Елена Звездная
Урок шестой: Как обыграть принца Хаоса
© Звездная Е., 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
* * *
– Адептка Риате, – низкий чувственный голос лорда-директора словно наполнил весь кабинет, – если вы будете продолжать вот это загадочное молчание, я, пожалуй, прибегну к повторной переэкзаменовке.
Великий Риан Тьер, член ордена Бессмертных, Первый меч империи, магистр темной магии и Искусства Смерти, временный правитель Третьего королевства и по совместительству тот единственный, кто заставлял мое сердце то биться быстрее, то вовсе замирать, вот как сейчас, коварно улыбнулся.
– Нет у вас совести, лорд-директор, – была вынуждена признать я.
– Риате, у меня даже жены нет, – магистр развел руками. – Что уж говорить о совести?
– У меня мужа тоже нет, – резонно возразила адептка Академии Проклятий.
– Что возвращает нас к вопросу о твоем моральном облике, – наглая улыбочка и проникновенное: – И я готов выслушать ваше безоговорочное «да», госпожа Риате.
– Я вам уже трижды высказала мое безоговорочное «нет»! – вспылила я, подскочив со стула.
Когда с кресла с обманчивой медлительностью поднялся лорд-директор, я быстренько села обратно, но было поздно.
– Дэя, – обходя стол и приближаясь ко мне, протянул магистр, – ты пойдешь на этот бал.
– Не пойду, – насупившись, заявила я, скрестив руки на груди.
– В качестве моей невесты. – Риан остановился рядом со мной.
– Ни за что!
– И будешь представлена ко двору, как будущая леди Тьер.
– Нет!
Мне вдруг протянули руку. Удивленно смотрю на лорда-директора, тот с улыбкой вносит предложение:
– Поиграем в три безоговорочных «да»?
– Н-н-не хочется, – протянула я.
– Давай же, это просто игра. – Мне его обманчиво-честный тон не понравился совершенно.
И загадочный взгляд черных, чуть мерцающих глаз, в которых я, говоря откровенно, давно и безвозвратно утонула, но почему-то каждый раз ощущаю, что тону снова. И как-то само собой получилось, что я поднялась, после совсем без моего участия оказалась в объятиях лорда-директора, а вот в поцелуях мне свое участие отрицать было бы нечестно.
– Итак, смысл игры, – выдохнул Риан, практически не отрываясь от меня, – я спрашиваю, ты отвечаешь. Правила ясны?
– Предельно, – слукавила, так как в моем положении рассуждать трезво было затруднительно.
– Вопрос первый, – нежный поцелуй, – ты меня любишь?
– Да, – выдохнула я, почти не задумываясь.
– Вопрос второй, – еще один умопомрачительно нежный поцелуй, – ты будешь рядом со мной всегда?
– Да. – Как хорошо, что он меня держит, потому что ноги стоять отказываются.
– В том числе и на императорском балу?
Я бы сказала «нет», но мне просто не дали такой возможности, а когда остановились, на «нет» оказалась уже не способна.
– И, – теперь в прикосновениях Риана было значительно больше страсти, чем нежности, – все узнают, что у меня, наконец, есть невеста, да, Дэя?
– Да, – простонала я, обвивая руками его шею.
– Какая у меня послушная невеста, – прошептал довольный полученными ответами магистр Темного Искусства.
– Какой у меня настойчивый жених, – не сдержалась я.
– Какой есть, других не будет, – «утешили» меня.
Смотрю в его черные глаза, на черты аристократического лица, взгляд замирает на четко очерченных губах лорда-директора, и я чувствую, как сердце начинает биться быстрее. И была я льдом окована, а теперь и зачарована, и заколдована лордом Рианом Тьером.
– И мне интересно, – чуть отстранившись, но продолжая обнимать его, начала я, – ты вот это имел в виду, говоря: «И когда единственной ценностью для тебя останусь я, мы поговорим о жизненных приоритетах»?
Загадочная улыбка, коварный блеск в глазах и уклончивое:
– Не совсем.
– Да? – Так любопытно стало. – А что же тогда?
– Мм-м…
Риан подхватил меня на руки, отнес к окну, усадил на подоконник и, наклонившись к моим губам, прошептал:
– Леди Митас в секретарской?
– Д-д-да… кажется. – Кажется, мне и это уже не важно, что совсем не радует.
– Тогда не покажу, – нагло сообщил он.
Я улыбнулась, протянув ладонь, прикоснулась к его щеке, Риан улыбнулся в ответ… Иногда появляется ощущение, что за спиной вырастут крылья и я просто взлечу в небо от счастья. Невероятного, огромного, переполняющего мое сердце счастья…
– Будешь на меня так смотреть – я растаю, – предупредил магистр.
– Или сгоришь? – предположила я.
– Опасение сгореть возникает каждый раз, когда ты со стоном произносишь мое имя, – прошептал Риан, – а вот когда так восторженно-восхищенно на меня смотришь, я всерьез опасаюсь растаять.
– Не могу смотреть на тебя иначе, – честно созналась я. – Чем больше я узнаю о тебе, тем больше восхищаюсь и…
– Тогда мы в равном положении. – Комплиментов в свой адрес Риан не переносил даже от меня. – Так что у нас с балом?
Утреннее весеннее солнце заливало кабинет лорда-директора ярким светом, через открытое окно слышалось пение птиц, шелест стремительно зазеленевших ветвей, и доносился аромат цветущих аллей Ардама. Весна – мое любимое время года. И магистр Тьер в черном строгом костюме, с собранными волосами и загадочной улыбкой – мой самый любимый мужчина во всех мирах.
– По поводу бала ты уже добился от меня безоговорочного «да», – напомнила я, застегивая ворот ученической формы.
– Добился, – не стал отрицать Риан, – и с одной стороны мне бесконечно нравится сама мысль, что мои поцелуи сводят тебя с ума, но с другой… Ты действительно нужна мне там, родная.
– Правда? – Как же приятно это слышать.
– Дэя, – нежный поцелуй, – в ином случае значительно спокойнее было бы оставить тебя в академии, она неприступна. Но, учитывая результаты допроса Алитерры…
Он не стал продолжать фразу, но лицо магистра вмиг потемнело, взгляд он отвел. Для темного лорда предательство кого-либо из второго круга – это всегда удар.
– Все будет хорошо, – прошептала я.
– У нас с тобой – даже не сомневаюсь, – тихий ответ и нервное: – Но хотелось бы знать, сколько еще жизней принесет в жертву эта развеселая компания из проклятийника, морской ведьмы и одного темного лорда как минимум. А как максимум я подозреваю не менее двух десятков участников.
Что тут можно было сказать, я не знала. И потому, потянувшись, просто обняла любимого.
В дверь постучали, раздался осторожный голос леди Митас:
– Лорд-директор, тут к вам…
Я мгновенно спрыгнула с окна, Риан оправил мою одежду и вернулся за стол, чтобы громко произнести:
– Входите. Риате, вы свободны.
Я проскользнула в дверь, миновав леди Митас, окинувшую меня подозрительным взглядом, и чуть не врезалась в высокого, широкоплечего мужчину с золотыми волосами до плеч. Эти волосы, широкий подбородок да черный костюм – все, что я увидела, так как рассматривать посетителя лорда-директора не было никакого желания.
– Простите, – извинилась, не глядя.
И хотела обойти, но мне неожиданно заступили дорогу и тихим, очень странным, чуть вибрирующим голосом загадочно протянули:
– Вы меня не узнаете?
Я вскинула голову, удивленно разглядывая его лицо. Особенно смутно-знакомыми показались черные, чуть мерцающие глаза, и все же.
– Простите, мы знакомы? – осторожно спросила я.
Мужчина улыбнулся, и я невольно улыбнулась в ответ, сразу подумав: «Инкуб». И вспыхнула картинка из воспоминаний – этот самый мужчина, лежащий в постели и единственный из всех Бессмертных снявший маску из непроницаемой тьмы.
– Узнали, – догадался. – Я очень рад вновь видеть вас, милая и скромная невеста лорда Тьера.
Леди Митас грохнулась в обморок.
– Вот… Бездна! – выругалась я, уже предчувствуя разгул сплетен по академии.
Леди Митас поднял подошедший Риан и, несмотря на массивные формы секретаря, донес ее до диванчика у стены, уложил, скомандовал мне:
– Воды.
И вот пока я наливала из графина в стакан, между двумя Бессмертными состоялся странный разговор.
– Сахэ нкаавраэ? – произнес Риан.
– Доэ эсшаа, – ответил инкуб и пересек комнату.
Дальнейшее заставило меня выронить стакан на пол! Потому что едва светловолосый подошел к магистру, правая рука его начала издавать странное фиолетово-голубое свечение. Риан протянул навстречу ему левую руку… ладонь инкуба накрыла руку магистра… Свет медленно перетек из одного Бессмертного в другого…
Когда инкуб отошел, лорд-директор некоторое время еще стоял, закрыв глаза и не двигаясь, затем прозвучало его глухое:
– Эна эрда.
И он распахнул ярко-синие глаза. А потом медленно и неотвратимо их заполнила тьма… Я наклонилась, подняла упавший стакан, вновь налила воды и залпом все выпила. Заметивший мою реакцию инкуб весело спросил:
– Впервые видите передачу информации между членами нашего ордена?
Кивнув, я сказала:
– И язык, на котором вы общаетесь, тоже слышу впервые.
Бессмертный понимающе улыбнулся, я улыбнулась в ответ, хотя старалась сдержаться. Инкубы есть инкубы. И тут вдруг вспомнились мне те два слова, которые я не знала, вопрос Эллохара, который тогда меня впервые увидел и кинжалами бросался: «Кьехаата?» И ответ магистра: «Агхеэра».
– Простите, – кинула взгляд на Риана, поняла, что он в данный момент видит что-то далекое от реальности, и все же решилась: – А вы не знаете, как переводится слово «Кьехаата»?
Инкуб удивленно вскинул бровь, но честно перевел:
– Любовница.
Ну теперь я точно знала, что тогда лорд Эллохар спросил!
– А «Агхеэра»? – и дыхание задержала в ожидании ответа.
Очередная умопомрачительная улыбка инкуба и:
– Любимая.
Я улыбнулась. Не инкубу, нет, я с улыбкой смотрела на лорда Риана Тьера, и едва взгляд его стал осмысленным, тихо сказала:
– Люблю тебя.
Некоторое недоумение отразилось на лице магистра, а я добавила:
– Сильно-сильно.
– Ррродная? – Риан явно не понимал моего поведения.
Инкуб, возможно, понимал, но я на него даже не смотрела, впрочем, лорд-директор тоже.
– И мое безоговорочное «да» на все твои вопросы и предложения, – сдалась я на милость победителя, после чего, налив воды в стакан, отнесла его магистру.
– Ты меня пугаешь, – признался Риан, забирая способ пробуждения леди Митас из моих рук.
– А ты меня восхищаешь, – прошептала я и, приподнявшись на носочках, нежно поцеловала его.
Нежно, но быстро, после чего развернулась и направилась к выходу, бросив на ходу магистру:
– Я на лекцию. – А инкубу: – Всего вам темного.
– И вам кошмарного, – отозвался Бессмертный.
Риан ничего не произнес, видимо, все еще приходил в себя.
* * *
Большая аудитория в подземелье, в лаборатории по Смертельным Проклятиям. Тишина такая, что слышно, как дышит сидящая рядом со мной Янка – мы все перерисовываем с доски схему проклятия «Дыхание Смерти». И вдруг в этом абсолютном безмолвии раздается восторженный вопль:
– Нет, ну ты это видела?!
Лаборанты издали тяжелый вздох, адепты четвертого курса в очередной раз посмотрели на возбужденного Тесме, на меня и вновь вернулись к работе.
– Не отдам, – напоминаю профессору на всякий случай.
Магистр недовольно засопел, вновь погружаясь в изучение древних рун, чтобы спустя всего минут десять вновь заорать:
– Нет, Риате, ну ты это видела?!
Видела, конечно, я над книгой морских ведьм две ночи просидела, большинство рун с указанием их точного значения переписала в тетрадь, просто чтобы не только на свою память полагаться, а вот ту часть, что имела графическое сходство со схематическим изображением проклятий, не просто перерисовала – разобрала на составляющие. Я бы и третью ночь просидела над ней, но Риан пригрозил спалить дар морских ведьм к Бездне, если я буду продолжать не высыпаться.
