Евгения Ивановна Хамуляк
Письма в трусах
Короче, дом продался. Пожилая, но со средствами пара москвичей, решив купить старый дом для своей большой семьи, подписала договор и внесла аванс. Хотели даже это дело отметить, но Олег вдруг пропал на месяц, а ведь надо было готовить документы, кое-что обговорить, урегулировать процесс. Вовка начал волноваться, когда три недели Алла не могла вразумительно объяснить, где ее муж, что-то рассказывая про свадьбы, поломку телефона, отъезд за границу, похмелье. Трубки Олег не брал. Вовка понял, что-то неладно. Да, Олег пил, пил крепко, порой, до беспамятства, но за три недели ж можно было ответить на простой звонок друга.
А вот сегодня позвонил сам, приехал в офис, весь такой выбритый, но помятый, с бумажкой в руке. И как обычно с улыбкой начал петь сладкую песню… Вовка даже сначала не осознал сказанные другом слова «дом продан».
И продан давно по очень хорошей цене, именно поэтому Олег не мог отказаться от такого куша. Олег же не дурак. Деньги есть деньги. Бизнес есть бизнес. Дружба потом. Но, чтоб не оставлять друга без ничего, предлагает Вовке все-таки заработать, например, не отдавать аванс москвичам. Вовка аж опешил, и матным словом высказал свое мнение на этот счет. Олег попросил не горячиться и пояснил свою позицию, мол, по договору, москвичи должны были перечислить еще денег, но этого не сделали во время, поэтому Олег по всем правам может им, во-первых, дом не продавать, во-вторых, задаток не возвращать. Хотят обратиться в суд – все чисто крыто, по договору. У Олега и юрист на этот случай имеется.
– Так я ж тебе звонил. Я тебе сам писал, чтоб назначить день сделки. Ты пропал, ты не отвечал! – возмущался Вовка, вдруг увидев Олега совсем с иной стороны.
– Я твоих звонков не слышал. Писем в глаза не видел. Ничего не подписывал. Я ничего не знаю, – сухо протер ладонь о ладонь Олег, имея в виду, что с него взятки гладки, – понимаешь, намек? Официально мы чисты с тобой, друг. Комар носа не подточит. Я, конечно, могу весь задаток только себе оставить, но кем я буду после этого? Падлой. А я тебе друг. Так что давай делиться. В твоей части как раз будут комиссионные, все-таки ты постарался дом продать, душу, время вкладывал.
Вовка офигел, мягко говоря, и сидел с открытым ртом, хватая воздух, мечтая разбить эту лоснящуюся от похмелья морду в кровь.
Олег, не долго думая, достал свою бумагу, изрядно помятую и мокрую за время разговора, и положил ее перед Вовкой. Там было написано только два предложения, что у Рогова В.А. никаких претензий к Смирнову О.А. нет Дата. Подпись.
– Что это? – не понял Вовка, получив укол в самое сердце.
– Подпиши. А на неделе перетрем, как делить остаток будем. Подпиши, что без претензий.
Вовка хотел рассказать этому гаду, что как бы тот не мухлевал, его работа была сделана и исполнена, а значит, должна быть оплачена по праву и в полной мере. Но взглянув в блестящие глаза, залитые до краев, передумал.
Отодвинул бумагу в сторону, и сказал, что не будет в этом участвовать.
– Ну не хочешь по-хорошему, можешь по плохому, через суд, вместе с москвичами, – вдруг обиделся Олег.
– Значит, через суд, – решил Вовка.
Уходя Олег стал подсовывать свою бумагу секретарше, уже после того, как дверь в кабинет Вовки закрылась. Ему потом Валя рассказывала, что странный тип, от которого несло за километр, выпрашивал ее подписать какой–то листок. Когда она отказалась, алкоголик попросил хотя бы поставить печать, что секретарша просто поглядела на бумажку. Глупые игры ни к чему не привели, мужчина ушел, оставив Валю в легком шоке.
Этого Вовка понять не мог. Не то, что перед ним оказался обычный гад и мошенник, а как он, человек с критическим мышлением, опытом, мог не разгадать гада и мошенника?!
Ведь все, что не делал Олег – все выглядело странным, в том числе его разговоры, как урвать, как юлить, как не возвращать. Суды, скандалы, алкоголь, женщины. Все было на поверхности, надо было только сложить два плюс два и сделать выводы. Мошейник и пройдоха всегда и везде, он не делает исключений ни для семьи, ни для друз]ей. Это как голограмма. Одна рожа на все стороны.
– Слава богу, бизнес не успели замутить, – подумал Вовка, собираясь в дорогу. В другой конец столицы, где жили пожилые москвичи, которые названивали ему последнюю неделю беспрестанно, чувствуя, что их большой дом накрывается медным тазом.
Как назло за окном стоял четырнадцатый февраля, в багажнике его дорогой машины лежали цветы и подарок Вике. Вика уже давно была на даче, ждала его там для романтичного ужина вдвоем. С детьми осталась теща.
– Тварь! – выругался Вовка, увидев буран, который заметал его джип, а также все вокруг, создавая катастрофические пробки во все стороны света. После долгого, неприятного и изнурительного разговора с москвичами, Вовке надо было б ехать на дачу, опять в обратный конец города. В лучшем случае, он бы добрался к романтично настроенной жене в полночь, хотя на дворе только после обеда. А значит, праздник любви пойдет насмарку.
