bannerbannerbanner
Не злите ведьму. Сказочная работёнка

Елена Паленова
Не злите ведьму. Сказочная работёнка

Полная версия

Глава 7. Поиграли

Меня разбудили непривычные звуки, среди которых явственно слышались голос моей юной гостьи и поросячье повизгивание. Судя по ясному голубому небу за окном, утро уже давно наступило. Власова рядом со мной в постели не было, и Владик из кроватки тоже куда-то испарился. Подозревая худшее, я встала с кровати, накинула халат, сунула ноги в домашние тапочки и пошла выяснять обстановку. Проходя мимо зеркала, обратила внимание на стандартное воронье гнездо на своей голове и магией привела волосы в порядок, чтобы никого не напугать своей обычной утренней внешностью.

По дому в невероятном количестве были разбросаны фантики от конфет и шоколадок, разнокалиберные мягкие игрушки и куклы. «Блюдо стащили», – догадалась я. На журнальном столике в гостиной высился разноцветный стеклянный замок, а на самой высокой башне этого замка с гордым видом восседал, расправив свои недоразвитые крылья, анчутка.

– Фрол! – воскликнула я и попыталась его схватить, но бесёнок показал мне раздвоенный язык и упорхнул в мансарду, откуда, собственно, и доносился непонятный шум.

Бездонная сумка валялась на полу, и банку с консервированной Беленой я в ней тоже не обнаружила. «Финиш», – подумала обречённо и зашагала вверх по лестнице. Магией перемещений пользоваться не рискнула, чтобы поберечь свои собственные нервы. Власов с растерянным выражением лица стоял на верхней ступеньке и держал на руках Владика, которому происходящее явно нравилось – мой сыночек улыбался.

– Доброе утро, – неуверенно поздоровалась я с мужем и остановилась на полпути, хотя с этой точки не было видно, что творится в верхних помещениях.

Толя повернулся ко мне и удивлённо приподнял одну бровь.

– Да? Точно доброе? Ты ничего не путаешь?

Я всё-таки поднялась повыше и пришла в ужас.

Планировку в мансарде нашего мухинского дома делали ещё прежние хозяева. Слева от лестницы расположены две маленькие комнаты, а справа – большой застеклённый балкон. Это даже не балкон, а ещё одна недоделанная комната. Мы с Власовым хотели поставить там ещё одну перегородку, и тогда получилась бы просторная спальня с выходом на узкий балкончик. Не успели, потому что решили переехать. В итоге помещение осталось таким, каким было раньше – площадью примерно четыре на пять метров, пустое и светлое. Вот как раз в этом помещении и происходило шумное действо, радующее моего сына и приводящее в растерянность мужа.

Вдоль одной из стен стояли три… