Елена Звездная
Жена воина, или Любовь на выживание
– Тень, – задумчиво ответила я и, протянув руку, коснулась человечка, сверкающего над ладонью воина.
Человечек мгновенно трансформировался в цветочек, я улыбнулась и отдернула руку, затем в драгоценный камень, удивленно смотрю, после в сейр. Я потянулась, коснулась и ощутила поверхность пластика.
– Забирай, – предложил Эран.
Осторожно взяла – едва вытащила из сияния, маленькая голограмма трансформировалась в сейр. Мой. Который в комнате наверху остался.
– А все остальное не понравилось? – провокационно поинтересовался воин.
Искоса взглянув на него, я спросила:
– А почему ты утром такой был?
И что мне крайне понравилось – Эран не стал лгать, ответил прямо:
– Злился. Не видел выхода.
– Вот как? – Я отложила сейр, обняла воина за шею и спросила: – А сейчас?
И он снова не стал лгать, сказал прямо:
– После поцелуя возле квартала развлечений ты бежала, то есть нагрузка, движение и никаких последствий. Это наталкивает на размышления. Как и твой возглас теням: «Это не мутация, это все вы!» Улавливаешь мою мысль?
Не совсем, но, не желая в этом признаваться, я свернула разговор на тему Кираты:
– А почему не видел выхода? И что тебе сказала бабушка?
Повелитель Иристана скрипнул зубами. Явственно.
И все равно был честен:
– Рассказала историю своей жизни. О том, как ее воин пытался противостоять мутации. И о том, что если ты останешься на Иристане, мутация завершится в кратчайшие сроки и ты станешь эйтной. Без вариантов. Без надежды на какое-либо иное развитие событий. И даже, вероятно, до родов, так как третий этап мутации практически завершен и твоя тень уже отделилась от потока. То есть достаточно малейшего повреждения, боли или… нашего поцелуя, и твои глаза станут черными.
Он говорил кратко. Сухо. Сдержанно. Зло. И в то же время во взгляде Эрана было что-то такое, чего вот не было, когда я вошла сюда. Мысль, идея, уверенность. Я не стала ни о чем спрашивать, просто повторила про себя сказанное им: «После поцелуя возле квартала развлечений ты бежала, то есть нагрузка, движение и никаких последствий. Это наталкивает на размышления. Как и твой возглас теням: «Это не мутация, это все вы!» Улавливаешь мою мысль?» Все равно не улавливала. Но постаралась понять, хотя бы систематизировать:
– Ты с другой планеты, так? – начала издалека, ага.
Эран улыбнулся, отрицательно покачал головой.
– Твой род с другой планеты?
Теперь мне кивнули.
– А как вы вообще здесь очутились? – Ну не могла же я не спросить, даже если и была в курсе причин освоения космоса.
– Бегство, – ответил Эран.
А я не сдержалась и прошептала, восторженно глядя на него:
– Знаешь, когда я попала на Иристан, у меня было ощущение, что все вокруг лгут. И твоя честность меня восхищает, вот правда.
Повелитель Иристана нежно провел пальцами по щеке и сказал:
– Один раз почти солгал.
– Про последнего воина с конца? – догадалась я.
Улыбнулся.
Значит, да. С другой стороны, улыбнулся, а не ответил, значит – ну замалчивание фактов, это ведь не ложь, так?
– Эран, ты коварный! – возмутилась я.
Улыбка стала грустной.
И я прямо спросила:
– О чем ты не хочешь мне говорить, Эран?
Молчит.
Неужели мама была права? Вот если честно, даже верить не хочется. А еще… еще вот пару несостыковочек обсудить более чем хотелось. Например, одну очень любопытную:
– Эран, а где те женщины, что тут вчера были?
Ухмылка и спокойно-коварное:
– Во дворце повелителя Иристана.
Если сказал, значит, правда. Вот только что-то я никого здесь не заметила, а потому елейным голоском поинтересовалась:
– А вот это здание, где мы сейчас, это что?
Не захотел отвечать. Но и взгляда не отвел.
– Так, – прошипела я, – что-то мне подсказывает, что вот это здание, это не дворец повелителя, так?
Неопределенный кивок. Вот… навигатор бракованный! Сложив руки на груди, хмуро смотрю на воина, судорожно подбирая следующий вопрос. Подобрала.
– Эран, мы у кого-то в гостях?
Улыбнулся, отрицательно покачал головой.
– Это твой дом! – догадалась я.
Кивнул, глаза искрятся смехом.
– А дворец?!
Взглядом указал на окно. Я спрыгнула с его колен, пробежалась до окна, отдернула белые занавеси и задохнулась от восхищения. Там был дворец! Огромный! Сверкающий золотом! Невероятный! Высокий!
Ну, собственно, макушку его я и рассмотрела, потому что потом шла огораживающая сад и этот дом стена, высоченная, метров пятнадцать высотой, наверху какое-то энергетическое поле, и то я его заметила, потому что какая-то птичка попыталась вылететь, а ее обратно отшвырнуло. А я сразу слова тар-эна вспомнила: «Можешь поразвлечься попыткой очередного побега». Попыткой, значит! И почему я вчера стену не увидела? А ответ прост – пить меньше надо! Бракованный навигатор, не заметить такое! Больше ни капли, никогда, вообще!
– Эран, – резко развернулась к воину, – это вообще как понимать?
Тишина. Молча смотрит на стол и постукивает пальцем по поверхности.
Хотелось, конечно, в грубых выражениях поинтересоваться, какого нестабильного атома, но, учитывая, что кое-кто успешно играет в молчанку, прямой вопрос мне ничего не даст. И вот тогда я спросила иначе:
– Ты меня у отца просто взял или с какой-то дурацкой идиото-иристанской традицией?
Хмуро взглянул. Ну конечно, как же, как же, Иристан оскорблять нельзя, это я помню. И все же ответ прозвучал:
– Я забрал тебя по праву сильнейшего, Кира. Фактически бросил вызов. И так как его никто не принял, ты… моя.
Что?! Подойдя ближе, я наклонилась к Эрану, уперевшись руками в стол, и глухо, потому как голос внезапно отказал мне и вообще сел, переспросила:
– В каком смысле «моя»?!
Отвел взгляд и промолчал. То есть вообще! Внаглую! Точнее, в решимо-упрямую наглую, но сути не меняет, промолчал.
Медленно опустившись на стул, я глубоко вдохнула, задержала дыхание, посидела так немного, выдохнула и, стараясь говорить спокойно, спросила:
– А если опираться на традиции Иристана, я тебе сейчас кто?
Эран хмуро глянул на меня, но ответ дал:
– Наложница.
Отставим панику, у меня просто шок. И вообще я вот сейчас не поняла – получается, что Эран забрал меня, как в свое время папандр уволок мою маму? Только там вызов приняли Киран и Киара, а тут даже в битву никто не полез, так получается?
– Эран! – Я не кричала, это был потрясенный шепот.
– Ты спросила о традициях, – достаточно жестко ответил тар-эн. – Я честно обозначил твой статус в соответствии с традициями. По законам Иристана и в силу действия права сильнейшего на данный момент ты моя наложница. Но это с точки зрения традиций. Что касается меня – для меня ты была, есть и будешь единственной. Моим подарком богов. Моим сердцем. Той, за кого я не задумываясь отдам жизнь. И тебе достаточно принять дар моей жизни, чтобы для Иристана твой статус изменился. А для меня он был, есть и остается неизменным. Ты моя.
Я опустила голову, разглядывая поверхность стола несколько секунд. И я бы ответила, вот прямо сейчас ответила, но меня как-то очень напрягали слова мамочки: «Пантеренок, ну как же ты не понимаешь – это для них Иристан другой, а для тебя он всегда будет дерьмовый, Киреныш». И проблема в том, что я была уверена – мамуля мне не врет, но конкретно недоговаривает. Вот и Эран поступал так же – не врал, но недоговаривал.
И потому я спросила:
– А если я приму дар твоей жизни, для меня что-то изменится? Я имею в виду стену вокруг этого дома.
И тихое, до безумия честное:
– Нет.
Что-то сжимается в груди и болит. Сильно болит. Но я все равно тихо уточняю:
– Я смогу гулять по городу одна?
– Нет.
Больно.
– Вернуться на Гаэру? – Сердце болезненно сжимается.
– Нет.
