Ерофей Трофимов
Северный дракон
Обойдя паровоз. Леха осторожно подкрался к насыпи, где собирали всех спасенных офицеров, и, прикинув расклад, мрачно усмехнулся. Тихо убрать их в такой обстановке не получится. К офицерам то и дело подбегали солдаты и санитары, пытаясь оказать первую помощь. Оглянувшись, Леха прикинул примерное расстояние от насыпи до противоположной стороны дороги и, снова уйдя в сторону, скрылся в кустах.
Подобрав винтовку, он загнал патрон в патронник и, достав из кобуры револьвер, тщательно прицелился. У него было только шесть выстрелов, и ни один из них не должен был пропасть впустую. Так и случилось. Наган рявкнул шесть раз подряд, и шесть офицеров повалились на полотно чугунки, обливаясь кровью. Подхватив карабин, Леха метнулся в сторону и, петляя, помчался в тайгу.
Заполошная очередь из пулемета сбила листву и ветки далеко в стороне. Пробежав по дну ручья пару сотен шагов, парень перебрался на другую сторону и, сделав очередную петлю, устроил засаду, ожидая преследователей. Но время шло, а погони все не было. Устав ждать, Леха поднялся и, сориентировавшись, отправился обратно к железной дороге. Спустя два часа он удивленно рассматривал солдат, мрачно тащивших на носилках убитых офицеров обратно на полустанок.
Глядя на эту массу, парень вдруг сообразил, что добился своего. У этой части не осталось живых офицеров, а значит, погоню организовать было просто некому. Взяв на прицел одного из солдат, Леха на мгновение замер, а потом опустил карабин. Убить всех ему просто не хватит сил. А лить кровь ради крови ему не хотелось. Главные виновники гибели его близких уже наказаны.
* * *
Старый горшечник Чуй прожил долгую жизнь. Вот уже седьмой десяток лет он каждый день в своей мастерской месил глину и лепил посуду. Так было и на заре его юности, так было и теперь. Проснувшись на рассвете, старик тяжело уселся на своей старой циновке и, вслушавшись, устало покачал головой. Вот уже второй день шел дождь. Но вчера, надеясь, что погода изменится, Чуй, занимался только обжигом уже готовой посуды, а сегодня придется идти на реку. За глиной.
Кое-как сжевав кусок сухой лепешки, Чуй достал из угла у входа деревянную лопату и, прихватив корзины, в которых переносил сырую глину, вышел на улицу, надевая коническую шляпу. Хоть какая-то защита от дождя. Шаркая по сырой земле стоптанными башмаками, старик выбрался на окраину города и медленно поплелся к яме, где брал глину для работы. Старая, как с сам Чуй, лопата с трудом выковыривала из земли куски глины, которые старик укладывал в корзины.
Промокнув до нитки, но с огромным трудом наполнив корзины, старик устало привалился к стволу ивы и, прикрыв глаза, тяжело вздохнул. Когда-то у него была семья. Но сын вырос, однажды Чуй понял, что его мальчик, его Хон, пристрастился к опиуму. К тому времени старик уже похоронил жену, так что вынужден был вести все хозяйство сам. Сына он успел женить и очень надеялся, что невестка со временем заменит им покойную супругу в доме.
Но та не стала жить с любителем опиума. Однажды утром старик проснулся от плача маленькой внучки. Как оказалось, невестка ушла из дома в чем была. Не взяв даже кружку. Кое-как успокоив ребенка, Чуй растолкал сына и потребовал, чтобы тот догнал жену. Девочке нужна мать. Но Хон только отмахнулся от старика. Он уже переступил ту черту, когда мысли человека занимают только опиумные грезы.
А еще через год Хон увел девочку. Только спустя несколько месяцев Чуй смог узнать, что сын продал внучку в бордель. Потеряв от ярости разум, старик схватил свою верную лопату и принялся колотить сына. Сообразив, что в таком состоянии Чуй может забить его до смерти, Хон вырвался и, выскочив на улицу, сбежал. Больше старик его не видел. Он пытался выкупить маленькую Линь у хозяйки борделя, но та даже разговаривать с ним не стала.
Спустя четыре года внучка сама пришла к нему. Пряча глаза, Чуй угостил ее чаем и попытался дать хоть немного денег из того, что успел заработать, но девочка не взяла. Уже уходя, она ласково коснулась его морщинистой щеки своей маленькой ладошкой и еле слышно прошептала:
– Я знаю, что ты не виноват, дедушка.
С тех пор прошло уже десять лет. Линь продолжала заходить к нему, принося угощения и маленькие подарки. Но Чуй так и не смог простить себе, что не усмотрел за девочкой. Воспоминания больно сжали грудь старика. Снова вздохнув, он утер рукавом набежавшие слезы и начал собираться в обратный путь. Привычно положив на плечи толстый ствол бамбука, который использовал вместо коромысла, и, взяв в руки лопату, старик принялся подниматься на дорогу.
Ноги скользили по влажной земле, ноша тянула вниз, но сделав над собой усилие, старик выбрался на дорогу и, переведя дух, заковылял к дому. Но, видно, боги сегодня отвернулись от него. До старой фанзы оставалось пройти всего пару сотен шагов, когда на дороге появились солдаты. Трое белых, один из которых был офицером, тяжело шагали посредине дороги, тяжелыми палками разгоняя всех прохожих.
Зная, что встреча с этими людьми ничего хорошего не сулит, Чуй начал отходить на обочину, но не успел. Размокшая от дождя земля была скользкой, словно лед. Подвернувшийся старику под ногу камень сместился, и стопа поехала по грязи. Тяжелые корзины качнулись, норовя опрокинуть его в огромную лужу. Успев опереться на лопату, Чуй попытался выпрямиться и тут получил сильный удар палкой по спине. От боли старик вскрикнул и выгнулся. Коромысло соскользнуло, и корзины рухнули в грязь.
Грязная вода из лужи забрызгала брюки солдата. И так будучи в дурном настроении, британский солдат, под одобрительные усмешки офицера, сбил старика с ног и принялся избивать его палкой. Чуй только и мог, что прикрыть голову руками, мечтая только об одном. Чтобы убили сразу. Болеть и платить врачу старику было нечем. Немногочисленные прохожие, и так спешившие побыстрее покинуть улицу, едва завидев эту картину, бросались наутек, так что мелькнувшую из ниоткуда тень старик увидел, только когда избивавший его солдат с криком боли отлетел в придорожную канаву.
В себя старик пришел, когда кто-то осторожно поднял ему голову и принялся вливать в рот чистую холодную воду. Утерев лицо заскорузлой ладонью, Чуй кое-как проморгался и, подняв глаза, рассмотрел склонившегося над ним совсем молодого человека.
– Как вы, дедушка? – спросил юноша на высоком наречии.
– Что случилось? Где солдаты? – растерянно прохрипел старик, осторожно оглядываясь.
– Не беспокойтесь, они уже ушли, – жестко усмехнулся юноша. – Вы сможете идти сами?
– Я постараюсь, – кивнул Чуй и, тяжело перекатившись, встал на четвереньки.
Крепкие руки юноши подхватили его под мышки и одним рывком поставили на ноги. Старик покачнулся и понял, что еле стоит. Словно угадав его мысли, юноша сунул ему в руки лопату и, придержав старика за плечи, негромко подсказал:
– Обопритесь на нее, дедушка. А корзины ваши я возьму.
Легко закинув на плечи тяжелую ношу, юноша удивленно крякнул и, повернувшись к старику, спросил:
– Куда идти? Где ваш дом?
– Там, за углом, – хрипло выдохнул Чуй, превозмогая боль в избитом теле.
Опираясь на лопату, он сделал шаг и тут же почувствовал, как жесткая ладонь незнакомца ухватила его за локоть, не давая упасть. Так, со стонами переставляя ноги, Чуй доковылял до своей фанзы и, открыв дверь, с трудом перешагнул порог. Вошедший следом за ним юноша поставил корзины с глиной к стене и, забрав у старика лопату, повел его к циновке, заменявшей старику постель. Уложив его на циновку, юноша удрученно качнул головой и, присев рядом, тихо спросил:
– Где тут можно найти врача?
– Он не пойдет ко мне, – грустно усмехнулся Чуй. – Да и денег, чтобы заплатить ему, у меня нет.
– Позвольте тогда хотя бы мне вас осмотреть, – помолчав, предложил юноша. – Я не врач, но в ранах кое-что понимаю.
Кивнув, Чуй с кряхтением сел и принялся стаскивать с себя рубашку. Раздев его, юноша затеплил крошечный светильник и принялся осматривать торс старика, иногда едва касаясь тела кончиками пальцев. Только дважды он крепко нажимал ему на ребра, спрашивая, больно или нет. Минут через десять юноша накинул старику на плечи рубашку и, выпрямившись, проворчал:
– Похоже, ничего сломать он вам не успел, но синяки будут большие. Да и спина еще долго болеть будет. Где здесь можно купить крепкого вина?
– Вина? – удивился Чуй. – По улице к середине города, и через пять домов будет харчевня. У господина Ли все купить можно, – мрачно усмехнувшись, закончил старик.
– Хорошо. Полежите пока. Я быстро, – кивнул юноша и, надевая плетеную шляпу, стремительно вышел из дома.
Осторожно улегшись, Чуй задумчиво смотрел на дверь, не понимая, что же все-таки случилось на дороге. В то, что солдаты просто так бросили его избивать, он не верил. Так просто они подобные развлечения не оставляли. Но выяснять, что именно случилось, старик не собирался. Он слишком долго живет на этом свете и прекрасно знает, откуда в Поднебесной взялся опиум и кто привозит его в страну. Истории опиумных войн гуляли в народе постоянно.
Юноша вернулся, когда Чуй уже начал дремать. Долив в светильник масла, он зажег свет и принялся ловко хозяйничать. Вскипятив воду в чайнике, неизвестный ловко обмыл старику спину и, разведя крепким вином какие-то травы, стал осторожно смазывать этой смесью ушибы. Закончив с перевязкой, юноша принес от порога большую корзину и, выкатив из угла круглый столик, начал выкладывать на него принесенную еду.
Глядя на это изобилие, Чуй не мог поверить собственным глазам. Некоторые блюда он не пробовал уже много лет. Взяв в руки палочки, старик осторожно подцепил кусочек маринованной спаржи и, положив его в рот, принялся медленно жевать, прикрыв от удовольствия глаза. Юноша, дождавшись, когда старик начнет есть, подхватил свою тарелку и, ловко орудуя палочками, стал быстро поглощать пищу.
– Как тебя зовут? – спросил Чуй, утолив первый голод.
– Лю, – коротко ответил юноша, продолжая жевать.
– Откуда ты, Лю? – последовал следующий вопрос.
– Откуда-то, – иронично усмехнулся парень. – Просто бродяга. Иду ниоткуда в никуда. Сейчас ищу пристанища на зиму. А весной отправлюсь дальше.
– А чем ты занимаешься? Что делать умеешь? – не унимался старик.
– Все то, что умеет любой житель деревни, и еще немножко, – загадочно усмехнулся парень. Его явно забавлял этот разговор. – А где ваша семья? – спросил он в свою очередь. – Я же вижу, что вы живете тут один.
– Жена давно умерла. Сын погиб от опиума, а внучка живет в другом месте, – ответил Чуй, скрыв самое главное.
– В корзинах глина. Вы гончар? – уточнил парень, отодвигая пустую тарелку.
– Да. Гончар в пятом поколении. Но теперь мое ремесло умрет вместе со мной, – вздохнул старик.
– Возьмите ученика. Доброму ремеслу научиться не просто. Обязательно кто-то захочет стать вашим учеником.
– У меня и себя-то прокормить не всегда получается, куда мне еще ученика кормить, – отмахнулся Чуй. – На хорошую посуду у людей нет денег, а на простой много не заработаешь. Вот ты хочешь стать моим учеником?
– Я? – искренне удивился Лю. – Боюсь, для такой работы у меня слишком грубые руки, – усмехнулся он, показывая старику крепкие, широкие ладони, явно знакомые с тяжелым трудом.
Но старик заметил еще кое-что. Когда парень убирал руки, Чуй рассмотрел ороговевшие костяшки ударных пальцев. Такое он видел однажды у бродячего мастера тай-чи. Да и пальцы у этого странного парня тоже были необычными. Ровные, твердые даже на взгляд, на них были очень коротко обрезаны все ногти. Вспомнив, что британцы запрещают любые занятия единоборствами, Чуй удивленно посмотрел на парня и, качнув головой, тихо сказал:
– Тебе надо прятать руки. Они могут выдать тебя. Британцы очень не любят тех, кто занимается тай-чи. Особенно мастеров.
– Ну, какой из меня мастер, – рассмеялся юноша, но смех его прозвучал несколько натянуто. – Просто мальчишка, сумевший нахвататься всего по верхам.
– Но при этом ты умеешь врачевать раны и не боишься схватиться сразу с тремя противниками, – все так же тихо ответил Чуй. – Поверь старику, парень. Большеносые не упустят случая уничтожить даже ученика. Меня зовут Чуй. Я предлагаю тебе остаться здесь на зиму, моим учеником, – выпрямившись, официально предложил старик.
– Зачем вам это? – помолчав, так же тихо спросил парень, ловко заваривая чай.
– Я ненавижу британцев и готов помочь любому, кто делает плохо им.
– Это из-за сына? – осторожно уточнил Лю.
– Да. Британцы везут в страну опиум и приучают к нему наших детей. А себе увозят наше серебро. А самое главное, они обращаются с нами, словно с животными. Мы для них не люди.
– Так же поступают и другие, – пожал парень плечами. – Японцы, например.
– Японцы – это британские комнатные собачки, – презрительно фыркнул старик. – Они показывают характер перед нами, но стоит только появиться одному британцу, и они даже рта раскрыть не смеют без его команды. Поверь, Лю, я давно живу на свете и все это видел своими глазами. Они все думают, что простые крестьяне ничего не видят и не понимают. Но это не так. Люди все видят и все понимают. Просто мы ничего не можем сделать. Ты убил тех троих? – неожиданно спросил старик.
– Да, – помолчав, еле слышно признался Лю. – И утащил тела в кусты. Не скоро найдут.
– Я и не заметил, – удивленно хмыкнул старик.
– Я удивлен, что вы вообще что-то видели после таких побоев, – усмехнулся парень в ответ.
– Я стар, но не немощен, – гордо выпрямился Чуй. – И скажу тебе честно, бывало, что мне и сильнее попадало. Не смотри, что я простой гончар. В молодости я многое повидал.
– Похоже на то, – удивленно буркнул Лю.
– Так что? Ты останешься? – вернулся Чуй к своему вопросу.
– Я дам ответ утром, – подумав, ответил Лю.
* * *
Лейтенант Старк попал в Ост-индскую торговую компанию случайно. Точнее, по стечению обстоятельств. Его почтенный папаша, отличившийся на ниве торговли живым товаром, сумел сколотить серьезное состояние, но под конец жизни, не удержавшись, пустился во все тяжкие. Слишком азартен оказался старик. Умудрился спустить все нажитое на карточные ставки и молоденьких актрис. Растратив последние деньги и сообразив, что сотворил, он отправился на поклон к своему старому приятелю.
Генерал Макрайт, войдя в его положение, позволил младшему Старку выкупить лейтенантский патент и без долгих раздумий отправил юного офицера в китайскую колонию. Папаша же Старка, едва проводив сына, застрелился, оставив всех своих кредиторов с носом. Известие о его смерти застало лейтенанта в дороге. Понимая, что возвращаться ему теперь некуда, лейтенант Старк испустил тяжкий вздох и, сцепив зубы, принялся строить свою собственную карьеру. Дотянуться до него кредиторы отца не могли. Ставший добровольно военнослужащим человек был неподсуден на все время прохождения им службы в колониях.
С тех памятных событий прошло более пятнадцати лет, а лейтенант все так же оставался лейтенантом. Карьера его не задалась с самого начала. Не имея настоящего военного образования, он допустил несколько серьезных ошибок, после чего любой солдат, оказавшийся под его командованием, считал себя неудачником. Шли годы, а звания и повышения обходили лейтенанта стороной. И вот теперь, оказавшись комендантом гарнизона этого вонючего городишки на краю Китайской империи, лейтенант стоял у окна и, глядя на стекающую по стеклу воду, мрачно вздыхал.
Это был конец всему. Старк понимал, что с этой должности ему уже не выбраться. Но это было не самым страшным. Для лейтенанта гораздо страшнее было другое. Помня о делах родного папаши и корабли, трюмы которых были набиты ирландскими рабами, лейтенант мечтал затеять и здесь подобную торговлю, но к его удивлению, рабы китайцы почти никого не интересовали. Да и время подобной торговли уже прошло.
Влезть в торговлю опиумом ему никто не позволит. Это была золотая жила компании, а устроить сбор налогов с местного населения в свою пользу хлопотно и бесперспективно. Это нищее стадо ело иногда раз в три дня. Трупы на улицах были обыденной картиной. Китайцы вымирали семьями, но лейтенанта это не волновало. Беспокоило его другое. Уже три патруля британских солдат бесследно исчезли. Что с ними стало, Старк прекрасно понимал, не понимал он только одного. Чего именно добиваются эти нападавшие?
Ведь любому понятно, что в случае серьезных волнений британские войска наведут в городе порядок в течение нескольких дней. Тогда зачем? Кому нужно это глупое противостояние. Ведь самому тупому аборигену уже давно понятно, что превосходство белого джентльмена неоспоримо. Раздался настойчивый стук в дверь, и лейтенант, повернувшись, негромко ответил:
– Войдите.
– Лейтенант, сэр, еще один патруль не вернулся с патрулирования, – бодро доложил рыжий детина, капрал из шотландских горцев.
– Людей на поиск отправили? – еще больше помрачнев, уточнил лейтенант.
– Так точно, сэр.
– И каковы результаты?
– Они еще не вернулись, сэр.
– Тогда какого черта вы меня беспокоите? – разозлился лейтенант. – Вот когда будете знать, что с ними случилось, тогда и приходите. Понятно?
– Сэр, так точно, сэр. Разрешите идти? – продолжал орать капрал.
– Убирайтесь, – рявкнул в ответ Старк и, убедившись, что дверь закрылась, снова повернулся к окну.
Настроение у лейтенанта было сродни погоде. Мрачное и угрюмое. Нужно было придумать, как обеспечить приближающуюся старость, а думалось ему лучше всего у окна. Но посмотрев на дождевые капли, Старк понял, что настроение окончательно испорчено, и вернулся к столу. Достав из ящика вересковую трубку и коробку с табаком, он не спеша набил чубук и, закурив, задумчиво покосился на столик в углу.
Там стояла пузатая бутылка виски, которая так и манила его своим содержимым. Мысленно плюнув на все неурядицы, лейтенант поднялся и, налив себе в стакан напитка на три пальца, вернулся за стол. Сделав глоток, лейтенант затянулся трубкой и, переведя дух, тихо проворчал:
– Нет, придется все-таки заняться опиумом. Думаю, солдаты будут солидарны со мной. Лишние деньги еще никому не мешали. Главное, найти тех, кто не станет попусту болтать. Капрала к дьяволу. Дурак и болтун. Придется лично познакомиться с гарнизоном.
Раньше подобное ему и в голову не приходило. Командовать кем-то ниже чином, чем капрал, лейтенант считал для себя унижением. Он отдает приказы капралам и унтер-офицерам, а те передают их солдатам и добиваются исполнения. Сам же лейтенант только следит за исполнением. Именно так Старк представлял себе военную службу и субординацию. Он почти допил свой стакан, когда снова раздался стук и на пороге возник все тот же капрал.
– Сэр, солдаты нашли тела. Патруль убит, сэр, – доложил он, глядя куда-то за спину своему офицеру.
– Как это случилось? – помолчав, мрачно спросил Старк. – Определили, сколько человек в них стреляли?
– В них не стреляли, сэр, – вдруг замялся капрал.
– Тогда как их убили? – не понял лейтенант. – Закидали камнями?
– Никак нет, сэр. Осмелюсь доложить, доктор сказал, что их убили голыми руками, – еще больше смутившись, ответил капрал.
– Что за чушь?! – презрительно фыркнул лейтенант. – Троих молодых, здоровых солдат убили руками? Как ты себе это представляешь? Ты видел, как выглядят местные макаки? Да их же плевком перешибить можно.
– Осмелюсь доложить, сэр, так считает наш доктор, – пожал капрал плечами. – Прикажете позвать его?
– Пожалуй, – мрачно протянул лейтенант. – Зови. Я сам с ним поговорю.
– Сэр, есть, сэр, – гаркнул капрал и снова исчез.
Вернув стакан на столик, лейтенант уселся на место и, раскрыв первую попавшуюся папку, сделал вид, что занят делом. Гарнизонный врач вошел в кабинет, даже не удосужившись постучать. Рано облысевший круглощекий толстячок был гражданским и имел отдельный контракт с компанией. Его практика распространялась и на военных и на гражданских лиц, имевших дело с компанией. Местных он мог лечить по своему усмотрению.
Войдя, врач быстро осмотрелся и, приметив бутылку в углу, спросил, весело потирая руки:
– Лейтенант, надеюсь, вы вызвали меня не просто так, и я могу рассчитывать на глоточек того нектара, что вижу на том столике?
– Присаживайтесь, доктор, – усмехнулся лейтенант, поднимаясь из-за стола.
Налив виски в два стакана, он подал один врачу и, пыхнув трубкой, предложил:
– Можете курить, если хотите.
– С удовольствием, – усмехнулся врач, доставая серебряный портсигар. – От этих бесконечных дождей мне все время хочется забраться в тепло. Так зачем вы меня позвали? – уточнил он, закурив и как следует приложившись к своему стакану.
– Капрал доложил мне о ваших выводах. Не объясните, что все это значит? – в свою очередь глотнув виски, спросил лейтенант.
– Я сказал только то, что сумел увидеть, – пожал толстяк плечами, разом растеряв свою веселость.
– И все-таки. Почему вы решили, что моих людей убили голыми руками?
– Следы.
– Следы? – тупо переспросил Старк.
– Следы, – кивнул врач. – Думаю, вам известно, что любой удар оставляет на теле человека свой след. И если знаешь, какие следы оставляют кулаки или ребро ладони, то начинаешь понимать, как получен тот или иной синяк. Так и здесь. Всех солдат били руками и ногами. Но били так, чтобы сразу лишить их возможности поднять шум. В горло, висок или, прошу меня извинить, по мужскому естеству. Такие удары лишают человека возможности кричать, заставляя его только стонать от боли.
– Получается, тот, кто напал на солдат, сделал это специально? – задумчиво протянул Старк.
– А как же иначе? – удивился врач. – Скажу больше, прошлые нападения тоже случились именно так. Кто-то целенаправленно уничтожает солдат. Зачем, даже не спрашивайте. Но в том, что это один и тот же человек, я не сомневаюсь.
– Как-то все это странно, – пыхнул лейтенант трубкой.
– Что именно странно? – не понял врач.
– Странно, что они нападают не постоянно, а от случая к случаю. Ведь если эти люди из тех, кого местные зазывают мастерами кунг-фу, то им ничего бы не стоило перебить всех моих солдат разом. Помните ту историю с запретом всяческих школ боевых искусств?
– Да, шумное дело получилось, – понимающе кивнул врач.
– Вот-вот. А тут убивают словно случайно. Как такое может быть?
– Есть у меня одна мысль, но, боюсь, она вам не понравится, – помолчав, вздохнул врач.
– Говорите, – небрежно махнул лейтенант зажатой в руке трубкой. – Это хоть что-то. Мне вообще ничего в голову не приходит.
– Мне почему-то кажется, что это последствия отношения наших солдат к местному населению, – сделав глубокий вздох, решительно заявил врач.
– Вы считаете, что местные обезьяны заслуживают чего-то иного? – презрительно скривился лейтенант.
– Я ничего не считаю, – качнул врач головой. – Я говорю то, что вижу и из чего могу сделать вполне определенный вывод. Ваши люди бывают иногда излишне жестоки. Отсюда и получаемый нами результат. А уж кто и чего заслуживает, дело второстепенное.
– Хотите сказать, что мои солдаты проявляют жестокость к местным, и за это их убивают? – сформулировал лейтенант услышанное.
– Именно так, – решительно кивнул врач.
– Чушь какая-то, – подумав, фыркнул Старк. – Местные отлично знают, что за подобные деяния их просто уничтожат. Компания не прощает нападений на своих служащих.
– В том-то и дело. Ведь солдаты – это не служащие компании. Солдаты – это только их охрана, – оживился врач.
– И что? – снова не понял лейтенант.
– Ну как же?! – всплеснул врач руками. – Солдаты охраняют, а значит, их служба изначально подразумевает опасность ранения или смерти. Их для этого и прислали. Получается, что наказывать местных просто не за что. Они не трогали служащих компании.
Выслушав эту сентенцию, лейтенант молчал.
– Я запутался, – пожаловался он после долгого молчания. – По вашим словам выходит, что нападать на солдат можно, а на служащих нельзя. Так?
– Почти, – с усмешкой кивнул врач.
– И что же мне тогда делать? – окончательно растерявшись, тихо спросил лейтенант.
– Вы ждете от меня совета? – удивился врач.
– А здесь есть еще кто-то? – сварливо поинтересовался Старк. – К тому же это ведь вы подвели меня к такому выводу.
– К какому? – лукаво уточнил толстяк.
– Что на моих солдат нападают специально.
– Я этого не говорил, – тут же открестился врач. – Я сказал только, что ваших солдат убивали голыми руками. А уж делать выводы не моя задача. Я только врач.
– Удобная позиция, – оценил лейтенант. – Но что мне теперь делать?
– На вашем месте я бы отписал в центральный офис и попросил прислать настоящего следователя. Пусть все будет по закону.
– Закон для макак? – снова скривился Старк.
– А при чем тут местные? – удивился врач. – Это скорее для вас.
– Объясните, – потребовал лейтенант.
– Ну как же? Ваших солдат убивают голыми руками. Это все, что вам известно. Но за что, почему, зачем, а главное, кто, на эти вопросы может ответить только профессионал. Да и найти виновного может только он. Ведь вас, насколько я понимаю, подобному не учили. Да, вы можете выгнать из города всех жителей, устроить им децимацию, но это не решит проблемы.
– Почему?
– А если виновник не местный, а только приходит в город? За продуктами, например. Потому и нападения случаются не постоянно.
– Мне нужно подумать, – проворчал лейтенант, вставая из-за стола и направляясь в угол кабинета, за бутылкой.
* * *
Разложив товар, Леха быстро осмотрел прилавок и осторожно проскользнул в лавку. Дальше старик будет разбираться сам. Он считался учеником и мог делать только то, что поручит ему учитель. Но это была внешняя часть его нынешнего существования. Парень ловко использовал тот факт, что китайское общество весьма сословно и придерживается строгой иерархии. В этом была его и сила и его слабость одновременно.
На самом деле, ему было выгодно вести себя подобным образом. Чем меньше мелькаешь на людях, тем лучше. Особенно с учетом того, что оккупационные силы британцев начали усиленно кого-то искать. Кого именно, не знал никто, но народ на всякий случай старался лишний раз на улицах не мелькать. Вот и Леха старался лишний раз не высовываться. Принес готовые горшки, разложил на прилавке и сиди в задней комнате, занимайся чем хочешь.
Леха использовал свободное время на отработку тех приемов, которым его успели обучить бабушка и отец. Драться голыми руками и ножом было непросто, но парень постигал эту науку с огромным старанием. Она уже несколько раз спасала ему жизнь. Впервые сцепившись с крепкими здоровыми британскими солдатами, он и сам не ожидал, что так просто справится с ними. Резкие, сильные удары, нанесенные в определенные места, разом отбивали у противников любое желание продолжать драку.
Да и не ожидали они подобного сопротивления. Привыкли, что китайцы, запуганные оккупантами, не смеют сопротивляться. Вот тут и пригодилась наука отца, много раз повторявшего ему, что оставлять за спиной живого врага верх глупости. Тем более в его положении. До этой мысли парень дошел сам. Раз уж прячешься, то свидетелей тому, кто ты есть, не должно быть. Тем более что старый Чуй был прав. Мастеров рукопашного боя британцы очень не любили.
Еще в самом начале их оккупации страны школы единоборств стали чем-то вроде точки кристаллизации, вокруг которых собирались силы, готовые к сопротивлению противнику. Именно поэтому британцы и начали делать все, чтобы дискредитировать или уничтожить подобные центры напряжения. Но все это Леха узнавал только из разговоров со стариком. Чуй и вправду не просто так прожил на свете столько лет. Несмотря на возраст, разум у старика был ясным, и соображал он получше некоторых молодых.
Вот уже два месяца он жил в доме старика и не уставал удивляться его познаниям. Как оказалось, старик помнил и знал многое из такого, о чем другие могут только догадываться. В общем, за прошедшее время Леха узнал о жизни и обычаях Поднебесной больше, чем за свою прошлую жизнь. Сидя в лавке, парень внимательно слушал все, что происходило снаружи. Так сложилось, что грабили простых людей не только оккупанты, но и местные банды.
Всякая нечисть сбивалась в стаи и начинала облагать обывателей поборами, обещая защиту от мифических проблем. На самом же деле ничего сделать толком они не могли. Но британцы подобные банды даже не пытались отлавливать. Наоборот. Они поощряли их деятельность. Разделяй и властвуй. Так во все времена звучал их девиз. Леха даже не сомневался, что основная масса всех этих банд состояла на прикорме у оккупантов, которым было выгодно их существование.
Проделывая движение удара в который уже раз, парень услышал, как у лавки раздались громкие, наглые голоса. Им ответил ломкий голос старика, после чего раздался грохот бьющейся посуды и наглый, презрительный смех. Выскочив на улицу, Леха за плечи удержал от падения старика, которого кто-то с силой толкнул в направлении двери, и, осторожно сдвинув его в сторону, шагнул вперед, быстрым взглядом осматриваясь. У прилавка, в небрежных позах стояло четверо молодых, крепких парней из местных.
– Хватило сил обидеть старика? – презрительно усмехнулся парень. – Верх доблести. Может, попробуете меня толкнуть?
– Тебя мы просто в землю вобьем, – послышалось в ответ.
– Ну, так попробуй, – чуть развел парень руками. – Но с одним условием. Если сможете меня побить, делайте что хотите. А нет, заплатите за весь товар.
– Мы и так делаем, что хотим, – зарычал один из парней и, подхватив с прилавка заварочный чайник, запустил его в голову Лехе.
Одним плавным движением перехватив чайник, парень сунул его в руки старику и тут же нанес сильный удар ногой в грудь метателю. Не ожидавший такого ответа бандит отлетел на другую сторону улицы и, впечатавшись в стену, безвольно стек на землю, крепко приложившись об нее затылком. Не останавливаясь, Леха крутанулся вокруг своей оси и ребром ладони сломал второму бандиту нижнюю челюсть.
Толкнув его на третьего бандита, парень развернулся к четвертому и, блокировав его удар левой рукой, всадил правый кулак ему в горло. Очень больно и сразу отбивает всякое желание продолжать драку. Не останавливаясь, Леха метнулся к сбитому с ног третьему бандиту и с ходу вбил кулак ему в макушку. Не удержавшись на ногах, тот повалился вместе со своим подельником и пытался подняться, когда попал под кулак парня.
Мрачно осмотрев учиненный бандитами погром, Леха принялся обыскивать лежащие на земле тела. Ссыпав все добытое себе в карман, парень вздернул на ноги бандита со сломанной челюстью и, тряся его, словно кот крысу, прошипел, с ненавистью глядя в глаза:
– Еще раз увижу вас на этой улице или рядом с моим учителем, начну убивать. Все понял? Так и передай своему главарю, – с этими словами он просто отшвырнул бандита в сторону.
