Ева Витальевна Шилова
Не рой…
Охренеть! Выдаватели российских желтых билетов и деловары из Амстердама со своими кабинетами на Аллее красных фонарей нервно курят за углом от здешней четкой организации процесса разврата! Милла с трудом сдержала порыв ехидно поинтересоваться отработка какого рода ждет нарушительниц проституточьего кодекса, потому как это было бы явно не ко времени, и существовали дела поважнее.
– Скажите… – нерешительно спросила Милла, – а могу я, например, … не искать работу, а выйти замуж?
– Можете. – Так же скучно объяснил чиновник. – Но в Вашем случае это несколько проблематично.
– Это еще почему? Я, что, такая страшная?
– Дело не в Вашей внешности, тийра, а в Вашем происхождении. Будущий муж должен сначала предоставить в Центральную Комиссию по гражданскому состоянию документы, свидетельствующие о том, что он согласен на брак и способен содержать неработающую пришлую жену. Затем будет произведена проверка ваших теперь уже общих жилищных условий на соответствие необходимым стандартам. Кроме того, Вам следует знать, что еще никто из пришлых не сумел оставить после себя потомства. А через пять дней Вы обязаны выйти на работу. Поэтому подумайте, так ли уж у Вас много шансов в кратчайшие сроки найти себе достаточно обеспеченного мужа, не желающего обзаводиться детьми и согласного прожить именно с Вами, не слишком знакомой с нашими порядками, всю жизнь? Кстати, если его в вашей семейной жизни что-то не устроит, он вправе подать на развод, и Вы снова вернетесь сюда.
Обложили, отчетливо поняла Милла. Со всех сторон обложили.
– Я могу подумать?
– Можете. Но не слишком долго. Не позднее, чем через четыре дня Вы должны дать ответ, через пять дней выйти на работу. И я бы советовал Вам подумать о доме развлечений. Невозможность забеременеть именно в этой профессии является большим плюсом…
Сидя на лавочке около Бюро, Милла пыталась думать. Но процесс не шел. В голове мысли скакали как обкуренные кенгуру, периодически сталкиваясь и разлетаясь как кегли в боулинге. На что она может рассчитывать?
Нянечка в яслях: менять загаженные памперсы сопливым детишкам, способным в любую секунду что-нибудь вытворить, например, проглотить пуговицу, а ты потом отвечай.
Санитарка в больнице: выносить судна с содержимым из-под лежачих больных или выбрасывать то, что остается после операций.
Помощник библиотекаря: навсегда закопаться в пыльном непроветриваемом помещении, постоянно бегая туда-сюда с книгами, а то и лазая с ними по неустойчивым лестницам.
Уборщица на заводе: швабра и тряпка им в помощь при работе в позе зю!
Курьер: мотание по улицам при любой погоде, здравствуйте хронические простуды и варикоз.
Дворник: похуже уборщицы, ибо у них еще и рабочий день толком не нормированный.
Проститутка: не обсуждается!
Продавец, это, пожалуй, единственный вариант, который может хоть как-то ей подойти. Работа в помещении, занятость от и до, плюс при общении с покупателями есть шанс изловить ту самую золотую рыбку – потенциального мужа. Чтобы перейти к самому естественному для человека состоянию, которое называется старая добрая лень. Только те, кто не в состоянии его поддерживать – работают. А она надрываться не хочет и не будет. Значит, вспоминаем навыки флирта и выходим на охоту. Тем более, что в этом мире есть и обычная косметика, чтоб мордашку подкрасить, а если не пожалеть дополнительную копеечку, можно и услуги маг-косметолога потянуть. А это означает кардинальное улучшение внешности, на вроде более густой шевелюры, красивого цвета глаз и правильных черт лица, причем могущее остаться при тебе навсегда. Решено, устраиваемся продавцом, причем надо выбрать такой магазин, куда ходят, как правило, мужчины…
При выборе места работы Милла тщательно просмотрела предложенный список магазинов, сразу отбрасывая те, куда ходили исключительно женщины: дамские мелочи, детские товары, ткани, одежда и продукты. Из остальных «в отвал» ушли: магазины запчастей, хозяйственные, садоводческие и табачные. К сожалению, мéста в магазине с мужской парфюмерией не нашлось. В итоге она попросилась продавщицей в цветочную лавку. И красиво, и запахи в большинстве своем приятные, и букеты кто чаще покупает? Вот-вот.
Чиновник-чернослив брюзгливо сообщил, что она может завтра же занять эту вакансию с испытательным сроком и посетовал на непонимание некоторыми собственного счастья. До Миллы только тогда дошло, что этот старый плешивый пень так старательно ее убеждал заняться продажей собственного тельца, потому что сам имел некие виды на то, чтоб попользоваться ею без обязательств. Ну да, жениться на всяких пришлых – это глупость и моветон, а так, развлечься в охотку по таксе – поди, плохо. За людей-то нас здесь изначально не держат, горько заключила она, в смысле, за полноценных граждан, мы – так, случайный приблудный мусор, ну, если только кому-то из нас внезапно не свезет оказаться нужным этому замкнутому сообществу. Значит надо думать, как переползти в категорию нужных.
А между тем работа в цветочной лавке оказалась далеко не синекурой, как ей представлялось изначально. Да, помещение магазинчика было под крышей крупного торгового комплекса, да, рабочий день был с десяти и до девятнадцати с часовым перерывом на обед, да, хозяйка тайра Хермансон обеспечила ее стандартной бледно-зеленой робой с форменном фартуком и шапочкой, чтоб не пришлось уляпывать собственные шмотки, да, покупателями чаще были мужчины, но… у этих покупателей уже были те, для кого приобретались изысканные букеты в золоченой обертке. И если таскать тяжелые ящики не пришлось, на то, слава Близнецам, существовали грузчики, то возиться с пересадкой растений, гробя маникюр, приходилось постоянно, причем никакие перчатки не спасали. И перебор прибывших из теплиц растений с целью извлечения некондиции для последующего помещения цветов в вазы, тоже не способствовал улучшению состояния кожи рук.
А если учесть, что назначенного на время испытательного срока жалования еле-еле хватало на оплату снимаемой в складчину с другой продавщицей крохотной квартирки и на самую дешевую еду и одежду… то следовало признать, что без наличия дополнительных средств на маг-косметолога и кардинальной коррекции внешности желанный переход в категорию нужных этому миру несколько затянулся. Пока однажды к ней не попробовал подкатить посетитель их лавчонки – щеголеватый упитанный парнишка с фривольным вопросом:
– И чем занята сегодня такая очаровательная зая?
Понятно. Никакой это не покупатель, а так, местный мажорчик, пришел закадрить себе развлечение на вечер. Да чтоб тебе сдохнуть, не успев размножиться! И ведь ничего не меняется, что ни делай, где ни обитай. Что ж за манера дурацкая у профессиональных ловеласов сразу переходить на «ты», да еще называть окружающих девушек этими уменьшительно-ласкательными кликухами: зайка, киска, птичка, рыбка… Я им, что, зоопарк в одном лице? обозлилась Милла. Или живой уголок? Ну, тогда лови ответку, дарлинг:
– Думаю, как бы от работы не помереть… котик.
Ты смотри, оторопел. Не нравится? А ты как хотел? Ох, не зря умные люди настоятельно предостерегают таких любителей псевдо-животного мира: прежде чем назвать девушку зайкой, прикинь, хватит ли у тебя капусты и не подведет ли морковка. Бывают ведь и конфузы…
А потенциальный обольститель довольно быстро пришел в себя и ринулся на второй заход:
– Ты выглядишь грустной, но я сделаю все, чтобы стать лучшим моментом твоего дня!
– И что может предложить лучший момент моего дня?
Вот только брякни, что себя, внутренне ощетинилась Милла, и я немедленно вызову охрану! Тревожную кнопку под прилавком никто не отменял.
– Лучшее мороженое в этом городе!
Ты б еще предложил с тобой в холодильнике встретиться, с учетом того, что на улице метель!
– А я сама в мороженое по такой погоде… не превращусь?
– Ты права, сегодня довольно холодно. Я отдам тебе свое пальто и проведу тебя до дома, чтобы забрать его.
Экий шустрый малый, она еще на мороженое не согласилась, а он уже планы по ее провожанию домой строит. Пора усложнить ему задачу:
– Я слегка простужена. Лекари в таком состоянии рекомендуют не увлекаться холодными продуктами, а употреблять теплые напитки.
Тебе дают шанс без проблем отвалить от приболевшей девицы, посмотрим, сумеешь ли ты им воспользоваться.
– Тогда мы идем пить горячий фюль!
Да ты прямо нереально жмешь на газ, толстый и красивый парниша! А разводка-то грамотная: сначала предложить явно неприемлемый вариант с холоднючим лакомством, чтоб потом идея глотнуть горячего прошла на ура. Местный фюль – аналог нашего грога, градусность у него о-го-го какая, а с учетом употребления в горячем виде по мозгам он бьет раза в два быстрее, чем в остывшем. Споить парой кружек фюля молоденькую дурочку до состояния не стояния и отсутствия сопротивления – раз плюнуть. Что ж у тебя на уме? Тебе просто так приспичило развлечься или зачем-то понадобилась моя персона, задумалась Милла. Выясним. В конце концов она сама собиралась половить в этой мутной водичке… то есть лавке свою золотую рыбку. А то, что пока попалась только позолоченная… что ж, будет шанс дополнительно отточить собственные навыки ловли.
На пятой минуте разговора шустрый парниша все-таки вспомнил о правилах поведения и догадался сообщить как его зовут. Лейф Ольсен, ничего так, могло быть и хуже. Например, Авессалом Зингельшухер, или еще какой-нибудь Елпифидор Алиэфендиевич. К таким-то прям неясно, как и обратиться, не рискуя переврать имя и обидеть человека… А так – Лейф, нормально. А еще через пару минут он даже дотумкал, слава божественным Близнецам, поинтересоваться, как зовут ее саму.
Лейф дождался, когда у Миллы закончится рабочая смена и поволок ее в скромное кафе в том же торговом комплексе, благо заведения общепита закрывались позднее магазинов. И уже заказав по кружке дымящегося фюля (даже не подумал озаботиться закуской для наверняка оголодавшей к вечеру девушки, ай, молодец какой, умилилась Милла, и правильно, так собеседница, приняв градусы на пустой желудок, быстрее «поплывет»), проникновенно спросил, заглядывая ей в лицо:
– Надеюсь, у тебя нет парня, ведь я уже никогда не смогу забыть эти очаровательные глаза.
Милла заверила, что парня нет и будучи пока вполне себе в уме и трезвой памяти, с интересом продолжала слушать, как именно он намерен ее охмурять. Потому что предусмотрительно схомяченный полчаса назад в подсобке бутерброд с колбасой помог отложить момент ее пьяного падения в объятья кавалера, на которое этот охмуряла явно надеялся.
– Я могу любоваться тобой весь вечер, но надеюсь, что ты захочешь большего.
Не общайся она дома с такими же прыткими пареньками, могла бы и купиться. А так… соблазнение по стандарту, ничего нового. И главное, быстрый какой, уже через полчаса знакомства практически в койку зовет! Неужели кто-то клюет на такое грубое склеивание? Видимо, да, но у нее броня покрепче, чем у местных. И, допив свою порцию горячительного и почувствовав приятое тепло, добравшееся даже до ушей, Милла решительно объявила, что уже поздно, она устала и собирается домой. Давай, Лейф, реагируй, мяч на твоей половине поля!
– Там идет снег… если хочешь, я согрею тебя по дороге к дому.
Ты смотри, после одной кружки фюля он уже и планы по согреву разработал, да еще попытался представить их как ее желание. Ну, нет, так просто переход в горизонталь с нею не получится, тебе придется для этого попыхтеть, котик! Милла не выдержала и прямо объяснила Лейфу, что его методы съема несколько устарели и ничего, кроме смеха, лично у нее не вызывают. И пока не ожидавший такой реакции толстячок хватал ртом воздух, спокойно побрела в сторону съемной халупы, надеясь, что сожительница Пиа не забыла, что сегодня ее очередь закупаться провизией. Потому что одинокий бутерброд давно успел раствориться в недрах ее организма, который теперь нахально заявлял о необходимости его, любимого и единственного, кормежки чем-то более существенным, чем микродоза не самого калорийного питания.
Именно Пиа, кстати, своевременно просветила Миллу по поводу строгости нравов здешнего общества, точнее, их отсутствия. Не было здесь для тийр и мийр, то есть для незамужних девушек, никаких средневековых требований по поводу обязательного соблюдения канонов пристойного поведения и непременного сохранения девственности. Есть она – хорошо, нет – тоже приемлемо. Твое количество секс-партнеров – исключительно твой выбор, главное – не нарушать общественный порядок и не попирать совсем уж явно здешние законы и нормы морали. Например, на публичные измены в браке смотрели косо. Равно как и на попытки заняться любовью прилюдно. А так… любые развлечения по согласию не преследуются. Хочется тебе переспать с кем-то после танцев или даже через пять минут после знакомства – твое дело. Все, что происходит за закрытой дверью – там и остается.
– А если я не захочу, а меня попытаются заставить силком? Или магией?
Пиа посмотрела на нее, как на слабоумную:
– А грав тебе зачем? Он сразу долбанет нападающего и тут же пошлет сигнал тревоги, после чего мигом примчатся либо стражи порядка, либо алгвазилы из маг-патруля. И нарушителю не позавидуешь.
– И как рисованная татушка определит факт покушения?
– Да в нее сигналка специальная встроена, которая реагирует на какие-то там волны агрессии. Это маги разума намудрили, я точнее не знаю…
Ну, если так…, то всяких приставал можно не опасаться. Скорее, следует задуматься, как ни тут вообще умудряются совершать преступления при такой-то системе охраны населения…
Она уже успела благополучно выбросить из головы этого стрёмного парнишку, но у него оказались другие планы. И следующим вечером Лейф снова выловил ее после окончания рабочего дня. Милла обозлилась на липучего и непонятливого болвана и уже готовилась его конкретно послать, но он сумел ее удивить. Уже без всяких ужимок пригласил поужинать и попросил заодно объяснить, что не так с его поведением. На ошибках, значит, учиться собрался? Похвально. Ладно, пусть покормит, только вкусно, за это и объяснить не жалко…
Правда, полностью удержаться от амплуа покорителя сердец он все же не сумел и усадив ее за столик в небольшом, но относительно приличном ресторане, в который Миллу пустили даже с учетом ее не самого презентабельного вида, томно посмотрел ей в глаза и со значением сообщил:
– Вот увидел тебя, и сердце сразу забилось сильнее. Надеюсь, это любовь, а не аритмия.
И неймется же человеку. Глухарь на току, и тот более вменяемый, чем этот озабоченный. А уж если здешние дятлы пронюхают, сколько тараканов у него в голове, ему конец. Задолбают. В смысле расклюют.
– Лейф, ты меня зачем сюда привел? Может, уже просто поговорим без этих красивостей?
Местный Казанова сумел собраться и внимательно уставился на Миллу. Под суп она объяснила в чем он налажал при выборе объекта соблазнения:
– Давай разберемся, зачем ты кинулся на меня свое обаяние обрушивать? Для легкого, одноразового, ни к чему тебя не обязывающего развлечения, так? Тогда тебе следовало выбрать кого-то другого, это, во-первых. Пойми, это я в вашем мире чужая, пришлая, с неустоявшимся статусом, работаю за гроши, мне нужно закрепиться и пока никак нельзя себе позволить ни сердечных привязанностей, ни легких увлечений. Тебе проще было для съема прогуляться либо в бар, либо на танцульки: туда приходят беспроблемные девушки, точно знающие правила игры, и отдающие себе отчет, что сегодняшнее свидание может окончиться «лежачими танцами». Вот расскажи ты вчерашние кодовые слова кому-то из них – вечер мог бы закончиться для тебя намного более приятно.
Увалень напряженно думал, наморщив лоб и смешно пошевеливая кончиками мясистых ушей при проглатывании очередной ложки супа, и только опустошив тарелку, отмер:
– Это, во-первых. Значит, есть еще и во-вторых?
Про во-вторых Милла объясняла под жаркое:
– Тебе бы поработать над своим актерским мастерством. Если уж ты так настроился склеить партнершу для необязательного секса, нужно быть более искренним. Кому понравится, что потенциальный партнер просто бубнит над ее ухом заученные фразы и ждет, что они автоматически сработают как заклинание притяжения? Только сильно «оголодавшей» особе. Остальные могут счесть это за пренебрежение и обидятся. И, между прочим, правильно сделают. Хуже другое: они предпочтут тебе кого-то, может и не настолько куртуазного, но более честного. Сознайся, что бывало чаще после твоих подкатов: согласие или отказ?
– Так… ну… это…
– Понятно. Лейф, закажи нам выпить что-нибудь легкое, потому что будет и, в-третьих.
– Еще и в-третьих?
– Угу.
Официант принес им тот же стандартный зимний фюль с пряностями, правда, с учетом класса заведения его подали не просто в грубых кружках, а в стеклянных бокалах на ножке, которые еще и украсили сверху кокетливым фигурным ломтиком местного аналога цитруса.
– Лейф, а вот стесняюсь спросить, тебе кто «волшебные» охмурительные слова сочинял?
– А почему ты думаешь…
– Потому что ты их сумел только заучить. Но не смог прочувствовать. А, значит, авторство тоже не твое. Так кто тебе шпаргалку подогнал?
– Ну-у… если честно… брат. Старший. И у него, чтоб ты знала, всегда была уйма подружек!
– Понятно, что не младший. А насчет уймы подружек… у него, судя по всему, романтический тип внешности, потому фразы органично «вписывались» в образ. А у тебя слова с образом не совпадают! Меняй репертуар под собственный внешний вид, а то так и будут посылать тебя подальше…
– А… как?
– Что, мозгами пошевелить совсем не судьба? А книги умные почитать? А брата напрячь?
– Не знаю я, в каких книгах такое пишут! А мой брат на другом конце страны служит! И пожертвовав когда-то свои заветные слова, еще раз даже ради меня напрягаться откажется!
Да ты, парниша, в неявном виде просишь помощи зала! Так-так-так… а не то ли это, о чем ты думала, насчет оказаться в категории нужных, насторожилась Милла. Допустим, на память она не жалуется… напрячься и подобрать этому увальню классические фразы-крючки для привлечения внимания местного бабья она сможет, не так это и сложно… но вот нужно ли это ей самой? Чего она добьется? Рекламу он ей делать по любому не соберется, кто ж сознается знакомым, что своим успехом обязан какой-то пришлой нахалке? Так что новых клиентов он ей всяко не подгонит. Что с него можно безопасно получить? И, кстати, ни в коем случае не следует проникаться к нему сочувствием… на которое он судя по всему напрашивается, и кидаться к Лейфу с предложением собственных услуг, о, нет, ни за что! Наоборот, следует вынудить этого пухлячка самого встать на позицию просителя.
– Можно подумать, твой брат единственный удачливый кавалер на весь город. Наверняка найдутся те, кто не хуже него владеют разработками по соблазнению женского пола. И наверняка не откажутся с тобой поделиться, если их устроит предложенный тобою гонорар.
Вот так, котик. Тебе надо, ты и проявляй инициативу. Альтруизм? Не-а, не слышала. А ко мне какие претензии, я свое дело сделала, твое поведение проанализировала, на промахи указала, пути решения предложила, теперь вот сижу, расслабляюсь, потихоньку горячий фюль потягиваю. Тепло постепенно проникало вглубь организма, согревая не только желудок, но и рукам-ногам становилось горячо, даже уши слегка нагрелись. Вот что алкоголь животворящий делает!
– А… вот… если ты так хорошо знаешь… может быть, ты могла бы помочь мне… ну, научить общаться с девушками?
Ну надо же, разродился наконец! Милла, может, и могла бы, не зря же Мегера у них когда-то целую лекцию в рамках спецкурса выделила под распознавание таких съемщиков, но хотелось предварительно кое-что уточнить. Во-первых, его намерения по отношению к девушкам, то есть что он конкретно имеет в виду под словом общаться, а во-вторых, способ и объем оплаты ее услуг.
– Просто общаться или? …
– Или.
– Тебе нужен свой список «цепляющих» фраз, подходящих к твоему облику, понятно. А мне от этого какая радость?
– Договоримся.
Умный такой, я тебе обещанное, а ты мне просто большое человеческое спасибо.
– Ну, нет, так не пойдет, договоримся – это как-то расплывчато. Давай сразу уточним, на что я могу рассчитывать.
– А чего ты хочешь?
Что можно с него поиметь? Денег? А смысл? Нарушить закон, не дождавшись истечения испытательного срока, это, знаете, даже не смешно. Что у него есть такого, чтоб они могли разойтись довольные друг другом? И думать надо не просто быстро, а очень быстро.
– Давай так: я составлю для тебя такой список. И подумаю над тем, что мне будет нужно взамен.
И уже на следующий вечер Милла кинулась в библиотеку и зарылась в законодательство Гольдштадта. Понятно, что она собиралась провернуть акт купли-продажи, не имея на то разрешения, так что следовало заранее оценить тяжесть возможных последствий. Осуществление деятельности без лицензии автоматически подпадало либо под административную, либо под уголовную ответственность. Но что грозит именно ей? Предупреждение или наложение административного штрафа на граждан от одной тысячи пятисот до двух тысяч краунов, на должностных лиц от трех тысяч до четырех тысяч краунов, на юридических лиц от тридцати тысяч до сорока тысяч краунов… или административное приостановление деятельности на срок до ста суток… Нехило… А в случае нарушения в особо крупном размере, резко возрастал штраф, аж до пятисот тысяч и возможным становилось присуждение нарушителю принудительных работ от одного до пяти лет или лишение его свободы на срок до пяти лет с совсем уже запредельной суммой штрафа куда-то под миллион…
Если учесть, что она не собиралась оказывать значимую услугу, стоимость ее работы следует определять по минимальным расценкам, это понятно. И даже тогда она рискует налететь на предупреждение или наложение административного штрафа на граждан, что тоже не здорово, потому как зачем ей лишнее внимание местных стражей порядка? И расплатиться в случае поимки ей будет нечем… Но можно попробовать пойти другим путем: попросить у Лейфа подарок. В законодательстве уймы стран, как ей помнилось, специально прописывалась сумма, сверх которой подарок начинал считаться взяткой. А вот если стоимость подаренного меньше… тогда ни у кого не будет к ней никаких претензий. Так, ну и каков предел стоимости официального подарка в Гольдштадте? Сотня краунов, хм… Вполне неплохо за недолгое насилие над мозгом и памятью. Да и Лейфу какая разница – преподносить деньги или вещь на ту же сумму? Дело осталось за малым – понять, что именно это будет за вещь.
Билеты. После долгих раздумий она выбрала то, что не должно, с одной стороны, показаться взяткой, а, с другой стороны, может быть легко перепродано. Два билета на концерт гастролирующего по Гольдштадту оперного певца Лауритса Мортенсена, который должен был состояться в малом зале Гиверанской консерватории через дэцию, и надо же было им додуматься измерять временные периоды не привычными неделями, а десятками дней! привычно разозлилась Милла. Они не были именными и стоили по сорок пять краунов при условии нахождения слушателей в партере, что прекрасно вписывалось под верхний предел дарения.
А уж с кем именно она якобы собралась приобщаться к высокому искусству, не касается никого. Даже дарителя. Вернее, тем более дарителя, который немедленно полез с ненужными уточняющими вопросами, стоило ей озвучить цену сочинения «под него» охмурительных перлов. Милла на всякий случай кокетливо намекнула, что, возможно, компанию ей составит именно он. Не озвучивать же мысли о перепродаже. А внезапно передумать насчет кандидатуры кавалера и послать Лейфа лесом и полем она вправе в любой момент, девушки, они такие девушки.
