Евгения Ивановна Хамуляк
Верино счастье
Дом стал похож на большой улей, где все двигалось и перемещалось, сопровождаясь тихими и громкими разговорами и смехом, словно пчелиным жужжаньем.
В коридоре бабушка Наталья поймала Николь, Еву и Аманду и попросила представиться. Когда девочки назвали свои имена и объяснили, кто они, бабушка вдруг всплеснула руками:
– Господи Боже мой, бедные детки! – и погладила каждую по симпатичной головке, скорбно качая головой. – Я все равно никогда не запомню этих ваших глупых имен, что дали вам бестолковые родители, поэтому буду звать тебя Никой, – и строго указала красивым морщинистым пальцем с перстнем на Николь, нежно ткнув в носик, – тебя – Леной, а тебя – Аней. Уж не обижайтесь, дорогие, на старушку. Приходите лучше, девочки, к нам в гости почаще. А когда вырастете, приезжайте с Верой ко мне на дачу. Я вас буду кормить настоящей едой, вы-то небось всякой картошкой химической питаетесь с этих забегаловок немытых? – и опять сокрушенно закачала головой. – Бедные, бедные дети…
Девочки, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос и не обидеть старушку, дружно закивали головками и пообещали обязательно приехать.
Николь побежала к двери, в которую опять звонили: приехали новые гости. В дом, дышащие морозным паром и покрытые снежинками, вошли долгожданные близняшки и то ли от тепла, то ли от запахов, которые потянулись с кухни, вдруг одновременно чихнули.
– Валя и Даша, – тихо проговорила Николь, открывая рот от восторга и удивления при появлении одинаковых сестер.
Вся малышня, визжа, бросилась к ним на шею здороваться и целоваться, а Николь поймала себя на мысли, что тоже потянулась за поцелуями.
Вдруг сзади ее кто-то потянул за рукав, разворачивая к себе.
– Ты видишь, что творится, Вера Александровна, – бедные дети кушают гнилую картошку. Куда смотрят родители?! – траурно разглядывала бабушка Наталья озадаченное лицо Николь.
Бабушка Вера с тоской в глазах откуда-то вытащила теплый пирожок с капустой и протянула девочке.
– Кушай, деточка… – сказала печально бабушка, поджав подкрашенные перламутром губы.
С другой стороны Николь уже тянули в зал, где пришедшая с мороза тетя Нина раскладывала ножницы и бумагу, чтобы научить всех этому странному невыговариваемому слову, когда можно делать красивые открытки своими руками.
С помощью Вериного папы, у которого был тоже последней версии телефон, как у Евы, ребята распечатали свои фотографии на принтере и начали увлекательную работу по причудливым открыткам. Каждый остался с именным подарком на память.
День рождения был в самом разгаре. Николь совсем и не заметила, как музыка, звучащая из музыкального центра сначала перетекла в песне-поздравления Верочки с одиннадцатью свечками на шикарном шоколадном торте «Птичье молоко», фирменном блюде бабушки Веры, а потом утекла рекой в дивные застольные женские напевы про березы и мороз. Все это было так странно и диковинно, что Николь не играла с одноклассниками, а гуляла из комнаты в комнату со своей открыткой в руках, на которой было изображено ее счастливое лицо в веселых наклейках, и не могла наслушаться и насмотреться на необычный праздник.
– Надеюсь, тебе не скучно? – спросила младшая сестра Веры Соня.
– Ой, что ты! Мне так весело…– задумчиво пробормотала Николь, слушая дедушку Леню, сердито настаивающего на чудесном советском прошлом.
– И детей не кормили гнилыми овощами, – вставила свои пять копеек бабушка Наталья, а бабушка Вера ей поддакнула.
– Папа, – миролюбиво начала мама Веры, – просто ты был молод и влюблен в этот мир, как мальчишка, все тебе казалось розовым и прекрасным, как кажется нам сейчас и будет казаться нашим детям в их время. И никакой кризис, нестабильность этому не помеха. Даже в войну многие умудрялись сохранить это чувство, приравненное к таланту, – быть счастливыми вопреки всему.
***
А тем временем за окном стемнело, и белые снежинки сказочно усыпали темно-синее стекло, у камина папа Веры душевно пел под гитару как раз про такую мартовскую нежданную метель, ему подпевали облепившие его со всех сторон дети. Эту песню ребята разучили вместе с ним на Новый год, и взрослые мальчики уже пробовали сами бренчать на струнах.
