Евгения Грановская
Код Рублева
– Не забудь выставиться, когда получишь премию Боровика! – сказал Ларин.
Марго состроила ему рожу, бросила на барную стойку мятую купюру и поспешно зашагала к выходу.
Ларин некоторое время смотрел ей вслед.
– Хорошая баба, – пробормотал он. – Но несчастная. Впрочем, как все они.
Он отвел от двери равнодушный взгляд и снова занялся своим пивом.
2. Таинственные знаки
Дверь квартиры была приоткрыта. Марго распахнула ее пошире и скользнула внутрь, однако в ту же секунду перед ней вырос милиционер.
– Вы к кому? – неприветливо осведомился он.
– К майору Синицыну. Я Ленская, он должен был вам сказать.
Милиционер кивнул и посторонился, пропуская Марго в прихожую.
В прихожей Марго не задержалась, а прямо прошла в кабинет профессора, откуда доносились приглушенные голоса. Майор Синицын, стоявший к двери спиной, резко обернулся.
– А, явилась не запылилась, – проворчал он. – Между прочим, я запретил журналистам входить в квартиру.
– На меня это не распространяется. Я была женой твоего племянника.
– Вы были женаты всего год, – напомнил Синицын.
– Верно, – кивнула Марго. – Но это был самый тяжелый год в моей жизни.
Молодой оперативник хмыкнул, но Синицын строго на него посмотрел, и тот стер улыбку с лица.
– Ладно, черт с тобой, – сказал Синицын. – Только не путайся под ногами и веди себя тише воды ниже травы.
Марго послушно кивнула.
Лицо у Синицына было усталое и озлобленное. Дома его ждали толстая жена и целый выводок плачущих и кричащих детей, которых он обожал; ради них он готов был закрыть глаза на некоторые «несовершенства нашей жизни», чем Марго частенько пользовалась.
Оглядевшись, Марго достала из кармана маленький цифровой фотоаппарат и взяла его на изготовку. Однако майор Синицын, привлеченный жужжанием объектива, нахмурился и отрицательно покачал головой.
– Бутылка коньяка, – загадочно произнесла Марго.
Морщины на хмуром лице сыщика разгладились.
– Пару снимков – не больше, – милостиво разрешил он.
Марго окинула кабинет цепким, внимательным взглядом, и фотоаппарат резво защелкал в ее руках. Походив по комнатам и сделав с десяток снимков, Марго снова подошла к Синицыну, который вышел на кухню перекурить.
– Расскажи, что произошло у водохранилища? – попросила Марго. – Есть что-нибудь такое, о чем не сказали по телевизору? Какая-нибудь интересная деталь? Может, преступники оставили в машине какой-нибудь знак, вроде «черной кошки»?
Произнося свой маленький монолог, Марго произвела левой рукой почти неуловимое движение, и новенькая купюра, хрустнув, перекочевала из ее кармана в карман майора Синицына. Сыщик покосился на карман, потом на прикрытую кухонную дверь, за которой все еще работала следственная бригада, затем дернул уголком рта и сказал:
– Даже если я тебе скажу, ты не сможешь использовать это в статье. Это секретная информация.
– Разумеется, – кивнула Марго. – Но это поможет мне составить общую картину происшествия.
Синицын немного помолчал, давая журналистке почувствовать, какая нешуточная борьба происходит в его душе. Еще одна шуршащая купюра, присоседившись к своей предшественнице, положила конец нравственным мучениям старого сыщика. Он вздохнул и сказал:
– Пальцы. Мы нашли в машине пальцы.
– Пальцы? – эхом отозвалась Марго. В ее карих глазах полыхнули искорки.
Синицын кивнул:
– Да. Их откусили кусачками.
– Выходит, прежде чем убить Тихомирова, его пытали?
– Выходит, что так.
– А…
– Больше я ничего не могу тебе сказать. Ты все сфотографировала?
– Да.
Синицын красноречиво посмотрел на дверь, давая понять, что лимит времени, выделенный Марго на ознакомление с интерьером квартиры, исчерпан.
* * *
Оказавшись на улице, Марго некоторое время постояла у подъезда, обдумывая все, что увидела и услышала в квартире профессора. Затем неторопливо прикурила тонкую сигаретку от позолоченной зажигалки и обвела двор прищуренным взглядом. Тут длинные ресницы Марго дрогнули, и она удивленно проговорила:
– Дорогуша, а ты-то как сюда попал?
На скамейке сидел молодой мужчина в рясе. Марго подошла к нему, остановилась напротив и с ухмылкой произнесла:
– Отец Андрей, если не ошибаюсь? Вас-то каким ветром сюда надуло?
Отец Андрей встал со скамейки, вежливо поздоровался и сделал приглашающий жест рукой:
– Присаживайтесь.
– Спасибо, – ответила Марго. Она села на скамейку и небрежно забросила ногу на ногу. – Ну? И что вы здесь делаете?
– Пытаюсь исправить ошибку, – спокойно ответил дьякон, скользнув взглядом по голому бедру журналистки в разрезе длинной юбки.
– Какую ошибку? – спросила Марго.
– Ошибку, которую… Простите, как вас зовут?
– С утра была Марго.
– Рита?
– Нет. Марго.
– Видите ли, Марго, профессор Тихомиров купил книги, но по рассеянности назвал в магазине мой адрес. Мне их доставили сегодня. – Тут отец Андрей легонько пристукнул пальцами по пакету, лежащему на скамейке. – Я решил вернуть книги владельцу, для чего и приехал сюда. Но следователь сообщил мне, что профессор погиб.
– Он вас не обманул, – сказала Марго. – И что вы теперь намерены делать?
– Если не объявится наследник, передам книги в церковную библиотеку, – ответил дьякон, пожимая плечами.
Марго стряхнула с сигаретки пепел и фыркнула:
– Какие сложности. Почему бы вам не оставить их у себя?
– Я за них не платил, они мне не принадлежат.
– Надо же, какая щепетильность! Если хотите, я их заберу. Меня-то уж точно совесть мучить не будет. – Она покосилась на пакет. – Что за книги? Ценные?
– Альбом итальянского художника Джотто и книга Фридриха Ницше.
– Ну это мне точно не понадобится, – проговорила Марго, исподволь разглядывая дьякона.
Это был мужчина высокого роста, худощавый и широкоплечий. Темные волосы, зачесанные назад, открывали высокий лоб. Дьякон был чисто выбрит, смугл и красив той неброской, мужественной красотой, которую чаще можно встретить в дамских любовных романах, чем в жизни.
– Ну а вы? – спросил отец Андрей. – Что будете делать вы?
– В каком смысле? – не поняла Марго.
– В прямом. Не зря же вы сюда пришли. Вероятно, вы задумали что-то вроде журналистского расследования? Я прав?
Марго улыбнулась.
– Вы опасный человек, дьякон. Можно сказать – попали в самую точку. Если вы не в курсе – рукопись последней книги Тихомирова пропала. Было бы неплохо ее разыскать.
– И вы знаете как?
Марго тряхнула головой:
– Нет, но узнаю. А вообще странно все это, – проговорила она после паузы, покосившись на пакет с книгами. – Не понимаю, как Тихомиров мог ошибиться с адресом?
– Мне это тоже кажется странным, – сказал дьякон. Он посмотрел спокойным взглядом на кофр, болтающийся у журналистки на плече, и спросил: – Вы фотографировали в квартире профессора?
– Я? С чего вы взяли?
– Ваш фотоаппарат, – кивнул на кофр отец Андрей. – Не для красоты же он у вас висит. Наверняка успели сделать пару-тройку снимков.
«А он непрост. Определенно, непрост», – подумала Марго.
– Хотите посмотреть?
Дьякон вежливо склонил голову:
– Если позволите.
– Валяйте, смотрите. На них все равно нет ничего интересного.
Марго достала из кофра фотоаппарат и протянула его дьякону.
– Пользоваться-то хоть умеете?
– Спасибо, разберусь, – ответил дьякон.
Несколько минут отец Андрей внимательно изучал снимки, а Марго изучала его лицо, которое казалось ей все более интересным. Наконец Марго надоело ждать, и она спросила:
– Ну как? Нашли что-нибудь любопытное?
Вид у дьякона был задумчивый.
– Когда были сделаны эти снимки? – спросил он.
– Минут двадцать назад. А что?
– Тут есть кое-что… странное, – пробормотал он.
– Что именно?
Отец Андрей прищурил такие же карие, как у Марго, глаза и сказал:
– Часы.
– Часы? – удивилась Марго.
Дьякон кивнул:
– Да. Похоже, они остановились.
Он двинул рычажок, увеличив изображение на экране, и протянул фотоаппарат Марго. Она посмотрела на снимок и небрежно пожала плечами.
– Что же тут странного? Если вы не знали, с часами такое иногда случается.
– Это кабинет профессора Тихомирова, не так ли? – уточнил дьякон.
– Да. И что?
– Кухонные часы показывают такое же время. И в гостиной тоже.
Марго просмотрела несколько кадров.
– Да, вы правы, – удивленно протянула она. – На всех часах одно и то же время. Девять часов одиннадцать минут. Может, это какое-нибудь излучение? Радиация или еще что-нибудь?
Дьякон едва заметно усмехнулся, и Марго покраснела.
– А что тогда? – спросила она.
Отец Андрей подумал и ответил:
– Я думаю, Тихомиров сам их остановил.
– Да ну? Вот уж ни за что бы не догадалась. И зачем ему это понадобилось?
– На этот вопрос я пока ответить не могу.
Некоторое время они сидели молча, обдумывая увиденное. Внезапно внутри у Марго заурчало. Закоренелый гастрит, как языческий идол, присосавшийся к желудку, требовал очередного жертвоприношения.
– Слушайте, батюшка, – заговорила Марго, – тут поблизости есть бар. Что, если мы зайдем и съедим чего-нибудь? А не хотите есть, так просто выпьете кружечку пива.
– Я не люблю пиво, – сказал дьякон.
– И не надо. Просто посидите рядом и поглазеете на симпатичных девчонок. Надеюсь, ваша вера выдержит столь тяжелое испытание?
– Моя вера выдерживала и не такое, – ответил отец Андрей.
– Ну тогда вперед!
Бар, о котором говорила Марго, оказался двухэтажной стекляшкой неподалеку от Белорусского вокзала. Он стоял аккурат напротив белоснежной старообрядческой церкви, и два этих здания глядели друг на друга своими фасадами, как два непримиримых врага, взявшие тайм-аут перед последней, решающей схваткой.
Узкий Бутырский вал был перетянут полотнищами с рекламой прохладительных напитков, дарующих человеку вечную молодость, а также ипотечных контор, обещающих огромные кредиты под весьма умеренные проценты, которые как раз успеешь выплатить перед тем, как лечь в гроб и накрыться крышкой.
Изнутри бар выглядел как пародия на церковь. На столах мягко потрескивали свечи, вставленные в бутылки из-под шампанского. Барная стойка напоминала алтарь. Вместо икон в полумраке бара тихо мерцали экраны телевизоров, передающие беззвучный поединок между нью-йоркской «Никс» и лос-анджелесской «Лейкерс», до которого никому из присутствующих не было дела.
Марго подумала, что дьякон смутится, но по его виду никак нельзя было сказать, что он смущен. Смущены были скорей посетители бара. Они тут же уставились на молодого священника, поблескивая из полумрака зала десятками крысиных глазок – кто с усмешкой, кто с легким недоумением. Впрочем, прошла минута, другая, и барная публика потеряла к дьякону всяческий интерес и вернулась к своим кружкам, бокалам и рюмкам.
– Это мой любимый бар, – сказала Марго, едва они уселись за столик. – Конечно, он слегка напоминает вокзальную забегаловку. Но зато, если хочешь пообщаться с Богом по-свойски, за кружкой пива, – лучше места не найти.
– Как это? – не понял дьякон.
– А вы посмотрите туда, – сказала Марго и показала пальцем на широченное окно, занимавшее собой всю стену.
Дьякон обернулся. В окно была видна белая старообрядческая церковь, с фасада которой мягко и печально глядел лик Христа.
– Такое ощущение, что нас за столом трое, правда? – улыбнулась Марго. – Это единственное место в мире, где можно выпить с Богом по кружечке пива и поговорить о жизни. Сам он, конечно, вряд ли что-нибудь скажет, зато отлично умеет слушать.
– Вы атеистка? – прищурившись, спросил дьякон.
– Увы, – ответила Марго. – Мы живем в эпоху, когда пухом из ангельских крыльев набивают подушки. Хотя лично вам я завидую. Верующий человек – это как почтовая открытка с разборчивым адресом. А если человек точно знает, что его письмо дойдет до адресата, это избавляет его от неопределенности и связанных с ним мучений.
Отец Андрей улыбнулся.
– Вы всегда так напыщенно выражаетесь? – осведомился он.
Марго покачала головой.
– Нет. Только когда хочу произвести впечатление на мужчину. Кстати, можно мне посмотреть книги?
Марго думала, что дьякон заартачится и опять начнет нудить про то, что книги ему не принадлежат, а значит, он не имеет права и т. д. и т. п., но отец Андрей повел себя как вполне нормальный человек. Он поднял с пола тяжелый пакет, вынул книги и положил их на стол.
Марго пододвинула к себе альбом Джотто, откинула тяжелый бархатный переплет и стала неторопливо листать роскошные мелованные страницы с репродукциями фресок великого итальянца.
– Черт! – воскликнула она вдруг.
Отец Андрей нахмурился и глянул на книгу. Марго держала в пальцах небольшой листок бумаги. Она протянула его дьякону:
– Батюшка, вам нужно на это посмотреть!
Дьякон взял листок. На белом листе размашистым почерком было написано:
ПОМОГИТЕ!
Отец Андрей поднял на Марго удивленный взгляд.
– Что это значит? – спросил он.
– А вы не поняли? Тихомиров ничего не перепутал, он прислал вам книги сознательно! Он просил у вас помощи, понимаете?
Дьякон пребывал в явном замешательстве.
– Но… каким образом я могу помочь? – растерянно спросил он.
Марго дернула острым плечом.
– Понятия не имею. Знаете что… Вы пока подумайте, а я пойду попудрю носик. Никуда не уходите.
В туалете Марго достала из сумки мобильный телефон, быстро пробежалась пальцем по кнопкам и прижала его к уху.
– Слушаю вас, – раздался в трубке недовольный, картавый голос редактора Турука.
– Алло, Турук. Вы, конечно, слышали, что профессор Тихомиров погиб.
– Конечно, – сказал Турук.
– Мое интервью стало для него последним.
– Похоже на то.
– Разве после его смерти мои «акции» не поднялись в цене?
– Не думаю. В вашей статье нет ничего, что пролило бы свет на тайну его гибели.
– Я думаю, что Тихомирова убили из-за его рукописи.
– И вы можете это доказать?
– Я журналист, а не сыщик.
– В таком случае я найду сыщика и поручу эту работу ему.
Марго нервно облизнула губы.
– Что будет, если я добуду вам эту информацию? – спросила она.
Турук выдержал паузу и ответил серьезным, строгим голосом:
– Я помещу вашу статью на первую полосу.
– Я не об этом, – нетерпеливо сказала Марго. – Я хочу знать, на какой гонорар могу рассчитывать?
– Ах, вот вы о чем. – Турук снова помолчал. Затем четко и ясно проговорил: – Если материал будет сенсационным, я заплачу вам в три раза больше обычной ставки.
Марго прикинула в уме цифру и сказала:
– Ловлю вас на слове.
Она отключила связь и бросила телефон в сумку, тихо проговорив: «Чтоб тебя три дня пучило, старый дурак».
Когда Марго вернулась к столику, отец Андрей по-прежнему задумчиво разглядывал записку.
– Ну как? – поинтересовалась Марго, усаживаясь за столик. – Все буквы знакомые или нашлись неизвестные?
Дьякон поднял на Марго спокойный взгляд, посмотрел на ее нос, словно и впрямь ожидал, что он будет в пудре, для чего-то нахмурил брови и строго сказал:
– Марго, вы запомнили, какую страницу Тихомиров заложил этим листком?
– Конечно! – Марго взяла альбом, быстро его пролистала в поисках нужной страницы, затем перевернула и пододвинула к дьякону: – Вот на этой.
– Вы это точно помните?
В ответ Марго лишь усмехнулась.
На репродукции была изображена сцена поклонения волхвов. Старец Иосиф и Мария с младенцем Иисусом сидели под деревянным навесом. По левую руку от Марии стоял ангел. Первый волхв, седовласый и седобородый, опустился на колени и благоговейно прикоснулся губами к пеленке младенца. Младенец Иисус смотрел на незнакомца спокойно, без всякого страха. Остальные два волхва ждали своей очереди, сжимая в руках дары. Слуга за их спинами успокаивал волнующихся верблюдов.
– «Поклонение волхвов», – медленно проговорил дьякон. Затем поднял взгляд на Марго и спросил: – Вы помните, какое время показывали часы в доме Тихомирова?
– Конечно, помню. Я же не склеротик. Девять одиннадцать.
– Девять одиннадцать, – негромким эхом отозвался дьякон. – Мне кое-что пришло в голову. У вас есть перо?
– В смысле – ручка? Конечно. Я ведь журналистка.
Вооружившись ручкой, дьякон что-то быстро нацарапал на салфетке и протянул ее Марго. На салфетке было начертано:
IX– XI
– Это что? – не поняла Марго.
– Время, которое показывали часы в квартире Тихомирова, записанное римскими цифрами. Девять одиннадцать. Вам это ничего не напоминает?
– Нет. А вам?
Отец Андрей слегка смутился.
– Ну мне это слегка напоминает инициалы Иисуса Христа, – сказал он.
Марго снова посмотрела на салфетку. Хмыкнула.
– Значит, остановив часы, профессор Тихомиров намекнул нам, что вся эта история как-то связана с Христом?
– Записка с просьбой о помощи косвенно это подтверждает, – сказал дьякон. – Ею была заложена страница с репродукцией «Поклонение волхвов». А это евангельский сюжет.
– Ну да, я знаю. А как насчет Ницше? Зачем он прислал вам книгу Ницше?
Отец Андрей задумчиво сдвинул брови.
– Вообще-то, у меня есть одна идея… – пробормотал он. – Вы готовы прогуляться?
– Да. Только допью вино.
– Допивайте скорей. Я должен вам кое-что показать.
* * *
Бодрый вид и такой же бодрый тон голоса давались Марго нелегко. Четыре месяца назад она порвала отношения с любовником, связь с которым продолжалась так долго, что Марго начинала даже подумывать: «А что, если мы…» Тут в ее ушах звучал марш Мендельсона, а перед глазами проезжал длинный кортеж белоснежных лимузинов, украшенных разноцветными лентами.
Марго однажды уже была замужем, давно, лет пять назад. Прожив в браке около года, она вдруг поняла, что супруг ее – полное ничтожество и к тому же – совершенный болван. Разбросанные повсюду вещи, вечный футбол по телевизору, пиво по пятницам в компании пошляков-сослуживцев, звучная отрыжка после сытного ужина и воскресная сигара, неистребимая вонь от которой, несмотря на отчаянные усилия кондиционера, стояла в квартире аж до среды… Поначалу все это забавляло Марго, но в конце концов стало страшно ее раздражать.
«А может, он просто дурак?» – все чаще стала думать она, глядя на самодовольную и пустую улыбку мужа. И в конце концов решила – да, точно дурак. А решив, тут же подала на развод.
И вот теперь, спустя пять лет, густо насыщенных любовными приключениями и незамысловатыми романами, она снова стала подумывать о браке.
По всей вероятности, мысли о браке, даже если женщина не говорит о них вслух, отчетливо отображаются на ее лице. И характер избранника Марго, довольно успешного бизнесмена и веселого человека, стал стремительно меняться в худшую сторону. Улыбка все реже появлялась на его губах, шутить он стал как-то однобоко и скучно. Его уходы становились все более продолжительными.
«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – сообщал Марго любезный женский голос из трубки, и в этом голосе журналистке все чаще слышалась скрытая насмешка, словно их произносила не виртуальная барышня-робот, а вполне реальная соперница, сидящая на коленках Ее Мужчины и весело с ним перемигивающаяся. Не в силах больше это терпеть, Марго решила раз и навсегда расставить все точки над «i».
– Если хочешь уйти, я тебя не держу, – сказала Марго своему избраннику в один из вечеров. – Мы спим вместе так долго, что давно друг другу надоели.
– Ты правда так думаешь? – тревожно спросил избранник.
«Ага, клюнул», – с удовлетворением подумала Марго, а вслух сказала:
– Конечно. А ты разве нет?
Несколько секунд он напряженно вглядывался в лицо Марго, словно подозревал в ее словах подвох, и только убедившись, что она говорит искренне (как же все-таки глупы эти мужики!), облегченно вздохнул и сказал:
– Как хорошо, что ты сама об этом заговорила. А я все думал, с чего начать…
Потом он еще что-то говорил про то, что их отношения зашли в тупик, что любой мужчина полигамен по сути, что Марго, конечно, великолепная девушка и классная любовница, но на свете слишком много женщин… Ну и так далее. Марго его почти не слушала. Она сидела на диване, с бесстрастной улыбкой глядя на его шевелящийся рот, и думала:
«Вот и все».
И чем больше она об этом думала, тем тоскливее делалось у нее на душе. И когда он спросил:
– Значит, без обид?
Марго ответила спокойным голосом, почти не сознавая того, что говорит:
– Конечно, без обид.
– Вот и отлично! Позванивай мне иногда, хорошо?
– Хорошо, – ответила Марго.
Он поднялся с кресла, поцеловал ее в щеку холодными губами и ушел, жутко довольный собой и тем, что разрыв был таким несложным и почти приятным. А Марго… Марго достала из бара бутылку «Мартини», выпила ее в полном одиночестве, а потом легла в постель и проревела всю ночь горькими, пьяными слезами; душа ее была полна ненависти к жестокому миру и жалости к себе.
На другой день, глядя в зеркало на свое помятое, опухшее от слез лицо, Марго сказала себе:
– Больше никогда.
И она начала борьбу. Она лелеяла в душе ненависть к своему «бывшему», подбрасывала в топку воспоминаний все новые и новые факты его подлости, которые в изобилии находила в их общем прошлом, и вскоре не без удивления поняла, что действительно его ненавидит. Время продолжало лечить. Ненависть сменилась презрением, презрение – равнодушием. И вскоре Марго осознала, что опять свободна.
Спустя недели три после разрыва Марго прочла в каком-то журнале, что лучший способ начать новую жизнь – это плюнуть на мужиков и заняться собой любимой. А начинать перемены нужно с собственной внешности.
Поразмыслив часок и позвонив куда следует, Марго направилась в банк с твердым намерением перевести некоторую сумму (не будем называть какую) на счет отделения пластической хирургии. Она давно была недовольна формой своего носа и теперь решила заняться им вплотную, чтобы оставить старую внешность в прошлом со всеми его бедами и несчастьями и войти в будущее с новым лицом.
В банке Марго с удивлением выяснила, что все ее счета аннулированы, кредитные карточки, подаренные ей ее избранником, превратились в бессмысленный пластиковый мусор…
Так Марго вернулась в журналистику.
Ей пришлось начинать все сначала, но старые знакомства и литературные способности помогли, и вскоре Марго стала желанным автором во многих глянцевых изданиях. Писала она бойко, а ее выпады в адрес мужского пола были полны редкой наблюдательности и неприкрытого сарказма. Читателям это нравилось.
Жизнь потихоньку налаживалась, но тут свалилась другая напасть. Однажды старый приятель Ларин пригласил Марго сыграть в покер. Марго тогда «наслаждалась» холостой жизнью и охотно пускалась в разного рода авантюры, лишь бы отвлечься от неприятных мыслей. Неожиданно игра затянула Марго. В первый раз ей повезло. Повезло и во второй. А в третий Марго, поверившая, что удача будет сопутствовать ей вечно, пошла на большой риск и, как это часто бывает, проигралась в пух и прах.
Соперник, человек пожилой, солидный и добродушный, был готов простить Марго долг. «Вы женщина, а я не воюю с женщинами, – сказал он, поигрывая фишками. – Отдадите, когда захотите. Ну а не захотите…» Тут он лишь равнодушно пожал плечами.
Любая другая на месте Марго обрадовалась бы такой возможности, но только не Марго. Увидев снисходительную улыбку на лице противника, она почувствовала себя уязвленной и сердито ответила:
– Мне поблажки не нужны. Через три дня деньги будут у вас. И перестаньте ухмыляться как дурак.
Улыбка исчезла с губ противника.
