Елена Райдос
Безымянный. Созидающий башню: книга III
Глава 7
Громкий хлопок расколол блаженную темноту на тысячу осколков. Эти осколки, подобно рою злых ос, с противным визгом разлетелись во все стороны, и правую щёку Мартина обожгло резкой болью. Похоже, один из осколков саданул его по лицу. Это было, конечно, досадно, но никак не могло послужить достаточно весомым поводом к тому, чтобы покинуть уютное убежище небытия и вернуться в жестокий мир, полный боли и разочарований. Да, бессмертный был несомненно прав, в этом мире для Мартина не имелось подходящего места, смерть была единственным разумным выходом. Яркий свет резанул по его закрытым векам, и прямо в голове юного мизантропа прозвучал легко узнаваемый голос.
– Хватит изображать из себя дохлятину,– в голосе Джарета совсем не слышалось угрозы, скорее, раздражение,– открывай глаза, парень, иначе придётся тебе ещё разок вмазать.
Практически на автомате Мартин отметил отсутствие признаков использования психотехник, но всё-таки от греха подальше счёл за лучшее подчиниться, поскольку перспектива снова испытать боль от весомой пощёчины его совсем не вдохновляла. Он резво поднял веки и тут же упёрся взглядом в насмешливые глаза своего наставника.
– Экзамен ты завалил,– провокатор удовлетворённо кивнул,– бессмертный тебя уделал, как бог черепаху. Полагаю, урок был достаточно наглядным.
Жертва недавнего ментального нападения недовольно поморщился и попытался подняться, однако быстро понял, что торопиться с возвращением в мир живых не стоит. Голова Мартина буквально взорвалась болью, а к горлу подступила тошнота. Джарет подхватил его падающее тело и усадил около лачуги бессмертного, прислонив к стенке.
– На, глотни,– он протянул облажавшемуся магу фляжку с чем-то явно алкогольным,– один глоток, не больше, не то Магистр мне голову отвернёт за спаивание малолетних.
Мартин благодарно кивнул и сделал малюсенький глоточек, но и этого оказалось достаточно, крепкое пойло жидким огнём прокатилось по его пищеводу и заставило закашляться. И всё же лекарство подействовало, голова перестала кружиться, а желудок прекратил попытки совершить революционный переворот. Вместе с улучшением самочувствия к Мартину вернулась способность соображать, и до него начало доходить, что он только что едва ни умер от удушья. Это было невероятно, да просто невозможно, ведь он уже очень давно освоил технику выхода из тела. Собственно, для проявленного существования физическое тело Мартину даже не требовалось, он вполне комфортно ощущал себя, пребывая в эфирном теле. Как же бессмертному удалось убедить Творца в том, что тот смертен?
Остатки внушения ещё, по-видимому, не выветрились из головы Мартина, поэтому он смог отследить крючок, на который его поймал хитрый манипулятор. Главный его посыл заключался в глупой и даже абсурдной мысли, что смерть станет для нервного юноши уютным и безопасным прибежищем, и сострадательный убийца просто делает ему одолжение, отправляя на тот свет. Но это же был полный бред. Как мог будущий Творец повестись на такой идиотский посыл? Однако повёлся, и даже сейчас Мартин в глубине души сожалел, что Джарет не позволил ему уйти.
Впрочем, сказать, что наставник как-то особо рьяно бросился спасать жизнь своего ученика тоже было бы ошибкой. Он явно действовал на грани фола, ещё несколько секунд, и Мартина уже было не спасти. Сам факт, что Джарет позволил испытанию зайти так далеко, выглядел уж больно подозрительно, не иначе это был какой-то трюк. А может быть, испытание было просто розыгрышем, бессмертный был не настоящий, и всем процессом укрощения строптивца управлял сам Джарет? Что ж, сие предположение было не лишено логики и здравого смысла.
– Неужели этот лицедей действительно считает, что я поверю, будто телохранитель Магистра рискнул жизнью приёмного сына своего босса? – мысленно возмутился Мартин. – Он же знает, что мне известно, кто он такой. Да у бессмертного в мозгах прописана неспособность причинить вред члену братства.