Молча киваю, а кричать хочется. И ведь вчера, буквально вчера он другое сказал: «Киран, если ты чувствуешь ко мне только желание и ничего больше, я не буду тебя удерживать». А сейчас что получается? И не скрывая обиды, да и злости, я выпалила:
– Ты сказал, что не будешь меня удерживать!
Ответ… он прозвучал:
– Ты сказала, что испытываешь ко мне не только желание. И не солгала.
Удар на поражение!
Я встала и ушла. Вот просто ушла. Икас помчался за мной, две черные хейры, ожидавшие под дверью, отступили, а едва я начала подниматься по лестнице, последовали за нами. Воины у дверей старались на меня не смотреть, и только шерстюсик, забегая на пару ступенек вверх, встревоженно вглядывался в мое лицо, поскуливал, словно спрашивая, что случилось… А я обходила его и поднималась выше…
И других женщин здесь не имелось, только эти с темно-синей кожей, которые занимались исключительно уборкой. У меня было ощущение загнанности в ловушку. И чувство, что меня обманули. Просто обманули.
Поднявшись наверх, я не пошла в спальню – свернула в одну из комнат, закрыла двери, прошла в угол и села на пол, между креслом и стеной. Какое-то подсознательное желание спрятаться, затаиться, оглядеться…
И, устроившись так, чтобы вошедший в комнату меня не увидел, я вбила параметры связи с мамой. Она ответила сразу, и экран отразил мамочку, забравшуюся в кресло с ногами и обнимающую ладонями большую чашку с чаем. И мама ничего не спрашивала и даже не бросалась фразами типа: «Я права», просто улыбнулась и сказала:
– Чего ты ревешь, пантеренок?
Надо же, я и не заметила, что все лицо уже мокрое от слез.
Мама сделала глоток, улыбнулась и весело произнесла:
– Ну чего ты испугалась, Кирюсик? Это не Агарн, и нужна ты повелителю Аэ исключительно как любимая женщина.
– Я – наложница. – Судорожное рыдание с трудом удалось подавить.
– Ох, девочка моя, – мама отставила чашку, подалась чуть вперед, – разве с наложницами так ведут себя, Кира? Нет, пантеренок, ты для него единственная, и относятся к тебе как к единственной.
– Он… меня… запер! – Обида душила.
Вот действительно обида. Жгучая. За что со мной так?!
– И? – Мамуля выглядела на удивление счастливой.
– Тебе вообще все равно?! – выдохнула я.
– Напротив. – Мамочка сияла просто. – Но в отличие от тебя, осознавшей, что все не так радужно, как представлялось, я прекрасно знаю – повелителю Дард Аэ придется тебя отпустить. И он сделает это, не сегодня, так завтра. Потому что ему известно: один поцелуй – и у тебя начнется мутация, следовательно, к тебе Аэ не прикоснется. А ты его единственная, и даже нахождение с тобой в одном доме – уже испытание для тар-эна. Правящие – они особая каста. Ты темперамент воинов видела? У правящих хуже, Кирюсь. Он сейчас чувствует твой запах, ловит отголоски твоих эмоций, отслеживает твои передвижения и медленно сходит с ума от желания. День, два, три максимум, и Дард Аэ сам привезет тебя ко мне и прикажет убрать подальше от Иристана. Потому как тени эйтн данную планету покинуть не могут. Тени воинов способны – эйтн нет.
И все это так спокойненько. Мама действительно вообще не переживала!
– Мам, – я села удобнее, – а если я упаду, ударюсь, шок, мало ли что, и начнется мутация?!
Моя родительница сложила руки на груди, скептически на меня посмотрела и с усмешкой спросила:
– Шок? У тебя? От боли??? Кирюш, я это от тебя слышу?
Недоуменно смотрю на маму. Мама устало покачала головой и объяснила:
– Твоя единственная опасность – Аэ. В остальном, пантеренок, ты настолько тренирована, что у мутации ни шанса.
И так все просто.
– Мам, то есть ты вообще не переживаешь?
– Вообще, Кирюсь, – спокойно ответила она. – От всех воинов и от себя самого тебя защитит повелитель. Любые другие травмы тебе не страшны. И даже если ты начала ощущать присутствие тени, это мелочи, я абсолютно уверена в Дард Аэ, чтобы не допустить мысль, что он сорвется и даст выход собственному желанию. Слишком любит тебя. Слишком бережет. Следовательно…
И она развела руками, мол, и так все ясно. Мне ясно не было, у меня имелись вопросы:
– А если Эран найдет способ остановить или обойти мутацию?
– Невозможно. – Спокойствие мамочки было непоколебимо.
– Уверена? – Мне лично вспомнилось выражение лица тар-эна. – Мне кажется – найдет.
Улыбка у мамочки стала запредельная.
– Значит, ни шанса, – поняла я. – И что же делать мне?
Пожав плечами, мама предложила:
– Считай, что у тебя каникулы. Иристанские. Гуляй, вряд ли повелитель Аэ тебя отпустит одну, так что гуляй с ним, наслаждайся окрестностями – ИрАэ удивительно красивый город, прекраснейший на Иристане. Посмотри архитектуру, памятники культуры, наконец, вернись к тренировкам, явно же их забросила. И не грусти, все действительно потрясающе – ты устранила Агарна, и как изящно, Кира! Это просто невероятно, но ты разобралась с главной проблемой. А все остальное решаемо.
Как-то не сильно я была в этом уверена, если откровенно. Впрочем, разберусь позже.
– Мам, я не совсем поняла с этим наследованием мутаций и тому подобным, – честно призналась родительнице. – И если ты тоже из Аэрд, как получилось, что после родов… ну, ты ведь поняла?
Она кивнула, потом задумалась и начала объяснять:
– Тени эйтн – они захватчики, Кира. Они владеют телом эйтны, а вот у воинов иначе – воины владеют своими тенями.
Я конкретно знала одного воина, которым тень вполне себе даже владела, но говорить об этом не стала, ожидая продолжения от мамы.
– Так вот, тени эйтн и тени воинов в одном теле существовать не могут. Никак. Именно поэтому мама еще до моего рождения взяла с отца слово, что тот сделает все, чтобы я прошла посвящение в Каарде и стала воином.
Покивав, я уточнила:
– Но ты ведь не прошла?
– Нет, пантеренок, – мама несколько замялась, – но когда я помогала Кирану стать воином, что-то случилось, и частично я тоже стала воином. Именно потому, став женщиной и матерью, я не мутировала в эйтну.
Внимательно смотрю на маму. То есть выход есть. И мама об этом знает, и бабушка тоже. Один Эран не в курсе, но после всего услышанного лично я его просвещать не собираюсь. С другой стороны, он и сам не дурак – рано или поздно догадается.
– Мам, вот вопрос: Эран твоей историей не заинтересуется?
Едва заметная улыбка и чуть слышное:
– Ты забываешь о моем брате, Кирюсик, официально гены рода Аэрд перешли к нему, а мужчины эйтнами не становятся.
Ловко. Правду знают лишь двое, мама и бабушка, для остальных легенда. Впрочем, вспоминая отца и его планы на то, что я, став эйтной-хассаш, буду поддерживать его клан во всем, я понимала – у мамы есть причины сохранять тайну. Потому что тар-эны Иристана и впрямь умнее некуда, так что с ними иначе и не стоит, наверное.
Я посмотрела на маму, она мне загадочно улыбнулась. Слишком загадочно.
– И что ты задумала? – прямо спросила я.
Киара МакЭдл рассмеялась, а затем ответила:
– Аэ отпустит тебя, у него нет выбора. Об остальном расскажу при встрече. И очень прошу тебя, пантеренок, не терзайся на тему «если бы» и «как он так мог».
Я сглотнула и прошептала:
– Больно, мам.
Она больше не улыбалась, лишь с грустью сказала:
– Ты влюбилась.
Молча кивнула.
– Знаешь, – мама придвинула кресло ближе к монитору и словно стала ближе ко мне, – по-настоящему больно нам делают действительно любимые люди, это так. И я понимаю, что ты не ждала подобных действий со стороны повелителя, но просто пойми – он не мог поступить иначе. Не потому что плохой и не потому что решил сделать тебе больно, а исключительно по причине того, что он тар-эн. Он воин, Киран, и выражать свои серьезные намерения иначе не может. Если воин любит – становится той каменной стеной, что защитит от всего мира. И ему совершенно не понятна твоя обида, маленькая моя, ведь он убежден, что поступает правильно.
