– А как он может спор решать, если не знает ничего?
– Давай может ты, староста, сам!
– Да дайте молодому гному проявить себя !
– Тишина! – ещё громче прогремел Завиток. – Я решил. Это будет Пуфик, – и, повернувшись к своему помощнику, спокойно и тихо добавил, – начинай.
Пуфик вытер запотевшие от волнения ладошки о пальто и начал с того, с чего всегда начинали разбирать споры гномы. Он вышел в середину поляны, положил руку на сердце и, глядя на небо, начал свою речь:
– Я, староста общины, веду спор. Обещаю, что буду выслушивать всех, кому есть что сказать. Обещаю, что не загляну в свое сердце и не тронет мой взор слеза, – гном повернулся в сторону гномки и проговорил, – Марта, даю тебе слово. Рассказывай, но помни, что правда пробьет себе выход даже через камни.
– Через камни, – повторила эхом та и начала.– Да рассказывать-то и нечего. Мой чайник и точка.
Пуфик от такого короткого рассказа даже немного растерялся , но потом, взяв себя в руки, обратился к Мушке.
– Мушка, даю тебе слово. Рассказывай, но помни, что правда пробьет себе выход даже через камни.
– Через камни, – так же повторил Мушка последние слова. – Недели две назад ко мне пришла Марта и попросила одолжить ей чайник, так как свой она где-то потеряла. Я одолжил ей свой, но с условием, что она скоро себе новый сделает и этот отдаст мне. Мне не жалко, я готов ей отдать этот чайник, но пусть признает, что этот мой. А то получается, что я вру.
Пуфик посмотрел на Мушку, потом перевез взгляд на Марту.
– Было такое?
– Чайник дал мне, это правда, но я вернула его. Принесла несколько дней назад и оставила у двери Мушки, так как его дома не было, – проговорила со вздохом Марта.
Пуфик смотрел на чайник и молчал. Время шло. Гномы начали шептаться, кто-то захихикал. Тогда староста на них громко цыкнул и на поляне снова воцарилась тишина.
– А какой ты чайник отдавал Марте? – спросил Пуфик у Мушки.
– Да такой по размеру, как этот, только на нем был нарисован цветочек.
– Марта, а на этом чайнике есть какие-то картинки?
– Да, тоже цветочек,– кивнула Марта, поправляя рыжие кудри, выбившиеся из-под шапки.
– Никто из гномов не может подтвердить или опровергнуть слова наших собратьев?
Ответом была тишина.
Пуфик подошел к чайнику и взял его в руки.
– Огня мне, – проговорил он громко и четко.
Сразу вызвались два гнома сбегать за огнем домой. Темнота, накрывавшая лес, давала возможность гномам передвигаться по лесу и поляне, защищая от любопытных глаз случайных путников. Если даже и забредал в такую глушь человек, то в темноте, разбегающихся по сторонам маленьких человечков, можно было принять за мышей-полевок. А вот с огнем было сложнее. Во-первых, вообще не было в правилах гномов разводить огонь в самом лесу, так как стихиями сложно управлять. Ветер мог подуть и разнести искры по сторонам, что неминуемо привело бы к пожару. Ну а во-вторых, мыши-полевки огонь не разводят. Так что, для собраний выбирались ночи, когда Луна была полной, а небо чистым от туч.
Осветив чайник со всех сторон факелами, принесенными помощниками, Пуфик обнаружил какой-то странный рисунок под слоем копоти.
"Интересно, что это?" подумал он, а вслух приказал:
– Несите толченый кирпич и теплую воду. Будем отмывать чайник.
Потушив факелы, те же два гнома, что приносили огонь, побежали на этот раз за толченым кирпичом и водой. Марта стояла и удивленно смотрела на Пуфика.
– Странные место и время ты выбрал конечно для мытья посуды. Да ещё и не своей, – пробубнила она.
Когда работа была закончена, то на чайнике под копотью обнаружился рисунок. Цветочек! Но…
– Ты узнаешь рисунок? – спросил Пуфик друга, протягивая тому чайник.
– Нет, это не мой, – ответил Мушка, смущенно потупив взгляд.
