Елена Трушникова
Сказки для души
МАЛЕНЬКИЙ КОРАБЛИК
Подружились порывистый сумасброд-ветер со спокойной, рассудительной волной. Долгой и крепкой была их дружба. Хоть ветер часто летал в облаках, гнул к земле высокие деревья, мчался, раскинув крылья, по широкой степи, вырывая с корнем неприметные былинки, но к волне у него было совсем другое отношение. Любил ветреный проказник играть с лазурной волной на широком речном просторе, любил ее тихое журчание и шелест прибрежных камышей. Да и волна радовалась ветру, искрилась солнечными бликами, когда ветерок легко пробегал по ее поверхности.
Но ветер так устроен – не может он усидеть на месте, не по вкусу ему монотонность и однообразие. Ввысь, к новым вершинам, за горизонт стремился он, в противном случае его и ветром-то не назовешь. Но волне не взлететь вслед за ветром к облакам, хоть и плотнее она ветра, хоть рассудительнее, именно эта рассудительность и привычка взвешивать и сопоставлять не дает волне оторваться от земли, рассыпаться радужными брызгами в поднебесье.
Вот и предложил ветер волне: «Давай построим кораблик, наш кораблик. Он поплывет далеко-далеко, к синему морю. Все его увидят, все узнают о нем». Хорошенько подумав, взвесив все «за» и «против», волна согласилась.
И появился на большой реке маленький кораблик. Он качался на легкой волне, а ветер нетерпеливо летал вокруг, выбирая, с какой бы стороны посильнее дунуть, чтобы плавучий красавец стрелой помчался по синей глади реки.
– Не торопись, – удерживала ветер волна. – Чтобы кораблик поплыл в нужном направлении, чтобы не натолкнулся на острые камни и не сел на мель, нужны хорошие, крепкие и верные паруса.
– Знаю, знаю, где взять паруса. Их выткала из лунного света, из прозрачных нитей волшебница-ночь. Эти паруса легкие и прочные, они без труда повлекут наш кораблик к синему морю. Сообща ветру и волне не составило большого труда оснастить свой кораблик готовыми, подогнанными по мерке, знающими свое дело парусами.
И поплыл маленький путешественник по большой реке. Сначала, как неопытный котенок, он пару раз ткнулся носом в песчаный берег, покрутился на месте, но потом, набирая скорость, все быстрее и быстрее помчался вперед.
Ветер часто улетал к облакам, а кораблик плыл и плыл, поддерживаемый заботливой волной, направляемый ее спокойным течением.
Как-то раз, вернувшись из очередного путешествия, непоседа-ветер решил: «Слишком медленно плывет наш кораблик, нужен еще один парус, большой, главный!» Волна, конечно же, с ним согласилась: «С новым парусом нам вдвое меньше усилий придется приложить, а кораблик веселее поплывет, быстрее доберется до синего моря». Решено – сделано. Маленькие сверчки на волшебных скрипках сыграли чудесную мелодию, а пока они играли, паучки-ткачи выткали большое серебряное полотно, искрящееся в лунном свете.
Вдвое быстрее поплыл маленький кораблик по большой реке. Мчится кораблик под белыми парусами, издалека виден он, и бежит впереди весть-молва о плавучем красавце. А новый парус, надувшись пузырем, сильнее всех выгнулся под порывами ветра.
«Как же хорош новый парус, – радуются волна и ветер, – крепкий, исполнительный!»
А тот и рад стараться, доволен похвалой, еще больше доволен возможностями, открывшимися перед ним. Не нравится новому парусу только одно, – все паруса-старожилы ни в какую не хотят признавать его важность и первостепенность, не видят в нем лидера.
– Да я один со всей работой справлюсь, один смогу наше судно вести к морю! Если бы остальные паруса были мне под стать, каким могучим кораблем руководил бы я! Кто, как ни я, прогнувшись до отказа, и для корабля, и для себя больше выгоды извлечь может! Только я способен угодить и ветру, и волне. И, прежде всего, себя-любимого в обиде не оставлю.
Какое мне дело до того, как остальные паруса на меня смотрят? Я один могу заменить их все! – парус, и без того наполненный ветром, повернулся, чтобы побольше ветра захватить, закрыл собою остальные паруса, надулся до такой степени, что не выдержал нагрузки, и треснул на самой середине…
Плывет кораблик по большой реке, подгоняемый вольным ветром. Несут его белые паруса, несут все вместе, стремятся к морю…
МУХА
Жила-была Муха, летала туда-сюда, ничем серьезным не занималась. Мечтала Муха устроиться в жизни поудобнее, поуютнее. Не хотелось ей жить в серости и нищете, как все мухи живут. Надеялась она не крошки собирать, а откусить большущий кусок от самого вкусного пирога. Как же добиться сытой жизни?