– Это не правильно, мам, – слезы снова по щекам, – это подло.
– Ох, Кира! – Она откинулась на спинку кресла, снова сложила руки, подумала и выдала: – Хорошо, представь ситуацию – вы идете вместе по дороге, на вас гипотетически нападают. Гипотетически, потому что нападать на главу клана Аэ никто никогда не рискнет, идиотов нет. Так вот, на вас нападают, что ты будешь делать – отойдешь в сторонку и подождешь, пока твой воин размажет всех врагов, или же ринешься в бой наравне с ним?
– Второе, естественно, – выдохнула я. – Мам, тут даже без вариантов, стоять в стороне я точно не буду.
Усмехнувшись, мама добила:
– И этим смертельно его оскорбишь.
– Что?! – потрясенно переспросила я.
– Ситуация, Киреныш, в которой ты бросаешься в бой наравне с воином, говорит о том, что ты не доверяешь ему и не убеждена в его способности защитить тебя и ваших детей. Это как удар в спину. Смертельное оскорбление. Для тар-эна это оскорбление, Кир.
– Но, мама! – Я подскочила, чем потревожила Икаса, который тоже прятался, как и я, но за другим креслом. – Это бред! Да я просто не смогу стоять в стороне и смотреть, как Эран сражается! А если его ранят? А если убьют! Да я себе этого никогда не прощу. И стоять в стороне… Да пусть хоть сто раз обижается! Я сделаю так, как считаю нужным, и потом пусть злится. Знаешь, лучше живой и злой, чем гордый, но покалеченный!
И вот я все это выпалила, а мама смотрит на меня и снисходительно улыбается. Так снисходительно и чуть-чуть насмешливо.
– Эран рассуждает так же, да? – догадалась я.
Мама кивнула.
Я снова села, но уже не на пол, а в кресло. На душе тяжесть такая неподъемная, потому что я отчетливо понимаю:
– Не смогу так жить.
– Знаю, – мама тяжело вздохнула, – я это знаю. Ты начинаешь осознавать. А повелитель Дард Аэ никогда не поймет. Мне очень жаль, Кира, но будущего у ваших чувств нет.
И вот странное дело, я была зла на Эрана, обижена до слез, и единственным моим желанием было уйти и вообще больше никогда его не видеть, но когда мама говорила вот так, что вообще ни шанса, я почему-то с трудом сдерживалась, чтобы не сказать: «Ты не права, мы будем вместе». Не логично, да, но что-то у меня в последнее время вообще тяжело с логикой. Мама права – я влюбилась. Действительно влюбилась и вообще, кажется, с первого взгляда, а это очень сложно, когда разум твердит «нет», а ты забыть не можешь тот поцелуй у моста. И как он закрыл меня от папандра. И как обнимал ночью, осторожно, едва касаясь. И как смотрит – такое ощущение, что когда он на меня смотрит, в его глазах я вижу отражение бесконечного летнего неба. И мне бы хотелось, безумно хотелось привести его в университет, показать корабли и как я летаю. И в ночной клуб с ним, чтобы обнял на танцполе и я почувствовала, как волны мелодии уносят нас. И как было бы здорово получить букет цветов, которые он выбрал для меня… Но… Но помню его спокойное: «Воины не танцуют». Да и сомневаюсь, что Эран позволил бы мне полетать на каком-либо из гаэрских кораблей, ведь если учесть уровень технологий Иристана, наши корабли для них просто примитивны.
И что остается в сухом остатке? Для меня любовь – это красивые отношения, цветы, кафе, бег под летним дождем, аквапарк с аттракционами и возможность, примчавшись к любимому, выпалить: «У меня по стрельбе высший балл! Высший, все парни обзавидовались!» или «На учениях потеряли управление, едва не влетели в астероиды, чуть не погибли, но я справилась! И даже корабль не сильно пострадал!» Маме я такое сказать могу, гаэрскому парню тоже, в принципе особенно если он тоже будет капитан или просто военный. А смогу ли я подобное сказать Эрану? Сомневаюсь.
Для него любовь это совсем иное – женщина, запертая в безопасности в его доме, секс, дети… и все. Потому что для него так правильно.
Горько. Мне горько.
Открылась дверь, вошла женщина… или правильнее будет рабыня? Поклонилась низко, не то что с уважением, с каким-то трепетом и произнесла:
– Ваш завтрак подать сюда, принцесса Киран?
Есть совершенно не хотелось, но стоило взглянуть на Икаса, и я вспомнила, что еще не кормила его. И так стыдно стало.
– А где у вас кухня? – спросила я, торопливо поднимаясь и отключая связь со словами: – Мам, потом тебя наберу.
Женщина была несколько удивлена моим вопросом, но, поклонившись, потопала вперед, указывать направление. А за дверью нас снова ждали две хейры! И вот мы пошли, а эти величественно двинулись следом.
Несмотря на недовольство хозяином дома, сам дом мне нравился невероятно. Здесь было светло, просторно, много солнечных лучей, ветер, свободно гуляющий меж прозрачных занавесей, ковры, которые делали шаги бесшумными, и чисто так, вот у меня в комнате даже в общежитии так чисто не было, а тут буквально блестит все. Все-все – стекло, полы, поверхность мебели, хрусталь. Ощущение сказочности и нереальности! И вместе с тем… мне тут действительно нравилось, как-то все легко, свободно и изящно.
Странности начались, едва синекожая женщина подвела меня к внушительной двери, из-за которой доносился веселый смех. Потому что сама женщина открыла дверь, поклонилась мне, но туда не вошла. И я уже хотела спросить почему, но:
– Исчезни, отродье! – раздался грозный окрик, и на пороге показалась иристанка.
Светлокожая, дородная, со светлыми, заплетенными в тугую косу волосами и в светлой одежде. Она замерла на пороге, а потом радостно воскликнула:
– Принцесса Киран!
– Здравствуйте, – ответила донельзя удивленная я.
– Здравствуйте! – восторженно разглядывая меня, ответила женщина. – Вы за едой для зверя?
Невольно кивнула.
– Так проходите. – Она пододвинулась, давая мне место. – Я уж с утра на рынке была, шесть видов мяса закупила, пусть выбирает пушистик ваш, что по нраву придется.
Икасик от радости аж подпрыгнул и на кухню метнулся быстрее меня. И что примечательно, иристанка с кухни даже не дрогнула, а вот синекожая отшатнулась, едва не упала и вообще с трудом сохранила равновесие.
– Проходите, принцесса, – не обращая внимания на случившееся, пригласила светлая, – у меня и для вас столько вкусностей!
И я, конечно, пошла, но обратила внимание и на хейр, которые, презрительно фыркнув на синекожую, тоже вошли в кухню. Их кухарка не трогала, но и с теплом не относилась. Такое ощущение, что кошки уважали территорию женщины, женщина уважала их независимость. Зато с Икасом все было не так!
– Я – Ксана, – представились мне. – А это Ривин, Таллис и Малея.
В кухне действительно оказались еще три женщины – в передниках, с платками на головах и занимающиеся приготовлением пищи. И все местные. Мне мгновенно заулыбались, послышалось:
– Принцесса!
– Доброе утро, принцесса Киран!
– Рады вас видеть!
И мне действительно были рады. Очень. И это были не те женщины, которых я видела вчера. Вообще не те. Эти чуть коренастые, светлокожие, светлоглазые, улыбчивые.
– Я – Кира, – представилась, потому что точно не принцесса, – очень приятно познакомиться.
– И нам! – хором ответили Ривин, Таллис и Малея.
Ксана просто мне улыбнулась и потом погладила Икаса, который это ей даже позволил, и повела за собой, приговаривая:
– Снежная смерть голодненький совсем, да? Не покормили пушистика, нехорошие.
Шерстюсик едва не танцевал, уже чуя запах мяса, но старался вести себя прилично и сам ничего не брал. Женщина умилилась этому, взяла три подноса, стоящие на столе, спустила на пол, распаковала бумажные пакеты, и на каждом подносе появилось по два внушительных куска мяса. Икас не привередничал! После моего разрешения схватил первый же ближайший кусок, заурчал и принялся завтракать. А я… ну я на хейр глянула. Черные зверюги хранили внешнюю невозмутимость, но какая-то она стала чуть презрительная, и на Икаса они все-таки поглядывали, а вот я подумала, что шерстюсику шесть кусков мяса будет откровенно многовато. Так что я решительно направилась к Снежной смерти и уверенно ему заявила:
– Икасик, нужно делиться!
После чего взяла один тяжеленный поднос, потащила его к хейрам, поставила перед ближайшей. Зверюги не шевельнулись, но теперь на меня смотрели чуть расширившимися глазами. Плевать. Я пошла, забрала второй поднос и притащила второй хейре. Поставила перед ней. Не шевельнулись. А я вспомнила их поведение и поняла главное – они разумны. То есть скорее всего даже речь понимают, как Икас. И потому смело заявила:
– Да ладно, он все равно потом еще и мой завтрак съест, а вам сегодня еще весь день нас охранять, так что силы потребуются.
Но хейры все так же сидели, внимательно глядя на меня.
– Мм-м, принцесса Киран, – осторожно начала Ксана, – хейр кормят раз в сутки, ночью.
Я посмотрела на них – обе едва заметно вздохнули. Тяжело вздохнули. И главное, обе же явно хотели поесть, у них даже ноздри трепетали, а я подумала, представила ночное мясо и поняла главное:
– Оно же ночью будет все холодное и уже не свежее.
Хейры вздохнули повторно, на этот раз уже заметно.
– И вообще, – продолжила я, – жизнь одна, и ею нужно наслаждаться. Так что – наслаждайтесь.
Зверюги переглянулись, первая опустила голову, принюхалась… обнажила внушительные клыки и впилась в мясо с утробным урчанием. Вторая долго думать не стала и сделала то же самое.
Вот тогда и я поняла, что совсем голодная. Повернулась к женщинам, поймала их потрясенные взгляды и осторожно спросила:
– А есть что на завтрак?
Ксана всплеснула руками, выходя из ступора, и затараторила:
– Конечно-конечно, есть все, что пожелаете, мы с ночи наготовили! Вам где стол накрыть, на террасе, в спальне, в…
– Здесь, если можно, – попросила я, разглядывая кухню.
На самом деле мне кухня у Накара в подземном бункере понравилась, но и здесь оказалось неплохо. Во-первых, имелась печь, в которой пылал яркий огонь, а помимо нее все виды современных нагревательных приборов, включая микроволны, синтезатор белка и плазмоид, во-вторых, как только я сказала, что буду завтракать здесь, у окна из стены выдвинулся стол, что говорило о наличествующих скрытых технологиях. Мелькнула мысль забраться в систему управления домом и посмотреть, что еще умеет это строение…
И эта мысль мне неожиданно так понравилась, что, садясь за стол, я достала сейр и принялась ваять целевое планирование на ближайшее будущее.
Собственно план:
1. Цель первая: Взломать систему управления домом Эрана. Исключительно из принципа.
В этот миг ощутила присутствие тени. Вскинула голову, взглянула на скалящуюся темную субстанцию, кивнула и поблагодарила:
– Спасибо, что напомнил.
Тень удивленно подлетела ближе, чтобы прочесть:
2. Цель вторая: Разобраться с тенью.
Зависшая над моим плечом субстанция зашипела.
– Сам нарвался, – спокойно заявила ему.
Именно «ему». Потому что ничего женского в этой сущности лично по моим ощущениям не наблюдалось.
– Простите, принцесса, – Ксана подошла ближе, – с вами все хорошо?
– Да, – не отрываясь от сейра и третьей записи, ответила я, – составляю планы на ближайшие дни.
Недолгое молчание и осторожное:
– А с кем вы сейчас разговаривали?
– С тенью, – невозмутимо ответила я, – вот она, рядом, зависает на тему предстоящих жизненных трудностей.
Тень действительно висела, то открывая, то захлопывая пасть, потому как превосходно прочла цель номер три: «Уничтожить тени эйтн, спасти бабушку». И вот все бы ничего, но эта субстанция нашла в себе силы прошипеть:
«Невозможно!»
Я даже отвечать не стала, глянула на нее, усмехнулась и продолжила работать с целевым планированием. Мне многое нужно было выделить в качестве целей, например:
4. Уничтожить источник эйтновских теней.
