Елена Паленова
Я сновидящая
Глава 5
– Ой, щенки! – Вероника присела на корточки и подставила руки пузатым шерстяным комочкам, которые тут же обслюнявили её по самые локти. – А мамка-то где?
– А нету мамки, – дед Егор, кряхтя, встал с низенькой скамеечки, погладил козу по морде и плеснул молоко в широкую миску в углу сарая. Щенки немедленно потеряли интерес к девушке и устроили возню вокруг угощения. – Я их в посадке у дороги нашёл. Видать, кто-то из машины выкинул. Двое подохли, а эти вот ничего, крепенькие.
– И куда вы их потом? Всех троих себе оставите?
– Не. Раздам, как подрастут немного. Я собак не люблю, хоть от них и польза. Пойду молоко процежу и студить поставлю. Ты пьёшь козье-то?
– Ага, – кивнула Вероника, вытирая руки о штаны. – У меня бабушка коз держала.
– А сейчас чего? Померла?
– Да вроде жива пока. Просто я давно к ней не ездила.
– Это плохо. От отсутствия внимания люди старятся быстро.
Оставив гостью в компании щенков и козы размышлять над этим философским изречением, дед Егор вышел из сарая. Пока он был занят своими делами, Вероника успела и кур из курятника выпустить и накормить, и сам курятник вычистить. Почему-то эта простая работа показалась ей куда полезнее всего того, чем она занималась в последнее время. Нужно было ещё собрать яблоки, которые нападали с веток на землю, но девушка не знала, где взять корзину или ящик под них.
* * *
Спелые краснобокие плоды россыпью лежали под ногами, и было ужасно жаль оставлять такое богатство на растерзание прожорливым курам. Бабушка обычно обрезала гнилое и битое, а остальное сушила или пускала на повидло и сок. Такого кощунственного отношения к фруктам, как здесь, она бы сроду не допустила. Заприметив у забора перевёрнутый кверху дном пластиковый таз, Вероника принесла его поближе и начала собирать яблоки с земли.
– И куда ты их девать собираешься? – осведомился дед Егор, который вернулся, чтобы вывести козу на выпас.
– А вы разве не перерабатываете их?
– Не-а. Я яблони для детей сажал, а теперь вот куры жрут, что падает. Бросай это бесполезное дело, разговор есть.
– Я тогда хотя бы на пирог наберу. Угощу вас моей фирменной шарлоткой, – Вероника подхватила несколько яблок посимпатичнее и вопросительно уставилась на хозяина. – Какой разговор?
– Да я вот тут подумал… Мне мой дар был послан, чтоб я людям помогал. Бывает такое, что места себе не нахожу, маюсь, а как попользую дар этот, так сразу и легче на душе становится. И чем больше помогаю, тем мне же лучше. И с давлением в последнее время проблема-то потому, что давно не делал того, зачем людям нужен. Может, и у тебя так? Ведь не просто так же тебе это дадено, а для чего-то.
Девушка с минуту непонимающе хлопала глазами, а потом с изрядной долей скепсиса уточнила:
– Провалы в памяти восстанавливать что-ли?
– Ну…
– Я до сих пор даже понятия не имею, как это работает, а вы меня к посторонним людям в головы послать хотите? Да и как вы себе это представляете? Подвиньтесь, уважаемый, я тут рядом с вами посплю, и вашу амнезию как рукой снимет? Так что-ли?
– Ты опять злишься, – заметил дед Егор. – Я для тебя стараюсь, а ты как ёжик.
– Нет, ну правда. Как мои проблемы со сном могут кому-то пользу принести?
– Да вот как ты сказала, так и могут. Дар развить можно, разобраться в нём, научиться управлять…
– Егор Акимович, я дочь хочу найти, а не усугубить то, что имею.
– А если оно тебе для того и дадено?
– Вы меня запутали, – вздохнула Вероника. – Дадено, не дадено… Я тоже чувствую, что это как-то должно помочь, но как? Не могу ж я ломиться на порог к каждому, кто в том автобусе ехал, и проситься поспать недельку где-нибудь рядом на коврике, чтобы увидеть то, что человек тогда глазами видел, но внимания не обратил. Думала уже об этом, но бред же. Меня и так за сумасшедшую считают, а то вообще в смирительную рубашку закатают, чтоб к людям не приставала.
Дед Егор насупился и протопал мимо Вероники к сараю, откуда через пару минут вывел голодную козу. Дуська на ходу обглодала всё, до чего успела дотянуться, и с выбрыком устремилась в сторону сада, натянув верёвку до отказа. Веронике оставалось либо ждать, пока вернётся хозяин, чтобы закончить начатый разговор, либо заняться шарлоткой, отложив беседу на попозже. Она выбрала второе, поскольку жаркое июльское солнце с каждой минутой взбиралось всё выше по небосклону, а в доме всё-таки было прохладнее.
– Мяу! – донеслось из-под стола, стоило девушке переступить порог.
– А ты ещё откуда взялась? – Вероника удивлённо воззрилась на пушистую трёхцветную кошку.
– Мя-а!
– Ну и зоопарк…
– Так деревня же, – пробасил за спиной дед Егор, и девушка от неожиданности выронила яблоки. – М-да, с нервишками у тебя и правда непорядок.
– А вы не подкрадывайтесь.
Вероника собрала фрукты с пола, попутно погладив ласковую кошечку. Благодарное за внимание животное вознамерилось забраться ей на руки, но Вероника аккуратно отцепила острые коготки от джинсовой ткани брюк и отрицательно покачала головой:
– Нет, дорогуша. Ты, конечно, красавица, но я пока занята.
Дед Егор неопределённо хмыкнул и прошёл в кухню, чтобы вымыть руки. К слову о кухне… Она была такой малюсенькой, что там с трудом помещались газовый котёл, двухконфорочная плита и рукомойник. Для стола, шкафчиков и холодильника места не было, поэтому они располагались в большой комнате. Санузел, хоть и совмещённый, и то казался больше этого крошечного помещения. Духовка в плите, соответственно, тоже была маленькой, а о наличии противня или чего-нибудь, в чём можно испечь шарлотку, Вероника до этого момента как-то даже и не задумывалась.
– На вот, – хозяин вышел из кухни и вручил ей небольшую чугунную сковороду без ручки, будто знал, о чём пригорюнилась гостья.
– Спасибо. А мука-то у вас есть?
Мука, сахар, яйца, соль, сода, миска для замешивания теста и даже удобный небольшой венчик – всё это появилось на столе раньше, чем девушка успела перечислить то, что ей необходимо.
– Я покимарю часок, а ты хозяйничай, не стесняйся, – разрешил дед Егор, направляясь в спальню. – Муська, идёшь со мной?
– Мяу! – отозвалась кошка, запрыгнув на стул и с любопытством заглядывая на стол.
Хозяин пожал плечами и скрылся в комнате, откуда почти сразу же раздался раскатистый храп.
– Мяу!
– Тс-с-с… – шикнула на неугомонную кошечку Вероника.
– Мяу!
– Вот зараза…
Требовательное мяуканье продолжалось до тех пор, пока кошка не заполучила дополнительную порцию молока в блюдечко, обнаружившееся под столом. Вероника любила животных, но отвыкла от общения с ними, потому что мать никогда не позволяла держать в квартире кого-нибудь, кроме рыбок. Сергей тоже зоопарк в доме не приветствовал. У подруги Вальки, правда, был персидский кот, но его из-за отвратительного характера даже погладить было невозможно. А тут – коза, куры, щенки, кошка… Такое великолепие только у бабушки в деревне было.
Бабушка… Дед Егор прав – старикам внимание очень нужно. Растят детей, внуков, а те потом разлетаются в разные стороны и даже позвонить не всегда время находят. Засунув сковороду с тестом в духовку, Вероника вынула из сумки телефон и набрала номер матери. Короткие… Значит, мама опять трещит с кем-то из подруг. В восемь утра. Очень на неё похоже. Позвонить бабушке?
