Александр Сороковик
Альтернативный чемпионат фабулы по прозе 2015

Игорь Кручко.
Встречичная

Раздался звонок. Я вытерла руки об фартук и пошла открывать дверь. На лестничной площадке стоял Коля – мой муж.

Он был выпивши. Очень. Можно сказать, даже сильно! Одним словом, в дрезину! Он был очень сильно выпивши в дрезину!

На нем были одеты рубашка и пиджак. Внизу одежда у него заканчивалась семейными трусами! Слава богу, что новые надел, когда уходил! В прошлую пятницу купила по семь рублей сорок копеек на базаре!

– Господи! – только успела вымолвить!

Я его втащила в квартиру, чтобы соседи не видели такую стыдобу.

– Где твои брюки??? Ты почему пьяный??? Ты где был???

– Во встречичной!

– Где-где?

– Нуууууу… Зынаешь пэсню: Люди встречаются… Люди вылубляются и потом, как последние дураки, женятся!

– Я знаю другую песню, – ответила я, закипая. – Люди встречаются, люди влюбляются и потом, как последние дуры, выходят замуж за тех, кого и язык то не поворачивается назвать людьми. Понял?

– Что, понял? – чмокая губами, попытался ответить мне Коля.

– Брюки где? Я тебя послала на базар за огурцами! Ты пришел пьяный без брюк и огурцов! Где штаны???

– Остались у тещи…

– Что ты сказал? Ты ездил к моей маме?

– Ну-ну-нужна больно… твою… твоя… мать… твоя теща…

– У тебя только одна теща – это моя мама! Что, уже появилась другая?

– Да нет же! Я забыл свои штаны, когда быстрым шагом убегал от Петиной тещи… Тэперь поняла!

– По-твоему, что я должна понять? Кто такой Петя, и что ты делал у его тещи?

– Петя – это хихфрихзихробвщик (перевод: фрезеровщик) из шестого цеха… золотая голова… и руки, наверное, тоже… такие… золотые…

– Это ты с золотоголовым напился?

– Ну… выпил… немного… во встречичной… И не просто так выпил! Огурцы обмывали, которые он мне собрался подарить…

– Что за «встречичная» такая? Где находится это место?

– Да не сытрочи как с пулемет из Анки! Сплошной «чито», «исчо» да «гиде»… Базар знаешь гиде? Исчо не забыла, случаем?

– О Господи! Спокойствие, только спокойствие… Да, я знаю где базар! Еще не забыла!

– Так вот, «встречичная» через дорогу от него. Тэперь моя мысль дошла до тебя?

– Я тебе сейчас как «дойду» под второй глаз! Это ты в той забегаловке так набрался? Боже, какой ужас… Ну и несет же от тебя… И этот тошнотворный запах рыбы… Прямо ходячая свалка, а не муж!

– Меня тоже подташнивает от него… Ты что, рыбу сегодня ела? Выкинь ее, она наверно пропала давно…

– Помолчи лучше! Завтра утром умничать будешь! Кто синяк поставил?

– Петина теща… Она знаешь какая бабенция огромная… Вот такая…

Коля хотел показать, каких размеров теща у Пети, но как только отнял руку от стены, за которую держался, то сразу упал на пол.

– Вставай, давай! И трусы подтяни! Смотреть противно! Если бы могла, то разорвала тебя на мелкие кусочки! Чего разлегся! – Боже, у меня поднимается давление! А ведь день так хорошо начинался! Черт меня дернул послать его на базар за тремя огурцами! Да ведь салатик хотела сделать… Сделала на свою голову!

Коля медленно поднялся с пола. Хорошо, что стенка рядом – помогла ему, как смогла. Немного сбалансировав свою качку с качкой палубы, то есть пола, он подтянул трусы.

– Ты что это? Ты совсем с ума спятил? – Нет! У меня сегодня точно приключится сердечный приступ!

– Я тырусы подтянул! Ты же сама сказала!

– Зачем ты их натянул на пиджак? А? Да еще по самую грудь! Резинку ведь растянешь! Потом, их только на половую тряпку пустить можно будет. Опусти их сейчас же!

– Ты определись сначала, что надо делать, а потом говори!

– С чем мне надо определиться?! – теряя терпение, спросила я.

– С чем, с чем… С нашими семейными… трусами… Их надо подтянуть или, наоборот, опустить… А я, пока подожду твоего кворума!

– Чего подождешь?

– Ты, что, глухая? Кворума говорю!

– Нет, посмотрите на него! Клоун и все тут! Пугало огородное! Ну и стой так, с пиджаком, заправленным в трусы!

– Я и так стою… Жду твоего голосования по этому вопросу…

– Штаны где? Я за них на базаре отдала сто четыре рубля шестнадцать копеек.

– Они… полные огурцов!

– Ты, что, нагадил в брюки? – опешила я. – Коля! Посмотри мне в глаза и скажи лучше правду! Нет! Пожалуй, лучше не смотри. Говори так, не глядя…

– У тебя, с воображением никак… Много у тебя его… Как ты могла, Зина, подумать об отце… их… Нет, что-то не то… Мых… тоже не то… Моих и твоих детей! Во, выговоревел, наконец!

– Где штаны и что с ними? – стальным голосом инквизитора (так мне показалось со стороны) спросила я у мужа.

– Ну, мы обмыли огурцы, и пошли их брать…

– Куда пошли?

– К Петиной теще… У нее свой дом… и огород рядом… Перелезли через забор…

– Что это вы через забор полезли? Ведь не к чужим пришли вроде!

Коля в это время хотел засунуть руки в карманы пиджака, но мешали трусы. Немного повозившись, он решил оставить это дело и просто засунул их под резинку от трусов.

– Что ты там ищешь?

– Карманы у пиджака куда-то пропали…

– Конечно, пропали! Ты ведь на них трусы натянул! Идиот!

– Я тебе о карманах талдычу, а ты мне опять со своими трусами прицепилась! Тебе что, поговорить больше не о чем? А?

– Не с моими, а с твоими! Пока еще семейными… Завтра этот вопрос прояснится окончательно!

– На чем я остановился? – промычал муж.

– Перелезли вы через забор…

– Да… Память опять вернулась ко мне… Петя, вот голова, сказал мне, что теща спит и что не надо ее будить…

– Хорошо. Что было дальше?

– Там, на огороде этих огурцов: видимо—невидимо… А положить не во что! Тогда Петя… Знаешь, Зин, ум у него прямо прет во все стороны… Очень толковый мужик! Так вот, Петя мне говорит: «Сымай штаны!» Ну, я на него покосился… Мысли всякие в голову стали приходить… Сама знаешь, в какое непростое время сейчас живем… Но, он мне объяснил, что можно со штанами сделать! Золотая голова!

– И что можно сделать со штанами? – мне самой стало любопытно.

– Штанины нужно завязать снизу узлами… Потом напихать в них огурцов и сверху стянуть брючным ремнем! Вот, скажи мне, ты бы до такого додумалась?

– Нет, до такого я точно не додумалась бы!

– Вот видишь! Я же тебе говорю, что из него так и прет… Этот, как его… Мозг… Потом, мы с ним напихали в штаны огурцы и стянули ремнем! Получился мешок с двумя ногами. Штаны, полные огурцов, так сказать… Но тут я увидел елку… Она была вот такого раз…

По всей видимости, Николай хотел показать размер елки и развел руки в стороны. Раздался треск ткани и его руки, проделав дырки в трусах, высунулись наружу. Не удержавшись, он опять упал на пол.

Приподнявшись, он оперся спиной об стенку. В это время резинка на трусах с глухим звуком лопнула. Вслед за ней лопнуло и мое терпение. Прости меня, Мать Тереза! Всякому терпению все-таки наступает когда-нибудь конец!

Коля тем временем продолжал вести свой рассказ:

– Так вот… Увидал я дерево… Колючее такое… Забыл как называется… Падение отшибло напрочь память, – и он почесал свой зад.

– Елкой называется это дерево!

– Да! Елка! Вот видишь, какой я у тебя хозяин! Все из дому, а я, наоборот, в дом!

– Оно и видно! Зачем тебе еще елка понадобилась? Моему больному сердцу и огурцов сегодня вполне хватило…

– Скоро новый год! Заготовить дерево решил к праздникам…

– Какой новый год? Сейчас лето, июль месяц на дворе! Боже мой!!! И кому я отдала свои лучшие годы!

– Не боись! В получку верну! Ты меня знаешь! Да… В это время на крыльце появилась Петина теща… Разбудили ее, наверное… Елка, едрить ее налево, никак не хотела из земли свои корни высовывать…

– Я сейчас, наверное, поседею…

– Я тебе еще не все рассказал…

– О, Боже…

– Так вот, она стала бежать в нашу сторону… И что интересно – молча!

Мы соорнитировались быстро: нужно разбегаться в разные стороны, чтобы у нее в глазах раздвояица началось. Петя побежал по привычке – налево, а я с непривычки – направо… Еле ноги унес…

– А синяк откуда на лице взялся? – спросила я, качая горестно головой.

– Вот лицо… унести не успел… Петя тоже не бегун… Догнала она его… Схватила за ноги и потащила в кусты… Как тот дикий зверь – убивать насмерть…

– Так, мне надоело слушать твои пьяные россказни! – не вытерпела я.

– Что ты кричишь на меня повышенным голосом!

Я стала мучительно вспоминать, куда положила качалку. Тем временем ожил дверной звонок.

– Наверное, это наша соседка – Людка! Вот любопытная бабенка: как только слышит в нашей квартире голоса на повышенных тонах (могла бы за столько лет и привыкнуть!), сразу бежит к нам за солью! В этот раз дам ей пачку, думаю, что на месяц ей хватит!

Взяв на кухне соль, я открыла входную дверь. Но, вместо Людки на пороге стоял худосочный мужичек. Его майка была измазана свежей землей и зелеными полосками от травы. У меня возникло ощущение, что его долго тащили по земле.

На майке, под слоем грязи, я с трудом смогла прочитать «Трудовые резервы». На нем были спортивные штаны с пузырями на коленях отечественного производства (точно такие я видела на базаре по 39 рублей 45 копеек). Ноги были обуты в шлепки.

На шее у него были Колины штаны, заполненные какими – то небольшими продолговатыми предметами. Смотря на меня здоровым глазом (другой заплыл и приобрел фиолетовый цвет), он вежливо поздоровался со мной.

– Здравствуйте вам… Вот, штаны с огурцами… Коля в спешке забыл их, – и поставил штаны в угол коридора. Потом, увидев моего мужа, лежащего на полу и уже дремавшего крепким, непробудным сном, поинтересовался у меня:

– Воспитательный процесс, так сказать? Первый раз вижу, чтобы не качалкой, а натягиванием трусов на пиджак наказывали! Ладно, я пошел, а вы беседуйте дальше, не буду мешать. Хотел спросить только: Коля в следующее воскресенье пойдет на базар? Допустим, за помидорами?

– Это навряд ли!

– Если надумает, то передайте ему, чтобы запасные штаны с собой захватил…

После этих слов, я невежливо закрыла перед Петей дверь. Потом принесла подушку и подложила под Колину голову (какой-никакой, а муж все – таки!).

Впереди меня ожидала закатка огурцов, а завтра суровый разговор с Николаем.

Все-таки нелегкая у нас, девочки, женская судьба, скажу я вам!

Четвёртый тур. О животных

Ольга Черниенко.
Невыносимая жестокость бытия. Дарик

Утро было ярким, мартовским: голубые тени на снегу, чистое, синее небо, запах сосновой смолы и барабанная дробь пёстрого дятла, предвещали скорое приближение праздника весеннего обновления природы, вызывая у всех живых существ томительное ожидание новой жизни, счастья, свершения надежд.

Сквозь утреннюю дрему пёс услышал шаги в доме, звон посуды, учуял запах кофе и геркулесовой каши.

Вышел хозяин с миской овсянки, привычно потрепал за холку, пристегнул к ошейнику новый карабин:

– Охраняй, будь умницей!

Хлопнула дверца машины, заурчал мотор – уехал хозяин на работу.

Алабай вылез из будки, потянулся, зевнул, понуро побрел вдоль ограды, насколько позволяла цепь – там он справлял утренний туалет.

Поселок просыпался. Люди спешили к электричкам, кто-то выгуливал собак.

Кудрявыми облачками промчались мимо два пуделя – задорные, игривые, шумные. Футбольным мячиком прикатился щенок овчарки – толстолапый, неуклюжий, наивный. В изумлении замер за забором – великанов ещё не видел!

Тявкнул, виляя хвостиком: – Будешь со мной играть?

– Не могу, извини. Цепь не позволяет, – пробасил в ответ алабай.

– Пойдем скорее, малыш, – заволновалась хозяйка щенка. – Большая собачка тебя съест…

– И так, каждый раз, – с сожалением проводил взглядом потенциального приятеля пёс.

– А могли бы стать друзьями…

Не было у него товарищей. Впрочем, и людей иных, кроме хозяев, пёс не знал.

Маленьким пушистым шариком прибыл он в этот дом, и пять лет просидел на семиметровой цепи: двадцать шагов в одну сторону, двадцать в другую…

Большую часть времени проводил в будке, спал или скучал в одиночестве.

Бурно радовался возвращению хозяина с работы, скупому вниманию хозяйки, робким попыткам девочки приласкать…

Его ответное желание облизать ребёнка, прерывалось нервным окриком :

– Осторожнее с собакой!

И пёс скулил, пытаясь рассказать любимым о своей тоске, а иногда, забытый всеми, в долгие зимние вечера, плакал и выл. Он был великаном, но добродушным и доверчивым, как трехлетний ребёнок, и точно так же, как человеческий детёныш, нуждался в любви и ласке.

Пёс долго смотрел вслед щенку, резво убегавшему в иную, незнакомую жизнь, где малыша ждали друзья, игрушки и любящая семья. У пса же были только миска и заветный тайничок около будки, с тщательно припрятанными косточками…

Ему вдруг страстно захотелось на волю – бежать рядом с малышом, радоваться яркому солнцу, теплому ветру, обилию весенних запахов…

Пёс тяжело вздохнул, встряхнулся, чтобы поправить ошейник, и вдруг, услышал щелчок – новый карабин расстегнулся, цепь слетела – свобода!

Не веря счастью, пёс робко обошел участок, обнюхал все углы, а потом уже по-хозяйски пометил деревья, и забор из рабицы в конце участка подкопал без особого труда.

И вот, пёс уже на пустынной улице садоводческого товарищества.

Какое разнообразие запахов! Словно внезапно прозревший слепец, прочел по следам книгу событий: вот здесь пробегала собачка – маленькая, звонкая, деловая. Крохотные отпечатки лапок на снегу принадлежали другому, неведомому зверьку. В проталине, где пробилась молодая травка – норка дрожащей от испуга полевки. Пёс сунул нос в отверстие, фыркнул: – не бойся, маленьких не обижу…

– Ой, какая большая, мамочки! Страшилище – чья? – две пожилые женщины, застыли на дороге, не решаясь двинуться дальше, – Похоже, соседей!

– Люди! – прокричала одна из них в сторону приоткрытой форточки.

– Ваша собачка по дороге разгуливает? Не укусит? Заберите собаку!

Жена хозяина выглянула из окна:

– Боже мой! Пёс с цепи сорвался! Бегу!

– Иди домой! Иди! – широко отворив калитку, сделала попытку схватить собаку за ошейник. Пёс ловко вывернулся, побежал в противоположную сторону – великан привык подчиняться только «вожаку стаи» – хозяину, единственному, кто его кормил, ласкал, общался.

Возвращаться домой не хотелось, праздник ещё не кончился.

Хлопнула калитка – жена хозяина с дочкой вышли на улицу.

– Мы едем к врачу! Беги домой! – топнула ногой.

Но пёс отпрыгнул в сторону, вильнул хвостом – ему вдруг страстно захотелось поиграть, как в детстве…

– Некогда развлекаться! Погуляешь – вернёшься сам!

