Елена Свободная
Ангелы Вита: ночью все волки серы
Мужчина с ироничной улыбкой слушал нашу перепалку, не вмешиваясь, чем наглядно демонстрировал предвзятость своего научного руководителя. Но, даже несмотря на то, что он искренне пытался смотреть поверх моей головы, ощущение пристального изучающего взгляда не покидало.
– Он же темный, – принюхалась я.
– Я некромант, Гарта, – с усталым вздохом развела руками Кайа. – Где я тебе светлого возьму?
– Я на юг еду, Кай! Там источников Света целых три!
– Уже два, – возразила она, как будто это имело принципиальное значение. – Тот, который был рядом с Фебрусией, уже не существует.
– А ему плохо не станет? Остальные источники тоже недалеко, там же светлый треугольник, рядом с Соколом. Был…
– Ну доктор Тени́ как-то справляется, – равнодушно пожал плечами она. – Глядишь, и этот не помрет. Наставник одобрил.
– И как выглядело его одобрение? – скептически поинтересовалась я.
– Как мерзкое хихиканье и напутствие: "Присмотрись, ага", – очень похоже передразнила она магистра Гроттернбергского.
Я закатила глаза и сделала несколько глубоких вдохов-выдохов:
– Зверь-Прародитель, дай мне терпения!
Глава 3
Не новости, не чудеса -
твой ропот не важен миру.
Поменьше нервничай сам,
побольше других нервируй.
*чье-то прекрасное творчество
Человек ко всему привыкает, а оборотень – и подавно. Мариам Крикерли болтал, кажется, даже на вдохе, видимо, компенсируя молчание во время нашего разговора с Кайей. Пока мы дошли до машины, я дважды оборачивалась, ловя на себе сочувственный взгляд некромантки.
– Магистр Эрихто́ сказала, что ты – оборотень, это правда? И в полнолуние превращаешься, и когда захочешь? А парень у тебя есть? Тоже оборотень?
Я резко затормозила у пассажирской двери своей машины. В стекле отразилось хмурое выражение моего лица и широкая грудь аспиранта. Почему Шеф мне ничего не сказал об этой "нагрузке"? Не оборачиваясь, достала из кармана телефон. Ах, нет… сказал. Что концепция поменялась. Сообщение от Вита пришло ночью, пока я мчала в сторону столицы с максимально возможной скоростью, не до телефона было.
"Гарта, ситуация изменилась, Кайа тебе все объяснит. Возьмешь с собой ее аспиранта. Очень перспективный молодой человек, не обижай его".
Слова "Кайа" и "объяснит" смотрелись в одном предложении просто нелепо. Иногда мне казалось, у нее встроен ежедневный лимит на произносимые слова. Еще и молодого человека не обижать? Да запросто! Это я умею, это я могу… Верхняя губа сама приподнялась в волчьем оскале.
Я снова перечитала сообщение. В последнее время многое изменилось в привычном течении жизни. Слишком давно не случалось ничего глобального. Отвыкла, оборотниха. Забыла, как без малого двести лет назад, в войну с Перерожденцами, пробиралась по заснеженным перевалам, ведя младших к родственникам в Лес обходными звериными тропами. Забыла, как преследовала остатки вражеской армии по тем же горам в составе королевской гвардии. И как страшно было, что мир не вернется в равновесие и никогда не станет снова безопасным. А сейчас, Гарта? Сейчас не страшно?
Я резко выдохнула, распрямляя плечи и вздергивая подбородок. Сейчас не страшно. С Витом мы вообще отвыкли чего-либо бояться. И дело тут было даже не столько в его способностях, совершенно выходящих за границы понимания, сколько в его… хладнокровии? Умении планировать и чутко реагировать на изменения ситуации в целом? Безусловном восхищении и вере в нас?
Об этом стоит подумать на досуге, а пока я хищно сощурила глаза и обернулась к спутнику, пытаясь изобразить не очень ехидную улыбку:
– Раз мне тебя навязали на самом высоком уровне, сразу уточняю: единственные права, которые у тебя есть, это те, которые позволяют законно управлять машиной. Все. Остальное – обязанности.
– И много их? – ничуть не смутившись, продолжил улыбаться рыжий, глядя на меня.
– В ассортименте, – хмыкнула я. – Ехать нам далеко и, преимущественно, минуя города. В идеале – вообще не заезжать, никуда не сворачивать, направление я чувствую. А позже должен быть и точный маршрут. Лучше скажи, сколько ты можешь бодрствовать? Только честно, без желания потрясти причиндалами.
Мужчина внезапно посерьезнел. Ого, он, оказывается, и так может?
– Трое суток без потери четкости восприятия. С ламицеей еще пару суток, – он качнул плечом, кивая на свой рюкзак.
Я одобрительно кивнула. Запасливый и выносливый, уже неплохо. Бывали у меня напарники и похуже. Но это всегда были свои боевые маги, а этот… недоразумение рыжее.
– Тогда марш за руль, – я потянула на себя пассажирскую дверь. – Я вторые сутки на ногах и без еды, поэтому не советую злить моего зверя.
Клыкастая улыбка не только не смутила странного темного мага, но и вернула на его лицо нахальное выражение. Он подмигнул мне и танцующей походкой пошел огибать капот. Я проводила взглядом рельефную спину, обтянутую тонкой тканью футболки. Хм. Очень эффектный тип. Впрочем, какой эффект он производит на окружающих, лучше не уточнять.
– А можно будет посмотреть на тебя в волчьей ипостаси? – заводя машину, аспирант покосился на меня с нездоровым, но исключительно научным интересом.
– Ты что, оборотней никогда не видел? – усмехнулась я. – Восемьдесят хоть есть?
– Доставай рулетку, – хмыкнул мужчина, подвигав бровями.
Я невольно рассмеялась:
– Ты вообще откуда такой взялся?
– А ты думаешь, что твои соплеменники разгуливают по нашей столице в звериной ипостаси? – задал встречный вопрос он. – Я окончил Академию магии восемь лет назад, потом учился в аспирантуре на факультете темных искусств. А после одного случая, – мне показалось, что он смутился, – перешел к некромантам. С тех пор учусь у магистра Эрихто́.
Должность и фамилия Кайи неожиданно резали слух. Мы настолько привыкли обращаться друг к другу по имени или принятыми сокращениями, что в первые минуты хотелось спросить: "О чем ты, мальчик?"
Тем временем, я уже открывала краткое досье, отправленное мне Линдой, на этого Крикерли из тех времен, когда Мариам был студентом факультета темных искусств, а потом выяснилось, что он успел и в университете отметиться. Оказывается, Элеонора наткнулась на него в своих архивных изысканиях. Дарин прислал фото личного дела ничем не примечательного студента факультета языкознания. Я скривилась – получается, парень мог разговаривать на четырех языках, включая древний ами́то. Изначальный язык оборотней. Его он изучал факультативно. Странный, мягко говоря, выбор для человека. Сложный, изобилующий гласными, имитирующими вой, куча тональностей, трудноразличимых для уха других рас. Выходит, слух у него идеальный. Понятия не имею, как это может пригодиться, но будем иметь ввиду.
Поздно проявленный Дар смерти, хотя оба родителя темные. Кроме этого, была пометка о правонарушении, ушедшем в архив без должного расследования. Очень странно, кто же замел под коврик твой промах? Вряд ли Кайа, ее должность максимально обычная, даже учитывая то, что магистр Гроттернбергский был ее Наставником. Дар-то у нее сильный, но не с нашей работой так высовываться. Ладно, может, это трепло сам все расскажет, если правильно спросить. Смерив еще раз мужчину скептическим взглядом, я усмехнулась. Цветотип, обычный для огненных, черты лица крупные и резкие, но, скорее, эльфийские, телосложение вполне человеческое… Стоп, это я его так совсем разделаю на составляющие. Надо запросить побольше информации о нем, уж больно фамилия знакомая и где-то я уже видела этот профиль.
Видимо, я молчала достаточно долго, чтобы он потерял надежду услышать ответ на свой изначальный вопрос:
– Гарта, ну я серьезно, – добавил он умоляющих интонаций в голос. – Я за все сто девятнадцать лет из столицы ни разу не выезжал…
– Такими темпами нам и в этот раз не удастся это сделать, – невольно фыркнула я, замечая, что мы до сих пор так и не тронулись с места. Дурацкая ситуация. Вроде взрослый мужчина, а ведет себя как волчонок. То есть подросток. – Слышал, что сказала Кайа? Ты – мой стратегический запас на случай, если кончится еда. Поэтому не вынуждай меня скалить зубы. Двигай к Южному шоссе, а я пока посплю.
Спалось плохо. Зря я вообще это затеяла. Надо было бодрствовать, пока сама не отключусь. С тяжелым вздохом-стоном я потерла лицо, выныривая из липкой паутины очередного кошмара.
Мне снова снился эльфийский Лес, стелющийся по траве и кустам плотный туман, жуткий вой, взрывающий ушные перепонки… Оглушительный треск арбалетный тетивы и оскаленная пасть, смыкающаяся на моей руке, потому что Кайа промахнулась… Слишком страшная картинка схлопывается, и я снова крадусь, на этот раз в волчьей ипостаси, по тем же кустам. Они смыкают свои корявые пальцы веток на моей шерсти, дергают за хвост, норовят стреножить… И вот уже мои челюсти смыкаются на горле взбесившегося оборотня, и кровь собрата заливает нос и глаза… Я чувствую, что начинаю захлебываться, не в силах разжать зубы.
От очередного такого реалистичного ощущения чужой смерти, как своей, я и проснулась. По-хорошему, после случившегося в Туманной Роще надо было взять хотя бы неделю отпуска, прорыдать все потери, оплакивая каждую оборванную моими руками жизнь. Но судьба внесла коррективы. Действовать нужно безотлагательно, чтобы спасти хотя бы этого оборотня. Шеф сделал мне подарок, позволив взять это задание. И я прекрасно понимала, что отправить со мной кого-то еще, было очень правильным решением, но…
– Слушай, тебе не кажется, что здесь душно? Может, что-нибудь откроем? – он кивнул на люк и окна.
– Давай, – согласилась я. – Ты открывай окна, а я – коньяк.
В кармане водительского сиденья я нащупала дежурную фляжку и отпила прямо из горлышка.
– Получается, ключ к твоему сердцу – штопор? – хохотнул он, приоткрывая и свое, и мое до половины.
– Поумничай еще, – криво усмехнулась я, вгрызаясь в плитку шоколада, найденную в бардачке.
Пока ее доставала, пальцы нащупали родовой знак ИрлХаллека и отдернулись, будто ожегшись. Не сейчас. Только не после этого неконтролируемого ужаса, граничащего с помешательством. Чуть позже. Я сделала еще глоток. Темный делал вид, что смотрит на дорогу, но я снова почувствовала все тот же изучающий взгляд, что и около Академии.
– Как ты это делаешь?
Почему бы не спросить прямо? Иногда это самый простой способ получить ответ на мучающий тебя вопрос.
– Что именно? – мужчина недоуменно повернулся ко мне.
– Я чувствую твой взгляд, независимо от поворота твоей головы, – пояснила я, снова принимая допинг. – Мне интересно, как ты это делаешь… через пару километров будет съезд в поля, нам туда…
– Хм, – Мариам приподнял бровь. – Ты первая, кто почувствовал.
– Раз тебе все равно, поверни голову в сторону дороги, – попросила я. – Мне так спокойнее за свою шкуру.
Он пожал плечами и сбросил скорость, чтобы не пропустить поворот.
– Способность видеть вокруг себя досталась мне от отца, Огастуса Крикерли. Может, слышала, один из сильнейших темных магов времен войны с Перерожденцами…
Я невольно оскалилась, сжимая в трансформировавшейся ладони флягу. Так вот оно что! Глухой, предупреждающий рык вырвался из изменившегося горла. Я мгновенно вспомнила и фамилию, и все остальное.
– Э-эй, – не на шутку заволновался парень. – Гарта! Ты ч-ч-чего?!..
– Ничего, – буркнула я, с трудом беря себя в руки и отворачиваясь. Ну, спасибо, ребята! Только этого отпрыска ненавистного ублюдка мне и не хватало в попутчиках! К счастью, стенки фляжки не сдались под моими когтями, и я сделала еще один глоток. – Как бы тебе объяснить, малыш…
Я слегка замешкалась. Стоит ли вообще об этом говорить? О том, что темный гаденыш устраивал расправы в наших общинах и о том, что у меня были к нему личные счеты. Мариам родился сильно после войны и вряд ли даже подозревал о папкиных похождениях. Он продолжал недоуменно коситься на меня, сворачивая в поля, и сейчас от него отчетливо пахло страхом. Страхом существа, пытающегося понять, сильно ли голоден волк, глядящий на него из кустов. Я резко выдохнула. Стоп, Гарта. Так нельзя. Хотя бы потому, что парню еще везти тебя и везти, а потом и спину твою прикрывать. К тому же Вит не одобряет стереотипного мышления. Я сделала еще один глубокий вдох.
– Видишь ли, я сильно старше тебя, – медленно начала я. – Настолько сильно, что мне довелось встретиться с твоим отцом на узкой тропинке, аккурат двести лет назад… И только благодаря тому, что я очень хорошо себя контролирую, твоя голова пока еще составляет с туловищем одно целое.
– Да он мне и самому не слишком-то нравился, – обезоруживающе улыбнулся темный, прибавляя скорость. – И хорошо сделал тот, кто упокоил старого г…ка.
– Какие у вас нежные отношения… были, – пробормотала я, окончательно успокаиваясь. Прохладный ночной воздух щекотал коротко стриженую макушку и остужал горящие щеки и уши. Вспышка безосновательного гнева миновала, хотя и признаваться, кто приложил руку к кончине проклятого темного, все же не стоило. Именно после этого случая магистр Гроттернбергский обратил внимание на молчаливую аспирантку Кайю Эрихто́.
– Не то слово! – улыбнулся Крикерли-младший. – Пока у меня не проявилась Тьма, он был уверен, что я не его сын!
"Серьезно? – мысленно хмыкнула я. – У черноволосого, худощавого, темноглазого мерзавца могли появиться сомнения при виде такого дитя? Да ну что вы! Я, конечно, твою маменьку не видела, но даже у меня возникло к ней очень много вопросов". Которые, впрочем, имели целью уточнить, как она умудрилась загулять от такого мужа. Но вместо этой длинной тирады, я просто приподняла бровь.
– Гарта, не смотри на меня так, – видимо, поняв ход моих мыслей, расхохотался он. – Я просто похож на деда по материнской линии!
К своему удивлению, я тихо рассмеялась. Душевная боль, сковывавшая меня все эти дни, совершенно непостижимым образом уменьшалась, растворяясь в незатейливых шуточках и намеках рыжего темного. Зверь-Прародитель, дичь какая!
– Да верю я тебе, – все еще похихикивая, успокоила я Мариама. – У тебя очень характерный папашин профиль. Тут точно перепутать невозможно!
– Слушай, я знаю тебя всего полдня, но у меня складывается такое впечатление, что тебе искренне на всех плевать. Раньше я думал, что это исключительное качество некромантов, – он помолчал и добавил: – У тебя вообще есть друзья? Ну, кроме магистра Эрихто́.
– Я просто всегда стараюсь говорить то, что думаю, но люди, да и не только они, при общении со мной ошибочно полагают, что мне на них плевать. Это не так. Точнее, не совсем так, – я задумчиво посмотрела в темноту за окном летящей по проселочной дороге машины. Не сомневаюсь, что он давно подпитывает магический ускоритель своим Даром, иначе меня давно бы уже укачало на этих колдобинах. – Я их всех, может, даже люблю. А плевать мне всего лишь на то, что они обо мне подумают, после того, как я буду с ними честна. Понимаешь? А друзья – они на то и друзья, чтобы принимать друг друга с достоинствами и недостатками.
Улыбка спутника стала еще шире.
– Похоже, у оборотней с этой стороной жизни дело обстоит не намного проще, чем у некромантов.
– Не совсем, – уже спокойно и ровно дышала я, не чувствуя в груди привычной тяжести. – Просто у меня работа интересная, но нервная. Поэтому я веселая, но злая.
Эта крылатая фраза в нашей конторе рано или поздно повторялась всеми девчонками. Потому что очень точно отражала характер каждой из нас. Я с удовольствием вдохнула ночной ветер, принесший с собой запахи трав, деревьев и влажной земли… где-то прошел дождь. Интересно, почему в этот раз отпустило так быстро? Я подозрительно покосилась на потомка своего очень давнего врага. Да бред! Сон, коньяк и необходимость быстро собрать себя в кучу для нового задания – куда более вероятные причины. Но навязчивая мысль не отпускала. Неплохо было бы переключить на что-то свое внимание, а то так можно… до чего угодно додуматься.
– А что там была за история, после которой ты перевелся к некромантам? – прищурившись, я развернулась к нему.
– Да так… глупость, одним словом, – пробормотал Мариам, преувеличенно внимательно глядя на дорогу, освещаемую только нашими фарами да узким серпиком луны.
– А если несколькими? Мне просто любопытно, а ехать нам еще очень, очень долго.
– Покопалась в моем досье? – хмыкнул он, снова переходя на полушутливый тон.
– Даже глубже, чем ты думаешь. Не в себе же мне копаться, – я приглашающе взмахнула рукой. – Так и могилу можно вырыть!
– А что такого? – деланно удивился он. – Как говорят у нас на факультете, любите землю, вам в ней еще лежать и лежать!
– Ты мне клыки-то не заговаривай, – хищно оскалила оные я.
– Не отстанешь? – жалобно поинтересовался он. Я покачала головой. – Ладно, слушай. Меня вытащил из этого г… из этой некрасивой истории сам магистр Гроттернбергский…
Глава 4
Вы так загадочно прекрасны
и креативите легко.
В чем ваш секрет, скорей скажите?
Секрета нет. Я е…ко.
*так и есть, чего уж
– Даже так? – я недоуменно воззрилась на спутника. Со всемогущим магистром мне пересекаться не приходилось, но впечатление альтруиста, спасающего по доброте душевной попавших в беду девиц, котят и темных, он точно не производил. – С чего бы вдруг?
– Ну-у, – протянул Мариам. – Скажем так, я оказался в нужном месте в нужное время…
***
– Тьма тебя побери, недоумок, ты что тут делаешь? – в широкое мускулистое плечо, как гвозди впились костлявые пальцы.
В темных, глубоко посаженных глазах под нахмуренными седыми бровями, плясали зеленые искры Дара смерти. Тонкие губы кривились в злобном оскале.
– Я… – здоровенный рыжий парень, притаившийся за надгробной плитой, с потусторонним ужасом взирал на склонившегося к нему мужчину. – Я… н-на спор…
– Придурок, – зло фыркнул некромант, отталкивая плечо с такой силой, что незадачливый спорщик очень чувствительно приложился затылком о мрамор. – Что с твоим Даром?
– С-с ка…каким? – совсем осипшим голосом пробормотал аспирант факультета темных искусств Мариам Крикерли.
Тема его диссертации напрямую касалась взаимодействия темной магии с мертвой материей, и на кладбище он оказался из-за очередного спора с научным руководителем. Амбициозный аспирант искал способ страховки некромантов в их ритуалах за Гранью с помощью темной магии, вопреки тому, что этим традиционно занимались светлые. Правда, Первозданный Свет сказывался на самих обладателях Дара смерти очень болезненно и, чем сильнее был проявлен Дар и глубже резерв, тем тяжелее переносился откат. Но магистр Салгонар и слышать об этом ничего не хотел, поэтому формулировка темы за пять лет менялась уже шестой раз.
– С-с-смерти, – скрипуче передразнил его некромант, выпрямляясь.
Лунный свет посеребрил его растрепанные седые волосы и причудливо изломился в глубоких морщинах, прорезавших лицо.
– У меня его нет, – от растерянности Мариам даже заикаться перестал. Сомнений в том, кто перед ним, у него не осталось, но вопрос был настолько странным, что следующие слова вырвались сами: – А в-вы тот самый Страшный Магистр?
– Нет, – язвительно проскрипел магистр Фабиан Гроттернбергский. – Я удивительно милый и задушевный. Прямо сейчас задушу тебя и буду мило удивляться!
– Не надо! – голос наконец-то вернулся. – Я все объясню…
Но некромант уже не слушал его, вглядываясь куда-то в кромешную темноту дальних кустов. И, едва ли не раньше, чем там что-то зашуршало, легко перемахнул и через парня, и через плиту, слегка мазнув пальцами по мраморному навершию памятника. Выглянувший Мариам увидел уже распластанное тело, прижатое к земле коленом магистра, и светящиеся зеленью пальцы, легко касающиеся лба и груди жертвы некромантской физической подготовки.
Каркающие хрипящие звуки, произнесенные на одном дыхании, прорезали тишину кладбища… Пульсирующую дымку Тьмы Крикерли наблюдал уже внутренним зрением и решил не упускать такой шанс. Когда ему еще попадется некромант за работой! Правда, о том, что ставить эксперименты именно над главой факультета некромантии – очень плохая идея, Мариам подумал, когда было уже поздно. Тьма влилась в дымку, окутывающую замершие фигуры, и его едва не высосало сразу же. Теперь понятно, почему магистру Гроттернбергскому не нужна страховка! Я труп, успел подумать аспирант прежде, чем стало не до рассуждений и осталось только сосредоточиться на собственном исследовании. Пусть даже его результаты никогда не будут обнародованы, в связи с кончиной исследователя.
– Вы нарушили мой приказ, аспирант Крикерли! Вы проводили запрещенный законом и мной эксперимент сегодня ночью! – за окном едва рассвело, но магистр Салгонар уже вызвал своего подопечного к себе и пребывал в том состоянии бешенства, когда любые взывания к рассудку бесполезны. – Вы достали меня своими выдумками! Я уже уведомил королевских дознавателей, что вы неуправляемы и опасны! И если они не среагирует должным образом на мое обращение, вами займутся приставы отдела ликвидации!
По спине внешне спокойного темного мага пробежали мурашки. Приставы – это серьезно. Приставы – это каждый отблеск на границе зрения, каждая тень за углом, каждый шорох за спиной. Он постарался усилием воли разжать зубы и расслабить кулаки. Ведь он оказался прав! Темные тоже могут страховать жизнь, и даже более эффективно, чем светлые!
В этот момент дверь распахнулась, глухо стукнув о стену.
– Чего орешь на весь этаж? – проворчал магистр Гроттернбергский, кажется, только вернувшийся с кладбища.
Высокие сапоги забрызганы грязью, как и полы неизменного плаща. Воротник полураспахнутой из-за оторванных пуговиц рубашки держится на честном слове, а через покрытую щетиной щеку на шею тянется едва затянутая глубокая царапина.
Интересно, чем он там до утра занимался, несмотря на собственную плачевную ситуацию, с любопытством подумал Мариам. Ночью он предпочел незаметно самоликвидироваться, не дожидаясь, когда некромант вернется в себя после ритуала.
– Не ваше дело, Фабиан! – не иначе, как на автомате рявкнул магистр Салгонар, и тут же значительно тише добавил: – Вы очень не вовремя, магистр Гроттернбергский.
– Вовсе нет, – нехорошо ухмыльнулся некромант. – Я как раз шел сообщить тебе, чтобы заткнулся и отменил все свои идиотские заявки.
– Да знаете вы кто?! – кажется, от бешенства магистр темных искусств растерял все слова, включая бранные. Или просто не мог выбрать.
– Давайте обойдемся без взаимных оскорблений. Оскорблять всех буду я, – Фабиан, будучи на полголовы ниже коллеги, умудрялся смотреть на него сверху вниз. – Ты бездарь, недоумок и м…к, Рэнд. Этого оболтуса я забираю с собой. У него спонтанно проявился Дар смерти и все, что он мог с этим сделать, стоять и глазами хлопать, прямо как ты сейчас, – некромант усмехнулся с какой-то спокойной злобой. – Ты хоть знаешь, как это происходит? Вряд ли…
С этими словами, глава факультета некромантии пнул стол, за которым стоял Салгонар так, что коллега упал в свое кресло, злобно сверкая глазами.
– Займись делами, – все так же спокойно посоветовал Фабиан. – У тебя, уверен, их достаточно.
Развернувшись, некромант кивнул застывшему столбом аспиранту, и вышел из кабинета.
– Вы не имеете права! – долетел в спину хриплый крик.
– Иногда так хочется, чтобы у некоторых выпал их молочный мозг, и поменялся на коренной, – тяжело вздохнул магистр Гроттернбергский, игнорируя вопли коллеги.
– Простите, магистр, – очень тихо произнес Мариам, подстраиваясь под шаг невысокого человека. – Вам придется все это разгребать. А мой научный руководитель очень вас… не переваривает…
– Придурок ты, Крикерли, – почти беззлобно фыркнул некромант, прищурившись, разглядывая странного темного мага. – Если кто-то меня не переваривает, значит просто не смог сожрать! А это – магистр Эрихто́, будешь учиться у нее.
С этими словами он цепко ухватил за рукав идущую впереди невысокую магессу с коротко стриженными каштановыми волосами.
– И вам не здрасьте, Наставник, – у девушки оказался неожиданно низкий голос.
А еще высокий лоб, внимательные серые глаза, прямой нос и тонкие губы. Изогнутые в насмешливой улыбке.
– Кайа, это Крикерли, бывший аспирант этого идиота Рэнда Салгонара. У парня ночью проявился спонтанно Дар смерти и, не исключено, что именно поэтому напрочь отказал инстинкт самосохранения. Тоже, кстати, можешь поизучать. Да, и еще… у него есть пара интересных мыслей для исследования, – тут он внимательно посмотрел в ярко-зеленые глаза аспиранта и добавил: – Для самоубийц поясняю, что речь идет не о последней твоей идее.
Мариам понял, что речь идет не столько о самом эксперименте, сколько о его субъекте, и широко улыбнулся:
– Я все понял, магистр Гр… Гротт… Тьма! Да как это вообще выговорить можно?!
Фабиан Гроттернбергский громко закатил глаза и, щелкнув пальцами, повернулся к Кайе:
– Тему сформулируете – принесешь покажешь. Я ушел.
О чем-то задумавшись, Кайа смотрела в спину удаляющемуся широким шагом начальству и вздрогнула от неожиданности, когда рукава коснулась широкая ладонь.
– Он всегда такой? – почему-то тихо спросил новый аспирант факультета некромантии.
– Какой? – вздернула бровь магистр Эрихто́.
– Трудноперевариваемый, – усмехнулся темный. Его новый научный руководитель пожала плечами. – А с вами так же сложно работать?
– Со мной очень легко найти общий язык, – спокойно возразила магистр. – Если прикусите свой.
***
– Да ты, похоже, выигрываешь каждое утро, когда просто просыпаешься живым! – выслушав его историю, только и смогла воскликнуть я.
– Похоже на то, – пожал плечами темный. – Трудно быть сильным, умным, красивым и харизматичным!
– Зверь-Прародитель, – фыркнула я. – Это ты про себя, что ли?
– Конечно, – усмехнулся он, съезжая на обочину. – Не хочешь размяться?
Я задумчиво посмотрела на небо. Уже почти южные, крупные мохнатые звезды начали бледнеть, хотя небо все еще оставалось черным. Сверилась с навигатором и присвистнула – меньше, чем за сутки, мы преодолели расстояние в два дня пути! Сколько же он гнал?!
Выйдя из машины, я до хруста потянулась, тактично отворачиваясь от мальчишки, которому, видимо, принципиально нужны были кусты, коих в округе не наблюдалось.
И, кстати, надо попробовать относиться к нему, как ко взрослому, мысленно попеняла себе я. По человеческим меркам, он уже вполне себе мужчина и даже не особенно молодой. Но с толку сбивала внешность и дурашливая манера поведения. А еще то, что для оборотня сто с небольшим лет – это ну-у… такой, очень молодой мужчина. Я усмехнулась своим мыслям. Сама я была даже младше него, когда пришлось стать взрослой и старшей. И опорой. И поддержкой. Так, Гарта, опять ты ворчишь, как бабка, которой по зиме сравнялось пятьсот лет! А, может, воспользоваться шансом побегать на четырех лапах? Хм…
Я бросила взгляд на пар… мужчину, уже покончившего с интимными мероприятиями и выполняющего какой-то комплекс физических упражнений. На меня он внимания не обращал, поэтому воспользовавшись тем, что нас разделяла машина, я быстренько разделась и нырнула в трансформацию. С возрастом процесс становится менее болезненным и его все проще контролировать, но переплавляющиеся кости и тело, прорастающее шерстью, – зрелище сильно на любителя…
Хм. В этот раз даже практически совсем не больно…
– Ты уже все? – раздалось с той стороны внедорожника. Я встряхнулась всем телом и зевнула. Вот же ж… исследователь! – Какая ты… красивая…
Восхищенный вздох, раздавшийся откуда-то сверху, конечно, польстил, но я не стала удостаивать мага ответом. Махнув хвостом, одним прыжком покрыла несколько метров. Обрушившаяся на меня лавина запахов начала постепенно разделяться, выстраиваясь в такую упорядоченную и прекрасно сбалансированную систему, что одна мысль о необходимости возвращаться в человеческую ипостась внушила отвращение.
Я неслась наперегонки с ветром длинными скачками, врезаясь носом в упругую волну встречного ветра. Ох, как я давно не бегала вот так, просто дыша полной грудью, как давно… Второе тело, наслаждаясь свободой, инстинктивно рвануло за насмерть перепуганным зайцем. В округе не было ни одного оборотня, а вот настоящих волков было в избытке.
Расхохотавшись, я повторила все заячьи маневры и решила, что на сегодня все-таки хватит. Медлить нельзя, работа – прежде всего. С сожалением повернула назад.
– Ну, надо же! – не унимался Мариам, жуя бутерброд из моих запасов. – Ты действительно можешь разговаривать во второй ипостаси! Но ведь голосовые связки у волков другие! Родовая магия?
Конечно, могу! Правда, пришлось прибегнуть к многоступенчатым идиоматическим конструкциям, чтобы изгнать это исчадие Тьмы за машину. Он так воодушевился, что я уж думала придется трансформироваться при нем. Разумеется, я не стеснялась ни своего поджарого жилистого тела, ни самого процесса. Но уж слишком маниакально-исследовательским огнем горели его глаза. Предпочитаю, чтобы меня рассматривали несколько в другом контексте.
– Уймись, – фыркнула я. Злиться на рыжего было невозможно, слишком искренне он восхищался своими открытиями. – Мы называем ее изначальная. Ну, то есть магия нашей крови…
– А что будет, если перелить ее обычному человеку?
– Ничего хорошего. Человеческая ее разложит на компоненты, некоторые из которых будут очень токсичны для определенных органов. Для печени, например.
Я читала исследования Айвери на эту тему. Так как они предназначались исключительно для внутреннего использования, статья заканчивалась предложением пить дальше свой коньяк, а на особенно опасные задания с Гартой брать стратегический запас магически стабилизированной крови.
– А есть исследования на эту тему? – заинтересовался аспирант. – Извини, оборотни никогда не входили в сферу моих интересов, но я с удовольствием расширю фокус-группу.
– А над чем ты вообще работаешь? – незаметно заинтересовалась я. – Кроме страховки некромантов?
– Видишь ли, Гарта, – мужчина проглотил очередной кусок, почти не прожевав, – моя Тьма оказывает парадоксальное влияние на целый ряд процессов в организме других людей. И нелюдей, кстати, тоже. Среди моих добровольцев есть пара эльфов и даже один вампир. Парадокс заключается в том, что несмотря на вполне серьезный Дар смерти, мое воздействие носит седативный характер. Нормализует работу нервной системы, выработку гормонов и все в таком духе…
Вот это да! Я, не стесняясь, уставилась на спутника. Все-таки это благодаря ему я так быстро оправилась от последствий своего предыдущего задания!.. Знал ли об этом Вит? Наверняка! Так вот почему он навязал мне этот ходячий антидепрессант! Ох, Шеф! Вернусь, скажу спасибо. Не исключено и то, что эту великолепную идею ему подкинула Кайа. Активность ее жизненной позиции могла быть сопоставима только с масштабом ее Дара.
– Удивлена? – самодовольно хмыкнул Мариам. Я кивнула, а смысл отрицать очевидное? – Сам в шоке. Мы когда с магистром Эрихто́ обнаружили, что в рамках работы с моей Тьмы, ей становится спокойнее и даже головные боли от переутомления проходят, стали целенаправленно исследовать эту закономерность. Так что сейчас у меня два параллельных исследования, которые пришлось заморозить на время нашей поездки. Кстати, а какую мы преследуем цель? В моей вводной, – хитро покосился он на меня, – было только то, что я должен помочь хорошему другу научного руководителя.