– Алло… – после нескольких гудков ответил незнакомый мужской голос.
– Извините, я Варваре Фёдоровне звоню, это моя бабушка, – выпалила Вероника, заподозрив неладное.
– Вы ошиблись, здесь такой нет.
– Но это её номер!
– Девушка, я купил симку с этим номером полгода назад. Может, раньше это и был номер вашей бабушки…
Дальше слушать раздражённого незнакомца Вероника не стала и отбила вызов. Вот так. Связи с бабушкой нет уже больше полугода, а она даже не в курсе, почему так случилось. Вот тебе и внимание. Новый номер наверняка знала мама, но это не отменяло вины Вероники. Могла бы и раньше спохватиться и вспомнить о любимой бабуле. Нет, она, конечно, вспоминала, но позвонить и поговорить ни разу не соизволила. Снова свалить всё на горе от потери дочери? Совесть-то должна быть. На шарлатанов и на жалость к себе времени хватало…
Она снова злилась, но теперь уже на себя. Дед Егор прав и в том, что с нервами у неё далеко не всё в порядке. А в чём ещё он прав? В том, что нужно использовать дар по назначению? Лезть в чужие сны и искать в них нужные воспоминания? Но это же гадко… И невозможно. Во-первых, где и как искать тех, кто ехал тогда в автобусе? Ну ладно, допустим, эта информация есть у полиции, у компании-перевозчика и у страховой. Можно зажмуриться и один раз переступить через закон, чтобы добыть эти сведения. Ну а дальше-то что? Проситься к каждому на постой на недельку-две? Нет, это вообще не вариант. Ни с какой точки зрения. Какой смысл развивать талант, если от него проку всё равно не будет?
От всего этого голова шла кругом. А сладкий аромат с кухни свидетельствовал о том, что шарлотка уже готова, и можно тоже хоть ненадолго прилечь и отдохнуть. Правда, поблизости громко храпел дед Егор с его личными снами, которые непременно заберутся в её голову…
– Вот тебе и ответ, зачем нам было суждено встретиться, – Вероника подхватила на руки кошку и устроилась поудобнее на кровати, положив мурлыку рядом. – Он научит меня не видеть чужих снов. Если устройство работает неправильно, надо просто его выключить, чтобы не жрало электричество без пользы. Так мы и поступим, да?
Кошка ответила ей громким мурчанием и свернулась мягким, тёплым клубочком на подушке возле головы. Вероника стащила её пониже, но упрямое животное всё равно норовило улечься там, где ему нравилось. В итоге победила лень, и девушка задремала, отвернувшись к стене. В этот раз ей снились только собственные сны, потому что дед Егор уже не спал. Он тихо лежал на старом диванчике, уставившись в чисто выбеленный потолок, и думал о том, как помочь его несчастной гостье. Выключить дар – это, конечно, здорово, да только возможно ли?
Глава 6
Вероника проснулась с неприятным чувством, что ей в спину кто-то смотрит. Такое бывало и раньше, но настолько пугающе – никогда. У неё даже мурашки по коже поползли. Повернуться и посмотреть, кто там? Страшно…
– Не бойся, это я, – раздался сзади спокойный голос деда Егора.
Девушка сразу узнала говорящего, но от неожиданности всё равно вздрогнула, и неприятное ощущение тут же пропало. Он сидел на стуле рядом с кроватью, на которой она спала, и выглядел невероятно уставшим.
– Вы себя нормально чувствуете? – разволновалась Вероника.
– Не хуже, чем обычно. Хотел посмотреть, что там у тебя в голове делается, но это оказалось сложнее, чем я предполагал.
Девушка села и зябко поёжилась.
