Ева Витальевна Шилова
Не рой…
Кроме одного. Сроки. Даже если сейчас Гольдштадт с Саларией предоставят по двадцать девиц, способных к деторождению, то, когда белионцы получат нужных им детей? Не раньше, чем через год. А то и позже. Кто может гарантировать, что все рожденные дети будут именно мальчиками, потому что женщин в Белионе никуда кроме кухни и спальни не допускают? Скорее всего, их будет не больше половины. Уже двадцать. Где гарантия, что все эти мальчики обязательно унаследуют нужную разновидность магии? Не более пятидесяти процентов. Это уже десять человек. Сколько из них достигнет нужного уровня требуемых Белиону способностей? Не более пяти. И, наконец, сколько времени понадобится, чтоб вырастить из них сильных взрослых магов нужного направления? Вот именно. Ей одной кажется, что соседушки либо охренительные стратеги, либо чего-то представители Высоких господ элементарно союзникам не договаривают?
И потом… если говорить об отборе магинь, то тут тоже не все так просто. Раз уж все так уперлись помочь Белиону и поделиться живым товаром… подобрать девушек с нужным даром не проблема. Но можно найти тех, у кого этот дар в семье основной, как доминантный ген, что автоматически повысит шансы соседей на получение «заказанных» деток, … а можно ограничится подсовыванием тех, у кого этот дар проходит по категории случайный, как рецессивный ген, и не позволить Белиону дополнительно усилиться за наш счет…
И Милла пошла с докладом к начальству. Ее дело – прикидки, решать майру Стрему. И выложив все, с интересом уставилась на главного инспектора. Так что он там имеет ей сказать на ее выкладки? Кстати, он продумал как уламывать девиц будем? Деньги? Угрозы? Обещания? Плюшки семье? Или сразу обработка магами разума? Потому что тащить к месту встречи через полстраны целый букет несогласных со своей судьбой, а потому яростно сопротивляющихся мийр с магией созидания, трансформации и стазиса, и с потенциалом не ниже третьего уровня… не самое умное занятие. И уж тем более, не самое безопасное…
А главный инспектор ее выслушал, вяло покивал головой и каким-то тусклым и невыразительным голосом пояснил, что несоответствие в сроках тоже многим бросилось в глаза, и хорошо, что никто сделать пока еще ничего непоправимого не успел. Потому что белионцы внезапно выдвинули новые требования. Вернее, ювелирно подкорректировали старые.
– И что на сей раз?
– Высокие господа оговорили точный срок… доставки кандидаток – через три дэции. И точные условия. Никакого давления. Никакого принуждения. Никакой магии разума. Только добровольное согласие магически одаренных. А уж они сами решат, кто из привезенных Гольдштадтом и Саларией магинь им больше подойдет… Понимаешь, что они намерены сделать?
Милла со свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Чего ж тут непонятного – стравить стран-соперниц белионцы вознамерились. И даже потенциальные дети им не важны, вернее, пока не настолько важны, а вот на привозных магинь у них есть какие-то далеко идущие планы…
– Другими словами, они намерены как-то проверить кандидаток из двух государств на искренность? И в зависимости от результата залюбить только одну из наших стран? Я правильно понимаю?
– Правильно…
И позиции Гольдштадта в данном случае явно слабее, чем у соседей. Это в Саларии несложно отыскать по приютам никому не нужных девчонок с магической составляющей. И провести с ними проникновенную беседу о добровольном самопожертвовании, прикрываясь нуждами страны вообще, и божественной Илэн в частности. Да эти ничего слаще морковки не евшие и замороченные по самую маковку религиозным воспитанием детдомовки не просто поедут к белионцам, они к ним побегут! Наперегонки и с радостью, теряя тапки. Ибо воплотится их шанс на сытую благополучную жизнь… Еще, поди, и о судьбе Роксоланы начнут мечтать… Очнись, что ты несешь, откуда им о ней знать?
А вот гольдштадтки… здесь все сложнее. Если подумать, им-то с чего скакать от радости, получив подобное предложение? Бросить все: семьи, перспективы, работу, свободу, страну… и ради чего? Чтоб оказаться у чужих людей даже не женой, наследники шерха давно и прочно женаты, а бесправным инкубатором у врагов своего же государства? Нас быстро, красиво и далеко пошлют с подобными идеями, с тоской подумала Милла. И правильно сделают. Я бы и сама послала, причем одним из петровских загибов, тут уж не важно, малым или большим, какой бы вспомнился… потому что однозначно было бы в тему.
– Где хоть вся эта проверка будет происходить? И сколько времени на нее уйдет?
Милла была готова услышать название белионского населенного пункта, или даже военного укрепления, но майр Стрем сумел ее удивить:
– На нейтральной территории между нашим Хоффпойнтом и саларийским Ла-Визолем. Не меньше двух дэций.
А если учесть, что со стороны Белиона там еще находится и крепость Аль-Фокор, то вполне ожидаемое место. Тройной пограничный стык. Так, чтобы даже территориально ни у одной стороны не было преимуществ.
– И как это будет выглядеть… организационно?
– Как палаточный городок. Команды магов созидания всех трех стран уже выехали для строительства необходимых сооружений…
– А по существу процесса? Встречи общие? Индивидуальные? Тестирование? Опросы? Проверки белионскими магами?
– Все вместе. И не совсем понятно мне, чего они хотят добиться.
– Сами же ответили – искренности!
– Милла, на это хватит двухминутного разговора с магом разума, а они заранее сообщили о двух дэциях!
– Значит, будет что-то еще… Кажется мне, что если их так припекло, то могут они, плюнув на свои патриархальные взгляды, как раз начать вербовать себе не безъязыких наложниц, а очень даже соратниц по борьбе. И в процессе «притирания» постараются выяснить, кто может соответствовать их доверию, а кто нет. Вы, кстати, дали команду на поиск кандидаток?
– Я ее еще когда дал… пока удалось найти и уговорить только одну более-менее подходящую магиню стазиса из самого замшелого захолустья. И то, только потому, что на нее без слез не взглянешь. Про манеры вообще молчу. А уж как рот открывает, так не знаешь куда деваться. Если и остальные будут такими же, … поднатаскать бы их, чтоб хоть вели себя соответственно, и не позорили родину…
На приграничной территории неподалеку от Хоффпойнта уже вовсю развернулось строительство. Шатровые палатки армейского образца росли быстро как грибы после дождя. Милла попинала провисающий бок четырехместной палатки и поинтересовалась у Коре:
– А почему наши маги… да даже и не наши… тоже на что-нибудь покрепче не расщедрились?
– А смысл? Как никто до нас в этой пустыне не жил, так и после нас никто не соберется. Возводить постоянные строения ради единственной встречи длиной в две дэции, чтоб потом их бросить – как минимум расточительно.
Ну… так-то да… Потерпеть двадцать дней несложно. Но мысль о том, что придется бегать в походный туалет и мыться под временным душем не радовала. А еще меньше радовали подробности происходящего. Потому что мало ей было постоянного нытья двадцати с трудом найденных во всем Гольдштадте мийр, которые полагали, что за их согласие уехать в Белион им теперь все должны, но почему-то не торопятся отдавать, поэтому свое следует обязательно взять измором, так еще и главный инспектор вел себя как покусанный дикими пчелами. В смысле шипел и пытался заплевать собеседников ядом. В общем, небезосновательно. Потому что хитрые саларийцы еще до начала смотрин-переговоров умудрились подложить гольдштадтской делегации преогромнейшую свинью. Можно сказать, царь-борова. Потому что двадцатке постоянно всем недовольных гольдштадток они противопоставили тридцать своих спокойных скромных девиц. И нагло отговорились заявлением «это запасные, а то мало ли что».
Мало того, что выбор белионцев в данном случае оказался больше, так еще и общаться с кроткими и воспитанными девушками было намного приятнее! И представители Белиона, естественно, с гораздо бóльшим удовольствием проводили не только протокольно обозначенное, с утра до обеда, но и свободное время именно с ними. И Милла понимала, что время, отпущенное на выбор претенденток, истекает, а симпатии белионцев явно на стороне салариек. И хотя на общем показе маг-способностей саларийки выглядели на порядок «бледнее» девушек из гольдштадтской делегации, Милла не обольщалась. Ее терзали сильные сомнения в том, что их женский маг-десант сумеет достичь Белиона.
Это что же будет, граждане хорошие? Все предложенные «сушеным» саларийки переедут в Белион, а гольдштадткам дадут пинка под зад? А что прикажете делать с престижем страны? А как будут обстоять дела с невыполненным договором? А что насчет снабжения вакциной в случае эпидемии? А их подопечные мийры даже не пытались вести себя с «сушеными» хоть чуть-чуть любезнее, продолжая изображать из себя Снежных королев.
Естественно, майр Стрем с каждым днем все сильнее бесился и лез на стену. Естественно, пытался хоть как-то вразумить соотечественниц, чередуя посулы и завуалированные угрозы. И естественно, толку с этого не было ни малейшего. Милла и сама неоднократно пыталась донести до чванливых мийр, что их жизнь в Гольдштадте в случае отказа от них Высоких господ из Белиона может оказаться на редкость невеселой, но толку тоже не добилась. Но в удовольствии подкинуть начальству одну провокационную мысль она себе не отказала:
– Майр Стрем, этих балбесок уже не переделаешь, мы навряд ли сумеем заставить белионцев поверить в их положительные качества. А Вы не думали, что у нас есть еще один путь? Можно не только доказывать «сушеным», какие мы хорошие, но и какие соперники плохие.
– А если белионцы это обнаружит?
– Значит, придется действовать так, чтоб не обнаружили…
И начать с прислуги и охраны. И тех, и других все делегации привезли с собой, но, если официальные представители государств общались, соблюдая выверенные веками церемонии, а охранники предпочитали держаться особняком, то слуги довольно быстро нашли между собой общий язык. Еще бы не найти, если вторая половина дня у всех оказалась незанятой, а просто сидеть на одном месте было скучно. А среди белионской прислуги оказались одни мужчины, причем попадались такие, что и пококетничать не грех. И среди саларийских слуг была парочка вполне приятных парнишек. И, наоборот, некоторым горничным-саларийкам оказалось не зазорно построить глазки личным слугам гольдштадтских магов. Например, их личному повару Бренту Бенгтсону весьма приглянулась Мелли, горничная саларийских кандидаток. А все это следовало грамотно использовать.
Так что ни майр Стрем, ни его заместитель майр Гисле Хармуссен, ни остальные прибывшие инспектора отдела: Касперсен, Эрланнсен, Якобсен и Карлссон даже не пискнули на предложение плотно поработать с утренней мотивировкой и ежевечерним допросом гольдштадтской прислуги. Потому что кое-что важное вытянуть все-таки удалось.
– Так я и думал, что «сушеные» нам правды не сказали, – оскалился инспектор Эрланнсен после «снятия» подробностей беседы Брента с горничной-саларийкой. – Девчонка протрепалась, что Высокие господа наших магинь собираются использовать не как пошлые инкубаторы, а как послушные «пальцы».
– В смысле?