– Это… это… – Тесме подскочил и убежал.
Вернулся вскоре со своим запрещенным для нас талмудом, и четвертый курс Академии Проклятий был профессором совершенно забыт.
– Итак, – проговорил лорд Нуэр, старший лаборант кафедры, уже достаточно хорошо знавший магистра, чтобы понимать – в дальнейшем ходе лекции он участвовать не будет, – записываем следующее проклятие, адепты.
Доска была вытерта, в наших тетрадях под схемой подведена черта, и мы приступили к изучению второго проклятия за лекцию.
– Проклятие седьмого уровня «Свет», – продиктовал Нуэр.
Мы послушно записали, хотя название откровенно удивило.
– Проклятие слепоты, – продолжил старший лаборант. – Непременное условие наложения – абсолютная тьма. Нарушение данного условия приводит к необратимым последствиям для проклинающего – абсолютный откат.
Это было неожиданно – абсолютный откат давала всего пара десятков проклятий, обычно относящихся к девятому уровню.
– Особенность – не оставляет следов в воде, однако хрусталик зрачка проклятого в первые три часа хранит информацию. Запоминаем схему.
Лорд начал уверенно вычерчивать символы вливания энергетического потока, после перешел непосредственно к схеме кристаллов, мы молча переписывали и перечерчивали. И так до конца занятия, а едва лекция завершилась, раздался встревоженный голос Тесме:
– Риате, задержись.
Янка, собирающая тетради, искоса на меня взглянула, но промолчала. Дакене и вовсе прошла, демонстративно задев мое плечо, зато наш полуорк не стал отмалчиваться и спросил напрямую:
– Дэя, что это за книга такая?
– Юрао при обыске дома одной нечисти отыскал, – не моргнув, соврала я.
– Госпожа частный следователь, – издевательски протянула Ригра, которая все же не ушла, – да-да, искренне верим.
Вступилась за меня неожиданно Яна:
– В «ДэЮре», кстати, требуется секретарь, я расчет на прошлой неделе получила, так что иди, Дакене, потрудись хоть раз в жизни.
И вот никак я не ожидала, что Ригра с какой-то затаенной надеждой на меня посмотрит. Но по сути, в предложении Тимянны что-то было.
– У нас за набор персонала Юрао отвечает, – честно призналась я. – Однако за последнее время от нас по личным причинам, а именно – «влюбилась в другого», ушла одна секретарь, – я укоризненно посмотрела на Яну, – и скорее всего, Риая тоже вскоре уйдет по причине «мне нужно срочно готовиться к свадьбе!».
Тимянна загадочно улыбнулась и вопросила:
– Окено?
Я, естественно, промолчала, потому что не имею никакого права делиться подробностями чужой личной жизни. Но Янка, как выяснилось, обо всем догадывалась:
– Ри всегда его записки сначала рвала, а потом трепетно склеивала и много раз перечитывала. Рада за нее.
А я опять же скромно улыбаюсь.
– Риате! – оклик Тесме заставил всех поторопиться.
Когда я подошла к магистру, адепты уже покинули аудиторию, а лаборанты в темно-бардовых мантиях оставались ровно до рыка магистра:
– Вон!
Рык напугал не только меня, лорд Нуэр вовсе застыл, остальные пороняли то, что держали в руках.
– Вон, я сказал! – повторно заорал Тесме.
У меня появилось желание сбежать вместе со всеми, но пришлось стоять, слыша, как торопливо покидают подземную аудиторию потрясенные событиями лаборанты. Дальше было веселее:
– Дара!
Воздух над нами замерцал, сама возрожденный дух смерти появилась спустя минуту и выглядела не лучшим образом – боевая трансформация у нее жуткая.
– Не пугайся, просто в ином состоянии усиление защитных чар академии невозможно, – это было мне, а затем магистру: – Я вас слушаю.
Неожиданно для нас обеих Тесме сгорбился, как-то постарел разом, и мы услышали невероятный, по сути, вопрос:
– Дара, сколько раз за прошедший месяц я… покидал Академию Проклятий?
Возрожденная закрыла глаза, вспыхнула красно-фиолетовым сиянием и зависла в воздухе. Через несколько долгих минут безэмоционально произнесла:
– Восемь раз.
С глухим стоном Тесме закрыл лицо руками и произнес:
– Я помню только семь…
Мы в полнейшем изумлении смотрели на магистра, а он развернул книгу, пододвинул ближе к нам и указал на запись, сделанную на полях.
Запись, сделанную его рукой!
Почерк Тесме не узнать было невозможно! И чернила… чернила были нечеткими, размытыми, то есть пометка была создана не ранее месяца назад.
– Во имя Бездны! – пробормотала Дара. – Я к господину!
Она исчезла. А мы остались – я и растерянный, раздавленный осознанием магистр Тесме.
– Я был уверен, что вижу эту книгу впервые, – пробормотал преподаватель. – И какое же это было открытие – руны! Древние! Я искал достойный сборник лет двадцать, с тех пор как столкнулся однажды с руническим символом… И сегодня ты приносишь мне это! Восторг, нетерпение, жажда новых знаний – непередаваемые ощущения. А потом я открываю раздел отглагольных и вдруг понимаю, что я их уже видел… – магистр судорожно вздохнул. – Сначала только ощущение, чувство, затем… У меня дурацкая привычка ногтем подчеркивать важные с моей точки зрения предложения…
Он придвинул книгу к себе, отлистал назад несколько страниц и указал на едва заметные борозды. Перевожу взгляд с Тесме на книгу. Я этого не увидела, слишком была занята расшифровкой ритуала и поиском рун, подходящих к сохранившейся в памяти схеме.
– Я не понимаю, – простонал Тесме, – и мне страшно осознавать, что я… Слишком много знаний, Дэя, слишком много возможностей… Мне страшно представить, что я мог иметь отношение к той… формуле катализатора.
Что ж, я постаралась утешить, как могла:
– Не ваш стиль, магистр Тесме.
Преподаватель недоуменно посмотрел на меня. Пришлось пояснить:
– Формула проста и, в принципе, общедоступна, а вы всегда придерживались усложнения материала, в первую очередь для его защиты от неподготовленных или случайных личностей.
Тесме задумался, кивнул и вновь вернулся к книге. Листал он ее осторожно, с ожиданием чего-то плохого просматривая каждую страницу. Я подошла и теперь стояла над его плечом, тоже разглядывая книгу.
– Итак, – судорожный вздох, – допустим, я был похищен. Где, говоришь, офицер Найтес обнаружил данную книгу?
И я была вынуждена сообщить правду, которую до этого не озвучивала даже профессору:
– Листар.
У Тесме заметно задрожали руки, и в ужасе глянув на меня, он переспросил:
– Остров морских ведьм?
Молча кивнула. Выражение лица магистра описать было сложно – ужас, неверие, осознание, откровенный страх. Страх и Вилиам Тесме ранее казались мне несовместимыми – а сейчас я вдруг поняла, что магистр уже немолод и действительно крайне напуган.
Взревело алое пламя. И почти мгновенно вспыхнуло и ярко-синее. Да, появления лорда Эллохара я никак не ожидала. Зато магистр был явно рад видеть меня, и первое, что я услышала, едва он спешно вышел из огня, было:
– Дэя, дорогая, Эа передает тебе пламенный привет.
– Темных вам, лорд Эллохар, – смущенно ответила я, не отрывая взгляда от алого пламени.
Риан появился с задержкой и слов магистра не слышал. Лорд-директор взглянул на меня и сказал магистру Смерти:
– Проверь.
– Ты настаиваешь на стертой памяти? – ехидный тон лорда Эллохара мне не понравился.
– Тесме лишен магии, но не знаний, манипулировать им не могли, это тебе не гном, – резковато ответил лорд-директор. – Единственный вариант: «Рука смерти», двенадцатый уровень.
Неодобрительно покачав головой, глава Школы Искусства Смерти неторопливо и как-то даже издевательски направился к магистру Тесме, который почему-то смотрел не на него, а на Риана. Лорду-директору и сказал тихое:
– Спасибо.
– За что? – тон лорда Тьера казался ледяным.
– Вы ни на мгновение не усомнились в моей преданности, – глухо ответил Тесме, сглотнул и добавил: – Я сам в себе усомнился, а вы нет. Это очень много значит для меня.
– Вы достойны моего доверия, – с легким кивком произнес магистр, и уже лорду Эллохару: – Время. Меня ждут.
Директор Школы Искусства Смерти развел руками и издевательски уведомил:
– Не задерживаю.
Взгляд Риана на друга, несколько недовольный взгляд, затем на меня, вопросительный. Я улыбнулась в ответ и сказала:
– Уже убегаю на пару к леди Орис.
Вспыхнуло адово пламя.
Видимо, действительно ждали, и действительно срочно. Интересно, что за информацию передал тот Бессмертный Риану? Очень хотелось бы узнать.
– Ну, всего кошмарного, – сказала я, направляясь к своей парте, чтобы забрать вещи. Перерыв уже должен был завершиться, за ним по расписанию следовала лекция по Любовным проклятиям.
Но стоило мне подхватить тетрадь и учебники, как прозвучало тихое:
– Останься.
Я так и замерла, просто не желая верить в то, что услышала. Но дальше магистр Смерти произнес еще и:
– Пожалуйста…
И просьба была не столько в словах – в голосе, в интонации и даже в недосказанности. Медленно обернулась. Эллохар стоял за спиной все так же сидящего Тесме и смотрел на меня…
– Я действительно опоздаю на лекцию, магистр Эллохар, – начала я.
А он продолжал смотреть. Просьбы во взгляде больше не было, была тоска, и боль, и какое-то отчаяние. И вот знаю, что потом пожалею об этом, но если быть откровенной, Эллохар ни разу мне не отказывал, так имею ли я право на отказ?!
– Несколько минут у меня есть, – пробормотала я и, обнимая стопку учебников с тетрадями, подошла ближе к преподавательскому столу, оставшись на уровне первой парты.
Не знаю, как отреагировал лорд, я не смотрела на него, а почему-то упорно разглядывала пол под ногами, пока неяркий свет не привлек мое внимание. Вскинув голову, увидела, как лорд Эллохар сверкающей ладонью касается виска закрывшего глаза и напряженного Тесме. Вспомнила собственные ощущения от подобного, неприятный холодок прошелся по спине. Некоторое время в аудитории царила тишина, а Тесме все сильнее сжимал зубы, чтобы не застонать.
Затем магистр Эллохар произнес:
– Тьер прав, вам стирали память. Один раз, достаточно грубо, стык реальности заметен. Как рубец. Очень грубо. Сейчас у нас два варианта – я могу оставить как есть, и неприятные ощущения прекратятся, могу восстановить утраченные воспоминания…
– Восстанавливайте, – прошипел Тесме.
Усмешка, и с налетом превосходства:
– Мне импонирует ваше желание контролировать собственную память, но должен предупредить – процессу восстановления сопутствует невыносимая боль, это первое. И второе – на вашем месте я не стал бы стремиться к обретению данных конкретных воспоминаний. Ничего приятного в них нет, магистр, поверьте.
Но даже я знала, что Тесме скажет:
– Восстанавливайте!
Лорд Эллохар устало покачал головой, затем все так же с издевательскими интонациями произнес:
– Когда насладитесь всей гаммой чувства вины, так и быть, я отвечу на призыв Дары и сотру вашу память заново. Сейчас возьмите тетрадь и сожмите ее зубами.
– Я сдержусь, – прорычал магистр.
– Или вы сделаете, как я сказал, или я вас оставлю, – выдвинул ультиматум лорд Эллохар.
Тесме схватил толстую тетрадь, ожесточенно прикусил ее зубами, сжал кулаки… и приготовился. Было видно, как дрожит от напряжения его тело, как стекают капли пота со лба. Магистр Смерти усмехнулся, закрыл глаза и сжал голову профессора. Почти сразу Тесме зарычал, так отчаянно, так жутко, и дернулся. А потом начал вырываться с такой силой, что казалось, Эллохар его не удержит, но лорд, грустно улыбаясь, продолжал восстановление памяти… Минута за минутой… Я стояла, застыв в странном оцепенении, боясь даже пошевелиться и искренне жалея, что не ушла.
И вдруг Тесме закричал, сквозь стиснутые зубы крик получился глухим, но оттого еще более жутким, и он был последним… Эллохар разжал руки, и магистр повалился на стол, сотрясаясь словно от разрывающих его рыданий. Он выплюнул тетрадь, а после сжал руками кулак и замычал – глухо, страшно, отчаянно…
– О, Бездна, – простонала я, едва сдерживая слезы.
Лорд Эллохар услышал, печально посмотрел на меня, затем, положив руку на плечо мычащего от осознания чего-то ужасного Тесме, негромко, но убежденно произнес:
– Я последний, кто вас осудит, магистр. Приз оказался слишком значим для лишенного магии, и на вашем месте так поступил бы практически каждый.
Не знаю, что имел в виду лорд Эллохар, но Тесме это не утешило.
– Как я мог? – простонал преподаватель. – Как я мог…
И я все поняла! Сагдарат – проклятие, о котором не пишут в учебниках, но о котором знал магистр! О Бездна!
– Как я мог… – Стон, полный отчаяния. Тесме, похоже, сам себя простить был не в силах.
Эллохар посмотрел на меня, затем вновь на магистра, тяжело вздохнул и небрежно постучал того по плечу. Когда раздавленный осознанием преподаватель обернулся, лорд чуть наклонился и проникновенно-доверительно прошептал:
– Слушай, мужик, давай откровенно – раскаяние и самокопание не в духе темных, не позорь империю, это раз. Ну убил ты ведьму, ну да, косяк, и что теперь? Можешь упиваться осознанием собственной вины, можешь вернуться и отработать. У них с численностью напряг значительный, и сильному здоровому типу мужского пола всегда рады. Так что прекращай истерить, смотреть противно. Сделал гадость, будь мужиком, исправляй последствия.
После данной тирады Тесме так и застыл, потрясенно глядя на Эллохара, тот потрепал его по плечу и добавил:
– Все, намотал сопли на кулак и взял себя в руки. И давай то проклятие, что для косого разрабатывал, оформи мне на бумаге, сестричке покажу, спрошу профессионального ведьминского мнения. Через час зайду.
И директор Школы Искусства Смерти преспокойно направился ко мне и подтолкнул к выходу. И главное, я пошла, даже без возражений, на них никаких сил просто не осталось.
* * *
Мы так и вышли – я впереди, лорд Эллохар на шаг позади меня. Но едва магистр закрыл дверь в лабораторию, обогнал, вынудив остановиться, прикоснулся к подбородку, заставляя посмотреть на себя, и как только наши взгляды встретились, тихо произнес:
– Спасибо.
Я, пожав плечами, отступила на шаг, отвела взгляд. Мы постояли так некоторое время, затем Эллохар вдруг спросил:
– Как ты сумела договориться с Эа?
– Вы хороший учитель, – не глядя на него, ответила я.
И снова неловкая, тяжелая, гнетущая тишина.
И совсем неожиданное:
– Прости меня…
– За что? – прижимая книги сильнее, спросила я.
– За мое поведение в таверне Хаоса. За то, что испугал тебя. Прости, я не хотел.
Я смущенно посмотрела на магистра, он ответил мне грустной улыбкой, а в глазах… звериная тоска. И вот что мне сейчас делать? Я ведь и повода никогда не давала, и откровенно призналась, что люблю другого, и… и я действительно ни в чем не виновата перед директором школы Искусства Смерти, но тяжело так, что дышать больно.
– Магистр Эллохар, – я судорожно вздохнула, не зная, как тактичнее об этом сказать, – я на вас не сержусь, не обижаюсь и зла не держу. В конце концов, несмотря на любые слова, ваши поступки говорят о том, что вы были, есть и остаетесь другом лорду Тьеру, а это для меня искупает любые ваши высказывания… – подумала, вспомнила, как он умеет цепляться к каждому слову, и поспешно добавила: – В прошлом. И очень приятно, что вы сочли нужным попросить прощения за тот… инцидент, но сейчас мне действительно нужно идти…
И вот ищешь нужные слова, стараешься ничем не задеть и не причинить боль, а в результате тебя на полуслове прерывают невероятным:
– Пообедай со мной.
Я в некотором замешательстве взглянула на лорда Эллохара, он улыбнулся и добавил:
– Ничего предосудительного, Дэя. К тому же Тьер вряд ли освободится ранее полуночи, и…
– Магистр, – на этот раз я набралась наглости и решила все же высказаться, – речь шла о прошлых инцидентах! Что касается настоящего и будущего – вынуждена напомнить, я невеста вашего лучшего друга и намерена ею оставаться.