– Это всегда так неприятно? Ну, когда вы…
– Понятия не имею, – честно признался старик. – У всех по-разному, наверное. Кто-то жалуется, другие нет. Вставай, обедать будем.
Веронику так и подмывало спросить, что же такое он увидел в её голове, но дед Егор определённо не был настроен на откровения, и поэтому она тактично промолчала. Захочет – сам скажет.
Умывшись, девушка без повторного приглашения села за стол, где её уже ждала объёмная тарелка с овощным рагу, пряный запах которого заставил желудок заурчать в предвкушении вкуснятины. Рядом стояли корзиночка с большими ломтями свежего хлеба, холодец, плоское блюдо со свежими огурчиками и зеленью, а в центре стола ждала своей очереди накрытая полотняной салфеткой шарлотка.
– Как-то неловко получается, – смутилась Вероника. – Свалилась вам на голову со своими проблемами, а вы меня ещё и кормите. Давайте я хоть готовить буду что-ли?
– Ну готовь, коль не лень, – отозвался дед Егор. – Овощи в огороде, мясо в морозилке. Магазин в конце улицы, ежели чего ещё понадобится. Только хлеб там не бери, он не очень. Хлеб мне Марья печёт.
– Отлично, – кивнула Вероника, принимаясь за еду. – Спасибо и приятного аппетита!
– Угу, – кивнул хозяин, который уже уплетал свою порцию за обе щеки, обойдясь без традиционных пожеланий.
Из уважения к нему девушка слопала почти всё, что было в её тарелке. И не только из уважения. То ли свежий деревенский воздух так действовал, то ли принятое решение позволило на некоторое время расслабиться и позволить себе наслаждаться маленькими приятностями, но Вероника вдруг с удивлением осознала, что чувствует вкус еды. До этого она как-то не обращала внимания на то, что ест, лишь бы утолить чувство голода, а теперь она поймала себя на мысли о том, что морковки, на её взгляд, в рагу слишком много, а поперчить можно было и посильнее. Придираться к еде? Она уже не помнила, когда вообще в последний раз задумывалась об этом.
– Я слышал, как ты с Муськой разговаривала перед сном, – сообщил дед Егор, не поднимая взгляд на гостью. – Про то, что хочешь научиться дар свой закрывать.
– И что? – Вероника положила ложку в тарелку и вопросительно уставилась на хозяина.
– Вот как всё доешь, тогда и расскажу.
– Это шантаж?
– Нет. Это забота. Мой дар много сил отнимает. И у меня, и у того, с кем работаю. Бывало, некоторые и в обмороки падали тут. Тебя и так ветром шатает, помрёшь ещё мне…
– Не помру. И не лезет в меня больше. Очень вкусно, спасибо, но я сейчас лопну.
– Плохо.
– Плохо будет, если меня разорвёт.
Дед Егор нахмурился и заглянул в почти опустевшую тарелку Вероники.
– Ладно, собакам скормлю, что осталось. Через неделю сама добавку просить будешь.
– Неделю?
– А ты думала, что за день дар свой раскроешь и управлять им научишься?
– Нет, конечно, – Вероника сникла и тяжело вздохнула. – Просто это время…
– Ты сама для себя реши сначала, чего хочешь. Я неволить тебя не собираюсь. Решишь уехать – поезжай. Захочешь остаться – оставайся. Но ежели дёргаться туда-сюда будешь и переживать постоянно, толку от нашей работы получится ноль. И пойми – этот твой дар для меня чужой, я его не понимаю толком, поэтому не могу сказать, сколько времени мы на него потратим. Неделю, месяц, год – я не знаю. Может такое случиться, что мы совсем разгадать его не сможем.
– М-да… – задумчиво изрекла девушка. – И хочется, и колется… Надеюсь, мне не надо будет заваривать шерсть тринадцати бродячих собак и пить это варево по полстакана в день?
Дед Егор поперхнулся рагу, а когда прокашлялся, сквозь навернувшиеся на глаза слёзы удивлённо уставился на гостью.
– Чего з-заваривать?
– Да так, – махнула рукой Вероника. – Вспомнилось просто. Это мне колдунья одна в городе посоветовала. Но я не заваривала, вы не подумайте. Ещё чего не хватало.
– А-а-а-а… для чего она это п-посоветовала? – старик аж заикаться начал, настолько его поразил странный рецепт.
– Сказала, что бродячие собаки больше видят, чем люди и домашние питомцы, и если я сделаю всё, как она говорит, то глазами этих собак видеть начну, и это меня к дочери приведёт. Там ещё длиннющий заговор прилагался, но я его выкинула сразу, как от тётки этой вышла.
– И сколько она с тебя за этот совет взяла?
– Две тысячи что-ли… Не помню, честно.
– Э-э-э… М-м-м… Да уж.
– Да мне ещё и не такое советовали. Вы кажетесь самым адекватным из всех, у кого я была. Поэтому я пока останусь, а дальше видно будет. Так ведь можно?
– Да я ж тебя на цепь-то не сажаю. Уедешь, когда захочешь, сказал же, – дед Егор собрал со стола посуду и потопал в кухню. – Бродячие собаки… Ха! Это ж надо до такого додуматься…
Вероника помогла ему убрать лишнее со стола и разрезала шарлотку на небольшие кусочки. Сама она не могла больше съесть ни крошки, но рассчитывала, что хозяин не откажется попробовать её стряпню. Угадала – дед Егор налил компот ей и себе, а потом положил для себя на плоскую тарелку два кусочка порумянее.
– Ну как? Вкусно? – поинтересовалась она гордо. – Бабушкин рецепт, семейный.
– Сносно, – поморщился старик. – Соли многовато.
Девушка отщипнула малюсенький кусочек от корочки пирога и сунула в рот, оценивая собственное творение.
– И правда солёная. Странно… А тесто было сладкое…
– Ну, бывает, – успокоил её старик. – Задумалась об чём-нибудь, вот и пересолила. Садись, расскажу, чего в голове твоей делается.
Вероника послушно присела на стул и вся превратилась во внимание. Дед Егор ещё несколько минут в абсолютной тишине жевал солёную шарлотку, потом запил её компотом и только после этого обратил своё внимание на терпеливую гостью.
– Для понимания сначала объясню, чем одна тьма в человеке от другой отличается… – начал он издалека и сделал паузу, ожидая реакции, но Вероника готова была к длинному вступлению, поэтому даже бровью не повела. – Есть тьма от естественной болезни. Она горячая, мягкая и податливая. Чем сильнее болезнь, тем плотнее этот комок, а размягчить его и вытянуть сложнее. И такая тьма всегда там, где причина, находится. Ну вот, например, ежели мигрени от шеи идут, то и тьма сзаду на шее видна будет, а не в голове. От колдовства тьма другая – холодная, твёрдая, колючая. И всегда вот тут, – старик постучал кулаком себя по груди в области солнечного сплетения. – А уже от этой тьмы, ежели на болезнь сделано, идут тонкие ниточки туда, где болеть должно. Можно порвать их, вытянуть болезнь, но она снова прорастёт, ежели не убрать то, что от колдовства взялось. Это тяжелее, чем просто болезни лечить. Намного тяжелее. Был у меня тут парень один, так я с ним почти год провозился. Колдовская тьма прятаться умеет. Проглядишь крупицу незаметную, а она снова вырастает в жуть кошмарную. И опять же, колдовство колдовству рознь. Бывает беда кем-то сделанная, бывает самим же на себя накликанная, а бывает и от рождения даденная. Они разные, но это долго объяснять и рассказывать, да и не нужно тебе. Твоя тьма особенная. Она как… Не знаю даже, с чем сравнить. Гладкая такая, скользкая… Как мыла кусок мокрого, во! Не ухватить её, не уцепить никак. И вот когда ты не спишь, она будто спит, бездействует. А когда спишь, она… Из неё будто щупальца появляются. Длинные, жирные… И не в самой голове они, а наружу выходят и ищут, трогают всё…
– Фу, мерзость какая… – брезгливо скривилась Вероника и почесала обеими руками голову, представив торчащие из неё щупальца.