– В прямом. Вот правая рука у тебя одна? Но при этом она одна легко управляет всеми пятью пальцами, понимаешь? Они собираются провернуть очень простую штуку, отдать дома подходящих девиц своим магам разума, чтобы сделать из них управляемые «пальцы» для каждого узкого специалиста. Если представить каждого «изготовителя», «погонщика» или «охранителя» в виде такой руки, то всем им достанется по нескольку послушных «пальцев». И каждый такой специалист отныне сможет сидеть в укрытии, но при этом выполнять свои функции в несколько раз эффективнее за счет четырех-шести послушных марионеток, рассредоточенных в нужном квадрате. Хотя бы просто потому, что перекрыть бóльшую площадь для воздействия вчетвером-вшестером проще, чем одному специалисту.
– И что нам с этого? Кроме, разумеется, радости по поводу собственной сообразительности?
– Хватит сидеть пнями, надо предпринимать хоть что-нибудь радикальное! Иначе «сушеные» наплюют на наших клуш и увезут с собой только послушных салариек, а о нашей судьбе, уважаемые майры, я в этом случае даже задумываться боюсь! У кого есть предложения?
– Ну… есть у меня одна мысль…
– Милла, не томите, давайте Вашу мысль сюда!
– Мы почти ничего не можем. Не можем вложить ума нашим девицам. Не можем запретить белионцам увезти всех салариек. Не можем самих саларийцев заставить ограничить выбор оговоренной двадцаткой. Но мы можем постараться подгадить им точечно.
– То есть…
– Кто «сушеным» нужен больше остальных? Не «охранители», они вообще в их требованиях идут третьим эшелоном. И даже не «изготовители», потому что некро-армия способна сражаться даже в потрепанном виде. Им в первую очередь жизненно необходимы «погонщики». Маги-трансформеры. Потому что только от них зависит куда это зомбо-войско двинется. А, значит, следует постараться дискредитировать саларийских магинь именно с направлением магии трансформации. И настоять на выборе наших мийр.
Уважаемые майры задумались. Идея, конечно, была интересная, но вот воплощение…
– И чего можно добиться таким образом?
– Например, того, что, хотя бы одна саларийка, а лучше сразу несколько, наотрез откажутся ехать в Белион. Это будет невозможно замолчать. Такой скандал соседям даром не пройдет…
– А с чего бы ей… им отказаться?
– А с того, что они получат от нашей делегации намного более интересное предложение!
– И кто пойдет… дискредитировать?
– Ну уж, всяко не я! Я, чтоб вы знали, уныло и беспросветно гетеросексуальна! Я даже не маг! Вас вон тут сколько мужчин, причем магов разума, и что, ни один не способен заморочить голову слабой магине-трансформеру?
Уважаемые майры скептически оглядели друг друга.
– Дело не в наших способностях как таковых, – нехотя признал Гисле Хармуссен. – Начнем с того, что нам всем запрещено применять магию к кандидаткам. Ну, допустим, аккуратно… в микродозах, чтоб не отследили, можно рискнуть, но… возраст! Мы тут все не так чтобы юнцы-красавцы. Чтоб молоденькая девчонка обратила на кого-то из нас внимание и это не показалось подозрительным… хотя…
И он с интересом уставился на самого молодого майра в отделе – Пелле Якобсена. А…, пожалуй, прикинула Милла. Ему по здешним меркам под полтинник, мужчинка в полном расцвете лет, холостой, подтянутый, не урод, не совсем лысый. В профиле шизоидно-истероидные радикалы, что может оказаться в данном случае очень на руку. Поэтому как будучи истероидом Пелле предпочитает в одежде яркие насыщенные краски и не пренебрегает аксессуарами. Заодно его яркость дополняется оригинальностью, являющейся уделом шизоидов. А много ли надо молоденькой девице, ничего интереснее монашеских одеяний в жизни не видевшей? И наверняка перепуганной до полусмерти перспективой навсегда перебраться в суровый Белион. Причем, непонятно в каком качестве. А тут подвалит такой кросавчег. Главное, чтоб он сумел ее правильно «развести», навешав на уши нужной лапши…
– И кого мне придется… эээ… обольщать?
– А это мы сейчас разберемся… так, майры и иже с ними, доставайте маг-съемку презентации кандидаток, включайте память, работаем!