Мартину стало ужасно обидно, что он, как последний лох, повёлся на столь примитивную разводку. Вопреки желанию, жгучие слёзы наполнили его глаза, а к горлу подступил шершавый комок. Юному магу едва удалось удержаться от рыданий, да и то только потому, что проявлять слабость перед этим самодовольным и к тому же бездарным актёришкой показалось ему ниже достоинства будущего Творца. Он проиграл это пари, чего уж там, но зачем же было так издеваться? Увы, крыть Мартину было нечем, но по крайней мере, следовало дать понять Джарету, что его афера раскрыта.
– Ну и где прячется твой напарник? – небрежно поинтересовался обличитель. Недоумённый взгляд телохранителя лучше всяких слов сообщил гению дедукции, что где-то в своих рассуждениях тот допустил ошибку. – Где парень, который разыгрывал из себя бессмертного? – уже без прежней уверенности уточнил он.
– Разыгрывал?! – в голосе Джарета прозвучало такое неподдельное удивление, словно он никак не мог поверить своим ушам. – Ты правда решил, что это была такая шутка? Что ж, иди попрощайся с шутником,– он зло сплюнул и махнул рукой куда-то в сторону того места, где несколько минут назад Мартин собирался покинуть мир живых.
Юноша откровенно смутился, поскольку вид Джарета совсем не соответствовал триумфальному завершению весёлого розыгрыша, его лицо посерело, морщины вдруг разом проступили на гладкой лощёной коже, а в глазах был даже не упрёк, а презрение. Мартин кряхтя поднялся на ноги и посмотрел в указанную сторону. От увиденного его буквально отбросило назад на стену лачуги, и он вжался в каменную кладку с такой силой, словно на него давила тяжесть целого мира. Неподвижное тело тёмным пятном резко выделялось на фоне зелёной травы, а кровь, растекшаяся вокруг головы трупа, чем-то напоминала нимб мученика.
– Ты его убил? – едва слышно пролепетал Мартин.
– Нет, дружок, это ты его убил,– в голосе Джарета прозвучала такая ненависть, что его ученик инстинктивно сжался в ожидании удара. – Поздравляю с первым трупом на твоей совести.
Обойдя своего разъярённого наставника по широкой дуге, Мартин на дрожащих ногах поковылял к мёртвому телу и без сил упал рядом с ним на колени. Глаза мертвеца были широко открыты, и в них застыло выражение крайнего удивления, похоже, нападения он совсем не ожидал. Его лицо всё ещё сохраняло выражение строгости и в то же время озабоченности. Именно таким запомнил своего убийцу Мартин, прежде чем тот заставил его лечь на землю. Наверное, если бы не аккуратная круглая дырочка между глаз, да отвратительного вида бурая лужа вокруг его головы, бессмертного можно было бы принять за отдыхающего, а вовсе не за мёртвого.
– Почему ты не вышел из тела? – раздался за спиной Мартина обвиняющий голос Джарета. – Почему ты не оставил мне выбора? Ведь ты знал, что я просто физически не могу позволить тебе умереть. У меня имеется прямой приказ Магистра обеспечивать безопасность его сыну, и нарушение этого приказа для меня равносильно самоубийству.
– Я и сам не знаю, почему не покинул тело,– удручённо покаялся юный маг,– бессмертный каким-то образом заставил меня забыть о моих способностях. Я как будто превратился в беспомощного ребёнка.
– Этого не должно было случиться,– Джарет отрешённо покачал головой. – Зря я поверил твоему бахвальству, был уверен, что смерть уж точно тебе не грозит, тянул до последнего и вмешался, только когда эманации твоего астрального тела совсем исчезли.
– Я умер, да? – голос Мартина прозвучал как-то безучастно, словно это было ему безразлично.
– Твоё сердце не билось чуть больше минуты,– нехотя буркнул Джарет,– не уверен, что это можно назвать смертью. Я могу остановить своё сердце на час и даже дольше, а потом снова запустить, главное, чтобы хватило энергии на поддержание хотя бы минимального фонового кровообращения. Но ты, судя по всему, сам возвращаться не собирался, так что пришлось вернуть тебя насильно.
– Джарет, а что случится, если я всё-таки умру, но не по твоей вине? – Мартин задумчиво рассматривал тело бессмертного и как будто разговаривал с мертвецом, а не со своим наставником. – Ведь всякое может случиться, правда?
– Причина нарушения приказа не имеет значения,– Джарет цедил слова сквозь зубы, словно ему было больно разговаривать. – Если такое случится, сработают установки в моей голове, и я добровольно отправлюсь в орденские подвалы.
– И что с тобой сделают? – вскинулся Мартин.
– Казнят, чего же ещё,– с отвращением бросил телохранитель. – Можешь мне поверить, такой смерти я не пожелал бы даже своему заклятому врагу. Убивать будут долго, так что под конец я буду проклинать тот день, когда родился на свет. Но самое паскудное – это то, что я искренне буду считать себя предателем, а наказание – заслуженным.
– Значит, так это работает,– потрясённый парнишка едва мог ворочать языком,– я даже подумать не мог.
– Всё ещё считаешь, что эти установки – просто намордник для волкодава? – язвительно поинтересовался Джарет. – Или всё-таки удавка на шее? Думаешь, почему бессмертные никогда не отступают и не сдаются? Любой из нас предпочтёт погибнуть при выполнении пусть даже самого абсурдного задания, чем быть казнённым за невыполнение приказа.
– Любого приказа? – Мартин был настолько ошарашен услышанным, что у него сорвался голос, и конец фразы он просипел. – Но ведь не все приказы правильные, люди могут ошибаться.
– Кодекс бессмертных приравнивает невыполнение приказа к предательству,– уже спокойней пояснил Джарет,– а предателей среди бессмертных быть не должно. Впрочем, казни бессмертных случаются очень редко, на моей памяти имел место только один такой случай. Тому парню здорово не повезло, по какой-то причине во время допроса он сподобился сбросить морок установок и осознал, какого свалял дурака. Мой отряд едва успел вмешаться, не уверен, что кандалы сумели бы его удержать. В тот день я впервые имел удовольствие наблюдать страх в глазах Магистра.
– Ты его ненавидишь,– отрешённо пробормотал Мартин. – За что?
– Я не собираюсь это с тобой обсуждать,– Джарет отшил своего подопечного с такой решимостью, что тот аж растерялся, но ненадолго.
– Понятно, почему вас все боятся,– продолжил свои рассуждения Мартин,– бессмертный без этой удавки – это как абсолютное оружие без хозяина.
– Ты тоже обладаешь немалой силой, дружок,– Джарет насмешливо ухмыльнулся,– но становиться чьей-то собственностью что-то не спешишь. И кстати, здешние «дикие» бессмертные – вовсе не монстры, что бы о них ни говорили, они такие же люди, как все остальные жители нашего мира.
– Тогда зачем ты на них охотишься? – тут же возразил Мартин.
– Кажется, ты уже забыл, что я тебе рассказывал про кодекс бессмертных,– Джарет зло сплюнул и отвернулся. – Всё, разговор окончен, отправляйся к своему учителю и договорись об обучении ментальным техникам.
– Я думал, что ты сам будешь меня учить,– Мартин с недоумением уставился на расстроенного телохранителя. – Ты же бессмертный, а значит, владеешь этими техниками.
– Бессмертных этому обучают в раннем детстве,– голос Джарета снова сделался прежним: спокойным и чуточку насмешливым. – У меня эти навыки находятся на уровне рефлексов, как пищеварение. Пользоваться могу, а объяснить, как это работает, нет. Тебе нужен настоящий учитель.
– А если Атан-кей откажется? – засомневался Мартин.
– А ты будь убедительным, найди нужные аргументы,– Джарет смерил своего подопечного снисходительным взглядом. – Меня же ты сумел убедить в своей неуязвимости. Всё, проваливай, вернёшься за мной утром.
Мартин послушно поднялся на ноги, но что-то его остановило. Он чувствовал, что его наставник сейчас не в духе и не расположен отвечать на вопросы, но тот вопрос, на который случайно натолкнул его комментарий Джарета, буквально взорвал парню мозг.
– Джарет, тебе не кажется странным, что «диких» бессмертных так много, хотя Орден ведёт на них охоту? – голос Мартина прозвучал вкрадчиво, но твёрдо. – А в нашей реальности бессмертных почти не осталось. У нас ведь их специально никто не отстреливает?
Реакция Джарета оказалась неожиданной. Наверное, можно было бы ожидать, что тот взбесится из-за настырности малолетнего детектива или просто проигнорирует его вопрос, но вместо этого, телохранитель внезапно сжался, словно его ударили.
– Я угадал,– с ужасом прошептал Мартин,– их намеренно убивают. Но почему? Они же все имеют установки подчинения.
– Нет ничего опасней страха,– Джарет обречённо покачал головой.
– Но не может же Магистр Ордена бояться собственных бессмертных,– неясно, чего было больше в голосе Мартина: возмущения или удивления.
– Может,– Джарет произнёс это слово с таким уверенным видом, словно поставил диагноз. – Никто ведь не знает, что стало со здешним Магистром, он просто исчез. А перед этим все бессмертные каким-то образом получили свободу. Странное совпадение, не находишь?
– Странное,– согласился Мартин,– но при чём тут наши бессмертные?
– Ксантипа пришёл к выводу, что исчезновение здешнего Магистра – это дело рук бессмертных и решил перестраховаться,– Джарет горько усмехнулся. – Наверное, в его решении была определённая логика. Если существует даже малейший риск того, что такое же может случиться в нашей реальности, то проще уничтожить несколько сотен человек, чем копаться в причинах произошедшего. «Дикие» бессмертные тоже обречены,– уверенно заявил он,– но их ещё нужно отловить, а нашим достаточно было просто отдать приказ на самоуничтожение. Вот поэтому их почти совсем не осталось. Ксантипа ещё поступил гуманно, не потребовал, чтобы бессмертные убивали себя сами, организовал специальные рейды расстрельной команды, такие же, как здесь.
В голосе Джарета слышалась такая боль, что Мартин невольно насторожился. Не мог бессмертный, привыкший рисковать своей и чужой жизнью просто по приказу начальства, столь яростно реагировать на, в сущности, рациональное решение Магистра. Разгадка сей странности пришла ему в голову неожиданно, как первая весенняя гроза, и от этой догадки его бросило в холодный пот.
– Это ты командовал рейдами в нашей реальности,– едва слышно прошептал Мартин,– а теперь делаешь то же самое здесь. Джарет, но ведь ты и сам бессмертный, рано или поздно тебя тоже пустят в расход.
– Рано или поздно,– голос телохранителя никак не выдал его чувств, он был спокойным, даже меланхоличным, что ли,– наверное, именно в этом всё дело. Никто не живёт вечно, и уж точно не бессмертные.
– Но погибнуть вот так, бессмысленно,– возмутился Мартин. – Вас ведь не для этого готовили.
– Всё, малец, проваливай,– Джарет небрежно махнул рукой, заканчивая этот странный сеанс вопросов и ответов,– а мне ещё нужно похоронить твоего неудачливого убийцу.
– Я хочу помочь,– в голосе юного мага зазвучал металл, хотя при этом его глаза смотрели на сурового наставника чуть ли не умоляюще. – Пожалуйста, разреши мне остаться, огонь – это моя стихия.
Джарет встретил просьбу своего ученика сначала с раздражением, но потом выражение его лица смягчилось, и на губах даже промелькнула печальная улыбка. Через несколько минут лачуга бессмертного превратилась в пылающий погребальный костёр. Пламя окутало ослепительно сияющим коконом жалкое строение и взвилось высоко в небо. Камни плавились от нестерпимого жара, и казалось, что горел даже воздух. Участники погребального ритуала стояли в двадцати шагах от беснующегося пламени и молча смотрели, как огонь пожирает тело незапланированной жертвы их экспериментов. Один из них выиграл пари, а другому предстояло отрабатывать проигрыш, но сейчас оба они задавали себе один и тот же вопрос: стоило ли это жизни человека?
Глава 8
Ведьма провела ладонью по лбу, посмотрела на разукрасившие её пальцы пятна сажи и брезгливо поджала губки, видимо, осознав, что в данный момент представляет из себя довольно жалкое зрелище. А вот Варда вопросы гигиены сейчас заботили не больше, чем прошлогодний снег. Он был настолько ошарашен самим фактом превращения тощей седой тётки в молодую и довольно привлекательную женщину, что остальные детали её внешнего облика как бы остались за кадром.
– Нарьяна?! – от удивления Вард едва ни поперхнулся. – Но ты же…
– Была старухой,– в чёрных глазах ведьмы сверкнули лукавые искорки, и румянец явственно проступил на пухлых щёчках сквозь налёт копоти. – Что поделаешь, одинокой женщине приходится как-то защищаться от навязчивого внимания вашего брата, а на жалкую уродину вряд ли кто позарится. Но если тебе моя маска нравится больше оригинала, только скажи,– тон Нарьяны был игривым, словно она пыталась флиртовать со своим бывшим клиентом, что прозвучало диким диссонансом на фоне её догорающего дома.
Вард раздражённо поморщился, но решил не строить из себя поборника морали и тупо проигнорировал сие откровенное заигрывание.
– Это ты в него стреляла, или парень угодил под пулю боевика? – деловито поинтересовался он, кивнув в сторону раненого.
– А если и я, так что? – Нарьяна с вызовом глянула на своего спасителя. – Он сам напросился. Какого лешего этот бродяга навёл отряд загонщиков на мой дом? Между прочим, он тоже в меня стрелял, и если бы ни защитный амулет, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
– Эх, жаль, что ты у нас такая меткая,– с наигранным осуждением посетовал Вард,– этот парень мог столько всего мне рассказать, а теперь он вряд ли будет расположен к откровенности.
– Вижу, ты запамятовал о том, что я тебе сказала в нашу прошлую встречу,– а вот в голосе ведьмы осуждение было вовсе не наигранным, она рассердилась не на шутку. – Словам этого дурня верить нельзя, он и сам всей правды не ведает.
– Но ты же сможешь растолковать его слова? – Вард мгновенно почувствовал враждебность Нарьяны и заискивающе улыбнулся, чтобы настроить свою собеседницу на конструктив. – Хотя бы скажи, почему все принимают меня за Магистра Ордена. Я действительно им был?
– Откуда простой ведьме знать такие секреты? – проворчала Нарьяна. – Может, раньше ты и был злодеем, недаром же кто-то сподобился похоронить тебя заживо, но сейчас я не вижу в твоей душе зла.
– Значит, они все ошиблись? – умоляющий взгляд Варда так и впился в лицо ведьмы.
– Или слухи о Магистре не соответствуют действительности,– выдвинула новую версию Нарьяна.
– Благородные рыцари обычно не становятся кровавыми диктаторами, знаешь ли,– Вард обречённо опустил голову. – Похоже, я всё же заслужил свою участь.
– Кем бы ты ни был в прошлом, теперь ты другой человек,– отрезала ведьма,– так что выкинь из головы мысли о своей вине перед бессмертными и лучше подумай о собственной безопасности. Судя по всему, эти парни тебя не жалуют.
– Да этот бессмертный и тебя не особо жаловал,– ехидно парировал Вард,– связал и бросил умирать.
– На мой счёт у него имелись веские основания быть невежливым,– Нарьяна поднялась с земли и принялась отряхиваться,– дело в том, что сначала я попыталась сделать из него жаркое, а стреляла уже потом, когда он начал ломиться в мой дом.
– Не понял,– Вард недоумённо покрутил головой,– ты, что ли, сама сожгла свою дубовую рощу?
– Разве у простых вояк нашлось бы средство, чтобы такое устроить? – ведьма снисходительно хмыкнула и бросила горделивый взгляд в сторону обгоревших стволов. – Этот гадёныш решил, что сможет спрятаться от загонщиков в кроне дерева,– пояснила она свои странные действия. – Я подумала, что удастся его выкурить, не поняла сразу, что это бессмертный,– в голосе ведьмы не слышалось никакого раскаяния, словно уничтожение столетних дубов и покушение на жизнь человека было для неё делом обыденным, так, рутиной.
– И не жалко было уничтожать такую красоту? – подивился Вард. – Можно было просто запереться в доме и переждать.
– От такого запрёшься, как же,– ведьма угрюмо зыркнула в сторону бесчувственного тела. – Да и неважно всё это, мне тут всё одно больше не жить. Я это сразу поняла, как только тебя увидела два года назад.
– Ты уже тогда всё решила,– догадался Вард,– а сейчас просто сжигала мосты. Круто, наверное, всё знать наперёд. Ну и что будет дальше?
– А дальше ты возьмёшь меня за руку и отведёшь в свой дом,– как ни в чём ни бывало распорядилась Нарьяна. – Ты же не бросишь несчастную одинокую женщину пропадать на пепелище?
Сказано это было с нарочитой ноткой кокетства и прозвучало как приглашение к флирту. Увы, старания Нарьяны пропали втуне, Вард не купился на её откровенный пас, скорее, потуги ведьмы разыгрывать перед ним эдакую легкомысленную кокетку вызвали у него отторжение. Однако послать куда подальше женщину, лишившуюся всего своего имущества и даже крыши над головой, у него не хватило духу, тем более, что эта женщина, очевидно, обладала возможностью отплатить невеже сполна, причём весьма своеобразным способом.
– Конечно, можешь пожить у меня,– холодно предложил Вард,– дом большой, места хватит. Только нужно придумать, как тебя представить соседям, чтобы не поползли слухи.
– Как твою жену,– ответ Нарьяны прозвучал столь безапелляционно, что гостеприимный кавалер едва ни поперхнулся от возмущения. – Не кривись,– прикрикнула на него ведьма,– ты ещё не знаешь, какое приданое за мной получишь,– с этими словами она решительно направилась к колодцу. Сдвинув в сторону один из камней в основании колоды, Нарьяна засунула руку в открывшуюся нишу и выудила оттуда довольно большой кожаный мешок. – Вот полюбуйся, муженёк,– ехидно хихикнула бесцеремонная кандидатка в жёны, развязывая тесёмки.
Мешок оказался до половины заполнен золотыми монетами и ещё какими-то маленькими конвертиками на застёжках. Заглянув в один такой конвертик, Вард обнаружил в нём с десяток небольших прозрачных камушков. Он высыпал на ладонь содержимое конвертика, и камушки вспыхнули разноцветными огоньками в лучах солнца.
– Это то, что я думаю? – удивился предполагаемый будущий собственник ведьминого богатства. – В остальных конвертах тоже бриллианты? Да ты у нас, оказывается, богатая невеста, Нарьяна,– Вард весело расхохотался. – Вот уж не думал, что ты сумела столько заработать своими предсказаниями.
– Мне это всё досталось по наследству,– пояснила ведьма и смущённо опустила глаза, словно речь шла о чём-то постыдном. – Тот человек…,– начала она, как бы оправдываясь, но Вард её прервал.
– Не хочу знать, что стало с твоим благодетелем,– он невольно поёжился, вспомнив, что эта дамочка совсем недавно пыталась сжечь человека заживо и даже не постеснялась об этом рассказать. – Я на твоё наследство не претендую, у меня своё имеется.
Тут Вард совершенно не погрешил против правды, денег у него действительно было заныкано больше, чем он мог израсходовать. Кстати, дом в небольшом городке под названием Каламут, куда он пригласил погорелицу, тоже был куплен на то самое наследство. А вот похвастаться тем, что он обошёлся со своим благодетелем лучше, чем Нарьяна со своим, Вард, увы, никак не мог, если не считать того, что Эрин умер быстро. На самом деле он вовсе не собирался грабить своего бывшего работодателя и по совместительству главаря клана Ночных Лисов, просто случайно наткнулся на заначку Эрина, когда пришёл его убивать.
В те времена Орден формально ещё правил, но отдельные наиболее предприимчивые и жадные до власти братья уже начали один за другим покидать своих сюзеренов и организовывать собственные кланы. Ночные Лисы были довольно крупной и удачливой бандой, а потому под крыло Эрина стекались лихие люди со всей округи. Вард нанялся телохранителем к сыну главаря просто от безысходности, ведь нужно же было на что-то жить, не идти же самому на большую дорогу. Его подопечный оказался тем ещё говнюком, похлеще своего папаши, которого даже его подчинённые за глаза звали не иначе, как шакалом, а его отпрыск получил пренебрежительную кличку Эринский щенок.
За те неполные два месяца, что Вард проработал нянькой при нахальном и задиристом щенке, он успел пожалеть о своём решении не менее сотни раз. Парню было чуть больше двадцати, но апломбом и спесью он превосходил даже своего самовлюблённого папашу. Телохранителю приходилось постоянно ввязываться в драки, которые провоцировал этот безмозглый юнец, получая, вместо благодарности, насмешки и пренебрежение. Рано или поздно это должно было закончиться фатально, ну и закончилось.
В сущности, Вард вовсе не собирался наносить своему подопечному серьёзных увечий, однако оплеуха, которую он отвесил не в меру обнаглевшему и порядком захмелевшему задире, отбросила того аккурат в камин. Чистая случайность, если подумать, но для щенка всё закончилось трагично. Нет, он остался жив, но красоваться перед девками ему было больше не суждено, ожоги он получил приличные, особенно сильно пострадало лицо. Несмотря на то, что у сего печального инцидента имелась масса свидетелей, готовых подтвердить отсутствие злого умысла, Эрин объявил виновнику инвалидности своего отпрыска кровавую вендетту. Весь клан Ночных Лисов набросился на Варда с такой яростью, как будто тот поубивал их любимых дедушек.
Слишком поздно до Эрина дошло, с кем он связался, к тому времени от клана осталось уже меньше половины, да и те подумывали, не слинять ли домой от греха подальше. Наверное, если бы речь шла не о его сыне, Эрин согласился бы на мировую, но он решил поступить иначе. Предложив Варду встретиться, чтобы обсудить условия мирного договора, хитрец устроил ему ловушку. В результате, клан Ночных Лисов перестал существовать, оставшиеся в живых бандиты разбежались, а всё ранее награбленное досталось победителю в качестве трофея.
После расправы над кланом у Варда появилась масса фанатов. Жители близлежащих поселений потянулись к нему с подарками и приглашениями поселиться в их городке, видимо, рассчитывали задарма заполучить надёжного и грозного защитника. Разумеется, от всех предложений Вард отказался. Публичность ему была совершенно ни к чему, ведь распадающийся Орден мог и заинтересоваться наглецом, который столь варварски расправился с бывшим членом братства. Он убрался подальше от тех мест, где его знали, потратил небольшую часть своего наследства на домик в ничем не примечательном городишке и растворился среди местных жителей.
До получения наследства жизнь Варда представляла собой примитивную борьбу за выживание, совмещённую с попытками вернуть себе память. Он шатался по миру в поисках какого-нибудь волшебника или лекаря, способного решить его проблему, и зарабатывал на жизнь чем придётся, в основном, своими непонятно откуда взявшимися воинскими навыками. Жизнь бесприютного бродяги, понятное дело, не располагала к тому, чтобы задумываться об общечеловеческих проблемах и смысле происходивших в мире перемен. Приходилось расставлять приоритеты и решать только самые насущные проблемы, вроде того, как уцелеть в непрекращающейся войне бандитских кланов. Зато когда отпала нужда заботиться о пропитании и крыше над головой, Варда тут же захватили мысли о цели его существования.
За те несколько дней, что он приходил в себя после кровопролитной войнушки с кланом Эрина, отставной телохранитель успел заметить, как изменилась жизнь обитателей тех мест, которым клан не давал нормально существовать. Избавившись от навязанной опеки, люди вздохнули свободней, перестали бояться и прятаться, в общем, жизнь забила ключом. Вот тогда-то Варду впервые пришло в голову, что с его странными способностями он мог бы сделать для людей много хорошего. Нужно сказать, что поначалу эта идея вызвала в его душе протест. Одно дело, когда тебя вынудили защищаться, и совсем другое – сознательно истреблять бандитов, которые тоже являются людьми, между прочим. Однако, насмотревшись на беспредел, который творили кланы в своих вотчинах, Вард не смог оставаться в стороне и всё-таки втянулся в местные разборки.
Его вылазки были нечастыми и поначалу спонтанными, но постепенно воин невидимого фронта упорядочил свою очистительную деятельность, стал тщательно готовить операции и заметать следы. Полная анонимность стала его главным оружием против бандитов, ведь узнай кто-нибудь, что одинокий мститель, который терроризирует местные кланы, живёт как обыкновенный обыватель прямо у них под боком, и его миссии пришёл бы конец. Постепенно жизнь Варда как бы вкатилась в наезженную колею. Материальное благополучие служило ему неплохой подушкой безопасности, а бойцовские навыки быстро отвадили от района, где он обустроился, особо безбашенных бандюков, промышлявших поборами среди местных жителей.
Наверное, на этом можно было бы и успокоиться, признать, что жизнь удалась, и смиренно дожидаться старости. Однако, чем более упорядоченным становилось существование Варда, тем сильнее его одолевало странное беспокойство, которое постепенно переросло в осознание, что такое существование лишено смысла. В добавок у него появилось чёткое ощущение, что в той прежней жизни, которая была у него до воскрешения, этот смысл присутствовал, и нужно только вспомнить, чему была посвящена его первая жизнь, чтобы обрести душевный покой. Это ощущение заново подстегнуло поиски заветного средства, которое помогло бы Варду всё вспомнить, и неприкаянный бродяга отправился в путь. Не исключено, что он до сих пор бы тупо мыкался по шарлатанам от магии, если бы ни счастливый случай, приведший его к Нарьяне.
Каким образом хитрой ведьме удалось разглядеть, что на самом деле мучало её клиента все эти годы после воскрешения, так и осталось для Варда тайной. Точно такой же загадкой стала для него попытка Нарьяны скрыть правду о реальном существовании привидевшегося ему ангела. Впрочем, все эти ведьмовские закидоны Варду были до лампочки. Как только туманный образ женщины-ангела обрёл материальные черты, он буквально нутром почуял, что именно в ней и заключён тот самый ускользающий смысл его жизни. Кто-то, наверное, мог бы и посмеяться над сентиментальностью сурового мужика, разменявшего свой пятый десяток, но после того сеанса у ведьмы поиск незнакомки сделался для Варда самым главным жизненным приоритетом. Он не пытался анализировать причину столь странной мании, просто знал, что должен быть рядом со своим ангелом, и всё.
Стоит ли удивляться тому, что Нарьяна, которая помогла Варду осознать, для чего он живёт, сделалась для него эдакой волшебной феей, почти святой? Если бы ещё эта святая вела себя соответственно, то благодарности Варда вообще бы не было предела. Увы, ведьма, как назло, корчила из себя вульгарную потаскушку, да ещё с претензией на статус светской дамы и жены. Даже не постеснялась тупо купить своего предполагаемого мужа, подсунув ему добытые явно неправедным путём драгоценности. Всё это, разумеется, никак не уменьшило благодарности Варда и его готовности отплатить добром за добро, но всё же существенно разбавило изначально тёплые чувства изрядной долей разочарования, если не сказать, презрения.