– Ну да, не особо приятное зрелище, – согласился дед Егор. – Я понаблюдал тут немного, пока ты спала… Они не бесконечные, не могут дальше определённого расстояния дотянуться.
– Да, я не вижу снов тех, кто спит далеко. Метров пять-шесть. Ну восемь максимум.
– Угу, – кивнул старик. – И вот я сидел рядом, а оно меня не тронуло. Общупало всего и дальше потянулось. А к Муське в голову влезть попыталось, она потому и удрала. Проснулась, зашипела и на улицу убежала. Ты ведь только человечьи сны видишь? От животных нет ничего?
– Нет. Никогда не было такого. Знаете, вот у меня теперь такое чувство, что в голове инопланетянин сидит, который снами чужими питается. Я ж теперь спать не смогу. Можно это как-то вытащить?
– Ишь, шустрая какая! Вытащить… Как же я его вытащу, ежели взять нельзя?
– Схватить за щупальца и выдернуть, – предложила Вероника.
Дед Егор только хмыкнул в ответ и головой покачал. Ощущение после его откровений и правда было отвратительным. Мало ей было знания, что она в чужих снах колупается, так теперь ещё и такие подробности. Голова будто изнутри чесаться начала. Мнительность и буйная фантазия в таких делах – ужасные спутники. Вероника стянула с растрепавшегося хвостика резинку и от души почесала кожу на голове.
– Б-р-р-р-р… Фу!
– Да не нервничай ты так, – попытался успокоить её старик. – Придумаем что-нибудь. Посмотреть бы, что происходит, когда корявки вот эти до другой спящей головы добираются.
– А без этого никак?
– Ну надо ведь понять, как оно работает.
– А что это вообще за пожиратель снов такой? Вы такое когда-нибудь видели раньше?
– Не-а. У тебя в роду-то больше никого со странностями нет?
– Да нет вроде. Но у меня пятно есть, вот… – Вероника сдвинула в сторону ворот футболки, демонстрируя пятнышко у основания шеи. – Юлия сказала, что у её деда такое же было, и что это какая-то метка богов.
– Хм, а формой-то похоже на то, что в голове у тебя, – задумчиво сообщил дед Егор. – С рождения это?
– Да, но оно большое было в детстве. У меня на фотографиях, где я совсем малявка, даже на шее его видно, как синяк здоровенный. Мама говорит, что это монгольское пятно какое-то. Где-то в родословной у нас монголы затесались. Я читала об этом, и везде пишут, что обычно такие пятна на спине и чуть пониже у новорожденных бывают, а я вот такая особенная. Да его уж и не видно почти. И цвет поменялся. То оно синюшное было, а теперь просто как веснушка с фасолину размером.
– Как по мне, так одно с другим связи не имеет, – покачал головой старик. – Пятно это может указывать на присутствие дара, не спорю, но толку от этого нету.
– Ну, значит, одним вопросом меньше, – подытожила Вероника. – И что делать дальше? Я не хочу, чтобы эта кракозябра у меня в голове сидела. От паразитов избавляться надо как-то.
– А ежели это не паразит?
– В смысле?
– Это может быть часть твоей сути. Как атавизьмы всякие. Бывает же, что детки с хвостами рождаются, а ты вот с такой штукой родилась…
– Ага. Прям вижу древнее племя питекантропов, которые по ночам в головы друг другу щупальцами лезут, – съязвила Вероника.
– На меня-то чего огрызаешься? – удивился дед Егор. – Я просто предположение высказал. Не нравится, так вообще больше не скажу ничего.
– Простите, пожалуйста. Просто… Ну…
– Трудно, да, я понимаю. Но надо как-то в руках себя держать. Как ты научишься управлять этим, если с эмоциями своими сладить не можешь?