Просмотр демонстрации девушками своих способностей дал однозначный ответ. Магинь с даром трансформации на всю саларийскую девчоночью группу было четверо. Три совсем зашуганные, да еще слабенькие, на общем показе сумели «выдать» потенциал не более третьего уровня, а вот четвертая, Ника Эзинг, была намного более перспективной.
– Явный четвертый уровень, – уверенно припомнил майр Стрем, – с перспективой получения пятого в самого ближайшее время. Только почему она находится в группе запасных?
– Как раз это не важно, выбирать-то «сушеные» могут из всех привезенных, и, между прочим, именно этим и занимаются. К юной фирне Эзинг активно подбивает клинья руководитель их делегации – Высокий господин Шэрто Винге. По вечерам на прогулки по окрестностям таскает. Знает, гад, кого охмурять…
– Значит, надо его отвлечь, а Пелле пусть не теряет времени даром! И обаяет девушку!
– Обаять – это хорошо. Это замечательно. А что именно он ей скажет, уважаемые майры? И на каком языке?
Уважаемые майры наперебой начали предлагать свои, проверенные временем рекомендации по соблазнению, а Пелле даже оскорбился и надулся, мол, зачем ему чьи-то дурацкие советы, он как-нибудь и сам не промах! Да он о-го-го! И саларийский он прекрасно знает! Да и что там сложного, соблазнить девушку? Милла еле достучалась до него с объяснениями, что «работать» на сей раз придется не с привычным ему «материалом». Это тебе не раскованные гольдштадтки, прекрасно знающие зачем их могут позвать… эээ… слушать певчих птиц в развесистые кусты, это скромная невинная девица из монашеского приюта!
– И как мне с ней себя вести?
– Никаких лихих наскоков, никаких решительных штурмов! Идти по пути исключительно намеков и ласковых обещаний. Для начала постараться найти общие нейтральные темы для беседы: природа, погода, литература. Можете почитать ей стихи. Поцеловать руку. Потом можете сдержанно посетовать на эгоизм белионцев, заставляющих молодых девушек резко менять среду обитания. Что еще? Она же наверняка сирота! Значит, можно и нужно пожаловаться на собственное одиночество и неустройство, это она скушает за милую душу. И намекнуть, что именно ее доброе сердце могло бы осветить для Вас беспросветный мрак нынешнего положения… в качестве Вашей законной спутницы жизни.
– Вы уверены, что это сработает?
– Должно. Не сможет неопытное женское сердце устоять перед таким набором: забота, уважительное отношение, намеки на нежные чувства, возможность пожалеть собеседника, шанс открутиться от навязанного путешествия к «сушеным» и перспектива замужества с обеспеченным солидным мужчиной…
– Ладно, буду репетировать…
– Пелле, не перестарайся, – напомнил майр Стрем, – воздействие только минимальное! Не больше первого уровня!
А еще ее необходимо было чем-то порадовать. И поразить. Поэтому все инспектора КМО развили бурную деятельность. Гисле Хармуссен побежал договариваться с оставшимися магами созидания о благоустройстве небольшой ровной площадки, закрытой от соседних любопытных глаз, на которой должны были появиться каменные скульптуры в половину человеческого роста, изображавшие персонажи самых известных сказок. А Хюрре Касперсен прошелся частым гребнем по всем официальным персонам, безжалостно реквизируя у них прихваченные из дому сладости. А Сванте Карлссон был отправлен обшаривать округу с наказом обнаружить хоть какого-нибудь представителя местной флоры из которого маги растений смогут «вытянуть» нечто, похожее на букет. А Ниэн Эрланнсен был в очередной раз отправлен инструктировать их личного повара Брента. Именно ему предстояло уговорить Мелли, свою знакомую горничную-саларийку, передать записку одной из соотечественниц. Вернее, очень определенной соотечественнице, Нике Эзинг…
А чем отвлечь руководителя белионской делегации придумал Коре. Нашлась в документах одна нехорошая несостыковка. И майр Стрем еще перед обедом выловил Шэрто Винге и начал упорно до того домогаться по поводу явного нарушения протокола встреч трех сторон, и легитимности достигнутых договоренностей в том случае, если… И все послеобеденное время два руководителя делегации, позвав еще и саларийского, провели, уточняя и согласовывая отдельные моменты будущего соглашения…
А Пелле Якобсен тем временем сумел встретиться с Никой, и начал ее очаровывать. Видимо, раньше никому из мужчин в голову не приходило преподнести ей цветы. Потому что жалкий пучок местного аналога полыни, перевязанный голубой ленточкой, лично оторванной Миллой от собственной ночной рубашки, произвел на девушку неизгладимое впечатление. А ее признательность, подкрепленная микродозой маг-импульса доверия, вылилась в неприкрытое восхищение собеседником. Она млела от поцелуев рук, краснела от тонких комплиментов собеседника, смущенно принимала явно ранее не виданные сладости и совсем как ребенок радовалась сказочным персонажам, появившимся на площадке гольдштадтской делегации специально для ее глаз…
Но один вечер – это только одна встреча. Ни о каких далеко идущих последствиях говорить пока не приходится. А вот когда майр Стрем сумел растянуть документарные утрясания с главами делегаций на три вечера, надежно нейтрализовав таким образом Высокого господина Шэрто Винге и развязав руки Пелле Якобсену… можно было утверждать, что фирна Эзинг явно тает в присутствии галантного кавалера.
И ее добровольное согласие посвятить четвертый вечер Якобсену, а не настырному белионцу, уже позволяло надеяться на благоприятный исход задуманного. А Пелле не торопился, но выкладывался, как только мог, стараясь раскрыться перед девушкой с самой лучшей стороны. С каждым днем их беседы приобретали все более доверительный характер и за два дня до окончательного подписания договора он, сочтя возможным, рискнул сделать ей предложение… Нет, это не было предложением напрямую руки и сердца, но… Пелле сделал все, чтобы донести до Ники мысль о том, что жизнь в Гольдштадте с ним намного привлекательнее унылого и бесправного существования у «сушеных» … И девушка, скромно опустив ресницы, признала его правоту… И пообещала не принимать предложение Белиона.
А следующим утром, когда представители трех делегаций и привезенные ими магини собрались в центральной палатке, слово взял Высокий господин Шэрто Винге. Руководитель белионской делегации отметил продуктивность работы, проделанной до и во время переговоров всеми тремя сторонами, и сообщил, что, поскольку подходящих девушек больше сорокá, запрошенных ими изначально, следует дать им возможность проявить свою добрую волю.
– Сейчас у вас последний шанс принять или отклонить предложение Белиона. Я буду спрашивать по списку.
И пока гольдштадтки с кислыми физиономиями выражали свое полу добровольное согласие, Милла особенно не вникала в происходящее. И даже пока шел опрос основного состава салариек, которые при мысли об отъезде в Белион проявили несколько больше энтузиазма, тоже не слишком суетилась. А вот когда дело дошло до саларийских запасных магинь, она оживилась.
– Фирна Эзинг, а Вы не откажетесь переехать в Белион? – и голос у Высокого господина Шэрто Винге стал чуть ли не умоляющим.
Ну, давай, девочка, не подведи! Милла аж подалась вперед, ожидая отказа Ники, и никак не ожидая того, что услышит.
– Возможно, Вы правы, Высокий господин Винге. И переезд в Белион в статусе Вашей младшей жены для меня станет высокой честью. И остальные претендентки также сумеют высоко оценить подобное предложение.
Чего? Какой еще жены? С каких пор Высокие господа начали обзаводиться младшими женами? Милла уже ничего не понимала, Пелле Якобсен готов был начать грязно ругаться, Кристен Стрем побагровел до свекольного цвета, желая высказаться, но пришлось терпеть и молчать до момента возврата в штабную палатку Гольдштадта.
И уже там разверзся ад. Майр Стрем мгновенно нашел виноватых в провале. Вернее, виноватую. Милла получила жесткий выговор за то, что за последнее время она перестала справляться со своими обязанностями, за то, что в последний год «летят» все ее ранее казавшиеся удачными проекты. Ей припомнили скандал, учиненный мийрой Магнуссен, после которого были приняты законы, призванные усилить контроль за магами разума, и несколько урезаны их права. Ей поставили в вину то, что не удалось полностью очернить репутацию маршала Эрман-Хасса и добиться его отставки. В доведении Олафа Кронборга до убийства майров-охранников с последующим побегом тоже оказалась виновата она. И в оконцовке никто, кроме нее, не мог быть виноватым в том, что их дезинформировали о намерениях Высоких господ из Белиона. И попавшийся ему под горячую руку Коре тоже оказался «немагической бездарью». И единственное, чем они могли искупить свою вину, это до момента завтрашнего подписания договора попытаться исправить хоть что-то…
– Милла, как это могло получиться? – пришибленно спросил Коре. – Ясно же, что эта мийра… как ее? Ника Эзинг успевала и с Шэрто Винге кокетничать и с нашим Якобсеном общаться. Но как она умудрилась находиться в двух местах одновременно?
А ведь читала она такую книгу в детстве…. «Север против Юга» Жюля Верна: там испанские работорговцы братья-близнецы Тексары благодаря полной внешней идентичности умудрялись обеспечивать друг другу алиби… Милла положила рядом два маг-изображения Ники Эзинг: одно сделанное на прогулке с Пелле Якобсеном, другое с официальной презентации девушками своих маг-способностей. И внимательно рассмотрев оба изображения, объяснила приятелю:
– Смотри, вот здесь настоящая Ника. А здесь – двойник, подсунутый нам. Она скорее всего не Ника, и не Эзинг. Это две разные девицы. И судя по маго-снимкам… скорее всего сестры… они не близнецы, они просто очень похожи, но не идентичны.
– Полагаешь, родственницы?
– Наверняка. И, похоже, они своим сходством научились прекрасно пользоваться, чтоб дурить народ… и еще воспользуются не раз… надо это учесть… Вторую наверняка протащили сюда под видом прислуги, на которую никто не обращает внимания, а в нужный момент подсунули нам как последним лохам.
– Что предлагаешь? Есть идеи?
Милла задумчиво побарабанила пальцами по столу и нехотя сказала:
– Идея. В моем мире был один весьма склонный к репрессиям политик… вернее, не так, был писатель, … приписавший этому политику ставшую практически бессмертной фразу: «нет человека – нет проблемы». Коре, поможешь посчитаться?
– Ты предлагаешь… ты ведь не имеешь в виду… при расследовании определят…
– Чем? Артефакты ненадежны. А единственный сенс, способный на это – я. Коре, давай на пятом десятке лет перестанем изображать детский сад! Нас красиво подставили, и я догадываюсь, кто. Чертов маршал, больше некому! И девка твоя, которая записочки носила, тоже не могла не знать, кому она их передает. Но больше всего хочется добраться до этой… двойняшки. Нам нужно разделить этих псевдо-близняшек и тогда мы легко сможем подставить саларийскую делегацию. Есть у меня мысль, как это сделать…
Зря люди так уверены, что магия всесильна. Есть старые добрые способы, позволяющие достигнуть нужного результата и обойтись без нее. А у нее есть еще пара часов на сон, чем и следует воспользоваться. Вот после пробуждения и посмотрим, как они будут предъявлять только одну сестричку и объяснять куда делась вторая, тихо злорадствовала Милла. Оставалось дождаться утра и насладиться триумфом.