И уже через два дня они снова сидели в ресторане «Синий слон», который был классом повыше предыдущего заведения, из-за чего Милле пришлось, скрипя зубами, потратить чуть не половину жалования на приличное, чтоб им всем, одеяние. Слава божественным Близнецам, тут никто не зацикливался на средневековых образчиках одежды, типа вычурных шляпок или орудиях пытки – корсетах, и брюки являлись вполне допустимым для женщин нарядом. Поэтому Милла в магазине даже не посмотрела в сторону юбок, приобретя с учетом весьма нежаркого времени года теплый брючный костюм с начесом, и сделав при этом единственную уступку моде – цвет костюма был брусничным, а не практичным серым, как она изначально планировала. А Лейф, сделав заказ, сразу начал торговаться:
– Какие у меня гарантии, что полученные, как ты их называешь «цепляющие» фразы сработают? Возможно, сначала следует проверить их действенность на практике, а только потом расплачиваться?
Не дурак… только, и она не вчера родилась.
– А какие у меня гарантии, что, получив «цепляющие» фразы, ты начнешь их с успехом применять, а мне потом заявишь, что ничего не вышло? И спокойно кинешь меня с гонораром?
– Куда я должен тебя кинуть?
– А… понятно. Не обращай внимания, фигура речи. Какие у меня гарантии, что ты не захочешь меня обмануть?
– Да я…
– Лейф, давай остановимся на том, что мы оба рискуем. Только вот я, как пришлая рискую больше. И либо мы выполним то, о чем договаривались, либо разойдемся.
Не нанималась она, черт побери, его уговаривать! В конце концов, кто тут первым заикался о том, что ему нужно? Ни разу не она. Так что, либо обмениваемся, либо пошел куда подальше. В результате всю трапезу они просидели молча и только попросив винную карту и заказав нечто с воистину зубодробительным названием Гютсфервалтунг Шлоссблокеʹлхаймер, Милла его аж зауважала, это ж надо суметь такое выговорить, Лейф разлил вино по бокалам и нехотя сказал:
– Ладно, давай меняться.
И на скатерть лег плоский почтовый конверт. Милла нащупала в сумочке такой же конверт и неожиданно замялась. Она никак не могла определиться, что именно ей в поведении Лейфа не понравилось. Да, в его конверте могли быть билеты… а если нет? Если он пустой или там деньги? Обмануть или подставить ее – раз плюнуть, не зря же он как-то излишне напряжен… И оправдаться она вряд ли сможет, кто она по сравнению с коренным обитателем такая? Никто и звать никак. Она машинально отхлебнула вина, пытаясь собраться с силами, и неожиданно почувствовала резкий прилив жара к лицу. Что с ней? Такое бывает если сожрать слишком острую и горячую пищу…, так она ничего подобного не ела. А еще так бывает при стрессе или употреблении алкоголя.
Ну… стресса особого пока не наблюдалось… тогда что она такое выпила? И почему Лейф спокойно, без признаков недомогания потягивает такое же вино?
А память услужливо подбросила напоминание, что в жар без повышения температуры иногда бросает при нарушении функций органов эндокринной, репродуктивной, сердечно-сосудистой или нервной системы.
И чем таким она могла внезапно заболеть прямо посреди ресторана? А ей становилось все хуже, накатила слабость, появились пелена перед глазами и звон в ушах, которые пришлось прикрыть ладонями и пытаться остатками воли удержаться в сознании. И как сквозь туман услышать:
– Всем оставаться на местах! Стража!
И практически одновременно:
– Никому не двигаться! Маг-патруль!
«Всем лежать! Работает ОМОН!» – промелькнуло в голове воспоминание из прошлой жизни, и она все-таки выпала на некоторое время из происходящего. И только немного придя в себя и лежа в каком-то подсобном помещении, заваленном полотенцами и скатертями, Милла, наконец, «включилась» в суть перепалки, происходящей у нее над головой. Двое здоровенных стражников, плюясь слюной, орали, размахивали силовыми жезлами и пытались настоять на ее препровождении в ближайшее отделение стражей порядка, инкриминируя ей работу без лицензии и ссылаясь на наличие свидетеля. Им противостоял молоденький маг-алгвазил, который, наоборот, требовал появления всех присутствующих в управе маг-патруля, поскольку происшествие с незаконным применением магии уполномочен разбирать не он, как младшее должностное лицо, а только вышестоящее начальство. И даже объяснил, что их, якобы свидетеля, его напарник уже скрутил, с целью доставить пред светлы очи старшего маг-алгвазила Центрального района, который как раз и будет определять, кто тут и что именно нарушил. И не посмотрит на звания и выслугу лет. И в знак твердости своих намерений уверенно так взвесил на ладони табельный маг-жезл.
Мальчишка победил. В результате стражники и маг, поддерживающий нетвердо стоящую на ногах Миллу под руку, проследовали в спец-фургон, внутри которого обнаружился напарник мага и заключенный в силовой кокон Лейф. Тот не мог двигаться и даже говорить, только глазами вращал. Так тебе, сучонок, мстительно обрадовалась Милла. Это ж твоих поганых ручонок дело, к гадалке не ходи! Опоил какой-то дрянью, причем еще неизвестно с какой целью, гаденыш. Пусть теперь и тебя в маг-управе помурыжат как следует! Глядишь, и отучат попаданкам жизнь пакостить…
В дороге стражники угрюмо молчали, явно недовольные таким поворотом дела, что несколько отрезвило саму Миллу и настроило ее на минорный лад. Если Лейфу со служивыми грозят неприятности, то ее-то что может ждать? С одной стороны, она вроде как пострадавшая, а с другой… мало ли что на нее собираются «повесить» … Тем более сам старший маг-алгвазил района… Выше него только маг-алкайд городского Управления. Ой, как бы хуже не было…
Никакого допроса сразу, как она втайне опасалась, не началось. Миллу проводили к лекарю, который совершил вокруг нее несколько «кругов почета», одновременно производя руками некие непонятные манипуляции. Хуже от его действий не становилось, так что оснований возмущаться у нее вроде как не было… Ей дали чашку горячего сладкого травяного кайта, и она слегка успокоилась. Хотя старший маг-алгвазил Центрального района – это серьезно, это Вам не жук начихал! Разговор состоялся только по прошествии пары часов.
В кабинете, куда Миллу провел неразговорчивый служащий, за письменным столом сидел весьма импозантный мужчина в костюме без знаков различия. А ничего так, подумала она, разглядывая его, не писаный красавец, но вполне, вполне. Кого-то напоминает… На Мэтта Дэймона похож, точно! Прямо хочется припасть к его надежному плечу и пожаловаться на жизнь. Только глаза ледяные. С такими глазами хорошо приводить приговор в исполнение.
– Доброго вечера, тийра Лапса. Я – майр Магнус Линнегор, старший алкайд Управления маг-контроля Гольдштадта, – сообщил собеседник. – Я уже выслушал Лейфа Ольсена. Теперь мне бы хотелось узнать Вашу версию историю знакомства и произошедшего в «Синем слоне».
Ой, целый старший алкайд! Да еще майр! Мама, роди меня обратно! А с другой стороны, он как раз и должен охранять ее и всех прочих граждан от таких как Лейф со товарищи… Рассказать? Да легко! И Милла спокойно рассказала при каких обстоятельствах познакомилась с Лейфом, как сначала его отшила, как потом объясняла ему в чем он ошибся при подкате к ней, и как выполняла для него «домашнее задание». И даже как попросила достать билеты, чтобы вместе посетить концерт Лауритса Мортенсена. Пудрила же она Лейфу мозги, что именно он, возможно, будет сопровождать ее в консерваторию? Вот сейчас ей эта придумка может оказаться очень на руку. А намерения… что-то она не припоминает закона, позволяющего судить за намерения. Тем более, что в жизнь они так и не воплотились. И теперь уже не воплотятся.