– Ох…
– Ладно, хватит с тебя пока. Вижу, что время тебе нужно осознать и принять всё, как есть. Мне по делам отлучиться надо ненадолго. Щенков покормишь?
– Угу, – кивнула Вероника. – А можно ещё вопрос?
– Валяй.
– Вы когда ночью домой пришли, а я спала… Вы тоже тогда вот это всё видели? – она вытянула вперёд руки и пошевелила скрюченными пальцами, изображая щупальца.
– Ну да.
– А почему раньше мне об этом не сказали?
– Побольше увидеть хотел, прежде чем выводы какие-то делать. А ты как сама-то отреагировала бы, если б я тебе вот так в лоб сразу всё сказал? Небось вторым ботинком бы в меня запульнула и удрала подальше. Для каждого слова и дела своё время есть, Ника. А за пирог спасибо. Вкусно, хоть и солоно.
– Не за что.
Вероника проводила его взглядом до двери и снова почесала голову. После этого диалога фраза «тараканы в голове» обрела для неё вполне реальный смысл. Лучше бы тараканы, чем такое…
От мерзкого ощущения она не могла избавиться до самого вечера. Накормила щенков, сварила компот, навела чистоту в доме, даже пару грядок в огороде прополола, лишь бы как-то отвлечься, но бесполезно – мысль о том, что у неё в голове сидит какая-то тварь, преследовала её повсюду. В конце концов Вероника набрала полную ванну горячей воды, залезла в неё, расслабилась и начала петь. Всё подряд, что приходило на ум.
– А у вас красивый голос, – сообщил симпатичный незнакомец, разглядывая хрупкую, обёрнутую полотенцем фигуру раскрасневшейся после ванны девушки.
– Вы ещё кто? – нахмурилась Вероника, придерживая на груди полотенце.
– Глеб, – представился мужчина. – Мне Егор Акимович нужен. Простите, что вошёл без приглашения, но у вас тут дверь нараспашку…
Вероника бросила короткий взгляд на входную дверь, которую оставила открытой, чтобы проветрить дом.
– Могли бы и на улице подождать, а не лезть в чужое жилище, хоть оно и открыто, – упрекнула она мужчину, проскочила мимо него к кровати, схватила свою сумку и скрылась в маленькой спаленке.
– А долго ждать? – уточнил незваный гость, проигнорировав упрёк.
– Понятия не имею.
– Ну вот. А там жарко. Неужели вы и холодной воды гостю не предложите?
– Наглость – второе счастье, – громко констатировала девушка, влезая в короткие бриджи.
– А первое?
Вопрос поставил её в тупик. И правда – в чём первое счастье? Откуда вообще пошла эта поговорка? Ведь тот, кто её придумал, наверняка что-то имел в виду… Надев свежую футболку, Вероника с надменным видом выплыла из спаленки, налила в большую кружку холодной воды из крана и вручила посудину Глебу.
– Совесть, я полагаю.
– Вряд ли, – мужчина залпом опрокинул в себя чуть не пол литра ледяной воды и вытер рот рукой. – Наглость и совесть несовместимы, между ними не может быть логической связи.
– Вы философ что-ли? – Вероника вздёрнула бровь и одарила гостя скептическим взглядом.
– Нет.
– Ну и славно. Егор Акимович куда-то отправился по делам и скоро должен вернуться. Угощайтесь, – она сняла салфетку с шарлотки и подвинула блюдо поближе к Глебу. – Не стесняйтесь, всё равно собакам отдавать.
Мужчина уже было протянул руку к пирогу, но после этих слов поставил локоть на стол, подпёр кулаком щёку и с интересом посмотрел на девушку.
– Вы всегда такая колючая?
Она могла ничего не отвечать на этот вопрос, но на волне переживаний из-за недавнего разговора с дедом Егором ответ вырвался сам собой:
– Нет. Обычно я гладкая и скользкая. Как мыло.