Хозяйка решительно направилась в сторону автобусной остановки, к шоссе.

Пёс, на расстоянии, шел за ними.

– Иди домой, пошел! – махала руками, топала ногами женщина.

А лохматый богатырь, с разумом трёхлетнего, восторженного ребёнка, прыгал, выражая радость от подобной «игры» усиленным вилянием своего короткого хвоста.

Хозяйка перешла дорогу – пёс решительно шагнул за ней. Скрипя тормозами, резко остановилась машина, другая, оглушительно сигналя, промчалась мимо…

– Дамочка! Что ж собаку-то бросили?

– Не слушается меня, ничего, погуляет – придёт домой…

Женщина с девочкой сели в маршрутку – дверца захлопнулась перед его носом. Алабай никогда ранее не видел машин. Сизый дым из выхлопной трубы попал в нос – он громко чихнул.

– Куда идти? Где дом? – и решил не переходить шоссе, совершив роковую ошибку…

Он отправился в лес, где среди деревьев виднелись крыши элитного загородного поселка.

Становилось жарко. Под ярким синим небом, налились, пригретые солнцем, почки деревьев – их тонкий аромат приятно щекотал ноздри. Пахло талой землей, вот-вот она проснётся, сбросит остатки снежного одеяла, и зажурчат ручьи, возликуют птицы.

Пёс сунул нос в сугроб, жадно глотая снег, вспомнил, что не успел сегодня позавтракать…

Пора возвращаться. Но чужие запахи не имели ничего общего с родным домом.

Залилась лаем при виде незнакомца, овчарка, сидевшая на цепи за забором.

– Здравствуй, – пес прижал нос к ограде, – скучаешь?

– Охраняю! Здесь – моя земля! – возмутилась сучка, – И чужих собак не люблю!

Из дома выскочила женщина, замахала руками – пошел, пошел отсюда!

– Почему люди всегда кричат «пошел «…? – удивился пёс, но не нашел объяснения – его вниманием завладел дятел, усердно долбивший кору старой сосны.

Ликующее многоголосие прилетевших жаворонков и скворцов оживило ещё недавно сонный лес. Искрился снег на солнце, в голубом просторе небес дрожал воздух, пропитанный ароматами весны. Вдохнешь его полной грудью, и наполнится душа восторгом, блаженством, в предвкушении чего-то нового, чистого, настоящего, искреннего…

По-детски удивленными глазами, изучал пёс прекрасный мир, которого был лишен долгие годы. Если б не счастливая случайность, никогда не довелось бы его познать.

Неужели он рожден лишь для того, чтобы стать узником на цепи? Или жизнь его имеет иное, более важное предназначение?

Жаль, что нет с ним рядом любимого хозяина – не может разделить он радость своего питомца. Хорошо было бы вместе гулять в лесу, наслаждаться свежим воздухом, солнцем, свободой…

– Заблудился, приятель! – прокаркал старый ворон с вершины берёзы, – Помню, довелось как-то клевать мне из твоей миски. Дом твой – напротив, через дорогу. Уходи отсюда! До беды недалеко!

– Осторожно! опасность! – испуганно заверещала сорока.

Сзади подкралась машина. Двигатель работал тихо – пёс ранее уже слышал похожий звук, когда хозяин возвращался домой. Неужели ОН за ним приехал?

В надежде пёс обернулся и увидел на фоне яркого солнца темные силуэты – к нему шли люди.

Он не ждал от них ничего плохого: ведь окружающая красота способна вдохновлять лишь на прекрасные поступки, и даже хвостиком приветливо вильнул. Откуда пёс мог знать, на что готов самый лютый зверь на свете?

– Хороша «груша»! – переговаривались люди – Быстро уроем, как думаешь? —

На голову доверчивого пса неожиданно обрушились удары.

Он даже не успел понять, что произошло. Боль оглушила, хлынула кровь из носа, ушей, глаз.

