Елена Сергеева
Химия

4 глава. Мелкий

После той прогулки без шарфа я умудрился простыть и теперь по часам принимаю таблетки и сиропы, по настоянию личного Айболита матери. Все бы ничего: не так сильно подыхаю и без школы за неделю не отупею (позанимаюсь самостоятельно), но я не могу позвать Аню сходить со мной куда-нибудь.

Да, я не планировал с ней общаться и тем более приглашать на свидание, но когда нечаянно исключаешь один запрет, то все остальные летят к чертовой матери, как карточный домик, а я не удержался и нарисовал ее…

Напоминаю себе про Яну, но внутри – штиль. Видимо, она ни на миллиметр не проникла под кожу, а эта девчонка…

От мыслей о ней ощущаю прилив сил и желание свернуть горы, даже находясь не в самом лучшем физическом состоянии, будто отхлебнул энергетика и стимулировал центральную нервную систему, или я тот неубиваемый белый кролик из рекламы батареек Дюрасэлл, и даже хаос, появившийся в моей голове, не в силах меня остановить.

Заливаю в себя сироп от кашля и упираюсь глазами в мрачную физиономию вошедшего на кухню Егора.

– Привет, бро.

Молча кивает.

– Ты чего такой? Скучаешь без меня в школе? – подкалывая, пытаюсь вытянуть наружу нормального пацана.

Брат плюхается рядом и выдает:

– Похоже, я залип.

Таращусь на него. Прикалывается?

– Стоило мне пару дней задвинуть и все: потерял брата.

Он кидает в меня раздраженный взгляд.

– Я серьезно, а ты.

Убираю ухмылку с лица и нормально спрашиваю:

– Не шутишь? Как тебя угораздило? В кого?

– У нас новенькая.

Удивленно приподнимаю бровь.

– За три месяца до окончания?

– Да.

Пропускаю эту странную новость и спрашиваю о главном:

– И как успехи?

– Да никак, – он тяжело вздыхает и еще больше хмурится. – Ты придешь – вообще шансов не будет.

Растягиваю губы.

– Да ладно.

– Я серьезно, – бормочет мрачно, а дальше с надеждой. – Помоги!

Убираю с лица очередное насмешливое выражение и спокойно уточняю:

– Чем?

Егор смотрит на меня, как на идола.

– Но у тебя же есть беспроигрышные схемы подката.

– Ты серьезно? – кривлю губы. – Никогда не думал, что использую экспромт?

– Матвей!

Запускаю руки в волосы, будто это, улучшив кровоток, запустит мозговой процесс, но в голове ничего интересного.

– В кино позови.

– Для начала надо, чтобы она со мной общаться захотела, – гундосит он как маленький.

– А она не хочет?

– Нет. Ее уже третий день Янка и ее подружки прессуют. Она ни с кем, кроме Майки, не общается.

В голове выстреливает гениальная мысль, и я, довольный собой, делюсь:

– Это отличный повод: вступись за нее. Будешь героем ее романа, и девчонка согласится не только в кино с тобой пойти.

– Так меня твоя Янка и послушает, – бубнит брат.

Несколько мгновений размышляю над ситуацией и… не вижу проблемы. Я бы поступил именно так, но Егор привык выезжать за мой счет, а потом обижается, когда я этим утираю ему нос и, подкалывая, называю «мелкий».

Ладно, если ему нужна помощь – подсуечусь. Брат – это как родители – святое.

– Не ссы. Я все устрою.

Егор бросает на меня взгляд, полный надежды, а я подмигиваю.

– Как хоть зовут счастливицу?

– Аниса.

Ухмыляюсь. Впервые слышу такое имя.

– Все будет в лучшем виде.

Брат уходит к себе, а я, помусолив в голове идею, покрутив в руках свой навороченный смартфон, набираю номер Яны.

– Я думала: ты забыл о моем существовании, – начинает она с претензии.

Втягиваю в себя полные легкие воздуха, чтобы разбавить раздражение, вызванное ее репликой, и почти спокойно объясняю:

– Горло болит, не до разговоров было.

– Егор ничего не сказал, что ты заболел.

– По-твоему, я просто так прогуливаю? – вылетает из меня холодно.

Она теряется. Естественно, лентяйка судит по себе. Для Яны учеба – наказание, для меня же возможность получить максимум по ЕГЭ и поступить в Первый мед на бюджет и как можно меньше зависеть материально от отца.

– Ладно, не сердись, – меняя кардинально интонацию в голосе, подлизывается она. – Хочешь, я к тебе приеду.

– Нет.

Обида просачивается через дырочки динамика. Я чувствую ее ядовитые испарения.

Стоп.

Так дело не выгорит.

Если продолжу в том же духе, разругаемся, как обычно, в хлам, и брату не помогу.

– Я плохо себя чувствую, да и заразить тебя не хочу, – произношу мягче.

Раздается тяжелый вздох и причитание:

– Иногда мне кажется, что ты совсем меня не любишь.

Уверен, эта фраза произнесена, чтобы услышать от меня обратное, но Яне пора уже смириться, что я бесчувственный чурбан и все эти уловки со мной не прокатывают.

Пропустив ее, приступаю к цели звонка:

– Егор сказал – у нас новенькая.

– Да, – холодно чеканит в ответ.

– И как она?

Секундное молчание и раздраженно:

– А тебе-то что?

– Тебе сложно сказать? – начинаю неконтролируемо заводиться от нее.

– Овца.

Усмехаюсь. Если эта Аниса не понравилась Яне, значит, в девчонке что-то есть.

– Ты ее прессуешь?

– Я?

– Не строй невинность. Я знаю, что ты из себя представляешь.

Опять обиженное молчание. Чтобы совсем не слить разговор, говорю напрямую:

– Послушай, Егор запал на эту девчонку. Отстань от нее.

Тишина.

– Давай сделаем из него героя, чтобы он смог с ней замутить.

Тяжелый вздох и долгожданная реплика:

– Ладно, только ради тебя.

Хвала небесам – она меня послушала! Сегодня точно пойдет снег!

5 глава. Галлюцинации

Сижу и улыбаюсь телефону, словно дурочка. С Матвеем так легко общаться, что, наверно, я уже рассказала все свои самые несекретные секреты, а он не так открыт, как бы хотелось: информацию приходится вытягивать клешнями.

Однако мне удалось выведать, что помимо рисования ему нравится химия и биология, и он планирует стать врачом. А еще у него есть младший брат и сестра, и живут они в частном доме, где-то возле района Аэродром.

«Как дела в школе?»

Хмурюсь. Все эти дни от депрессии спасала только наша переписка. Словесные баталии с Яной, мелкие пакости ее подружек, бойкот остальных и только Майя встала плечом к моему плечу и помогала совладать со сворой одноклассников.

Правда, сегодня за меня неожиданно подписался Егор Ерохин, и на удивление все послушались далеко не самого популярного парня в классе и угомонились. Но неизвестно надолго ли это затишье?

Прогоняю прочь неприятные мысли. Это я точно не хочу обсуждать с Матвеем.

Перевожу тему:

«А поинтереснее вопроса не придумал?»

Тут же прилетает смеющийся смайлик и затем новый вопрос:

«Что ты собираешься сегодня делать? Интереснее?»

Высылаю ответную улыбающуюся рожицу и пишу:

«Буду дома. Планов на вечер нет».

«Мне сегодня к врачу на выписку, и мать просила подстраховать с сестрой, а так бы пригласил тебя погулять. Пошла бы?»

Мечтательно улыбаюсь. Конечно!

Но пишу скромное: «Да».

Делаю уроки, убираюсь в комнате, пока неожиданно в мои радужные мысли не врывается звонок в дверь.

Сердце учащается – Матвей, но я привожу разумные доводы: он болеет, да и не знает номер моей квартиры.

Иду в коридор, смотрю в глазок.

Галлюцинация?

Жмурюсь, распахиваю глаза, но картинка искаженного линзой лица Егора, стоящего на лестничной площадке, не пропадает.

Открываю дверь и вопросительно смотрю на одноклассника.

– Привет.

– Привет.

– Я хотел… Мы…

Он явно нервничает, а я теряюсь в догадках: зачем парень пришел?

Наконец, Егор выдает внятную фразу:

– Пойдем в кино.

При других обстоятельствах я бы вежливо отказалась, но сейчас… Егор выглядит таким ранимым, и не хочется добивать его своим жестоким «нет». К тому же сходить в кино с одноклассником в благодарность за его поддержку – не преступление. Да и ни к чему не обязывает.

– Хорошо. Подожди, я сейчас переоденусь.

Парень более уверенно улыбается, и я, в ответ растянув губы, пропускаю его в квартиру.

Кинотеатр оказывается далеко от моего дома, и мы едем в «Кубус» на такси. Мне было бы проще подождать автобус и добраться до места по-простому, но, похоже, «пальцы» парня не позволяют ездить на общественном транспорте. Если он вообще помнит о его существовании?

Ощущаю себя жутко неловко. Не люблю, когда за меня платят, ненавижу чувствовать, что кому-то должна. Это всегда гложет и еще навевает противные мысли. Что делать, если потребуют отдать, а я не смогу? Если предложат взамен что-то неприятное, а я не захочу это делать?

Только ситуация вышла непредвиденная. Егор заказал машину через приложение, пока я одевалась, и когда мы вышли, автомобиль уже стоял у подъезда.

Торговый центр красивый, новый и большой. По сравнению с тем помещением, где мне раньше приходилось смотреть кино – это супер-пупер классное место.

Как ворона, восхищенно глазею по сторонам, но вызываю на его лице не надменное выражение, а улыбку.

Растягиваю губы в ответ.

Возможно, Егор и правда неплохой парень.

Очень скоро он окончательно приходит в себя, перестает тушеваться и начинает трещать обо всем на свете, не давая мне скучать, или придумывать какие-то темы для поддержания разговора.

Подходим к кассе. Протягиваю парню двести пятьдесят рублей за билет, но он отрицательно качает головой.

– Ты с ума сошла?

Твердо смотрю ему в глаза.

– Ты не должен за меня платить.

Егор отодвигает мою руку и категорично произносит:

– Я тебя пригласил, и я плачу.

Пытаюсь улыбнуться, ощущая, как меня затягивают в долговое болото.

Как пережить это моей совести?

Мне это не нравится!

Парень оплачивает билеты и, расстраивая меня еще больше, покупает огромное ведро попкорна и два стакана колы.

Пытаюсь себя успокоить: получу ежемесячную сумму на карманные расходы от отца и обязательно куплю ему что-то в подарок.

Фильм оказывается интересным, и я смеюсь до слез, все-таки нахально таская из ведерка сладкий попкорн.

– Он сейчас опять облажается, – комментирует Егор, слегка придвинувшись.

– Угу, – беззаботно лепечу я и, не глядя опуская руку на дно выискивая оставшуюся кукурузу, сталкиваюсь с пальцами парня.

Аккуратно отодвигаю свои к краю ведерка, нахожу «взорвавшееся» зернышко и запихиваю в рот.

Прожевав, снова вслепую отправляю руку на охоту, и мы опять соприкасаемся.

Застываю.

Эти столкновения все больше выглядят как специальные.

Резко обостряются ощущения, и прикосновения парня кажутся… противными и отталкивающими.

Аппетит мгновенно пропадает, как и желание покушаться на попкорн.

Поворачиваюсь к Егору.

Мы встречаемся взглядами, и я вижу холодящие внутренности пугающие обрывки прошлого… В глазах парня дикий блеск, почти такой же, как тот, который я так хочу стереть из памяти.

Утыкаюсь в экран и больше не смотрю в его сторону, но только влиться в происходящее действие фильма уже никак не получается, и до конца сеанса я нервно отсчитываю минуты.

Вырвавшись на свободу, сразу предупреждаю Егора:

– Я не поеду на такси. Можешь ехать сам, я доберусь на автобусе.

Он хмурится.

– Да мы окоченеем, пока его дождемся. Да и время – час пик. А еще март – много заразных.

Выслушав его нытье про все минусы общественного транспорта, я все равно категорично мотаю головой и, показывая серьезность своих намерений, направляюсь к остановке.

Он хвостом идет следом.

Автобус подъезжает, едва мы успеваем перейти улицу, и даже не переполненный, и парень, скорее всего, успокоившись, что ничего страшного с ним не произойдет, опять начинает улыбаться и что-то втирать мне.

Его поведение выглядит вполне адекватным и кажется, что там, в зале, мне просто все привиделось.

Очередная галлюцинация?

Проводив меня до подъезда, Егор начинает настаивать подняться вместе на этаж, и я решаю, чем продолжать бесполезный спор перед окнами, увеличивая шанс попасть на глаза вечно недовольной матери, безопаснее позволить ему довести меня до квартиры.

Добравшись пешком на третий этаж, я останавливаюсь.

Лампочка на лестничном пролете перегорела, и полумрак помещения добавляет мне лишней нервозности.

– Спасибо, – произношу, надеясь, что за его «пожалуйста» последует «пока» и демонстративно вытаскиваю ключи, подталкивая к прощанию.

– Это тебе спасибо, что согласилась.

Киваю и говорю первая:

– До завтра.

– До свидания.

Почему-то эти произнесенные слова и их исполнение кажется многозначительным.

Привыдумщица. Но только рисковать и заглядывать в глаза Егору, проверяя сущность своих догадок, не рискую.

Поворачиваюсь, чтобы открыть дверь, но парень неожиданно притягивает к себе и накрывает мои губы своими.

Первые пару секунд, застыв от шока, не трепыхаюсь и позволяю ему терзать их, но когда он пытается засунуть мне в рот свой язык, меня передергивает от брезгливости.

Со всей силы отталкиваю Егора, чувствуя подступающую удушающую панику.

Несколько секунд мы внимательно смотрим друг на друга, пытаясь выровнять дыхание, но едва я хочу, преодолевая неконтролируемую дрожь тела, вывалить на парня все, что думаю о его выходке, он делает умоляющее выражение лица и бормочет:

– Извини! Извини, пожалуйста. Дурак! Не удержался. Ты такая красивая.

Растерянно хлопаю ресницами и как рыба, молча открываю и закрываю рот. Моя тирада с нелестными определениями опоздала, и я просто бросаю на него рассерженный взгляд и ухожу в квартиру, даже не смея себе позволить хлопнуть дверью, чтобы не привлечь внимание матери.

Пока стягиваю кроссовки, она все-таки появляется в коридоре.

– Не успела приехать – мальчики появились.

Почему-то ее слова звучат осуждающе.

Может потому, что у нее здесь никого нет и в этом, естественно, виновата я.

– Сходила с одноклассником в кино, – констатирую безэмоционально.

– А почему не с одноклассницей?

Вскидываю подбородок и, глядя в упор, холодно выдаю:

– Потому что пригласил одноклассник.

– Смотри, Аниса…

– На что? Я просто в кино сходила, – срываюсь, видимо, еще не отойдя от произошедшего инцидента, и потому не в состоянии спокойно реагировать на ее обидные слова.

Недослушав ее: «А ты сама не знаешь…», ухожу в комнату и закрываю дверь.

В скверном настроении заваливаюсь на кровать и включаю звук на мобильном, который отключила, когда пошли в зал смотреть фильм.

Телефон тут же сообщает о входящем. Смотрю на экран.

«Ты чего не отвечаешь?»

Таращусь на столбик предыдущих вопросов и фраз и задумываюсь: рассказывать Матвею об этом спонтанном походе в кино не хочется, но и обманывать – тоже.

Виртуально взвешиваю одно и другое решение, что перевесит и… пишу неправду, поскольку, если рассказывать про Егора, то придется объяснять мотивы, побудившие пойти с ним, и затрагивать всю неприятную историю с новыми одноклассниками.

«Уснула и не слышала, что ты писал».

6 глава. Лицемерка

– Все вышло лучше, чем я рассчитывал, – захлебываясь эмоциями повторяет Егор. – Она оценила, как я всех заткнул, в кино пошла и даже поцеловать разрешила.

Киваю. Хорошо хоть вчера, из-за того, что задержался с матерью и сестрой, а потом замертво свалился на кровать от непривычной движухи для еще не полностью восстановившегося организма, мы не поговорили, иначе бы головная боль от восторженных повторений брата была бы мне обеспечена.

– Круто, – хвалю его, хлопая по плечу.

Егор, конечно, тот еще хлыщ, но я искренне рад за него, ведь он мой брат, да и оттого, что моя тактика сработала – приятно – стратег.

– Ты же не испортишь все своим появлением?

Бросаю на него тяжелый взгляд: как это понять?

– Просто все телочки на тебя залипают.

Хочется сказать грубо: «не ссы», но сегодня я в хорошем настроении. На вечер выстроены многоэтажные планы, поэтому милостиво разжевываю:

– Ты же сам сказал: даже поцеловать разрешила, значит, залипла на тебя. Я в пролете.

Заканчиваю фразу уже на автомате, поскольку выхватываю из толпы знакомое лицо и, зависаю на нем.

Не может быть…

– Ну да, – довольно пыхтит Егор.

– Тогда не тушуйся и веди себя как самец, – поучаю брата, наблюдая, как девчонка похожая на Аню, встретившись со мной взглядом, расцветает в улыбке и машет.

Неужели, правда, она?

Ну, не клон же!

– А вот и Аниса.

Поворачиваюсь к Егору и смотрю, как он приподнимает руку и, расплываясь в идиотской улыбке, таращится в ту же сторону, что и я только что.

В одно мгновение все оказавшиеся в голове пазлы складываются воедино. Бинго! Оказывается, у всех последних кусочков-событий была одна общая картинка. Треш!

Правда оглушает и лишает возможности дышать.

Я словно получил удар в солнечное сплетение и возникло сокращение диафрагмальной мышцы, в результате чего воздух вытеснился из грудной полости.

Так, спокойствие.

Автоматически прикладываю горячую руку к груди, будто действительно пропустил удар, и тепло поможет снять боль.

В голове пульсируют недавние слова Егора: «В кино пошла и даже поцеловать разрешила» и тут же те, напечатанные, что прислала мне в сообщении Аня в этот же гребаный вечер: «Уснула и не слышала, что ты писал»…

«Лицемерка», – беззвучно шевелю губами.

Похоже, девчонка не так проста, как показалась.

Обвела вокруг пальца, словно лоха…

Неужели решила одновременно замутить с двумя и выбрать, где больше обломится?

Чего?

Вспоминаю ее старые кроссовки…

Возможно, денег или прочих плюшек. Что там любят продажные особы?!

А поскольку я заболел, то ушел на второй план и в оборот пошел Егор.

От этих мыслей становится не только больно, но и противно. Хочется оттереться, словно испачкался в грязи.

Сплевываю и, сощурившись, чтобы спрятать взгляд, которым желаю уничтожить девчонку на месте, иду навстречу, но едва мы ровняемся, даже не посмотрев на нее, прохожу мимо.

– Матвей, – слышу вслед удивленный голос брата, который, уверен, хотел нас познакомить, но продолжаю уходить от них, не оборачиваясь.

Он же просил, чтобы я не испортил все своим появлением. Вот я и сдержался, и не спровоцировал конфликт. А участвовать в разговоре, в котором буду чувствовать себя не просто лишним, а идиотом, попавшимся на крючок к ушлой особе, я точно не намерен.

Да и, если честно, я слишком ошарашен и не до конца пришел в себя, чтобы разговаривать сейчас с ней.

Мне нужно время.

Всю математику сижу как пришибленный, едва в состоянии списывать с доски, будто схлопотал не только в «солнышко», но и по башке. Впрочем, так и есть: сегодняшнее открытие вырубило убойным ударом. Аня, которая в последние дни заняла все мои мысли, оказалась Анисой, от которой поплыл Егор.

Какая-то убийственная арифметика: одна на двоих.

Как теперь разруливать?

С особой, решившей начать знакомство с обмана, я не хочу иметь ничего общего, а с девушкой, которая замутила с братом – подавно.

Вот и решение. Все, оказывается, проще простого.

Едва звенит звонок, закидываю рюкзак и, схватив тетрадь и ручку, направляюсь из класса, но не пройдя и пару метров, улавливаю за спиной ее голос.

Делаю вид, что не слышу, ускоряюсь, только она похоже тоже прибавляет, потому что мое имя, раздирающим душу голосом, звучит буквально за спиной:

– Матвей.

Оборачиваюсь. Смотрю в эти чертовы глаза и пытаюсь состроить на лице стену, где написано: я не желаю с тобой общаться.

– Почему ты от меня убегаешь?

Скриплю зубами оттого, что она впивается в самую душу своими прожигающим взглядом.

– Что тебе надо? – холодно бросаю, игнорируя ее вопрос.

– Здорово… Мы одноклассники, – неуверенно бормочет, продолжая гипнотизировать меня.

Холодно смотрю в ответ, безмолвно крича: «Я не психопат, но не поддаюсь гипнозу. Можешь не продолжать».

– Вовсе нет.

Хлопает ресницами. Сама невинность. Хочется поаплодировать – браво!

– Почему?

Пожимаю плечами.

– Что в этом хорошего?

– Мы можем общаться не только по телефону, – тихо озвучивает она и каждое произнесенное слово, умудряясь пробить броню, проникает под кожу.

Черт, я опять плыву рядом с ней! Ведусь на этот завораживающий взгляд, на этот влекущий голос…

Гребаная химия.

Стоп. Возьми себя в руки!

Ты забыл, что она из себя представляет?

– Кто тебе сказал, что я хочу еще с тобой общаться?

Теряется.

– Я думала…

– А есть чем?

Специально стараюсь сделать больно, чтобы больше не бегала за мной и не мозолила глаза, потому что не выдержу и потому что мне сейчас еще хуже, чем ей.

Невыносимо плохо!

В один миг рухнули впервые выстроенные мечты, а космическая девчонка оказалась всего лишь моей фантазией, выдуманным экземпляром, что уже пробрался в душу.

– Почему ты так изменился? – произносит тихо, голосом, который, несмотря на все ее старания, начинает дрожать к концу фразы.

Молчу, думая, что ответить.

Вопрос из разряда запрещенных.

– А с чего ты решила, что я хороший? Я вообще негодяй, – выкручиваюсь, отвечая вопросом на вопрос, и вкладываю в свой взгляд все разочарование.

– Ты врешь, – смело бросает мне в лицо.

Догадливая какая. Только персонально для тебя я стану худшим человеком в твоей жизни, чтобы больше не смотрела на меня такими глазами и не терзала душу.

Выбрала моего брата – вот и оставайся с ним.

Отворачиваюсь, показывая, что разговор исчерпал себя и, следовательно, закончен, и слышу вслед:

– Я чувствую это.