Немного подумав, Муха полетела к господину Оводу, стала перед ним кружить, в холодные глаза заглядывать, дружбу-красоту свою предлагать. Вертится Муха, жужжит, заигрывает с Оводом беззастенчиво. А тот только что перекусил, лень толстобрюхому даже посмотреть, что за букашка перед ним ногами сучит.
А неподалеку Паук восьмиглазый паутину плел. Увидел Муху, подполз поближе, думает: «Как бы эту вертихвостку в свои сети поймать?» Заметив такое пристальное к себе внимание, Муха даже жужжать перестала от счастья. Села на травинку, и давай выбирать, кто из двух господ ей больше подходит, с кем жизнь вольготнее: «Паук, конечно, солидный мужчина. Все при нем, дело свое есть, доходы, видать, немалые. Одно плохо – летать не может. А мне простор нужен! Вот полечу я, нацепив новые изумрудные крылышки, все мошки так и попадают в траву от зависти! – мечтает шестилапая. – А как одной лететь-то?
Нет, уж лучше господин Овод. Он и статен, и высокого полета насекомое. Рядом с таким спутником я буду особенно хороша! Вот летим мы над лугом, он в сером костюме, я в новых золоченых крылышках, а все знакомые смотрят и зеленеют от зависти! А он глядит только на меня, а я ни на кого не гляжу, я лечу, лечу все выше и выше! Надо хорошо подготовиться. У Овода связи, знакомства. Естественно, и званые обеды, и рестораны. А там блеск общества, звон золота! Надо только в нужное время оказаться в нужном месте.
Вот, например, Овод улетел по делам, а я одна. Вечер, скукота, и я лечу в казино, что в дупле старого дуба. Я вся в мехах, с бокалом вина, слежу за игрой прекрасного незнакомца. Он выигрывает огромную сумму денег, но вдруг его глаза встречаются с моими. Он моментально забывает обо всем, он очарован. Мы пьем росистое шампанское, кружимся в ритме прекрасного медленного танца. Завораживающая мелодия уводит нас все дальше и дальше в страну страсти…
Да, Овод, конечно, неплох. Но разве может он сравниться с моим новым возлюбленным. Ах, господин Шмель, ах, моя мечта! Жизнь рядом с ним – рай. Цветочные дворцы принадлежат ему. Мы сидим с ним на большой приемной поляне. Я вся в бриллиантах! Насекомые летят к нам на поклон, все смотрят на меня и просто умирают от зависти! А я…»
Тут проснулся Овод. Муха взлетела с травинки и понеслась к большому господину. Она так вертелась перед ним, так старалась быть замеченной. Но в ответ на все старания услышала: «Откуда эта серая замухрышка взялась? Лети отсюда, криволапая, пока цела». – Овод расправил крылья и взвился в вечернее небо, полетел на званый ужин – у реки паслось большое стадо коров.
Огорошенная таким пренебрежительным отношением Муха в растерянности опустилась на сухую былинку. От обиды и разочарования она едва держалась за тонкий стебелек. Но тут отвергнутая обольстительница почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернувшись, Муха отпрянула – прямо на нее, не отрываясь, смотрели четыре пары паучьих глаз. Моментально преобразившись, красотка расправила крылышки и улыбнулась новому знакомому.
«Все лучше, чем ничего, – решила она. – По крайней мере, в проигрыше я не останусь. Вон какими голодными глазами этот мужлан на меня смотрит. Ну и что, что не летает. Зато обеспечит, в свет выведет. А там, глядишь, я себе получше партию подыщу». И Муха смело поползла навстречу Пауку.
Пролетела ночь, наступило утро. В густом кустарнике на тонких нитях паутины, переливаясь под лучами утреннего солнца, сиротливо блестели два прозрачных крылышка, почти незаметные среди искрящихся капелек росы.
ПРАВДА
Высоко в горах, между двух каменных отрогов журчало живыми родниками маленькое озеро. Каждый окрестный житель, заглянув в глубокие воды, мог увидеть свое отражение. Конечно, в других водоемах тоже отражался мир, но в горном озере этот мир выглядел без всяких прикрас, именно таким, каким и был на самом деле. Не расцвечивала озерная вода жизнь леса яркими красками рекламы, не искрились на поверхности озера солнечные зайчики приукрашивания.
Наоборот, все, что было в жизни плохого, в каплях воды, как под увеличительным стеклом, приобретало такие размеры, что никто не мог пройти мимо, не увидев внутренней сути лесного жителя, отраженного кристальной озерной волной.
Прилетели как-то на озеро две старые толстые утки, стали наперебой рассказывать, какой у них в утином обществе беспредел творится, как новоявленный вожак порядок в птичьем государстве нарушает, да пользуется добром, много лет стаей по крупицам собираемым. Но в озере, как в зеркале отразилась сущность самих сплетниц, – в былые годы не последнее место занимали они в стае, каждая из них успела в свое время воспользоваться государственными благами, каждая лучшие зерна из несметных запасов клевала. Но оттеснили уток от большой кормушки, заняли их место на самой середине поляны. Вот и решили бывшие хозяйки жизни правду искать. Свою правду…
– Вот смотрите, смотрите! – возмущалась одна. – Видите на мне эти розовые перья? Такие перья только у нас в заветной кладовой были! Только для самых высоких гостей мы их берегли, только для самых знатных! Все лесные правители наведывались к нам, украшали себя нашими перьями. А теперь никто в нашу сторону и не смотрит. Вот какие дела творятся в птичьем государстве! А простые птицы ничего не имеют, простым птицам неба для полета не дают, в голубом просторе им, бедным, отказывают. Зато такие хапуги, как нынешний вожак, всевозможными привилегиями пользуются! А воруют, воруют они безбожно, никогда такого воровства, как сейчас не было!
– А меня-то, меня! – перебила ее вторая утка. – Оттеснил вожак с помощью гусей важных с самой середины полянки! Теперь на моем месте сидит, стаей управляет! А я нигде правды добиться не могу, ни в Храме справедливости, ни на Скале Совета. Все или боятся нашего нового вожака, или заинтересованы с его помощью из нашей заветной кладовой лучшие перья таскать! Надо выгнать, выгнать нового вожака, незаконно сидит он на поляне, неверно правит! Надо снова нас допустить до власти в утином обществе. Уж мы-то покажем всем, как надо руководить, мы-то птиц простых в обиде не оставим!
– Вот пусть теперь маленький ручеек, что бежит из озера в долину, – наперебой затараторили утки, – пусть расскажет всем, кто придет к нему воды напиться о том, какие дела творятся в птичьем государстве!
Кричат утки, справедливости требуют, бедными и несчастными, обманутыми себя величают, а в воде все их прошлые «заслуги» отражаются. И перья награбленные, и зерна наворованные, и птицы простые, без средств к существованию брошенные. Смотрят горы и облака на уток, и смеются над ними. Веселый маленький ручеек, журча и перекатываясь между разноцветными камешками, почему-то поет совсем другую песенку, не ту, какую хотели бы услышать две птицы.
Стали утки от озера требовать: «Накажи маленький ручеек, заставь его петь нашу песню! Пусть никого не слушает он, никому другому не верит, только наши слова повторяет»! Долго слушало озеро уток, а потом молча всколыхнулось, и легкой волной вынесло обеих на песчаный берег.
Разобиделись утки, рассердились. Полетели на вершину большой горы. Стали грозной туче жаловаться на озеро, стали спрашивать, нельзя ли на отражение зеркальное как-то повлиять, нельзя ли строптивое наказать?
Ничего не ответила уткам туча, только грозно пророкотала, ярко вспыхнула молнией, и пролилась на сосновый бор веселым проливным дождем. Мокрые и взъерошенные утки уселись под пушистым кустом смородины, склевывая спелые ягоды, и угрюмо рассуждая: «Что же это получается, никому в лесу правда не нужна, никто не хочет нас защитить от несправедливости».
А над лесом, выглянув из-за края тучи, заиграли в каплях дождя солнечные лучи, превращаясь в разноцветную радугу. Утки ринулись вниз, чтобы посмотреть, как же будет выглядеть радуга, отраженная озером.
Но, к великому их изумлению, радуга, отраженная озерной водой, сияла точно так же, теми же самыми красками, что и радуга в небе. Ни капельки не изменилась!
Может быть потому, что радуга, какой бы призрачной и недосягаемой она ни казалась порой – это настоящая солнечная правда, которая сияет в высоком небе независимо от чьих-либо прихотей?
РОДНИКИ
Глубоко под землей в каменной пещере жили родники. Они питали собой подземное озеро. Никто не беспокоил их на протяжении сотен лет, и ничто не нарушало тишины подземелья.
Но однажды где-то высоко в горах случился камнепад. Огромные валуны рушились со снежных вершин в ущелья, и горы стонали и гудели от грохота. Эхо как ранений зверь металось среди скал, и вся округа замерла в испуге.
«Что это? Что это? Откуда шум?» – спрашивали друг друга родники, беспокойно журча. Они перешептывались, переговаривались, и по гладкой поверхности озера пробегала нервная рябь.
В этот миг сквозь песчаное дно озера в пещеру пробился новый родничок. Он отодвинул со своего пути мешавшие ему песчинки и камешки, и влился в большую семью родников.
– Здравствуйте, – сказал он весело, – я пришел к вам издалека. Моя бабушка – горная река передает привет тётушке подземной речке!
– Ты ошибся, – надменно ответили ему родники – здесь нет никакой речки. Мы давно живем в этой пещере и, капля по капле, стекаем в озеро. Вот уже сотни лет наши капли собираются воедино. Смотри, как мы сильны, как нас много! Пройдут годы, и наши силы увеличатся еще больше. Гордись, что и ты внес свой вклад в общее дело!
– Скажите, – спросил родничок, – а зачем здесь столько воды?
– Вода – наша сила, чем больше воды, тем мы сильнее. Нас никому не одолеть, – важно ответили родники.
– Но сюда никто не приходит, никто не видит вашего озера и не знает о вас. Моя бабушка горная речка просила передать, что далеко-далеко отсюда, там, где кончаются горы, за зеленым лесом и нескошенным лугом, среди желтых степей есть место, где совсем нет воды. Если бы бабушка могла справиться одна, она пришла бы в эту долину и напоила безжизненную землю. И долина бы ожила. Но бабушка одна не справится, а её сестры – горные реки живут на другом склоне и не могут ничем помочь ей. Вот она и подумала, что если нам вместе объединиться, то…
– Замолчи, выскочка! Да кто ты, такой, чтобы указывать нам, как жить? На протяжении сотен лет никому и в голову не приходило что-то менять в нашей жизни. Это наш мир, наша пещера, нам не нужны безрассудные путешествия через леса и долины. По дороге мы можем растерять силы. Если хочешь, помогай один своей бабушке, а нас оставь в покое!
Родничок обиженно замолчал, для него бабушкина просьба была первым серьезным делом в жизни. Он взялся за него с таким азартом! Но никто не захотел его слушать, не пожелал помочь.
«Что же делать? – спрашивал себя родничок. – Бабушка ждет и надеется, а я бездействую. Но что я могу сделать один, без поддержки? Конечно, родникам в пещере спокойнее, но снаружи – простор и свобода!»
– Послушайте! – родничок решил сделать последнюю попытку. – Неужели вам никогда не хотелось узнать, что находится за стенами пещеры? Не все же время вы будете копить силы. Разве мы, родники рождены для этого? Разве вас никогда не интересовало небо, и вы не хотите увидеть солнечный свет? А долина? Все её жители были бы так благодарны вам за помощь!
– Никто не заставит нас уйти из пещеры! – рассержено зажурчали родники. – Какое нам дело до высохшей долины? Главное – нам спокойно. А ты не мешай, или уходи отсюда.
– Ну что ж, оставайтесь, сидите весь век в темноте. А я помогу бабушке! – И родничок стал поспешно раздвигать камни, отбрасывать со своего пути песчинки. Он так старился, что скоро проторил себе глубокую нору в гранитной стене.
Родники, видя это, заволновались.
– Если он и дальше будет так продолжать, то скоро пробьет стену и выльется из пещеры, а вместе с ним и мы лишимся нашего жилища! а там, за стеной нас ждут неизвестные опасности! Мы разлетимся по каплям, потеряем всю нашу силу, погибнем! Нет, этого нельзя допустить! Держите его, не пускайте!
И родники устремились на возмутителя спокойствия. Озеро, никогда раньше не знавшее волнения, вспенилось и забурлило. Родники сталкивались, кружились в водоворотах, плескались и мешали друг другу. Наконец они собрались для решительного удара и ринулись на родничок огромной волной. Гранитная стена не выдержала удара и треснула. Раздался грохот падающих камней, и в пещеру ворвался солнечный свет.
Сотни тысяч маленьких капель неслись вниз, в долину. Они ошалело сверкали, искрились на солнце, взрываясь радужными брызгами, оставляя на прибрежных камнях клочья пены, заполняя сухую безжизненную равнину долгожданной влагой.
В долине появились озеро, но исчезли озеро в пещере. Чуть слышно журчали оставшиеся родники, тонкие струйки воды текли меж камней и убегали в реку, находящуюся в глубоком ущелье.
– Где теперь наше богатство, где сила и могущество? – плакали родники – ничего не осталось, все исчезло. А все ты, – злобно шипели и булькали они на родничок, – чего ты добился? Ты лишил нас силы, а озеро свое хваленое так никогда и не увидишь! Не дано нам передвигаться с места на место по своей воле. А может быть, и нет вовсе озера в долине, ушла вся вода, все наши силы в песок? Ты даже не знаешь, осуществилась твоя затея, или нет. А вот нас оставил без сил, без радости.
