Елена Геннадьевна Соколова
Кристина
© текст Соколова Елена Геннадьевна
© Благотворительный фонд поддержки и развития материнства и детства
© верстка Издательство «Территория детства»
* * *
– Необходимо заполнить анкету.
Кристина поднялась из-за стола и вышла из кабинета отдела по персоналу, взяв вопросник на шести листах. Пройдя в коридоре мимо нескольких кандидаток на эту же вакансию, ожидавших своей очереди, прошла к только что освободившемуся столику и взяла авторучку.
Обычные вопросы. Фамилия, имя, отчество, адрес, фактический адрес, прежняя фамилия, если меняли, и по какой причине меняли, если меняли.
Вписав девичью фамилию, остро и болезненно осознала, что это ровно половина ее уже прожитой части жизни.
Это половина ее сегодняшней. Неужели все так? И именно с ней.
В один миг один вопрос вместил ответ, продолжительностью в девятнадцать лет плюс еще семнадцать.
«Образование»
– Высшее.
«Прежние места работы»
– Школьная столовая.
Да, действительно, с высшим образованием пришлось искать работу ближе к дому, чтобы иметь возможность растить своего ребенка.
«Причина ухода»
Что тут ответить? Рассказать о том, что пришла новая шеф-повар, подруга директора, и такие дела проворачивать стала, что и придумать невозможно. Однажды котлеты приказала накручивать из испорченного фарша. Кристина отказалась: «Сейчас вызову СЭС, и пусть они увидят, что Вы тут делаете!» Шеф-повар подбоченилась: «Вызывай. Я скажу, что ты лжешь, потому что я с тобой выручкой не поделилась».
В графу Кристина вписала:
– Неудобный график.
«Семейное положение»
С каждым вопросом Кристина ощущала себя все более и более беспомощной. Неприкрытой. Приходилось затрагивать не просто информацию о себе, а касаться ран души, которые, итак-то с трудом удавалось спрятать под лохмотьями приветливости.
Странно распоряжалось время ее жизнью.
Растрепывало, выполаскивало ее, вымывая все самое лучшее. Растворяя в небытии мечты и надежды настолько тщательно, что Кристина и сама уже не могла найти определение, кто она и замужем ли? Она вернулась в кабинет и бережно положила на стол шесть листков анкеты, заполненных своей жизнью. – Мы позвоним вам.
Еще по-летнему теплый, но уже осенний дождь крупными тяжелыми каплями бил по крышам машин, по веселым и грустным зонтикам и брызгался, падая на асфальт. Мокрый дождь не понимал, что мог кому-то не нравиться. «Это же такое счастье – быть мокрым», – думал дождь.
Через массивные, застекленные, но легко открывающиеся двери из здания бизнес-центра выходили офисные работники. Все одинаково прищуривались, привыкая к естественному, хотя и вечернему, уличному свету.
Оказавшись на улице, каждый спешил укрыться от дождя, и около самой двери спешно распахивались зонтики. Один за другим.
Кто-то под раскрывшимся зонтиком бежал на остановку трамвая, кто-то к припаркованной на стоянке машине.
Кристина, прежде чем выйти из здания, присмотрелась к стеклянной двери, отметив, что хорошо оттерла сегодня с нее пятна. На улице раскрыла свой потрепанный зонтик и шагнула в сторону трамвайной остановки.
Буквально следом за ней из бизнес-центра выбежала девушка и, обогнав Кристину, неожиданно резко перед ней остановилась так, что пришлось и самой резко остановиться, а в это же мгновение порыв ветра вывернул зонтик, превратив его в бесформенно развивающуюся тряпку.
Выбежавшая и резко остановившаяся девушка, не обращая внимания ни на кого и ни на что, кокетливо кивнула в сторону иномарки, из которой выглядывал мужчина лет сорока. В этой иномарке и скрылась очень быстро, уютно усевшись на сиденье рядом с водителем.
До трамвайной остановки идти было недалеко, но, учитывая, что теперь она вся промокла, пока выворачивала свой зонтик обратно, и принимая во внимание то, что через растрескавшуюся подошву старых полусапожек вода успела просочиться и хлюпала в них самым противным образом, недолгий путь для Кристины стал невыносимо громоздким испытанием. Непомерно унылым было и ожидание трамвая.
Тряска в трамвае отняла последние силы после отработанной рабочей смены.
Выйдя на своей остановке, молодая женщина дошла до своего дома и позвонила в свою квартиру. Дверь подъезда щелкнула. Скоро загудел вызванный лифт. С улицы в подъезд вошла соседка и с презрением фыркнула:
– Ваш сын сегодня после школы полчаса под дверью околачивался. Вы бы хоть ключ ему заказали. Да и себе тоже.
Открылись двери лифта. Обе женщины вошли в него, и каждая нажала кнопку своего этажа.
Скоро Кристина была уже дома. Аккуратно повесила плащ на вешалку, скинула мокрые полусапожки, прошла на кухню и беспомощно опустилась на табуретку.
Из комнаты вышел сын. Он подошел к маме со спины и нежно обнял ее:
– А я уже уроки сделал. Хочешь, покажу тетрадки?
– Конечно, Дениска!
Мальчик побежал обратно в комнату, ощущая на себе нежный мамин взгляд. Вернулся буквально через пару секунд.
Мама с восхищением стала просматривать записи сына, аккуратно переворачивая страницы тетради. Мальчик стоял рядом и всматривался в выражение маминого лица, боясь пропустить ее удивление и одобрение.
– Умница, просто умница! Устно задавали?
– Рассказ.
Дениска схватил тетрадь и снова помчался в комнату уже за учебником по чтению, а когда вернулся, положил учебник маме на колени:
– Проверяй. Страница двадцать третья.
Мама вслушивалась в каждое слово своего первоклассника, а когда пересказ был закончен, сладко вздохнула и нежно провела рукой по страницам учебника:
– Настоящий мужчина. Самостоятельный такой! Я завтра аванс получу и закажу нам с тобой ключи от подъезда, а себе еще и от квартиры. Не буду тебя отвлекать звонками.
Со стороны лестничной площадки звякнули упавшие на пол ключи. Через пару секунд возня под дверью, потом стук ключа по двери и наконец щелкнул замок.
Выражение лица Дениса вмиг сменилось. Исчезла улыбка, и погас в глазах огонек радости. Кристина по количеству времени, которое потребовалось на то, чтобы ее муж, Денискин отец, смог попасть ключом в замочную скважину, определила степень опьянения вернувшегося с работы хозяина квартиры и взглянула на сына. Мальчик схватил учебник и вместе с ним необычайно быстро, привычными движениями забрался в корзину с грязным бельем. Там он затих.
В квартиру, сильно шатаясь, вошел молодой помятый мужчина в расстегнутой куртке и в мокрых, но не от дождя, брюках. Он уперся ладонью в косяк кухонной двери и попытался разогнуть спину, чтобы взглянуть на жену свысока. Этого не получилось сделать, муж оттолкнулся от косяка и, ударив в стену кулаком, с трудом отделяя звуки, проговорил:
– Дениса позови! Пусть покажет мне, как он уроки сделал.
– В гости он ушел. К однокласснику, – соврала Кристина, – ты, Володя, иди на диване приляг, а то упадешь еще ненароком.
Владимир, словно голодный пес в косточку, вцепился в возможность поскандалить:
– Ты мне не указывай, понятно? Сам знаю, что и когда мне делать.
Ругань безостановочно повалила из открывшегося рта пьяного мужа. Если прислушаться, то складывалось впечатление, что речь его в моменты ярости подключалась к невидимому источнику зла. Извергались слова и определения настолько омерзительные, что невозможно было поверить, будто это может произносить человек.
Кристина молчала не потому, что боялась ответить. Она знала, что-то зло, которое выплескивается сейчас, ищет повод не останавливаться. Только тишина могла вернуть тишину.
Владимир неожиданно замолчал, словно его выключили, развернулся и шагнул в коридор, но до комнаты дойти не смог и прямо в коридоре упал и захрапел.
Из корзины с грязным бельем вылез Денис и тихонько, чтобы не разбудить отца, ушел спать.
В дверь квартиры тут же позвонили. На площадке стояла соседка с нижнего этажа:
– Когда это прекратится? В лифт войти нельзя!
Кристина пошла в ванную за перчатками, тряпкой и ведром с водой. Лифт она отмывала долго. Тряпку и перчатки завернула в пакет и выбросила в мусоропровод.
Совершенно обессиленная, вернулась в квартиру, приняла душ, рухнула на диван и мгновенно заснула.
Все это месиво из неприятностей и унижений составляло то, что называлось красивым определением статуса быть замужем.
Единственная приятность – это сын Денис. Его появление стало тем дыханием, которое давало силы терпеливо нести все остальное.
Денис стал радостью и для свекрови. Эта наиприятнейшая женщина столько натерпелась от своего мужа, от отца Владимира, так страдала, наблюдая, как сын пошел весь в своего отца, что рождение внука было явлением Божьей милости для всего ее дома.
Невестку свою уважала и очень понимала, хотя повлиять на ситуацию никак не могла.
Глава 1
Утро следующего дня несло отвратительный запах из кухни. Владимир готовил себе завтрак. Жарил в перегоревшем масле лук. Сковорода не только воняла, но и громко шкворчала на всю квартиру, не давая досмотреть сны.
Кристина поднялась с дивана и убрала постель.
– Долго спишь! – прохрипел Владимир, увидев в коридоре жену. Ему необходимо было удержать свое лицо важным после того, как он обнаружил себя на полу возле полки с обувью.
– Я сам для себя должен завтрак готовить? Для чего тогда вообще жена в доме нужна?
Кристина привыкла воспринимать себя предметом, полезным или бесполезным. Для чего нужна швабра? Для уборки. Шкаф? Складывать одежду. Жена? Для того, чтобы было кому держать швабру в руках и следить за вещами в шкафу.
Молча прошла в ванную. В маленьком зеркале над раковиной отражалось изможденное лицо. Для тридцативосьмилетней женщины морщин слишком много.
Кристина провела мокрой рукой по зеркалу, и крупные капли воды поползли вниз к стеклянной полке. Трудно было определить, глядя в зеркало, где заканчивается вода и где начинаются слезы.
Даже и не вспомнить, когда в последний раз она плакала. Жизнь научила не тратить силы на пустое, так что же сейчас? Отчего слезы, отражаясь в зеркале, предательски напомнили о себе? Взгляд помутнел, и слезы, задержавшиеся в морщинках, прибавили лицу возраст.
Когда-то так ждала она своих тридцать с лишним. Думала, что все проблемы от юношеского непонимания своего места в этой жизни. Теперь уже ничего не ожидалось, кроме новых и новых лет.
Кристина провела ладонью по зеркалу, сбросив с него капли воды, умылась, закрыла кран, сняла с крючка полотенце, спрятала в нем лицо, на мгновение зарывшись от действительности. За дверью хриплый голос мужа:
– Ты выйдешь когда-нибудь? Дениса в школу поднимай, – оставил распоряжения глава семейства.
Раздался грохот закрывшейся входной двери, а из комнаты вышел заспанный Денис. Он зевнул и прошел в освободившуюся ванную. Скоро позвал маму:
– Мам, смотри, как я умею пузыри надувать!
Мальчик плотно прижал одна к другой намыленные ладони и, слегка отведя их в стороны, дунул между ними. Мыльная пленка, образовавшаяся между ладонями, сразу лопнула. Пузырь не получился. Фокус не удался.
– Ты слишком сильно дуешь, – засмеялась Кристина и тоже намылила свои ладони.
Сын затаив дыхание увидел, как мама надула огромный мыльный пузырь. Пузырь этот тяжелым овалом колыхался секунд пять над раковиной и наконец лопнул. Денис радостно засмеялся:
– Как у тебя это получается?
– Ну я же взрослая! Вырастешь и тоже так сможешь.
И посветлела душа. Нет, не от игры в мыльные пузыри. Игра принесла странное предвкушение перемен. Это был знак. Пришло ясное понимание, что трудности лопнут, как эти пузыри.
Денис принялся умываться:
– Ты не забудешь на родительское собрание?
– Не забуду, малыш.
Мальчик надел школьную форму, выпил чай, съел бутерброд и, взяв портфель, направился к выходу. Кристина сказала, взглянув на готового к выходу сына:
– Спасибо, что ты у меня такой.
– Какой? – притормозил Денис в дверях и с огоньком взглянул на маму.
– Родной, – ответила мама, – спасибо тебе за то, что я так люблю! Я не знала, что могу так любить.
Через полчаса она ехала в трамвае к бизнес-центру. Пять остановок. На шестой выходить.