– Дэя… – Его глаза почему-то сузились от ярости.
– Магистр Эллохар, – повторно перебила собеседника, – я вас очень уважаю, – и почему-то добавила: – Несмотря на весь ваш вредный характер… – запнулась, поняв, что сказала, но все же уверенно завершила фразу: – И мне бы очень хотелось сохранить уважительные отношения с тем, кого ценит мой будущий супруг.
Лорд Эллохар промолчал.
Я, воспользовавшись этим, бодро сказала:
– Всего вам кошмарного, – и обойдя магистра, почти побежала вверх по ворчливой лестнице.
Последняя, к слову, молчала, даже когда я нечаянно стукнулась о ступеньку. И я ни разу не обернулась, хотя чувствовала, что взгляд лорда Эллохара прожигает спину. Все равно не оглянулась.
* * *
Но вот стоило мне выйти из подземелья в холл, как на пути материализовалась Дара. Судя по пустым коридорам и собственно первому этажу учебного корпуса, лекция уже началась, так что я ожидала очередного выговора, но вместо этого возрожденная мрачно вопросила:
– И когда ты собираешься рассказать Тьеру о домогательствах…? – Она не стала уточнять кого именно, и так все было ясно.
Резко выдохнув, так как пробежка была стремительной и теперь имелась необходимость отдышаться, я честно созналась:
– Никогда.
Дара укоризненно головой покачала, затем прошептала:
– Он так на тебя смотрел, Дэя… нехороший взгляд.
Прислонившись спиной к двери, я простонала:
– Дара, я не хочу говорить Риану, и я не могу ему об этом сказать. Лорд Эллохар знает о моих чувствах, и я не скрывала, что у него нет и шанса на взаимность… и…
– Взаимность? – переспросила возрожденная и насмешливо добавила: – Дэя, очнись, взаимность, как и совесть, во всей Темной империи интересует исключительно моего господина, он же твой директор. На этом – все. Лорды не интересуются взаимностью тех, кто привлек их внимание, особенно если речь идет о слабой чистокровной человечке, у которой нет сил дать достойный отпор. Выкрасть, запереть, сделать собственностью – так поступают темные.
Мне вдруг вспомнился разговор между Эллохаром и Тьером-старшим, что ж, отец Риана так и поступил, и взаимность его в тот момент не интересовала.
– Я поговорю с ним сама, – вдруг предложила Дара, – покажу твой разговор с этим белобрысым ошметком Хаоса.
А я вспомнила слова Эллохара, сказанные в пустыне, и уверенно сказала:
– Не нужно. Правда. От этого будет больно Риану и соответственно мне. А магистр Эллохар… он должен понимать, что у него нет шансов, и он это поймет.
– Да уж, – протянула дух смерти, – у вас с Тьером все только налаживаться стало.
И я невольно улыбнулась.
Это была радостная улыбка, и меня вновь охватило состояние счастья, в котором совершенно не было места грусти или тревогам.
– Беги на па́ру, влюбленная, – проворчала Дара. – Не буду я ему ничего говорить, надеюсь… хотя о какой надежде речь в моем состоянии, но надеюсь, что на этом домогательства Эллохара и прекратятся. На место ты его красиво поставила.
Говоря откровенно, Дару я практически не слышала, вспоминая Риана и его слова: «Будешь на меня так смотреть – я растаю». И просто махнув рукой, убежала на Любовные проклятия.
* * *
День прошел быстро – я училась и наверстывала пропущенное, готовясь к вечернему забегу в контору, и как-то совсем упустила из вида одну большую проблему под названием «Свадьба».
Но это я забыла – офицер Найтес не забывал ничего. Ровно в семь часов, как только пары с леди Нектум подошли к концу, в аудиторию важно вошел Жловис и, заложив руки за спину, гордо произнес:
– Адептка Риате, вам просили передать, – после чего отставил левую ногу и как рявкнет: – У тебя совесть есть?!
Янка дернулась, я же, напротив, села обратно на свое место, задумалась и меланхолично повторила:
