Лена Молвь
Лилит
Глава 6. Новый мир
Лилит очень понравилось разговаривать с психологом. Это была толстая тётя с красными волосами. Она задавала очень много вопросов. Лилит с охотой на них отвечала, потому что никогда прежде старшие не разговаривали с ней ласково. А ещё эта тётя попросила Лилит порисовать.
– Ты можешь нарисовать всё, что захочется. Я не буду тебя смущать и выйду на полчасика, а ты тут располагайся. Вот карандаши и фломастеры. Бумага на столе. – Про карандаши Лилит знала. А ещё она дома рисовала красками. Но вот коротенькие цветастые палочки, которые без усилий давали яркие цвета, были для Лилит в новинку.
Когда психолог вышла, Лилит первым делом встала и подошла к большущему зеркалу во всю стену. Теперь, когда ей не запрещали рассматривать своё отражение, она любила подолгу любоваться собой. Лилит дотронулась пальцами до стекла. Её удивляло, как точно и быстро отражение повторяет за ней. Она быстро помахала руками, потом скорчила рожицу. Улыбнувшись себе напоследок, Лилит села за стол, взяла карандаши и бумагу, закрыла глаза и стала рисовать.
– Как дела, Лилит? – Психолог вернулась в тот момент, когда Лилит заканчивала работу. – Почему ты рисуешь с закрытыми глазами?
– Мама говорит, что так лучше чувствуется поток.
– Поток? Какой?
– Священный, – Лилит не нравилось, что её отвлекают от процесса. И вот, сделав последний штрих, она открыла глаза.
– Можно взглянуть? – Психолог встала рядом с Лилит и взяла в руки лист. – Ты молодец! Это…это очень интересно. А кого ты нарисовала?
Лилит пожала плечами. Она и сама не знала, кто этот парень с красными пятнами на лице и чёрными глазами. Он был очень красивым. Лилит нравился его уверенный взгляд, его хитрая ухмылка.
– Я просто рисую и не задумываюсь.
– Хорошо. Я сейчас вернусь.
Психолог забрала рисунок и вышла из комнаты. Она неплотно прикрыла дверь, поэтому Лилит слышала, как психолог с кем-то разговаривала.
– И о чём это говорит? – Спросил неизвестный голос.
– О том, что подсознание девочки глубоко ранено. Её родители много лет издевались над ней, унижали, заставляли делать жуткие вещи.
– И как это всё на ней отразилось? Она не сможет социализироваться?
– Детский мозг быстро адаптируется. Она сильная девочка. Но сейчас её необходимо окружить любовью. И нужно немалое терпение, чтобы обучить её.
– Она не ходила в школу, так? Она умеет читать и писать?
– С ней занимались родители, но их представление об учёбе было несколько иным, чем у нас. Она совершенно не знакома со школьной программой, но читать и писать умеет.
– Хорошо. Мы определим её в школу – интернат. Конечно, в её возрасте об удочерении думать не стоит, два года до совершеннолетия.
– Постарайтесь объяснить учителям и ребятам, что ей нужно внимание и забота. Дети сейчас очень жестокие. Особенно к тем, кто отличается от них.
Лилит несколько дней провела в больничной палате. Её одиночество скрашивал врач, который осматривал её несколько раз в день, и медсестра. Ночью же Лилит оставалась одна. Ей очень не хватало священного ложа, но она придумала, как всё устроить. В палате она сооружала себе возвышение из одеял и подушек, садилась на него и читала молитвы. Их звучание придавало ей сил, только не хватало старших. Ей было непривычно проводить ритуал в одиночестве, но всё же теперь, когда она прошла лабиринт, ей нужно решить следующую загадку. Как пройти сквозь зеркало.
Медсёстры, находившие Лилит по утрам на полу, жалобно смотрели на неё и заставляли спать на кровати. А Лилит не понимала, почему правила резко изменились. Ведь ей нельзя спать на кровати. Она даже попробовала прилечь. Было неудобно и слишком мягко.
– Собирайся, Лилит. За тобой приехали, – сообщила медсестра.
У Лилит не было вещей. Её старое платье выкинули, а взамен выдали новые вещи. От них ничем не пахло. И сами они были странные. Синие узкие штаны. Лилит не видела, чтобы мама или тётя носили штаны. Это полагалось только папе и дедушке. Женщинам же нужно ходить в платье. А ещё Лилит дали, кажется, кроссовки. Вот уж мудрёная обувь с длиннющими верёвочками. И зачем они нужны, когда есть просто галоши. Верёвочки назывались шнурками. Её научили завязывать их в бантик. Но Лилит не понимала, кому нужен этот бантик на ноге. Для красоты, что ли? Так вниз никто не смотрит. А бантик скрылся под штанами.
Ещё раз проехаться в машине было интересно. Теперь она больше знала о мире. Психолог объяснила ей многие вещи. Например, что на свете семь миллиардов людей, это очень, очень много. Что есть разные страны, языки, национальности. Что Земля круглая, а вселенная безгранична. Информации было много, но Лилит всё-всё запоминала.
Машина остановилась возле широкого трёхэтажного здания. Возле него гуляли дети. Они скучковались и с любопытством смотрели на Лилит, выходящую из машины. Дяденька, который вёз её, вручил Лилит большую сумку.
– Держи. Это твои вещи. Всё необходимое тебе купили. Кое-что из одежды и так, по мелочи.
Лилит заметила, как что-то большое и тёмное несётся на неё. Лилит присела на корточки и протянула руки навстречу огромной чёрной собаке с оттопыренными вверх ушами-бабочками. Собака резко затормозила возле Лилит, и, не отводя от неё взгляд, как по команде села на землю.
Девушка в строгом костюме подошла к машине.
– Привет. Ты, наверное, Лилит. Я провожу тебя к нашему директору. Эй, Босс, иди отсюда. Не приставай. – Это было адресовано собаке. – Да ты не бойся. Наш немецкий дог мирный. Какая же ты худенькая. Пойдём!
Машина уехала, а Лилит вошла в огромное здание.
– На первом этаже у нас учебная часть. Тут ты будешь ходить на уроки вместе со своим классом. На втором этаже актовый зал, учительская, кабинет директора и комнаты для воспитателей.
Они остановились возле двери с надписью «директор». Три коротких стука, и разрешительное «войдите», прозвучало в ответ.
Оказавшись в огромном кабинете, Лилит почувствовала себя потерянной. Особенно когда сопровождающая её девушка вышла в коридор, сказав, что подождёт снаружи. За огромным столом сидел дяденька. Вернее, надо говорить мужчина. Это психолог объяснила, что в её возрасте неприлично называть людей тётями и дядями. У сидевшего была чёрная борода, как у папы. А ещё усы. Тёмная растительность на лице прореживалась белыми прядями. А на голове волос было ещё меньше. Круглая плешь сливалась с высоким лбом.
– Так-так. Присаживайся, Лилит.
Она уселась на свободный стул возле стола.
– Я вижу, что ты растеряна. Конечно, такое горе пережить не каждый сможет. Но, мне говорили, что ты сильная и быстро учишься. Конечно, тебе будет нелегко. Придётся догонять ребят по учёбе. Ну, это ничего. Учебный год только начался. Тебе потребуются дополнительные занятия, но мы не можем определить тебя в младший класс, потому что через два года ты будешь совершеннолетняя, так что ты пойдёшь в десятый. Наше учебное заведение берёт над тобой опеку, и я, как представитель школы – интерната, готов всегда прийти на помощь. Кстати, я не представился. Меня зовут Владимир Николаевич Суходоев.
Он протянул руку и улыбнулся. Лилит не понимала, чего он от неё хочет. Она уставилась на его плотно сжатые пальцы, которые нетерпеливо потрясывались в воздухе.
– Мне говорили, что ты плохо социализирована. – Он убрал руку. – Этим займётся воспитатель. А наши девочки тебе помогут обустроиться в комнате и всё покажут. Ну, ступай.
– До свидания. – Лилит вышла из кабинета.
– Всё обсудили? Значит так, на третьем этаже у нас спальные комнаты. Ты будешь жить в девятой.
Пока они поднимались по лестнице, Лилит раздумывала о своей дальнейшей судьбе. Она здесь ненадолго. Через два года она останется одна и никто о ней не позаботиться. Думать о таком было страшно.
– Заходи. Девочки, знакомьтесь. Это Лилит. – Сопровождающая громко сделала это объявление и ушла.
В комнате было шесть кроватей и пять девочек. Все они дружно повернули головы и, замерев, смотрели на Лилит. Она же стояла на пороге, не зная, что ей дальше делать. Наконец, одна из девочек подошла к Лилит.
– Привет. Вон свободное место, – она махнула рукой в угол, где у стены стояла железная пружинная кровать, на которой кульком лежали свернутый матрас и подушка. – Меня зовут Юля.
Юля была выше, чем Лилит и толще раза в два. Она носила прямоугольные очки, а волосы были ярко розового цвета. Лилит не знала, что такой цвет волос бывает. Ещё у Юли была воспалённая кожа на лице. Щёки и лоб были усыпаны красными бугорками.
– А это Вика, Маша, Ира и Оля. – Перечислила Юля, указывая рукой на присутствующих.
Остальные девочки не были так дружелюбны. На вид они были ровесницы Лилит. Или даже старше. Трое из них с опаской поглядывали на Вику. Вика на самом деле выделялась. Среди остальных невзрачных девочек, она выглядела настоящей королевой. На ней почти не было одежды. Только короткая синяя юбка и узкая полоска красной ткани, едва прикрывающая большую грудь. А в пупке блестела какая-то брошка. И как только держится, не падает? А ещё у Вики были красивые чёрные волосы, кончики которых завивались возле обнажённых плеч. Длинная шея была опоясана чёрной кружевной лентой, а черты лица выделялись необычной яркостью. Губы алые, как кровь на простыне, глаза огромные. Над ресницами проведена чёрная полоса.
– Чего уставилась? – Сказала Вика, и Лилит опустила глаза в пол. – Мы вообще-то не любим новеньких, тем более таких.
– Каких? – Тихо спросила Лилит, кладя сумку с вещами на кровать.
– Таких странных. Я слышала про тебя. – Вика подошла к Лилит и, опёршись рукой о стену, преградила путь. – У неё все родственники умерли в один день. Самоубийство. Массовое. Или, может, она их траванула. Сама-то живая осталась. Хотя, это ненадолго. Её же в секте воспитывали. Учили поклоняться дьяволу, так что скоро он приберёт её грешную душу себе, – Вика громко рассмеялась, а остальные девочки со смесью страха и любопытства уставились на Лилит.
– Это правда? – Спросила Юля, когда Вика вышла из комнаты.
Лилит не ответила. Психолог сказала, что если ей, Лилит, не захочется отвечать на какие-то вопросы или разговаривать, то она не обязана это делать. Она начала разбирать свою сумку.
Юлина кровать соседствовала с койкой Лилит, поэтому все действия происходили под неустанным взглядом девочки.
– Сколько тебе лет? – Юля сменила тактику.
– Шестнадцать. А тебе?
– Пятнадцать. В нашей комнате всем по пятнадцать лет, кроме Оли. Ей только через два месяца исполнится. Значит, ты самая старшая из нас. Странно, что тебя в десятый класс определили. Ты должна в одиннадцатом учиться. По возрасту.
– Мне сказали, что я многое не знаю из школьной программы.
– Ты отсталая что ли? Да, ты не обижайся. Просто здесь всяких полно. В основном тут сироты или те, от кого отказались родители. Типа трудные подростки. У меня вот отец бухает, а мать умерла. Его лишили родительских прав. Но здесь даже лучше, чем дома. Кормят нормально и свобода есть. А учиться в интернате легко. Халява.
Юля говорила много. От её бесконечной болтовни Лилит уже не знала куда деваться. Но спасение пришло внезапно.
– Девки, ужин, – прокричала чья-то голова, заглянувшая в комнату.
– Пойдём, я покажу тебе, где столовая. – Пообещала Юля.
Столовая находилась на первом этаже. Это был огромный зал, где тремя шеренгами стояли длинные столы. Пахло очень вкусно. Внутри было полно детей, которые смеялись, громко разговаривали. Лилит даже не подозревала, что в интернате столько людей.
– Сядешь со мной, – сказала Юля и потащила Лилит вперёд. Они дошли до конца зала, где было несколько свободных мест. Юля уселась на табуретку и многозначительно посмотрела на Лилит. Но Лилит не понимала, зачем её приглашают за стол. Это не разрешено.
– Садись. Вот твой ужин, – Юля указала на тарелку, где лежала какая-то белая рассыпчатая крупа и коричневый овал.
Лилит подошла к столу, взяла тарелку. От запаха у неё заурчал желудок. Она осмотрелась и приметила подходящее место. В углу, возле стены.
Лилит встала на четвереньки. Привычным движением она скрутила волосы и убрала их под кофту. На вкус еда казалась необычной. Что-то похожее она ела в больнице. Это было мясо. Лилит узнала его вкус. С ужином она управилась быстро, за пару минут. А когда она подняла голову, то увидела, как сотни глаз ошарашено смотрели на неё.
– Что она делает?
– Совсем чокнутая!
– Вот, дура. Ещё и в моём классе учиться будет.
– Бомжиха! Жрёт с пола как шавка.
Кто-то бросил на пол кусок хлеба. Лилит хотела подобрать, но потом полетели ещё куски.
Чья-то рука схватила Лилит и потащила к выходу.
– Почему ты не села за стол? – Спросила Юля, когда они выбежали из столовой.
– За столом могут сидеть только старшие. Мне нельзя.
– Что за бред?! Это правда? Про секту? Ты жила с сектантами?
– Нет. С мамой, папой, тётей и дедушкой.
– Понятно, – Юля закатила глаза. – После сегодняшнего ужина тебя будут травить. Ладно, прорвёмся. Меня ведь тоже здесь травили, но, рано или поздно им надоест. Ты только поменьше странностей делай.
– Странностей? Каких?
– Ну, любых. Веди себя нормально. Как все. Смотри, что все делают и повторяй.
– Хорошо.
Когда в комнату вернулись остальные девочки, все разговоры велись про Лилит. Какая она дура и что позорит всю комнату. Лилит старалась не слушать. Она ждала ночи. Ведь это было её любимое время, когда начинался ритуал.
Когда воспитательница прошла по комнатам и погасила свет, Лилит поняла, что время пришло. Девочки продолжали разговаривать, а она зашла в туалет, чтобы переодеться в сорочку, в комнате сложила одеяло и подушку на пол, сверху села сама, лицом к стене, закрыла глаза и начала читать молитвы. Она погружалась в таинственный лабиринт, но вдруг что-то резко выдернуло её в реальность. Лилит почувствовала, как что-то мягкое и большое ударило её по затылку.
Глава 7. Визит
– Кто это? Кто такая Лилит? – Спрашивал Миша всю дорогу до дома. Папа молчал. Видимо он жалел о том, что вообще произнёс это имя. И что это вообще за имя такое странное?
Дома же Миша не отставал с расспросами.
– Никто! Никто. Тебя это не касается, – ответил папа, когда они разувались в прихожей.
– Что тут у вас? Где вы оба так долго были? – Мама вышла из кухни, держа в руке стакан с водой.
– Всё в порядке. Девочку, Лизу, до дома довозили, – отозвался папа.
– Точно? Что-то вы странные оба.
– Мам, кто такая Лилит? – Прямо спросил Миша, и тут же раздался звон разбитого стекла. Стакан с водой разлетелся на мелкие осколки.
– Иди к себе! – Строго сказал папа. Казалось, что после вечерних событий папино лицо постарело. Миша ведь был поздним ребёнком, но родителей своих он не стеснялся. Они старались следить за собой. Быть в курсе молодёжных веяний.
Миша хотел поспорить, но решил, что лучше он поступит хитрее. Ему нужно просто подслушать, о чём будут говорить родители.
Дверь в свою комнату он оставил приоткрытой. Родители остались на кухне и что-то тихо обсуждали. Миша расслышал лишь несколько фраз: «она опасна», «мы выполнили обещание», «между ними нет связи», «ему нельзя говорить».
Происходило что-то странное. Миша не любил тайн, ему хотелось ворваться и просто всё узнать, но в этот момент его сотовый телефон зазвонил. Это была Лиза. В машине они успели обменяться номерами.
– Алё. Лиза? Алё! – У Миши возникло нехорошее предчувствие. Телефон тихо всхлипывал.
– Миш, можно я у тебя переночую? Мне больше не к кому идти.
– Что? Да, конечно! Что случилось? – Миша вскочил с кровати и заметался по комнате.
– Я потом расскажу. – Лизин голос зазвучал прерывисто, будто она бежала. – Я уже подхожу к твоему дому.
Она отключились, а через минуту зазвонил домофон. Миша первый подбежал и нажал на кнопку.
– Кто там? – Спросила с кухни мама, но Миша не ответил. В тот момент, когда родители вышли с кухни, на пороге появилась Лиза. Её лицо было в крови, на шее красные полосы, будто её душили. Одежда вся рваная, грязная и заляпанная красными пятнами.
– О, Боже! – Мама прикрыла рот рукой и подбежала к Лизе. – Бедная девочка. Кто это сделал?
– Этот гад? Антон со своей шайкой? – Миша был уверен, что отморозки сделали то, что хотели. У него в голове стучала только одна мысль – убить всех, кто принимал в этом участие. Просто взять нож и…
– Нет, Миш. Это не они. Я в норме, только синяки и губа разбита. – Лиза не врала. Она просто не умела. – Мне нужно одну ночь где-то переждать, пока всё успокоится.
– Дорогая, нужно обратиться в полицию. Тот, кто это сделал должен быть наказан, – заявила мама.
– Не нужно. Он не хотел. Можно мне умыться? – Пока Лиза была в ванной, родители обсуждали, как лучше поступить.
– Нужно снять побои и показать её врачу. Нельзя это так оставлять, – говорила мама.
– Лизе сейчас надо отдохнуть. Оставь её в покое, хотя бы до утра, – папа выглядел уставшим. Было видно, что он не хочет никаких разбирательств, лишь бы добраться до кровати и уснуть.
Миша был с папой согласен. Пусть Лиза отдыхает, а Миша выяснит у неё, что произошло и сам разберётся с обидчиком. Зачем привлекать ментов?
Мама сказала, что уложит Лизу на диване в гостиной. Миша приготовил для девушки свою чистую футболку, полотенце и тапочки.
– Одни косточки, смотреть больно, – схватившись за сердце сказала мама, когда Лиза вышла из ванной. – Пойдём на кухню. Я покормлю тебя.
Лиза не стала отказываться от плотного ужина. Ела она с аппетитом. По маминому лицу было видно, что она жалела Лизу, и наверняка, думала, что Лизу не кормят. А, может, это было правдой.
Папа давно ушёл в спальню, мама осталась на кухне, а Миша сидел в гостиной с Лизой до тех пор, пока она не заснула, что произошло через пять минут после того, как Лизина голова коснулась подушки.
Миша так и не смог добиться от Лизы вразумительного ответа. Она явно покрывала кого-то близкого. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это её отец. Лиза же сама говорила, что тот выпивает. Он единственный родственник, который у неё остался, иначе бы зачем она искала ночлег. Миша решил, что завтра же он пойдёт и набьёт морду пьяному ублюдку. А Лизу нужно спасать. Пусть живёт у него, лишь бы родители не были против.
Миша почти уснул, как дверь в его комнату открылась. Он сел в кровати.
– Прости, не хотела тебя будить, но я не могу уснуть. Сердце колотится и всё время какие-то шорохи слышатся. – Лиза подошла к его кровати. – Может у вас есть снотворное или успокоительное?
– Ты же спала, когда я уходил, – удивился Миша.
– Да, вырубило минут на двадцать. А дальше никак.
– Ты садись, я сейчас за аптечкой сбегаю. – Миша вернулся в комнату, держа в руке коробочку с таблетками. Аптечка хранилась в ванной, но Миша плохо разбирался, какие таблетки от чего.
– Ты найдёшь сама? – Миша вывалил содержимое на кровать.
– Да, спасибо.
Лиза довольно долго швырялась в лекарствах, но всё же ей удалось найти какое-то успокоительное.
– Если тебе страшно, ты можешь спать у меня, – сказал Миша.
Лиза была невероятно нежной. Её кожа пахла чем-то цветочным, а тонкие запястья выглядели крайне беззащитными. Мише захотелось взять её руку. Ощутить, что она настоящая, живая, не кукольная. Лизины пальцы завораживали. Он мог перебирать их вечно.
Лиза откликнулась. Видно, что ей и самой хотелось трогать Мишу. Накаченные мышцы и колючие волосы были полной противоположностью её телу. Всё случилось само собой. Они просто лежали, гладили друг друга, но страсть оказалась настолько сильной, что они не смогли сдержаться. Миша был аккуратен. Его опыт помогал Мише действовать уверенно, но в то же время нежно, ведь для Лизы всё происходило впервые.
Во время близости Миша физически чувствовал, что он перерождается в другого человека. Его прошлая гнилая сущность растворялась, а на её месте росло нечто сильное, светлое и совершенно незнакомое.
Утром Миша слышал, как дверь в его комнату тихо приоткрылась. Он так и не понял, кто из родителей заходил, но за завтраком они ничего не сказали и не спросили по поводу их с Лизой совместной ночевки.
Утром Миша был уже другого мнения о Лизином отце. Сейчас ему казалось, что нужно с несчастным поговорить, нужно спасать его из запоя, класть в больницу, если понадобится. Материально родители Миши помогли бы, он в этом не сомневался.
В тот день был выходной, но Миша не остался дома.
– Ты куда? – Спросила мама.
– Не волнуйся. Я скоро вернусь, мне нужно Лизе помочь, – Лиза же согласно закивала, а мама ошарашенно уставилась на Мишу.
Ну, конечно, он никогда так вежливо не разговаривал с родителями. Ему теперь многое предстоит переосмыслить. Например, как дальше выстраивать общение со своими врагами. Он же не может только кулаками объясняться, но слова до них не доходят.
– Всё. Пришли. – Лиза оторвала его от размышлений.
Знакомая девятиэтажка совсем не изменилась со вчерашнего дня. Ночью Лиза рассказала, что отец избил её, потому что думал, что Лиза стала проституткой. Её вчерашний непотребный вид с порванной одеждой без пуговиц слишком впечатлил отца, и ещё соседка наплела, что на дорогих иномарках только шлюх подвозят, вот папа и разозлился. Он ведь хотел уберечь дочь, но понимал, что бессилен, особенно в пьяном виде. Миша не знал, как разговаривать с человек, много старше его самого, который нуждается в помощи, и в то же время опасен для окружающих.
Лиза жила на четвёртом этаже. Они поднялись пешком, вошли в длинный коридор, где располагалось восемь дверей, одна из которых была приоткрыта. У алкашей принято не запирать двери?
– Пап? – Лиза была встревожена. Она влетела в квартиру, и Миша последовал за ней. – Вы кто?
Из комнаты показалась женщина явно не славянской наружности. Она была похожа на ту, что Миша видел недавно в паре со старикашкой. Но вот та же самая это дама или другая, Миша сказать не мог. Уж очень они между собой похожи, эти азиаты.
Женщина направилась к выходу. Она не произнесла ни слова, но чувствовала себя очень уверенно. Она посмотрела на Мишу, уделив должное внимание его лицу. Что она там столько времени высматривала, если его уродство пропало? Обычно так на него пялились, когда бордовые пятна были на месте.
Лизу же она удостоила быстрым взглядом, задержав его лишь на Лизиной юбке. А чего она так вылупилась? Лиза ещё вечером юбку застирала и подшила порванное, так что сейчас ничего не было видно.
Узкоглазая женщина вышла из квартиры. Миша так растерялся, что просто стоял и смотрел, а Лиза бросилась в комнату.
– Пап! Что с тобой?
На полу лежал мужчина. На нём были только вытянутые трусы и шнурочек с крестиком на шее.
– Он живой? Миш! Надо вызывать скорую, – в голосе Лизы чувствовалась паника, но, тем не менее, она смогла взять себя в руки и мыслить рационально. – Я слышу, как он дышит. Это хорошо. И тело тёплое, а руки так вообще горячие.
– Может, он просто напился и отрубился? – Предположил Миша.
– Возможно, но что это была за тётка?
– Посмотри, ничего не пропало?
– У нас нечего красть. Денег и ценностей нет.
– Может антиквариат, какой?
– Ты что? У нас почти вся мебель самодельная. Папа сколотил. Надо было её задержать, но я как-то не сообразила. Ладно, ты позвонил в скорую?
Врачи приехали нескоро. Они вообще на такие вызовы, где пострадавший человек, возможно, находится в алкогольном опьянении, приезжать не торопятся. Лизиного папу всё-таки забрали в больницу. По всем признакам, у него было отравление, но от чего конкретно, было неясно.
Лиза осталась в квартире, а Миша вернулся домой. Его приход никто не заметил, потому что родители слишком увлечённо разговаривали в спальне. Миша сел на банкетку в прихожей и просто слушал всё, что долетало до него.
– Ты всё это время следила за её судьбой? И даже мне не сказала!
– Мне это не приносило удовольствия, просто я хотела убедиться, что она под контролем, и что наш сын в безопасности.
– Да, брось! Лилит всего лишь ребёнок, она бы не смогла…
– Просто ты привязался к ней за те три месяца. Жаль, что ты так и не принял всерьёз всё, что я тебе сказала.
– Я верю, верю тебе, но, ты преувеличиваешь. Она не может сделать что-то…
– О, дорогой мой, ты ошибаешься. Её воспитывала секта, а эти люди добиваются своего, надеюсь, ты помнишь. Так что Юко не было смысла мне врать. Это отродье дьявола, которое они создали.
– Вообще-то, Лилит – в первую очередь человек, и её родила ты.
Миша медленно поднял голову. Родила? У него что, есть сестра? Миша подошёл к родительской спальне и открыл дверь.