Серое, тяжелое от воды небо спустилось к самой земле. Вода под ногами, вода над головой. Было более чем прохладно. Природа дышала настоящей осенью. Деревья старались сбросить огрубевшую листву, и малоподвижные ветви не рвались к свету. Сок замедлил движение. Потускневшие стволы выглядели неопрятно.
Массивные застекленные двери бизнес-центра легко повернулись. Кристина взяла на проходной пропуск и прошла в раздевалку.
Через десять минут с приветливой улыбкой вышагивала она по коридору в рабочей форме и катила перед собой тележку с моющими средствами, щетками и тряпками.
Трудно поверить, но Кристина любила свою работу. Дома, как ни убирай, все будет разбросано пьяным мужем. Здесь же был виден результат. Становилось действительно чисто после того, как было убрано.
План на каждый рабочий день одинаков.
Сначала первый офис от начала коридора. Эти кабинеты занимала строительная компания. Кристина постучалась в дверь, приоткрыла ее и вежливо спросила:
– Могу я у вас прибраться?
– Да, – ответил бодрый мужской голос.
Тележка осталась в коридоре, а уборщица вошла с салфеткой в руках и принялась протирать пыль с подоконников, потом забрала из корзин мешки с мусором, и скоро загудел пылесос. Сквозь все эти действия взгляд улавливал людей, находящихся в кабинетах.
За большим столом в просторной комнате сидел приятной внешности мужчина лет тридцати пяти. Рядом изгибалась при передаче бумаг для подписи тонкая девушка.
Когда выключился пылесос, стали хорошо слышны наигранные вздохи:
– Еще несколько листов осталось, столько работы сегодня, не знаю, как все успею.
– Успеешь, успеешь, Катенька, даже кофе мне заварить успеешь.
Секретарша фальшиво рассмеялась и направилась к кофеварке.
Зазвонил рабочий телефон:
– Алло. Да. М-м-м, х-м-м, – ответила кому-то Катенька и, закатив глазки, шепнула своему начальнику:
– Ваша жена.
Мужчина взял трубку и некоторое время молча слушал, потом услужливо ответил:
– Обязательно поедем… Ты не поняла. Она пояснила, что звонок не по работе, а по личному делу… ну это же ее обязанность.
Кристина вышла из комнаты, закрыла за собой дверь и постучалась в следующую:
– Я могу прибраться?
– Да.
За столом сидел молодой человек и сосредоточенно смотрел на экран компьютера. Рядом за другим столом сидела девушка и разговаривала по телефону. Увидев Кристину, положила трубку и сказала громко:
– Вы вчера оставили в корзине мусор.
Кристина взглянула на корзину. Весь пакет в ней был облеплен кофейным осадком. Мусор был вчера убран. Это совершенно точно. По-видимому, девушка допоздна просидела в офисе и пользовалась кофеваркой, и, наверное, начальник сделал замечание, а она «перевела стрелку» на уборщицу.
Уборщица не стала ничего доказывать и оспаривать, а девушка без устали производила впечатление:
– Я, Дмитрий Евгеньевич, приготовила вчера пирог. Хочу предложить Вам к чаю.
– С удовольствием, – ответил Дмитрий Евгеньевич, – жена моя уже не помню, когда пекла что-то. Как ребенок родился, все в доме заброшено. Столько агрегатов на кухне стоит, а толку никакого.
Кристина включила пылесос. Убрав этот кабинет, перешла в следующий.
Двое интересных мужчин жарко спорили и не обратили внимания на вошедшую уборщицу.
Кристина немного постояла в дверях и вошла. Следом за ней в офис без стука и без разрешения уверенно вошла яркой внешности девушка и попросила работников офиса подписать какие-то бумаги. Мужчины поставили свои подписи, проследили за тем, чтобы девушка закрыла за собой дверь, и только тогда продолжили спор.
Кристина убралась и перешла в следующий офис. Та самая девушка яркой внешности теперь подписывала бумаги у работающей здесь секретарши и тараторила:
– Эти мужики так раздражают… Глазеют на меня, как не знаю кто. Я из кабинета выходила, так таращились на мои ноги, пока я дверь не закрылась.
– Они здесь все такие. В буфете не столько едят, сколько с буфетчицами флиртуют.
В комнату быстрым шагом вошел опоздавший на работу менеджер:
