Евгения Ивановна Хамуляк
Имя, фамилия – судьба
В общем, дождаться не мог, когда поездка закончится и сбросит он ярмо со своей шеи в виде чудной компашки с налоговой ведьмой-травницей во главе.
Правда, по дороге зарядил страшный ливень и сбил все планы. В горах это обычное явление: то ни облачка, ни ветерка, а через час уже град с куриное яйцо бьет по крыше и темечку. На четыре часа опоздание к месту стыковки. Но это тоже было ожидаемо. Неожидаемым стало резкое похолодание и сильный озноб, охвативший Виктора Алексеевича, еще несколько часов назад браво разбирающего тент, чтоб спасти компанию травниц от дождя и града, а сейчас лежащего с температурой, с пылающим лбом и взглядом.
– А вас предупреждали, – сухим налоговым тоном отчитывала его Юлия Алексеевна. – Вы – бывалый путешественник, знаток этих мест, мудрый старый вояка, разве можно было с таким опытом рисковать здоровьем и на рожон лезть – с природой воевать?
– Так у меня экипировка, – оправдывался бывший полицейский, действительно будучи уверенным в своем снаряжении, много раз спасавшем его и от ветра, и от зноя, и от града. – И не оставлять же вас в машине куковать столько времени?
– А почему вы за нас решаете? Куковать нам или не куковать? Четыре часа б посидели, не скукожились. А по вашей вине теперь мы прибудем не вовремя. Другой вожатый будет волноваться. И мы потеряем один день пути.
То была правда. Имелась у Виктора Алексеевича непримиримая черта, порой, приводившая к разным затруднениям, – не мог без дела сидеть, прям руки чесались что-нибудь да поделать. У него и на работе, и с женщинами потому были сложности: все куда-то бежит, едет, рубит, пилит, мастерит, лишь бы не бездельничать. Виктор Алексеевич невесело вытер испарину, решая, как же быть:
– Вы не пропустите ничего! Я вас довезу, даже если помру. Это моя работа, в конце концов! – он хотел вскочить, но тяжесть в голове, ком в горле и слабые ноги отказали в порыве чувств.
– Еще этого не хватало! – воскликнула Юлия Алексеевна, упрямой сухой ладонью останавливая больного. – Сейчас мы разобьем палатку, уложим вас в спальный мешок, напоим отваром из зверобоя и малины, которых в округе на роту хватит. Дальше вы мне передадите ключи от машины. Я отвезу подруг до следующего лагеря, чтоб они не потеряли хода. Вернусь к вам. Мы переночуем ночь в палатке, и на утро отвезу вас в ближайшую больницу.
– Я в больницу не поеду, – теперь заупрямился Виктор Алексеевич. – У меня дома антибиотики, жаропонижающие и бинты с йодом есть.
Юлия Алексеевна надула губки, чуть тронутые помадой, думая, как поступить, но решила отложить разговор с упрямцем на потом. Травницы-подруги захлопотали насчет чая и спального мешка. И как только Виктор Алексеевич был уложен, напоен, накормлен и ободрен и даже поцелован, внешне походя на довольную больную гусеницу, Юлия Алексеевна смелой рукой завела уазик и домчала подруг до назначенного пункта.
– Юля.., – хлопотали за нее подруги, – то есть Вика, а как же ты?
– Девчонки, да это не проблема, я вернусь в город и доеду оттуда автобусом до Ярового, где вы как раз будете уже через два дня. Ну пропущу пару дней. Не страшно. Не оставлять же этого Сапога в таком состоянии? Кто-то да должен пожертвовать собой ради него?
– А Сапог-то ничего, – посмеивались они вслед уазику, за рулем которого сидела Юля-Вика, не реагировавшая на подобные замечания.
Она приехала к ночи и застала Виктора Алексеевича спящим: температура спала, правда, он был весь мокрый и бледный, но уже в стабильном состоянии. Она захлопотала насчет нового завара, приготовила легкий ужин. Успела смастерить костер, и к ночи Виктор Алексеевич проснулся, обнаружив себя в убежище и при должном уходе. Ему тут же подали новый отвар, успокоили насчет состояния дел, предложили ужин. Кушали в молчании: каждый думал о своем, ведь дружба и приятие как-то сразу не заладились, поэтому поддерживать светские отношения не имело смысла. Но как только небо окончательно почернело и стали видны звезды, которые делали обстановку невыносимо прекрасной и дружелюбной, Виктор Алексеевич спросил:
– А почему вы решили поменять имя? – горло почти не болело, отвары, сон, крепкий мужской организм сработали слаженно, вернув бывшему полицейскому здоровье.