Тень не выдержала и захрипела:
«Совесть есть?!»
– Извини, данную дисциплину нам не преподавали, – нагло ответила я.
Разгневанная субстанция испарилась. В смысле, не то чтобы испарилась, а унеслась темным пятном к двери, через нее и куда-то далеко. Не стала провожать даже взглядом, во-первых – чувствовала ее и так, во-вторых – мне было приятно, ибо месть за ночной кошмар имела место быть, и вообще зря меня пугать взялись. Я-то сначала пугаюсь, тут без вопросов, но потом меня страх просто бесит.
И тут меня отвлекла Ксана вопросом:
– Что вам подать к чаю?
Вспомнив, что почти не ужинала, я решительно заявила:
– Все.
Зря я это сказала, к моменту, как с планом было завершено, весь стол был завален едой. И да – это не Накар готовил определенно, потому как – пирожки, пирожные, торты, блинчики, безе, шоколадные шарики, кремовые воздушки, конфеты. Искоса взглянула на Ксану и остальных – получила самую счастливую улыбку и поняла, что именно все это женщины и готовили с глубокой ночи. Одна маленькая проблема – съешь столько сладостей, и конец энергетическому балансу, я потом весь день буду вялая.
– А фрукты есть? – спросила очень осторожно.
И улыбки медленно поехали вниз.
– Просто планов на сегодня много, – начала оправдываться я, – бегать придется, мозгами работать, а я после всего этого залягу на диване и буду медитировать на тему жизненных перспектив.
Расстроились окончательно.
– А давайте все в холодильную камеру и вечерком с чаем?
Поняли, начали убирать, в итоге вновь был задан вопрос:
– Что вам подать, принцесса?
Отложив сейр, пошла смотреть, что у них есть. И столько всего нашла. И кашку, и сыр, и фрукты. Завтрак был быстрым, потому что с одной стороны ела я, с другой Икас нагло все уворовывал. Злиться на него смысла не было – там такие честные глаза и счастливая морда наблюдались, что прощалось все и с первого взгляда. Хейры у дверей мясо съели и теперь сыто облизывались и уже лежали, а не сидели. Ксана убрала подносы, женщины приступали к готовке обеда, и, попивая сок, я не могла не спросить:
– Девчонки, а вот эти женщины, которых вы сюда не пускаете, они кто? И почему не пускаете?
Ответила опять Ксана, и я так поняла, что она здесь главная:
– Так это рабы, принцесса.
– Лучше просто «Кира», – попросила я.
Женщины переглянулись, и Малея, она здесь, судя по внешности, была старше всех, сдержанно ответила:
– Вы – избранница повелителя Аэ, принцесса Киран. Когда вы примете дар его жизни, наше обращение к вам будет «повелительница Киран», таковы традиции, и менять их мы…
– «Кира», – упрямо повторила. А потом мстительно добавила: – И кто сказал, что лично я собираюсь принимать дар жизни Эрана?
У Таллис из рук выпала здоровенная кастрюля, которую она как раз водружала на плиту. Упала с грохотом! Все разлилось и рассыпалось, но странное дело, на случившееся никто и не оглянулся, все смотрели исключительно на меня. А вот лично я смотрела на пол, на котором вмиг засветилась лужа, засветилась и… пропала. Осталась кастрюля и идеально чистый пол… Я влезу в систему управления домом, обязательно влезу.
– Принцесса Киран, – голос Ксаны дрожал, – вы… вы не можете отказаться. Вы…
– Свободная личность, – перебила я. – Хочу – дам согласие, хочу – не дам. Я еще не решила.
– Но вы останетесь наложницей! – выдохнула Таллис.
Я нахмурилась, сложила руки на груди, и понеслось:
– В общем так, я гражданка Гаэры, а у нас нет понятия «наложница», у нас есть понятия любимая, невеста, жена и бывшая жена. И все. Что касается термина «наложница» – он ко мне никоим образом не относится и вообще…
– Но вы наложница, – перебила меня Малея. – Вчера все ожидали вашего согласия, во дворце готовился праздник, но утром повелитель все отменил. И конечно, мы знаем о вашем непростом характере воспитанной на другой планете женщины, но, принцесса Киран, как можно столь безответственно относиться к своему будущему?
