Елена Паленова
Сбежавший воротник
А потом на ферме одна енотиха щенков три штуки принесла – два нормальных, а последний полудохлый. Заводчик его сразу списал – не жилец. Дед Иван смекнул, что к чему, и упросил щенка этого ему отдать, всё равно ведь списанный. Фермер противиться не стал, сказал только, что на ферме задохлику не место.
– Больной он. Забирай, если хочешь, но здесь я держать его не позволю. Мало ли, какая зараза… Да и всё равно сдохнет, только зря возиться будешь.
Выкормил дед Иван своего питомца, выходил. Повозиться, конечно, пришлось немало. Втихаря с собой на ферму за пазухой таскал, чтобы кормить по времени. В подсобке по карманам прятал. Другие работники знали, но помалкивали – видели, что он со зверьком этим нянчится, как с ребёнком. Может, для человека это единственная радость в жизни, зачем вмешиваться-то? Даже вступились за деда Ивана, когда фермер его застукал за кормлением щенка. И всё равно уволили его – дескать, поставил под угрозу поголовье. А там уж два месяца до пенсии оставалось, так что не очень-то и обидно было.
– Картохи в подвале полно, консервов хватает… Протянем как-нибудь, да, зверь? – приговаривал дед Иван, сидя дома за столом и подкармливая любимца маленькими кусочками сырой курятины. – Эх… Знатный бы из тебя воротник вырос для моей Соньки… И чего она за тебя аж с того света вступилась, а?
С того дня к еноту и приклеилась кличка Воротник, а почему за судьбу этого зверька так волновалась покойная супруга деда Ивана, выяснилось только через год.
Как-то раз следующей зимой полез дед в погреб овощей набрать для борща, а одна из ступеней под ним проломилась. Упал вниз, головой с размаху трёхлитровую банку с компотом разбил, поранился сильно. Холод жуткий, метель, а он лежит в погребе без сознания, и помочь некому.