– Больно! Не надо! За что? – взвизгнул бедняга и замолчал: алая пена из изувеченной пасти мгновенно пропитала снег. Ноги подкосились, померк разум, и лохматый великан рухнул на землю…

– Готов! Быстро отбросил лапы!

Напитавшись страданием беззащитного пса, убийцы самоутвердились, получили эмоциональную разрядку – надолго ли?

Машина довольно заурчала, словно насытившийся хищник, и медленно поползла на поиски новой жертвы…

Как только она исчезла из виду, слетел с ветки ворон, прискакала сорока, и сквозь полумрак сознания, пёс услышал:

– Очнись! Вставай! Надо идти! Тебе помогут! – птицы легонько пощипывали его тело.

Он приподнял голову. В ушах стоял звон, глаза почти ослепли, тошнило, и в голове тяжелым молотом пульсировала боль. Не слушались, заплетались лапы, но, собрав все свои силы, великан поднялся и побрел в сторону дома.

По обочине шоссе, оставляя кровавый след, медленно шел алабай. Мимо проносились машины, но людям не было дела до несчастной собаки. Он с трудом дышал, практически, не ориентировался в пространстве, и, в любой момент, мог стать жертвой аварии.

– Стой! Подай назад! Собака ранена!

Сквозь шум в ушах услышал – к нему подбежали девушки.

– Боже! Что с ним? Да он в шоке… Срочно в клинику!

Пёс покорно подчинился незнакомым людям, инстинктивно понял: пришло спасение. Ему помогли забраться в салон, заботливо укрыли одеялом. Алабай тяжело и прерывисто дышал, из носа, рта сочилась кровь…

– Что случилось, бедный зверь? Ударил кто? Или машиной задело?

Пёс не знал людей, доставивших его в ветеринарную клинику, но целиком доверился своим спасителям. Врачи обнаружили несколько открытых переломов нижней челюсти, раздробленные кости, разорванные мышцы, выбитые зубы, тяжелую черепно-мозговую травму… Операция и последующее лечение обещали быть слишком дорогими, чтобы нашедшие беднягу девушки, были способны оплатить. За помощью обратились к добрым людям, через интернет, и на призыв откликнулись сотни не равнодушных – во всем мире следили за судьбой несчастного пса.

Всё последующее время, пока делали анализы, процедуры, готовили к операции, он находился в полубессознательном состоянии. А когда приходил в себя, видел добрые лица сочувствующих, и любящих его людей…

– Малыш, мы назвали тебя Дариком, – шептала ему девушка. – Ты очень сильно пострадал, но знай, не все люди жестокие и злые. Мы постараемся тебе помочь.

Ты обязан выжить! Ты же очень сильный… А потом, будем вместе гулять в лесу, слушать пение птиц, нежиться на солнышке…

Пёс прислушивался, возвращаясь мысленно в тот прекрасный мир, который уже успел для себя открыть. Он снова шел по лесу, радовался чистому воздуху, небу, разговаривал с деревьями, зверями и птицами, и солнце ярко сверкало надо головой…

Но нежданной, страшной тучей затмевали свет темные силуэты убийц…

И тогда начинал мозг собаки гореть, глаза застилал кровавый огонь, поднималась высокая температура, и санитары обкладывали беднягу льдом, снегом с улицы, дабы сбить смертельную, температурную отметку в 42,9 градуса. Только бы выжил!

И Дарик старался выжить, изо всех сил. Он чувствовал огромную любовь, заботу и внимание, которого ему порой так не хватало. И даже по-своему пытался ответить на эту любовь…

Дарик не знал, что по кровавым следам, девушки вышли на место преступления,

что хозяин дома напротив, с установленным видеонаблюдением, дал ответ: собака появилась на дороге уже избитая… что однажды, когда после успокоительного, Дарик крепко спал, его навестил нашедшийся хозяин, и долго стоял рядом, что-то шептал…

Быть может, просил прощения?

Ему не суждено уже было всё это узнать…

От тяжелых травм, сепсиса и кровоизлияния в мозг Дарик скончался на десятый день после трагедии…

Звенел апрель, очистилась земля и высоко, в лазурном небе пели жаворонки…