– Хотите играть по-мужски? Пожалуйста, – сказал он. – Если через три дня денег не будет, я поставлю вас «на счетчик».
Разговор, таким образом, был окончен.
Марго совершенно не представляла, где достать денег, и была в отчаянии. Она хотела посоветоваться с подругами, но ни одной не оказалось в городе. Куда-то подевался и Ларин. Подвернувшийся знакомый рассказал Марго, что есть возможность занять деньги у одного богатого чеченского бизнесмена, и Марго, не колеблясь ни минуты, тут же к нему обратилась.
«Только верни ему долг в срок, иначе он тебя не пожалеет», – предостерегал старый знакомый. Марго, как всегда, пропустила предостережение мимо ушей. Она давно уже жила одним днем и была слишком самоуверенна и беспечна, чтобы думать о будущем. И будущее ей этого не простило.
Однажды на пороге ее квартиры выросли два темноволосых нукера, похожих на доберманов, и вежливо поинтересовались, не намерена ли она вернуть долг Аслану Рамзановичу. Марго была не намерена. Тогда один из нукеров-доберманов, тем же вежливым и спокойным голосом, сообщил Марго, что Аслан Рамзанович дает ей еще несколько дней, и если долг не будет возвращен, Аслан Рамзанович вырежет ей сердце и съест его на завтрак.
После чего оба нукера удалились, а Марго забралась с ногами на диван, обхватила коленки руками и задумалась о своем безотрадном будущем. Слова нукеров можно было бы принять за браваду, но несколькими днями раньше Марго навела справки и узнала, что Аслан Рамзанович всегда выполняет свои обещания. И если он пообещал съесть ее сердце, то, скорей всего, так оно и будет.
Однако Марго не собиралась сдаваться. Работая с утра до ночи и с ночи до утра, она довольно быстро сумела вернуть Аслану Рамзановичу большую часть долга, но оставшаяся часть вместе с набежавшими процентами висела над ней дамокловым мечом.
Находились, конечно, желающие помочь ей – не женщины, а мужчины (потому что у кого ж еще деньги, как не у мужчин). Одни предлагали деньги с пакостной улыбкой на физиономиях, недвусмысленно намекая на необходимость «ответного хода», другие, такие как Артур Ларин, – из искренних дружеских побуждений. Но Марго твердо решила не принимать от мужчин помощи. Возможно, она поступила глупо и недальновидно, но ведь главной чертой характера Марго была отнюдь не дальновидность, главной чертой ее характера было упрямство.
Кстати, о Ларине. Одно время он ухаживал за Марго, но Марго быстро расставила все точки над «i», заявив, что между ними не может быть ничего, кроме дружбы. И Ларин смирился. Он вообще отличался наплевательским отношением к миру. Есть восторженные натуры, которые смотрят на мир как бы сквозь телескоп и, куда ни глянут, всюду видят лишь звезды да серебристые туманности.
Но есть и такие, которые разглядывают мир через микроскоп, и в их представлении человеческое общество – не более чем скопище копошащихся микробов. К числу таких циничных наблюдателей относился вечно небритый и неизменно насмешливый Артур Ларин. Но Марго он нравился, по большей части тем, что не скрывал своего презрительно-равнодушного отношения к миру. Он был единственным мужчиной, с которым Марго могла дружить, и, как ни странно, Ларин ценил это.
Но вернемся к нашей истории.
С тех пор как Марго и отец Андрей вошли в бар, на улице заметно похолодало. Небо затянули низкие тучи, начал накрапывать дождь. На фоне темного неба одиноко колыхалась растяжка с рекламой кока-колы. Миновав Большой театр, Марго и дьякон спустились в подземный переход и через минуту вынырнули с другой его стороны. Отец Андрей остановился и сказал:
– Вот мы и пришли.
– Куда пришли? – не поняла Марго.
Он показал на большое, ярко освещенное здание:
– Взгляните на это.
– На что? Я ничего не вижу, кроме гостиницы.
– Она-то нам и нужна. Видите мозаику на фасаде гостиницы?
Марго задрала голову и прищурилась.
– Что-то вижу.
– Она сделана из майолики, – продолжил дьякон. – Называется «Поклонение божеству». Фреска Джотто из альбома Тихомирова называется «Поклонение волхвов». Похоже, правда?
