Елена Рейн
Сбежавшая жена дракона
Часть I
Глава 1
Гильдорг, гильдия черных драконов
23 года назад
Прекрасная черноволосая женщина с нежными чертами лица сидела на кровати и с ужасом смотрела на вошедших в комнату мужчин. Полчаса назад она родила на свет маленькую черноволосую доченьку, и сейчас крепко прижимала ее к груди, боясь приговора мужа.
– Подтвердите или опровергните слова знахарки, – рявкнул Вердарф, стараясь не смотреть в глаза жены, зная, что в них будут мольба и ненависть.
Ниналия сильнее прижала к груди спящую дочь и тихо прошептала:
– Нет.
– Ниналия! – грозно сказал повелитель черных драконов. – Если ее драконица слаба, то это будет позором на нашу династию.
– Нет, пожалуйста. Это моя дочь! – срываясь на крик, произнесла женщина.
– Это не тебе решать!
– Она наша дочь! – со слезами на глазах напомнила драконица. – Она не виновата ни в чем.
– Наша раса не прощает слабости. Мы признаем только силу и мощь, – категорично заявил мужчина.
– Пожалуйста, – шептала женщина, не веря, что Вердарф сможет отказаться от своей дочери. – Я не отдам ее в приют.
Мужчина промолчал. Жене не стоит говорить, что он не может оставить девочку в живых. Если кто-нибудь узнает о существовании слабой наследницы, то будет бунт, а значит, и кровь, чего ему совсем не хотелось. Этот ребенок не должен жить.
Вердарф посмотрел на уставшую, но прекрасную женщину, решив, что она только расцветает и подарит ему еще наследников, сильных, как Конер. А это слабое недоразумение… со временем забудется.
– Проверяй, – процедил жестокий мужчина никтроту, и тот дрожащими руками потянулся к маленькой девочке.
– Можно, я посмотрю? А потом сразу же отдам.
Женщина с ненавистью посмотрела на старика и прошипела:
– Если нужно, так смотри.
– Хорошо, – уважительно ответил седой мужчина и, положив руку на лоб девочки, стал проверять ее чистой магией. Когда он закончил, погладил девочку по голове, искренне сожалея о ее будущей участи.
– Драконица очень слабая, – вынес свой приговор маг, и, закрыв глаза, спросил. – Я могу идти?
– Да, – грозно сказал властелин, смотря со злостью на свою непокорную жену.
Старик посмотрел на черную драконицу, видя в ее глазах ужас и лютую ненависть к мужу и к нему. Никтрот понимал, что она его презирает и проклинает, ведь он всегда безукоризненно выполнял приказы своего повелителя и нанимателя.
Молодая женщина, насильно выданная замуж, только благодаря ему и его целительной магии родила двоих детей. Ниналия не была истинной парой жестокого мужчины и не смогла бы добровольно подарить ему наследников. Но… это – их дела… и маг потихоньку вышел из покоев жены властелина гильдии черных драконов.
Вердарф скрипнул зубами и сделал шаг к жене, но Ниналия, крепко прижав малышку, отодвинулась дальше на огромной кровати.
– Не подходи, – с мольбой прошептала она.
– Ты же знаешь, что я сделаю по-своему, – невозмутимо и безразлично произнес мужчина.
– Отдай ее мне! Скажи всем, что хочешь, лишь бы она была со мной.
– Нет.
– Ты забрал у меня сына, – в гневе крикнула драконица.
– Я не забирал, ты видишь его.
– Бред. Я не могу прижать свою кровинку и сказать, что я его люблю!
– Ты можешь сделать – из него слабака, а мне нужен безжалостный бескомпромиссный наследник.
– Он мой сын, а я вижу его только в столовой. Или издалека, когда он тренируется, а ему всего семь лет, – негодующе шипела женщина, качая малышку, проснувшуюся от громкого разговора родителей.
– Он воин и дракон. Конер будет самым сильным и могущественным властелином. Никто не посмеет посягнуть на наше правление гильдией черных драконов. И здесь нет места для этого… создания, – презрительно выдавил повелитель.
– Это моя дочь! И мне все равно, что она слабенькая. Она моя! – с бешенством зарычала драконица, прекрасно зная, как эта сволочь не любит, когда с ним так разговаривают. Но сейчас… не могла по-другому.
– Ниналия! – грозно рявкнул он.
– Пожалуйста, не забирай ее. Умоляю! – уже спокойнее сказала женщина, боясь, что он вновь поднимет на нее руку.
– Я не могу не забрать, – разочарованно произнес дракон, не чувствуя сожаления, только огорчение, что жена родила ему слабого ребенка. – Ты, скажи спасибо, что я не зол на тебя за потраченные девять месяцев, три из которых к тебе нельзя было подходить.
– А в чем огорчение? Продажные женщины были рады помочь тебе, – равнодушно парировала Ниналия.
– Я хотел только тебя, – прорычал он. – А ты вынашивала ЭТО.
Черная драконица оскалилась:
– Она не это, а моя дочь! И как ты смеешь мне что-то высказывать? Ты со своим магом насильно удержали твое семя во мне, не имея на это право. И ты хотел без последствий? Еще смеешь мне высказывать?
– Конер…
– Моя драконица с каждым разом сильнее сопротивляется этой магии, вот и последствия.
– Я хочу еще наследников, – уверенно сказал Вердарф.
– А я нет! – выкрикнула женщина, дрожащими руками прижимая к себе дочь.
– Твое мнение не имеет значения. Ты – женщина, и твой удел согревать мою постель и дарить сильных детей.
– Как же я тебя ненавижу, – прохрипела Ниналия, не сдерживая горьких слез. – Ненавижу каждой частичкой своего тела.
– Главное, что я хочу тебя, а остальное… неважно. Отдай мне ребенка. Сейчас же! – свирепо зарычал дракон.
– Нет, – резко ответила женщина.
– Не заставляй причинять тебе боль, – снисходительно произнес повелитель.
– Если ты заберешь ее, я убью себя. Клянусь Туранами.
– Ты…
– Я все сказала, выбирай.
– А как же сын? – мужчина бил по слабому месту и Ниналия это понимала.
– Я не могу даже обнять и поцеловать собственного ребенка! А дальше будет только хуже…
– Ниналия…
– Я убью себя, – глядя в глаза, сказала драконица. – И не сомневайся даже.
Вердарф посмотрел на жену и, увидев в ее глазах обреченность, решил пойти на хитрость. А завтра с утра… он заберет ребенка.
– Хорошо, пусть будет с тобой. Но с завтрашнего дня все, как обычно, и ты посещаешь столовую, улыбаешься… но ничтожного ребенка оставляешь здесь.
Ниналия закусила губу, понимая, что муж лжет, сделала благодарный вид и, потупив глаза, прошептала:
– Спасибо. Спасибо, повелитель. Да, я сделаю все, как ты скажешь.
Мужчина ухмыльнулся, радуясь ее покорности, а через время ему покорится и ее божественное тело:
– И сегодня… Конер зайдет к тебе на несколько минут. Но если он мне скажет, что ты пыталась с ним ласкаться, вернемся к прежним отношениям.
Ниналия закрыла глаза от счастья, чтобы не выдать настоящих эмоций, и, взяв себя в руки, пролепетала:
– Спасибо! Ты очень добр. Я не буду с Конером ласкаться, дай только увидеть и поговорить.
– Хорошо, но помни о моей доброте, – великодушно произнес он.
Женщина устало кивнула, и мужчина, переборов желание прикоснуться к ней, молча вышел.
После его ухода женщина, затаив дыхание, выжидала время, прислушиваясь к звукам в коридоре. Осталось вытерпеть еще одного нежеланного посетителя, и она сможет сделать вызов на крови. Посмотрела на крошечную дочь и, улыбнувшись малышке самой счастливой улыбкой, стала кормить грудью.
Открылась дверь. В комнату вошла темноволосая высокая женщина, Гарана, знахарка и колдунья в одном лице, возможно, и больше, если судить по ее черным злым глазам и тому, как к ней прислушивается Вердарф. Ниналия так ненавидела эту женщину, что с радостью бы пожелала ей встретиться с кардиналами – судьями мира Гильдорг. Красные драконы уничтожали ведьм и всех, кто нарушал порядки и правила свода законов.
Драконица следила за женщиной из-под опущенных ресниц, а потом тихо спросила:
– Зачем ты сказала ему? Я тебя умоляла…
Гарана скривила лицо и, повернувшись к ней, ядовито процедила:
– Он мой повелитель, и я не желаю его обманывать.
– Ложь, ты не оборотень. Так зачем?
Знахарка усмехнулась и, с превосходством посмотрев на нее, сказала:
– Потому что я ненавижу слабость, а она, – и женщина показала на малышку, – не имеет права жить.
– Не имеют права жить ведьмы, чего и тебе желаю, – прошипела Ниналия.
– А ты докажи, что я переступила грань недозволенного, – противно смеясь, предложила колдунья.
– Твой час придет, Гарана. И что, обрадовалась его решению? – с презрением спросила Ниналия.
– Да, черные драконы – очень сильная раса, и они так боятся испортить свою кровь, что уничтожают любое появление слабости. Поэтому судьба девочки предрешена. Она не должна жить.
– Жить? Детей… – возмутилась Ниналия.
– Твой муж – владыка, он не позволит, чтобы позор лег на его правление. Даже не рассчитывай видеться с дочерью в приюте, что бы он тебе ни говорил. И сбежать не пробуй, я лично все проверила. Комната сдерживает магию.
Ниналия посмотрела на спящее крохотное создание, и в груди от ноющей боли сжалось сердце, не давая нормально дышать. Она повернула голову к колдунье и очень тихо прошептала:
– Я чувствую, что ты в восторге… Хотя, было бы глупостью ждать от тебя другого?
Злая женщина повернулась к жене властелина черных драконов. На ее лицо легла черная тень. Не сдержав себя, Гарана прошипела:
– Ты – никто, только для постели, пока он тебя хочет. А со мной он считается и уважает, преданно слушает, и я сделаю его сильнее.
– Тварь… – выдохнула Ниналия.
Женщина презрительно фыркнула в ответ:
– Советую рот держать закрытым, а то и ты вслед за дочерью пойдешь.
Сказав это, она провела рукой по камням у свечей и вышла из спальни. Ниналия закрыла глаза и еще раз прокляла Гильдорг – жестокий и суровый мир, где совместно существовали оборотни и никтроты.
От их связи появлялись полукровки, которых называли нирами. Ниры, как правило, выглядели оборотнями или никтротами, но с магическими дарами и слабой сущностью второго родителя, смотря, чьи гены быстрее проецировались в зарождавшуюся жизнь.
Никтроты – это люди с сильными магическими способностями. У каждого из них свои индивидуальные возможности и только один дар, в редких случаях – два. Естественно, они не могли превращаться, как оборотни.
Населяли этот мир три вида оборотней: драконы, гиборги и мутари.
Драконы подразделялись на три гильдии: красные, золотые и черные. Черные драконы являлись необщительной расой. Они были хорошо развиты физически в звериной форме, но у них отсутствовали магические способности, только превращения с одеждой, и это было дано вместе с сущностью. Держались черные обособленно от всех существ, населявших Гильдорг. Главное для них – сила их сущности, которая почти не уступала красным хищникам. Черные драконы поражали своими размерами: громадные, мощные. Но без капли магии. Еще стоит отметить, если в гильдии находились оборотни со слабым зверем, то их изгоняли, а если появлялся такой младенец, то его незамедлительно направляли в приют.
Золотые драконы имели могучего зверя и являлись элитой среди гильдий, так как они обладали сильными магическими дарами, что давало им преимущество перед черными и уравнивало с красными. Драконы из правящей династии имели несколько важных способностей, которые они держали в секрете. В смешанных городках вдали от гильдий золотые драконы выделялись образованностью и умом, занимая высшие руководящие должности.
Третьи, красные драконы, самые хищные, ловкие, жестокие. Грозные охотники, проявлявшие себя только в военном искусстве. Высшие оборотни имели несколько сильных, мощных магических даров. В бою им не было равных, поэтому почти изначально после проклятия красные оборотни стали судьями над всеми гильдиями, независимо от вида.
Гиборги, находясь в боевой трансформации, представляли собой огромных животных, похожих на медведей, но значительно превышали их в массе, силе и размерах. В сущности зверей они имели рост выше трех метров и двигались на двух лапах. В основном жили обособленно в лесах, не подпуская никого к себе.
Мутари походили на огромных носорогов, так же, как и гиборги, имели огромные размеры. Они обитали в скалистых местностях. Для красных кардиналов мутари являлись вечными правонарушителями, что впоследствии привело их к взаимной ненависти. Но судьи за столько столетий не смогли пойти против законов, действуя четко по правилам, а мутари отвечали за нарушения по законам, прекрасно изучив каждое возможное наказание, провоцируя на столкновение.
Поверхность планеты Гильдорг изобиловала горными цепями и лесными массивами. Огромное количество водных ресурсов делало возможным нормальное существование оборотней. Никтроты и ниры выживали благодаря магии. Это был суровый мир для свирепых оборотней, где главенствовали драконы.
Женщина отрешилась от своих дум и положила ребенка в кроватку. Осторожно встала на ноги, чувствуя сильную боль после родов, которую знахарка не убрала, преследуя свои мерзкие цели. Но жаловаться на эту тварь Ниналия и не думала. Давно поняла, что это бесполезно.
Взяв нож и свечу, она села на пол, а потом сделала сильный порез на ноге. Кровь тонкой ярко-красной струйкой стала капать на пол, образуя скопление. Ниналия стала шептать нужные слова, водя по крови свечей, капая парафином в центр, надеясь, что сила родной крови сможет разбить магию.
Сколько сидела, женщина не представляла, свято надеясь, что та, кого она призывает, услышит и придет, несмотря на обиду и боль, что черной полосой прошла между родными сестрами.
Глава 2
Комната озарилась золотистым светом, и из него вышла красивая женщина с длинными темными волосами, очень похожая на Ниналию, но взгляд ее был темней, как и цвет кожи. Она посмотрела на сидящую женщину, а потом на рану на ее ноге и молча, подойдя, положила руку на бедро. Через несколько секунд рана закрылась.
– Когда делаешь такой порез, смотри, что режешь, чтобы не умереть от призыва, – недовольно отчеканила она, отступая от сестры.
– Розария… – со слезами на глазах прошептала женщина, видя родного человека, которого очень любила.
– Не говори, ее нет! Меня прокляла семья за сильную магию, отказавшись и сдав красным кардиналам, – очень спокойно произнесла отверженная, храня нарывающую боль и обиду в своем сердце.
– Я… ты знаешь, я была против этого решения, – резко ответила Ниналия.
– Знаю… но ты… не пошла со мной.
– Я не могла… мама бы не выдержала потерю двух дочерей, – хрипло выдохнула драконица.
Розария подошла к свечам и, посмотрев на странные камни, недовольно поморщилась:
– Тебя держат в магической клетке? Черные драконы стали пользоваться силой мощных колдуний?
– Гарана…
– О, даже так?! Но неважно. Зачем ты меня вызвала? И сразу к делу… скоро шаринья будет здесь… камни шепчут… и предупреждают.
– Помоги мне скрыться с детьми, – произнесла Ниналия.
– Почему я должна тебе помочь? Почему должна рисковать своей жизнью? – резко спросила Розария.
– Я… мою дочь убьют, из-за того, что она слаба.
– А сын?
– Конер – сильный черный дракон, но я даже не вижу его… меня лишили моего мальчика, – открывая всю боль, прошептала Ниналия, зная, что Розария чувствует все, что сейчас она испытывает. – Умоляю, помоги нам.
Сильная знахарка медленно подошла к резной кроватке и, посмотрев на девочку, со вздохом произнесла:
– Моей силы не хватит на всех… Ты должна выбрать, сестра.
– Но… – тут же прохрипела Ниналия, понимая весь ужас ее слов. – Как?
– Знаю, что это… тяжело. Я даже сомневаюсь, что моих сил хватит на тебя и дочь, но… я попытаюсь. Только скажу честно, я не колдунья, а сильная нира, полукровка, знающая все о знахарстве. И… мой след проследят. Не уверена, что у нас все получится, – честно призналась она.
Потом повернулась в сторону двери:
– Ведьма идет сюда… – и, подняв руки вверх, стала распылять пахучую траву, убирая запах своего присутствия. – Я приду поздней ночью… и ты… должна будешь решиться. Поняла?
Ниналия молча кивнула, сглатывая горькие слезы разочарования в желанных надеждах и ужасаясь последствий своего выбора, который она для себя уже сделала.
Как только сестра исчезла в свечении, дверь распахнулась и в комнату влетела запыхавшаяся Гарана. Она посмотрела на Ниналию, сидящую на полу, а потом обвела взглядом комнату.
– Ты посмела вызвать темную силу? – прищурившись, поинтересовалась колдунья.
– Нет, – честно рявкнула Ниналия, не считая свою сестру темной.
– Но камни…
– Так и задавай вопросы камням, – снисходительно процедила женщина, незаметно вытирая кровь подолом платья.
Гарана проверила черные камни и подошла к жене владыки, стараясь найти порезы на ее теле. Резким движением схватила за руки. Ниналия дала ей убедиться в их чистоте, а потом оттолкнула колдунью.
– Никогда не смей ко мне прикасаться, ведьма, – прошипела рассерженная женщина.
Гарана с ненавистью посмотрела на красивую хозяйку и произнесла:
– Недолго будешь такой гордой, я позабочусь, чтобы ты сломалась. И о твоей никчемной дочери… тоже не забуду.
– Не почерней от натуги, – прорычала драконица, видя, как реагирует ведьма на ее слова.
– Я…
– Что? Нажалуешься? Давай! – выкрикнула Ниналия.
Женщина что-то прошипела про себя и вышла, так и не закрыв дверь. Ниналия тяжело вздохнула и пошла закрывать, но тут почувствовала головокружение и осела на пол, пытаясь правильно дышать. Она знала, что это нормально, особенно, если вместо отдыха после родов только добавлять своему измученному организму дополнительные нагрузки.
Несколько часов понадобилось, чтобы прийти в себя. Ниналия поела в своей комнате, так как не было сил спуститься вниз, ополоснулась в купальне, выложенной белым мрамором, надела атласное голубое платье и стала ждать прихода сына.
Конер вошел тихо, поджав губы, и осмотрел мать придирчивым взглядом, отчего в груди женщины стало невыносимо больно. Ниналия вытянула руку и подозвала его к себе, стараясь сдержаться и не заплакать. Видеть его на расстоянии и не давать свое материнское тепло. Душу рвало так, что она рыдала в свою подушку по ночам, надеясь, что когда-нибудь все изменится. Сколько раз женщина пыталась покорностью и телом смягчить мужа, но все было бесполезно. Конер для отца был не сыном, а наследником, пусть даже с малых лет. И ничего не должно было помешать ему стать отважным воином.
Темноволосый высокий мальчик подошел к матери и спокойным голосом произнес:
– Добрый вечер, мать. Хотел пожелать тебе доброй ночи.
Ниналия сдержала свой порыв обнять его, устало села на кровать и прошептала:
– Конер, сынок. Скажи, ты умеешь хранить тайны?
– Отец… – проронил мальчик, но мать покачала головой и продолжила.
– Без него… Я могу тебе доверить огромную тайну, а ты никому не скажешь о ней?
Конер посмотрел на свою мать, и, не сдержав детского любопытства, хрипло подтвердил:
– Да.
– Тогда то, что я тебе скажу, будет нашей тайной? – с надеждой спросила Ниналия.
Мальчик кивнул и подошел ближе, видя, как мама показывает рукой на кровать. Он минуту сомневался, а потом сел, немного сконфузившись от такого странного поведения.
– Я… хочу рассказать тебе, что у тебя есть маленькая сестренка, – тихо промолвила драконица.
– Нет, папа сказал, она умерла, – тут же бойко возмутился мальчик.
– Он так поступил, потому что Лузария очень слабая девочка и не может жить здесь.
– Но…
– Конер, я понимаю, что ты маленький, – со слезами на глазах прошептала мать. – Но я не могу уйти, не объяснив, почему оставила тебя с твоим отцом.
– Ты хочешь уйти? – с волнением спросил сын.
Ниналия взяла его за руки и, легонько сжав, прохрипела:
– Клянусь Туранами, если бы у меня был другой вариант, я бы все сделала, чтобы ты ушел с нами.
– Но папа…
– Маленький мой… любимый. Сейчас не нужно говорить об этом, так как это бессмысленно. Но если твою крохотную сестренку не увести отсюда, ей не дадут быть с нами.
– Отец ее убьет?! – прошептал мальчик и, видя, как плачет мама, провел по ее щеке пальцем, смазывая слезы. – Я слышал, когда он так говорил, просто не понял, о ком ведется разговор.
– Ты у меня такой умный… Как же я тебя люблю! Мой мальчик! Но Лузария ведь совсем малышка… – еле слышно выдавила женщина и трясущимися руками крепко обняла сына. – Разве можно так с ней?
– Нельзя! – уверенно сказал Конер, прижимаясь к матери.
– И поэтому… мы с ней уйдем… Сынок, прости меня, – шептала она. – Я не знаю, откуда у меня столько сил, чтобы сказать тебе это и оставить с бездушным отцом, но сейчас у меня нет выбора. Нет!
– Не плачь, мама. Я понимаю, хотя не хочу, чтобы вы уходили. Но отец… он… – Конер замолчал, а потом, выдавливая из себя улыбку, спросил: – А можно я посмотрю на нее? Хоть разочек…
Ниналия улыбнулась ему сквозь слезы и повела сына к колыбельке, отодвинутой к окну за колонной, ее даже не было видно. Мальчик с восторгом и любопытством посмотрел на крохотную спящую сестренку и чуть слышно спросил:
– А можно, я к ней прикоснусь?
Ниналия кивнула головой, видя, как боязливо Конер притронулся к плечику сестры, а потом погладил по животику.
– Такая маленькая, – радостно выпалил он.
– Да, – только выдохнула мать.
– Мама… – мальчик решился задать самый главный вопрос.
Женщина тут же повернулась к нему и, опустившись на колени, обняла:
– Да, Конер?
– Я больше никогда тебя не увижу?
– Не знаю, сынок, – честно ответила драконица. На глаза вновь навернулись слезы, и она судорожно выдохнула. – Я даже не уверена, получится ли у меня уйти отсюда.
– Я думаю, получится. И знаешь… я вас найду, обещаю. Найду, когда вырасту. И приведу сюда, – уверенно заявил он, как клятву.
Ниналия закусила губу до крови и тихо пробормотала:
– Я буду только на это и надеяться. Знай, что бы ни произошло, я очень сильно люблю тебя, как и твоя сестра. Только умоляю… не го…
Конер гордо посмотрел ей в глаза и отчеканил:
– Клянусь, я вас не выдам. Хочу, чтобы ты спасла мою сестру.
– Спасибо, – выдохнула Ниналия и в последний раз сильно прижала к себе сына, так как услышала приближающиеся шаги. – И про сестру…
Мальчик поцеловал маму в щеку и, сжав ее руки маленькой, но крепкой ладонью, произнес:
– Пусть вам помогут Тураны, – а потом быстро пошел к выходу из комнаты.
Дверь открылась, и в спальню вошел повелитель черных драконов. Он внимательно посмотрел на жену и, увидев, что она плакала, резко повернулся к сыну:
– Конер, ты расстроил мать?
– Нет, мама плохо себя чувствует.
Вердарф недовольно скривил губы:
– Женщины… слабые создания, хоть и красивые. Что же… можешь идти, сын.
Конер кивнул головой отцу, а потом и матери, и, открыв дверь, стал выходить, не оборачиваясь, но пряча свои эмоции, чего, как правило, в таком малом возрасте, обычные дети делать еще не могут. Как только он ушел, повелитель черных драконов подошел к жене, и, посмотрев на нее голодными глазами, дотронулся до шеи. Потом провел пальцами по нежному безупречному лицу. В ответ на его ласки Ниналия привычно отвернулась.
– Строптивая… Знаешь, я всегда задаю себе вопрос: «Почему именно ты сводишь меня с ума, а не другие?»
– И что же? – процедила драконица, глядя на него огромными красивыми голубыми глазами.
– Я болен тобой, – прорычал дракон. – Но не думай лишнего. Только непонятная невыносимая страсть… с тобой, хотя другие женщины в моей постели очень даже искусны, и выполняют любые мои желания и капризы, в отличие от тебя, но я их так не хочу, как тебя.
Ниналия не ответила, неподвижно глядя на жестокого мужа, которого ненавидела каждой частичкой своей души. И пусть кто-то говорит, что со временем все притупляется и женщины смиряются и даже испытывают чувства к своим мучителям. Но… она к ним не относится. Ниналия с такой яростью презирала мужа за все, что он с ней сделал из-за своей животной похоти. Молодая женщина ежечасно молилась о его смерти, ни капли не жалея о своих надеждах. Вердарф сломал ей жизнь, и с каждым днем ее ненависть только растет.
– Молчишь?! – самодовольно сказал оборотень. – Все равно будет так, как я хочу, моя Ниналия.
Драконица молчала, стараясь не вывести его из себя, чтобы не испортить желанные планы. Мужчина наклонился и впился в ее губы жестким поцелуем, отчего ей захотелось его ударить. Но она только сжимала руки в кулаки и молча стояла, зная, что еще несколько минут… и ему будет плевать, что она только сегодня родила. Поэтому лучше…
Она согнула одну ногу, радуясь, что ее платье позволяет ей это, и, закрыв глаза, стала падать. Сильные руки мужа подхватили ее и мгновенно положили на кровать. Вердарф недовольно пыхтел, видя, что жена слаба.
– Ты… плохо себя чувствуешь?
Молодая женщина кивнула, направляя все свои мысли на расставание с сыном, только это ее сейчас волновало. А Вердарф пусть думает, что хочет.
– Ладно, отдыхай. А завтра… я попрошу мага… излечить тебя полностью.
Ниналия усмехнулась, презирая его корыстную доброту. Целью которой было лишь удовлетворение животных желаний. Женщину нельзя трогать магией после рождения малыша, лечить можно только травами и своим зверем. А если подключается маг, он убивает способность восстанавливаться, чтобы она и ее драконица в дальнейшем смогли сами позаботиться о себе. Но нет, Вердарф все решает через магию… Ну а драконица… заперта внутри… уже много лет. При беременности запрещается превращаться, чтобы не навредить ребенку. С тех пор как она принудительно вышла замуж восемь лет назад, ни разу не превращалась, так как муж опасался, что она попытается скрыться.
Вердарф еще немного постоял у кровати жены, но, так и не дождавшись от нее ни слова, вышел из комнаты.
