Елизавета Водовозова
Чему научило меня озеро летом
Вдруг откуда-то подул ветер, издали послышались раскаты грома, небо сразу потемнело, поднялись небольшие волны, пошел дождь, и меня понесло, правда, близко от берега, но лодка страшно качалась то в ту, то в другую сторону от ужаса у меня запестрело в глазах, но я собралась с последними силами и пронзительно вскрикнула.
Я была почти без сознания и совершенно очнулась только тогда, когда расслышала около себя чей-то знакомый голос. В ту же минуту я рассмотрела знакомого рыбака Максима, который стоял по горло в воде и старался багром зацепить мою лодку. Но ветер и волны отбрасывали то лодку назад, то его от лодки. Несколько раз, чтобы спасти меня, он пускался вплавь; он был у самой лодки, но никак не мог подвинуть ее руками, – так ветер рвал ее в противоположную сторону. Он опять встал на ноги в том месте, где вода доходила ему по уши, и тут ему уже удалось зацепить мою лодку. Прежде всего, у меня явилась мысль, что вот всему конец: мать никуда не будет пускать меня теперь одну. Мысль потерять свободу защемила мне сердце…
– Мама знает? Она послала тебя ко мне? – забрасывала я его вопросами, когда он подал мне руку, чтобы помочь выйти из лодки.
– Нет… я тут невод снимал… так услышал… Ну, слава те, что ничего не приключилось…
– Пожалуйста, не пугай маму, не говори…
– Зачем говорить… прошлого не воротишь, только страху нагонишь. У меня тоже дочка, – заговорил он, помолчав, – поменьше будет; только, кажется, что с ней ни случись, из всякой беды сама вывернется. Вот как-то еще беспокойней озеро было… А мне заказ был одному барину живьем щук доставить; мешкать тут не приходится, рыба уснет, а отлучиться самому никак нельзя. Вот она за меня и оборудовала всё дело в лучшем виде. Вестимо, тебе рыбы не возить, – добродушно добавил он, посматривая на меня, – ну, а пришла охота одной в лодке кататься, не мешало бы у моей дочки поучиться, как рулем править…
