Железный дворец был наполнен мраком даже днем. Робкие солнечные лучи проникали внутрь и тотчас растворялись, ползли светлой дымкой по стенам, мерцали на поверхности воды в огромном гулком гроте. Эхо здесь было звонким и тревожным, точно плач ребенка.
Несколько природных каменных бассейнов, наполненных горячей вулканической водой, и прохладное подземное озеро, теплые каменные лежаки, ступени вытесанные в скале, широкое вырубленное в камне окно, открывающее вид на бесконечное снежное плато – это были купальни Железного дворца, которые и сейчас, спустя тысячи лет запустения, вызывали неподдельное восхищение.
Я вошла в воду, погрузилась в один из бассейнов, не сдерживая стон блаженства. Горячая вода мигом расслабила каждую мышцу, потянула в сон.
Рэйкон был на удивление спокоен. Не взирая на то, что он обрел силу, он просто наблюдал за происходящим, предпочитая не вмешиваться.
У меня, наконец, выдалось время подумать. Каким даром он наделил меня? Этот вопрос все еще оставался без ответа. И был ли этот дар вообще?
Согревшись вдоволь, я насладилась минутами уединения, которые предоставил мне Акар.
Я постоянно твердила себе, что на поиски Светоча у меня есть целых три дня, а после я должна сбежать из дворца.
Надев чулки и штаны, грубую серую рубаху и жилет из овчины, я завязала мокрые волосы узлом и вернулась в покои, которые отвел для меня хозяин гор. Предполагаю, это была спальня самой Эморы, потому что апартаменты были украшены былой позолотой, мрамором, тяжелой черной парчой и зеркалами. Постель, усыпанная подушками – теплая, как объятия любимого – была украшена черными лентами балдахина.
Я взобралась на нее, скрестила ноги и медленно разглядывала все вокруг. Одна из дверей вела в будуар с круглым кованным столиком, другая – в гардеробную комнату, заполоненную мрачными манекенами, облаченными в одежды Эморы. Такой роскошной одежды я не видела ни у одной благородной дамы. Даже у жены архитектора Энталя, Агнес, а ведь она была первой модницей Молберна.
По периметру пьедестала, на котором стояла кровать, располагались желоба для огня – наверное, когда работала Кузница, они пылали пламенем Борогана.
Огромные железные чеканные двери дрогнули и отворились, пропуская внутрь мужчину, который нес в руках черный плащ, отороченный мехом.
Я перестала дышать, наблюдая, как он идет к моей постели, а затем боязливо замирает и опускается на колени.
– Приветствую, госпожа, – незнакомец, который, определенно, не был Акаром, склонился, касаясь лбом пола в знак глубочайшего уважения.
Темноволосый, сероглазый, смуглый и совершенно юный – он, похоже, был из Драгмы.
– О, боги! – задохнулась я от изумления и соскочила с кровати. – Проходи, пожалуйста!
Он поднялся и подошел ко мне, предлагая на вытянутых руках принесенный плащ.
– Ты – драгманец! – возликовала я. – Как твое имя?
– Ашарес, великая госпожа гор, – произнес он с покорностью, которую сложно ожидать от жителя Драгмы.
Наконец, он поднял голову, и я увидела его лицо и вздрогнула.
– Простите, не хотел пугать вас, – прошептал он, снова склоняясь в поклоне, – прошу принять этот дар от хозяина гор, – и он снова протянул плащ, – он согреет вас в любые морозы.
Глядя на чудовищный шрам на его лице, я прошептала раздавлено:
– Это от меча Акара…
– Я остался жив, приняв бессмертие от моего хозяина.
– Он тебе не хозяин!
Ашарес склонил голову ниже.
– Прошу вас, примите его дар, – простонал он, теряя голос от страха. – Умоляю.
Я схватила плащ, начиная ненавидеть Акара чуточку сильнее. Если это, вообще, возможно.
– Почему Акар сам не пришел?
– Волки, великая госпожа, – пояснил драгманец. – Волки в горах. А я здесь, чтобы показать вам дворец, если вам угодно.
– Волки?
– Лесной король не оставляет попыток вызволить вас отсюда.
Значит, Дерион не смирился. Не знаю, радует это меня или наоборот.
– Сколько ты уже находишься в Зазеркалье, Ашарес?
– Сотни лет.
Сильный некогда воин, драгманец, теперь вынужден преклоняться перед жестоким духом, пленившим его. Нет, в сотый раз убеждаюсь, у Акара действительно нет сердца!
– Хорошо, – прошептала я сквозь стиснутые зубы. – Я буду рада, если ты покажешь мне дворец.
Это, в конце концов, поможет мне сбежать отсюда.
Я все-таки накинула плащ, подаренный Акаром. Скорее, это была мантия, длинная и теплая, расшитая по подолу серебряной нитью.
– Я здесь тоже пленница?
– Нет, великая госпожа, – произнес Ашарес. – Вы – избранница моего хозяина, и я буду служить вам так же, как служу ему.
– Приму только твою дружбу. Мне служба ни к чему, я не аристократка. Я из Меясы, как ты мог догадаться. Со мной сюда прибыл драгманец по имени Ха-шиир, сын эдигора Драгмы.
Ашарес слушал внимательно и подавленно, будто каждое произнесенное мною слово о Драгме отзывалось болью в его сердце.
– Все там… в моем прежнем доме, наверно, сильно изменилось, – тихо сказал он. – Я бы хотел поговорить с Ха-шииром хоть немного, прежде, чем он умрет.
Я резко остановилась, ощущая, как сознание наполняет паника, щемящее чувство потери, тревога.
– С чего ты взял, что он умрет?
Ашарес лишь склонил голову ниже, скрывая глаза за длинной челкой.
– Великая госпожа, – прошелестел его тихий печальный голос, – кто-то из вас должен погибнуть, иначе проклятие заберет обоих. Я знаю. Я и сам прошел через это. Но в свое время я был упрям и глуп. Я посчитал, что, победив соперника из Меясы, я смогу одолеть самого хозяина гор. Я безрассудно бросился с ним в схватку, и вот, что вышло, – уголок его губ дернулся, искажая пересеченное шрамом лицо. – Я истекал кровью, изрубленный его мечом и молил, чтобы он сохранил мне жизнь. И он сохранил. И вашу гибель он не допустит. Вы останетесь с ним навечно.
– Я не собираюсь становиться бессмертной.
– Тогда вам придется вырезать сердце Ха-шиира из груди и принести к Асмату. Но и это мой господин не позволит вам сделать. Вы нужны ему здесь.
Я умолкла, следуя за Ашаресом вглубь дворца, который открывался мрачными холодными коридорами.
– Дворец стоит на вулкане? – спросила я, – в моих покоях очень тепло.
– Старый дремлющий вулкан Острок, который временами бывает недоволен, – отозвался Ашарес. – Он слушает великого господина и дает ему тепло, когда это необходимо. Но Острок живет благодаря Светочу, как и все каменные творения моего повелителя.
Я сбилась с шагу.
– Светочу? – переспросила сухими губами.
– Неугасающее пламя. Я покажу.
Мы брели по дворцу бесконечно долго, петляя в нем, как в лабиринте, попадая то в коридоры, наглухо залитые мраком, то в гигантские залы, в которых гуляло громогласное эхо.
И вот один из залов, вытянутый точно эллипс, привел нас к обрыву, где, внизу, бурлила раскаленная до красна магма. Реками бежала лава, остывая черными разводами на камне, а у самого обрыва в каменных тисках была зажата огненная стрела, пылающая светом, точно солнце. Острая, с золотыми зазубринами и сверкающим оперением.
– Светоч – сердце Борогана, – произнес Ашарес. – Мой повелитель забрал его, когда огненный дух был им пленен. Светоч дает жизнь камню, но без Борогана не способен запустить Кузницу.
Слушая драгманца, я размышляла, каким образом можно выкрасть эту огромную стрелу. Способна ли она обжигать, ведь казалось, что любой, кто тронет ее, сгорит заживо в ту же секунду.
– Бороган, наверняка, хочет вернуть себе стрелу, – протянула я, искоса глядя на драгманца.
– Без пищи Бороган дичает и затухает, теряя рассудок. Светоч способен поддерживать его в здравом уме. Но, вы, моя госпожа, должны понимать, что без Светоча хозяин гор лишится своих славных воинов и поддержки Острока. Если Светоча не будет – сердце гор погаснет и станет еще холоднее… с приходом холодов погибнет вся живность в лесу его величества Дериона, вьюга будет кружить беспрестанно. Сущности Пустоши ворвутся в Зазеркалье.
– Значит лесному королю выгодно, что Светоч здесь?
– Да. А если заработает Кузница, наконец, растает снег и придет весна.
– И как давно Кузница не работает?
– Около двух тысяч лет.
Так значит духи Зазеркалья действительно зависят друг от друга.
– Вы хотите увидеть библиотеку? – спросил Ашарес, заметив, что я надолго погрузилась в себя, завороженно наблюдая, как пылает Светоч.
– Здесь есть библиотека?
– Да. Хоть я никогда не видел богиню Эмору, я слышал от господина, что она любила чтение. А еще ей нравился каменный сад, в котором она часто гуляла.
– Акар говорил о ней? – удивленно спросила я.
– Повелитель разрушил все, что она любила, кроме библиотеки и сада. Да, он сказал, что разрушил бы и их тоже, но старый Острок был недоволен.
– Акар был так зол?
– Он зол всегда, – бессмертный повел меня прочь из зала.
– Почему за столько лет Эмора не вернулась?
Ашарес мягко улыбнулся.
– Разве нам дано понять богиню, сотворившую миллионы миров? Возможно, этот мир – лишь ее ошибка или слабость. Быть может, она хотела бы уничтожить его вместе с сотворенными ею созданиями? Быть может, лишь Тангор уберег нас от этого.
– Но отсюда должен быть выход!
– Лишь тот, что ведет через зеркало.
Я фыркнула, не желая принимать такую правду.
Я коснулась прохладной цепочки, поддела пальцами кулон – рэйкон в нем завозился, страшно недовольный тем, что его покой потревожен. С некоторых пор он возвращался в кулон, когда ему вздумается, безо всякого ритуала. А ведь, если он был живым человеком когда-то, а затем погиб, то каким-то чудом ему удалось выбраться отсюда в Меясу.
– Кем же ты был, интересно, – прошептала я.
Быть может, он способен рассказать мне то, что знает. То, что находится за гранью жизни и смерти?
Первым был сад.
Рукотворный и неживой, как и все здесь.
Я дрогнула, когда увидела каменного великана, в глазницах которого пылал огонь. Задрав голову, я глядела на него ошеломленно, пока Ашарес не сказал:
– Он никогда не тронет избранницу хозяина гор. Он здесь, потому что лесной король нагоняет над садом много диких птиц, которые гадят на каменные статуи.
– Что? – рассмеялась я. – Дерион пакостит Акару? Вот так? Ну и великие духи Зазеркалья!
– Птицы редко облетают горы. Часто мы уничтожаем их. Кстати, наши воины уже занялись охотой, ведь вам нужна еда.
– А тебе?
– Дело в том, что я уже немного мертв, – спокойно сказал Ашарес, заставляя меня изумленно захлопать глазами. – Бессмертие приводит к тому, что тело все-таки умирает, но я могу управлять им, оно не стареет, не разлагается, но мне больше не ведомы чувства, мне не нужна вода и еда, тепло или сон. Единственное, от чего избавиться невозможно – это тоска. Такая сильная, что, кажется, мое сердце вновь начинает болеть.
И это Акар хотел сделать со мной, считая это благодеянием?
Мы с Ашаресом прошли мимо каменного великана сквозь кованные серебряные ворота в сад, и великан двинулся за нами, камни ударились друг о друга, пол под нами дрогнул.
Я ускорила шаг, Ашарес же шел медленно, давая мне возможность насладиться видами каменного сада, густыми облаками, повисшими прямо над нами, панорамой Зазеркалья, раскинувшейся вокруг.
– О, Тангор! – простонала я, когда огляделась.
Это было великолепно.
Тонкие изваяния из горного хрусталя, янтаря, сверкающие алмазы, самоцветы разных цветов, рубины и изумруды – сад сиял и переливался.
– Это просто несметные богатства, – задохнулась я от восторга.
– Для повелителя они ничего не стоят. Он подарил этот сад Эморе.
– Так значит этот сад создал Акар? – снова потрясение.
– Поэтому он хозяин гор, – скупо улыбнулся Ашарес. – И он наделен силой творения.
Я медленно двинулась между «деревьев».
– Лесной король желает уничтожить этот сад, ведь сад неживой. Это оскорбляет вкус Дериона, – произнес бессмертный. – Но он не способен серьезно навредить моему господину.
Я коснулась пальцами красных, как кровь, камней рубина, имитирующих ягоды. В Молберне мне такие богатства даже не снились.
– Назад, госпожа! – услышала я вдруг оклик Ашареса.
Не успела отреагировать, как над моей головой просвистела огромная каменная рука великана. Упав на спину, я увидела, как из облаков на нас вылетел огромная – больше размеров человека – птица.
Каменный кулак великана стремительно перехватил ее и припечатал к земле. Огромные крылья пару раз распрямились, затряслись и опустились. Из-под каменных пальцев засочилась кровь.
Я была так ошарашена, что не могла пошевелиться. Ашарес подскочил ко мне, внимательно оглядывая и убеждаясь, что я цела. Из его груди вырвался вздох облегчения.
– … он бы убил меня, если бы… – и умолк, встречая мой хмурый взгляд.
– Убил бы, если бы его игрушка сломалась? – спросила я, оттолкнула от себя Ашареса и поднялась, бросив взгляд туда, где лежала птица.
Она могла унести меня прочь, такой большой она была. Неужели Дерион пытался украсть меня у Акара?
– Значит, горный дух убивает волков Дериона, пока ты развлекаешь меня, так? – спросила я. – Этот великан здесь, чтобы слуги Дериона меня не выкрали?
– Я не должен был вести вас сюда, – склонил голову бессмертный. – Пойдемте внутрь, здесь опасно.
– Я хочу увидеть Акара, – сказала я твердо. – Они убивают друг друга из-за меня. Это глупо.
Что, если и Ха-шиир здесь. Что, если он пострадает? Я даже думать об этом не хочу.
– Мне не велено беспокоить хозяина, – спокойно, но строго сказал Ашарес. – Он предупредил меня, что вы можете проявить своеволие. Он приказал исполнять любые ваши желания, кроме нескольких: вам запрещено беспокоить его, вам запрещено покидать дворец. Все остальное, как и я – в вашем распоряжении, – и он снова поклонился.
И снова мы бродили по дворцу, пока не оказались в библиотеке на самой вершине горы. Панорамные окна дарили этому месту столько свежего горного воздуха и золотистого света, что я не поверила глазам. Пожалуй, это было одно из самых прекрасных мест Железного дворца. Отполированный пол и стены, стеллажи из мрамора и самые настоящие бумажные книги, покрытые пылью.
– Они такие старые, – разочарованно протянула я, когда хотела коснуться пожухлого корешка одной из книг, – боюсь, прочесть что-либо невозможно.
– Лесной король мог бы вернуть им первозданный вид, – сухо отметил Ашарес. – Но, разумеется, не станет.
– Духи Зазеркалья могли бы перестать воевать, – произнесла я. – Но они ненавидят друг друга. Ненавидели и раньше, до меня. Из-за Эморы. Но теперь ее нет, они нуждаются друг в друге, но ведут себя, как обиженные мальчишки.
– Отдайте предпочтение моего господину, и все закончится, – спокойно сказал Ашарес. – Пока вы противитесь, между ними вечно будут склоки. Дело в том, что мой повелитель не потерпит отказ. Таков он есть. Но Дерион примет ваше решение, потому что насилие претит его природе.
– Ты упустил из вида еще кое-кого, – сказала я, прогуливаясь вдоль рядов и слушая звонкое эхо своего голоса. – Ха-шиир. Я уверена, он что-нибудь придумает, – и улыбнулась, вспоминая, каким он может быть принципиальным. – Драгманцы – упрямый народ.
– Во дворце есть оружейная, госпожа, – произнес Ашарес, видя, что я мрачнею, погружаясь в раздумья. – И тренировочные площадки. Мой повелитель каждый день тренируется, оттачивая свои умения. Он сказал, что вы, возможно, захотите выпустить пар.
– Так и сказал? – мрачно рассмеялась я.
Неужели знал, что все увиденное до зубовного скрежета разозлит меня?
– Именно так.
Дворец был такой большой, что без помощи Ашареса я бы блуждала тут годами.
В оружейной было много стали и всяческого оружия: боевые мечи, кинжалы, ножи и топоры, всякие штуки, которым я даже не знала названия, доспехи и латы, шлемы, кольчуги и арбалеты…
– Невероятно, – сухо вымолвила я, когда мы с Ашаресом брели вдоль стоек.
– Хотите себе что-нибудь из этого? – спросил бессмертный. – Повелитель сказал, что вам обязательно что-то приглянется.
– Он решил подарить мне оружие? – возвела я глаза к потолку. – Очень мило.
Я выбрала кинжал из черной стали почти наугад, но Ашарес не скрыл улыбку.
– Хороший выбор, – сказал он. – Сейчас подберем вам ножны.
Теперь я была вооружена, и даже могла попробовать сбежать.
Усмехнулась собственным мыслям.
Даже имея целый арсенал, мне не одолеть Акара. И, кажется, так просто не сбежать от него.
Когда мы оказались на тренировочном полигоне, я поежилась, почесывая плечо. Видимо, Акар крушил здесь все, что попадалось под руку – здесь валялись осколки каменных великанов.
– Моему повелителю требуются достойные соперники. К сожалению, его воины слишком слабы, он с легкостью их побеждает.
– Н-да, – я толкнула ногой один из осколков, и он зажужжал.
– Камни никогда не умирают полностью, – пояснил Ашарес. – Светоч может зажечь их снова.
Мы какое-то время побродили по площадке. Я даже попробовала пару раз метнуть кинжал в мишень – оба раза промазала.
– Я думаю, вам пора пообедать, – тактично напомнил Ашарес. – Повелитель уточнил у меня, сколько раз вам положено есть, и я уверил его, что вы должны есть столько, сколько вам нужно, но не меньше трех раз за день.
– То есть он уточнял правила по содержанию своего нового питомца? – с легким раздражением спросила я.
– Он мало знает о людях. О девах еще меньше. Боюсь, о многом вам придется рассказать ему самой, иначе он может вам навредить, неосознанно. Вы ведь вовсе не богиня, а мой господин сотворен из камня.
Знал бы бессмертный, что все, что я хочу рассказать Акару – как сильно ненавижу его!
– Вам нужно подробно с ним все обсудить, – настаивал Ашарес. – Вы станете его женщиной, и он должен понимать, как с вами обращаться.
Возникшее на моем лице выражение заставило бессмертного умолкнуть.
Массивный стол из черного камня, на отполированной столешнице которого мерцали золотые прожилки, был заставлен угощением, и я внезапно осознала, насколько сильно проголодалась. К сожалению, аппетита почти не было – отсутствие Акара заставляло меня нервничать. Возможно, именно сейчас он пытается кого-то убить.
– Откуда здесь ягоды? – удивилась я, разглядывая еду на столе.
Ашарес любезно отодвинул мне стул.
– Из Черного леса короля, конечно. Это его подношение к вашему столу. Сначала повелитель хотел отказаться, но затем решил, что вам эта еда может быть полезна.
Я села за стол, взмахивая салфеткой, и удивленно приподняла бровь.
– Лесной король принес мне еду?
– Конечно, – кивнул Ашарес, вытянувшись у моего левого плеча. – Теперь духи Зазеркалья сделают все, чтобы вы ни в чем не нуждались.
Все, кроме перемирия, конечно.
– Сколько здесь еще таких как ты, бессмертных?
– Трое.
Стоило ли их бессмертие того, чего они здесь лишились?
Я съела ровно столько, сколько нужно, чтобы утолить голод.
– Если вам захочется, многие комнаты дворца можно восстановить. Мой повелитель больше не тронет и камня, если вам не по нраву эти руины. Пожалуй, уже давно пора привести здесь все в порядок, но раньше не было повода, – произнес Ашарес, когда я скучающе скребла вилкой тарелку. – Теперь я надеюсь, все изменится.
Я бы не рассчитывала.
Напряженно обдумывая, как украсть Светоч и сбежать, фоном слушая болтовню Ашареса, я не заметила, как в столовую вошел Акар. Пока он не положил свою прохладную ладонь мне на плечо, подойдя со спины, я пребывала в полнейшей задумчивости. Теперь же содрогнулась, резко повернулась и подняла голову, разглядывая горного духа.
В горах он обретал истинную свою силу и мог по праву считаться самым великолепным мужчиной в Зазеркалье.
– Моя гостья хорошо вела себя, Ашарес? – спросил он у бессмертного, который тотчас опустился на колени и склонил голову.
– Великая госпожа была очень послушна.
Я столкнула руку Акара со своего плеча и отвернулась, пытаясь выкинуть из головы то, что так резко бросилось в глаза – Акар был безумно красив.
– Вижу, ты лжешь, – с усмешкой сказал он, – она никогда не бывает послушной.
Я намеренно на него не смотрела и не знала, что он делает, но, судя по шагам, ходит вдоль стола.
– Она поела? – спрашивает не у меня, у бессмертного.
– Да.
– Достаточно? Ей понравилось?
– Да, мой повелитель.
Возникла пауза. Я почувствовала, что Акар пытливо разглядывает меня.
– Она что-то выбрала для себя в оружейной?
– Да, короткий кинжал.
– Ты сказал ей, что ранить меня им невозможно?
– Мой повелитель, – голос бессмертного наполнился недоумением, – ваша избранница никогда не посмеет направить оружие в вашу сторону!
– Разумеется, нет, – сквозь улыбку произнес Акар.
Он приподнял кубок и заглянул в него, затем поднес к губам и сделал осторожный глоток.
Вот теперь я не могла не смотреть на него. Смотрела во все глаза, еще как! Ведь я точно знала, что еда ему не нужна.
Ашарес тоже раскрыл от удивления рот, кажется, за последние пару тысячелетий он не испытывал большего изумления.
– Странный вкус, – произнес Акар. – Сладкий.
О, Тангор! Он способен чувствовать!
Это так поражает меня, что от изумления я восклицаю:
– Ты чувствуешь вкус еды?
Он не отвечает, но смотрит на меня насмешливо.
– Что еще ты чувствуешь? Горячее и холодное? Боль? Боль ты тоже чувствуешь, так ведь? Как и человек!
Бессмертный опускается ниже, пряча лицо, замирает, будто говорить о чувствах Акара – это не просто некрасиво, это смертельно опасно.
– Ашарес, оставь нас, – спокойно говорит Акар и молча дожидается исполнения этого приказа.
Когда мы остаемся одни, и Акар заходит мне за спину, кладет обе ладони мне на плечи, я замираю и почти не дышу. Он склоняется к моему уху:
– Да, мне бывает больно, маленькая дева, – его голос такой тихий, проникнутый обидой и раздражением, что меня начинает потряхивать от страха, – но не тогда, когда Дерион режет своими когтями или его волки рвут мое тело, нет… мне больно, когда ты раз за разом отвергаешь меня.
Я сглатываю и тянусь к кубку, который только что поставил Акар, приникаю и судорожно делаю глотки ягодного морса, пока не допиваю все полностью.
Акар невесомо касается моих волос, погружает в них пальцы. Я точно знаю, что мои волосы ему очень нравятся.
– Я запретила тебе… – когда говорю это, его рука замирает, – гм… прикасаться ко мне без разрешения.
Он перекидывает волосы мне через одно плечо и проводит пальцами по шее. Очень нежно. Как любовник. Словно между нами нет никаких преград и все приличия давно стерты.
– Запретила? – тихо смеется. – Мне?
Я безмолвно вынимаю кинжал из ножен.
– Не потому ли ты подарил мне это? – и поворачиваюсь на стуле. – Это, наверняка, придаст веса моему слову.
Он обхватывает мое запястье, слегка сжимает и без проблем забирает кинжал. Я при этом совершенно ничего не могу сделать и тяну почти оскорбленно:
– Я просто не ожидала… Я, вообще-то, умею…
Акар снова смеется, и мне неожиданно нравится его смех, потому что в нем нет ни злости, ни прежней язвительности.
– Может, покажешь как-нибудь, что именно ты умеешь, Тея?
– Угу.
Он возвращает мне кинжал.
– Его лезвие закалено в моей кузнице.
– От кого мне им защищаться? Ты – единственное зло во всем этом мире.
– … – Акар ругается: – Мне кажется, ты несколько ко мне предвзята. Я подарил его, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. Ты можешь доверять мне.
– Гм… – щуру глаза. – Интересно, но – нет.
– А кому можешь?
Он не строит предположений, не спрашивает: «Дериону? Борогану? Драгманцу?» И в эту секунду мне кажется, что никому. В полной мере – ни единой душе. Разве, что той, что спрятана в кулоне кальбена, ибо мы с ней связаны с самого детства, и последнее время она полностью покорна, хоть и очень сильна.
– Себе.
– И что же мне сделать, чтобы заслужить твое доверие? Отпустить?
– Помочь в одном важном вопросе.
– Отыскать выход из Зазеркалья? – его взгляд мрачнеет.
– Понять, кем была душа, которую я ношу с собой.
Я чувствую, как рэйкон во мне проснулся и задрожал, но не от страха, а от предвкушения, будто он сам не знал, кем был, и теперь волновался, желая услышать ответ Акара.
Тот медлил.
Снова прикоснулся к моим волосам безо всякого разрешения и наклонился к моему уху:
– Я весь день рубил псов Дериона, – услышала я его хриплый шепот, – пока от них не осталось одно лишь кровавое месиво. Я был так зол, что хотел свернуть шею лесного короля голыми руками. Я хотел убить и драгманца, о котором ты постоянно думаешь. Я был так зол, когда шел сюда… я проклинал себя за то, что дал тебе время и покорно согласился ждать. Я был так зол, что хотел содрать с тебя одежду и заняться любовью прямо на полу. Еще секунду назад я думал об этом, – я почувствовала его участившееся дыхание на своей щеке: – но теперь я скажу – да. Да. Я сделаю для тебя все, о чем попросишь. Ты еще думаешь, стоит ли доверять мне, Тея?
Я молчала, не смея говорить. Да что там – едва дышала.
Недовольный моим безмолвием, Акар развернул меня к себе вместе со стулом, на котором я сидела. Он наклонился надо мной, отчего его черные волосы упали вперед и коснулись моей щеки.
– Скажи мне, вредина, что еще я должен сделать?
Если только отпустить меня на все четыре стороны.
Будто читая мои мысли, Акар посмотрел упрямо в мои глаза.
– Я все еще пугаю тебя?
Сильнее, чем он мог подумать.
– Чуть меньше, – вру, – а если бы не говорил про кровавое месиво и вовсе бы не пугал.
Он улыбается.
Боги, у него такие длинные ресницы. И радужка такая темная, как кофейная гуща.
Мы смотрим друг на друга.
Кажется, я вижу в глазах Акара муки выбора, и мне остается гадать между чем он выбирает. Может, он все еще думает о том, чтобы содрать с меня одежду?
Он опускается на корточки и приподнимает на ладони мой кулон.
– Пусть душа вернется в него, – говорит, внимательно глядя на камень кальбена. – Ей не место рядом с тобой.
– Хорошо, но… – голос у меня сипит.
Я не могу не смотреть на Акара: на его губы, кажущиеся такими твердыми, на заостренные скулы, на черные волосы, обрамляющие его лицо.
– Назови мне ее имя, – спокойно просит мужчина.
– Это запрещено.
Он вскидывает насмешливый взгляд.
О, всемогущий Тангор, он и так умеет смотреть.
– Мне можно, Тея.
Наверно, он прав. Ведь я сама попросила его о помощи. И что ему будет от этого имени?
– Сирин.
– Сирин, – Акар говорит это тихо и обхватывает камень, сжимает в кулаке.
Я ощущаю, как рэйкон начинает биться и скулить от боли, он пытается задержаться в камне, но его выдергивает столь мощно, что я не успеваю даже воспротивиться. И тотчас понимаю – его больше нет со мной.
– Что ты сделал? – почти кричу, наполняясь самой настоящей паникой.
– Тише, – Акар выпускает пустой кулон из пальцев. – Странная душа, – говорит он, глядя куда-то в сторону, точно пытаясь там рассмотреть суть моей зверюги, – здесь есть какая-то связь с ее телом.
Акар вдруг снова смотрит на меня и хмурится.
– Она умерла очень давно. Это душа принадлежала девушке.
Он резко поднялся, наблюдая, как я поперхнулась воздухом.
Кто же ты Сирин, и почему погибла?