Евгения Ивановна Хамуляк
Школьница с Урана
***
Старенький, но хорошенький, опрятненький домик с резными наличниками, утопающий в сирени и каких-то садовых растениях, встретил Веру Александровну доброжелательно приоткрытой калиткой. Учительница просунулась в нее и неожиданно для самой себя оказалась где-то не в Подмосковье. Точнее, не так. Это было оно самое, Подмосковье: по бокам по-прежнему топорщились серые высокоэтажки, местились соседние домики-пережитки, вдалеке виднелся Парк Победы с танком и Лениным посередине… Но чудилось иное, что находишься где-то у моря… Вера Александровна даже знала где, – на берегах ее любимого Крыма, исхоженного вдоль и поперек с рюкзаком за сильными женскими плечами. Эти душистые сосновые, встречающиеся только на это широте ароматы, тяжелый соленый морской воздух, за который можно было бы ухватиться двумя руками, и эти… эти гигантские бабочки… Вера Александровна дотронулась до одной, и та, не испугавшись, щекоча лапками, вцепилась в палец учительницы.
– Но постойте, какие бабочки! – ошалело обратилась к насекомому классная руководительница, – сейчас же только апрель?!
Однако бабочке было решительно все равно, какой сейчас месяц, а заодно и день. Нужно было торопиться с пыльцой, и поняв, что розовый ноготок – не цветок, она легко вспорхнула с него и тут же уселась на гигантский цветок по соседству, который Вера Александровна никогда в жизни не видывала. Он так великолепно пах, призывая приблизиться, что учительница отвлеклась… В голове закружились мечты о море, солнце и бабочках…
– Здравия и процветания! – послышалось с крылечка.
Вера Александровна, полностью погруженная в недра неземной красоты цветка, размером чуть ли не с ее голову, и его ароматы, наводившие грезы об отпуске на крымских берегах, хотела было высунуться и тоже поздороваться, но лепестки так плотно облепили ее лицо, осыпав желтой сладкой пыльцой, что сквозь нее ничего не просматривалось.
– Да, грушевые папоротники в это время года особенно благоухают… – голос с крылечка приблизился. И Вера Александровна усилием воли отвлеклась от ароматов, в самом деле, напоминающих спелые груши, причем всех сортов одновременно: запах менялся в зависимости от того, какой ноздрей втягивать, как долго вдыхать и о чем думать в этот момент…
Отлепляя лепестки от лица, словно нежные женские пальчики, и стряхивая желтую пыль с ресниц, она обнаружила около себя среднего возраста симпатичную женщину с большими голубыми глазами, точно такими же, как у Ури, в которых умещались в отражении и цветок, и Вера Александровна, и весь сад, и даже высились серые пятиэтажки на заднем фоне… Про таких говорят – бесконечные глаза, в которых не видно дна; насыщенные глаза цвета бездны, как океан или космос… Все-таки морское настроение не покидало так быстро, как рассчитывала учительница, стряхивая с себя последние дурманящие пылинки и тут же замечая другой интересный факт… Мама Ури была одета во все черное, что наводило на грустные мысли, о которых нужно было бы попозже расспросить поподробнее: вдруг именно трагедия в семье повлияла на безудержную фантазию ученицы. Такими фактами учебники по педагогике сыпали сплошь и рядом.
– Я Сирена Сварчиживна. Очень приятно познакомиться! – симпатичная мама протянула руку учительнице, и та тоже хотела ответить взаимностью, как вдруг услышала страшное шипение под ногами… Замерев с повисшей в воздухе рукой, она с ужасом уставилась на черную юбку родительницы, из-под которой, собственно, и доносился ужасный рык какого-то монстра.
– У вас что-то шипит в юбке! – истерическим голосом прокричала классная руководительница, указывая на самостоятельно двигающуюся разгневанную юбку.
– Ой, да, это Тузик, – извиняющимся тоном объяснила родительница и приподняла многочисленные покровы, из-под которых стало выглядывать шипящее животное, тоже черного цвета, отдаленно напоминающее кошку. – Никак не привыкнет к людям, – животное опять оскалилось и совсем перестало походить на представителя семейство кошачьих.
– Господи, какая гадость! – вырвалось у учительницы. – Извините, не люблю домашних питомцев.
– Вы марсианских сфинксов, наверное, никогда не встречали. Милейшие создания, но сразу чувствуют, если их недолюбливают, и отвечают взаимностью. Вот сейчас расположимся дома, Тузик к вам привыкнет (и вы к нему), и сами увидите, какой он ангел, – мама все-таки взяла за руку учительницу, потрясла ее для официального знакомства и повела преподавателя в дом. Черный марсианский сфинкс, больше похожий на лохматое чудовище с красными угольками вместо глаз, по-прежнему прячась в юбке покровительницы, перестал шипеть, но выглядывал оттуда, весьма красноречиво показывая свое отношение к чужакам и чужачкам.
И таким паровозиком они вошли в цветной домик с наличниками, который внутри оказался еще более приветливым, чем снаружи. К морским и цветочным ароматам прибавились запахи с кухни, где выпекалось, судя по всему, нечто потрясающее: пряные нотки корицы разбавлялись горькими потоками чабреца, все это подхватывалось виражами грушевых, клубничных и березовых вихрей, белыми парами оседая на большом столе, устланном белоснежной скатертью с вышивкой по краям, где располагался гвоздь программы – большой румяный пирог с подпеченной косицей по кругу и украшениями в виде спелых вишенок.
Вера Александровна – любитель-сладкоежка, сама повариха и кулинар с целым шкафом, уставленным книгами с рецептами только десертов, уже во второй раз позабыла, зачем пришла, а также о кошке, море, маме, школе, и уставилась на самый прекрасный пирог, виденный в жизни. Вокруг будто померкли краски и потушили свет, а пирог, живой и дышащий своими чудесными парами и начинками, казалось, тоже всматривался в гостью, гостеприимно предлагая расположиться рядом и вкусить кусочек его радушия.
– Да-да! Скоро будем с вами знакомиться и пить чай, – завидев зачарованный взгляд учительницы на стол, произнесла мама. – Бабушка Урсула по такому случаю приготовила свой самый любимый пирог, между прочим, очень полезный для здоровья и для фигуры!
– Он великолепен… – пролепетала Вера Александровна. – А можно я его сфотографирую и попрошу рецептик? – неловко напросилась она, понимая, что пришла за другим.
– Ну конечно! – ответили из-за двери. И тут же появилась, судя по всему, сотворительница царя-пирога собственной персоной.
– Урсула Гобомировна, – представилась наисимпатичнейшая старушка, которую и старушкой-то трудно было назвать. Все, кроме цвета волос – того благородного платинового оттенка, о котором мечтают мировые стилисты и модельеры, – говорило о молодости и здравии.
– Вера Александровна, – протянула руку учительница, с удовольствием рассматривая красивую даму, правда, тоже одетую во все черное. – Только я, простите, для начала переспрошу и запишу все ваши имена, уж очень они непривычные для слуха современного человека… – тактично прокомментировала она, доставая тут же свой блокнот для записей.
– Ну конечно-конечно! – кивнула Урсула-старшая. – Это у всех кикимор такая традиция называть девочек только двумя именами. Иначе запутаться можно… Раньше же семьи были плодовитые! А так Урсула да Сирена, Сирена да Урсула – все просто и ясно! Одним словом, мудрость предков вечна, – продолжала разговор бабушка, раскладывая премилейший чайный сервиз на стол и прикладывая к нему столовое серебро, засверкавшее от света торшера мерцающими звездными бликами.
Вера Александровна, чуть не выронив блокнот, замерла на месте… И тут сработало другое ее профессиональное качество, помимо учительского чутья, переданное уважаемым педагогом Валентиной Алексеевной Михеевой своим ученикам, посвятившим жизнь педагогике: «Никогда, ни при каких обстоятельствах не соваться со своим уставом в чужой монастырь!» А по-русски говоря, не лезть в семейные устои, привычки, мифы своих подопечных семей со своим мнением и видением, даже если они, устои, кажутся из ряда вон выходящими, странными и неправильными. Прямо как случилось только что…
И услышанное, но непереваренное, по профессиональной привычке тут же стало забываться, затмеваясь уютной обстановкой, радужным гостеприимством, предстоящим приятным разговором, вкушением потрясающего десерта. И если бы вы ее сейчас попросили повторить услышанное, Вера Александровна бы не нашлась, что ответить. Шутка? Присказка? Нечто семейное, личное…
Поэтому маленькая неловкая пауза в голове классной руководительницы тут же прервалась, покамест ее усаживали на самое почетное место, как уважаемую гостью, после чего позвали Урю, и женская часть семьи Карагановых в полном составе принялась знакомиться с учительницей, под запись называя свои имена и отчества.