– Допустим. Но при чем тут Ницше?
– Сейчас плохо видно, но на фасаде есть надпись. Вон там, над третьим этажом, видите?
Марго снова прищурилась и попыталась прочесть надпись на фасаде гостиницы.
– Что-то про диктатуру пролетариата? – неуверенно проговорила она.
– «Только диктатура пролетариата способна освободить человечество от гнета капитала». Это цитата из Ленина. Но раньше на ее месте была другая. Там было написано: «Опять старая истина: когда выстроишь дом, то замечаешь, что научился кое-чему».
– Весьма познавательно, – сказала Марго. – Но при чем тут профессор Тихомиров и его книги?
– Это цитата из Ницше, – просто ответил дьякон.
* * *
– Цитата из Ницше? В центре Москвы? – недоумевала Марго. – Как она здесь оказалась?
– По прямому указанию «спонсора проекта» – Саввы Морозова, – ответил дьякон.
– Откуда вы вообще узнали про эту цитату?
– Мне ее показывал отец. Еще когда я учился в школе.
– Ясно, – кивнула Марго. – Итак, подведем итоги. Профессор Тихомиров отправил вам призыв о помощи и оставил три подсказки. Первая – инициалы Иисуса Христа. Вторая – фреска «Поклонение волхвов». Третья – книжка Ницше. Эти три подсказки привели нас сюда, к гостинице «Метрополь». Так?
– Так, – кивнул дьякон.
– И что мы будем делать дальше? Разберем гостиницу по кирпичику?
– Полагаю, нужно войти внутрь и посмотреть, что будет.
Марго почесала ноготком переносицу, еще раз осмотрела фасад гостиницы, повернулась к отцу Андрею и сказала:
– Тогда какого черта мы здесь стоим? Пойдемте скорее!
Она схватила дьякона под руку и нетерпеливо потянула его к тяжелой деревянной двери отеля.
Войдя в холл, они остановились и осмотрелись. Тут и впрямь было на что посмотреть. По стенам мерцали зеркала. Под потолком висела огромная хрустальная люстра. Все говорило о роскоши и состоятельности тех немногих счастливчиков, которые способны, не поморщившись, выложить четыреста долларов в сутки за номер с плюшевыми креслами и потемневшими от времени пейзажами на стенах.
– Роскошно, – сказала Марго. – Только что мы будем делать дальше? – Она взглянула на стойку и вдруг шепнула: – Смотрите! Мне показалось или портье подал нам знак?
– Мне кажется, он вам просто улыбнулся, – сказал дьякон. – Это его работа – улыбаться посетителям.
– Эта улыбка не похожа на дежурную, – возразила Марго. – Знаете что, давайте подойдем и спросим, что его так развеселило.
Она взяла дьякона под руку и решительно направилась к стойке.
– Добрый день! – снова улыбнулся ей портье. – Вы пришли за конвертом?
– Вообще-то, мы… – начал было отец Андрей, но Марго не дала ему договорить.
– Да! – кивнула она и незаметно дернула дьякона за рукав рясы. – Он у вас?
– Конечно, – ответил портье, нагнулся, немного порылся под стойкой, затем все с той же приветливой улыбкой на румяном лице положил на стойку белый конверт из плотной бумаги.
– Нам нужно где-то расписаться? – поинтересовалась Марго.
Портье качнул аккуратно причесанной головой:
– Нет.
– Значит, мы можем его забрать?
– Конечно! Он ведь ваш!
Марго взяла конверт со стойки и взвесила его на ладони. Посмотрела на портье и спросила:
– А что в нем?
– Понятия не имею, – ответил тот.
– Кто его оставил?
Куцые бровки портье взлетели вверх.
– Как? – удивленно сказал он. – А вы разве не знаете?
Марго нетерпеливо поморщилась.
– Послушай, дорогуша, тебе что, лень лишний раз пошевелить языком? Ну хорошо…
Новенькая десятидолларовая купюра в мгновение ока перекочевала из сумочки Марго в карман брюк портье.
– Итак, кто его оставил? – снова спросила Марго.
– Конверт мне дал старик, – с готовностью отчеканил портье. – Невысокий, седой. У него еще была трость… такая – с круглым набалдашником.
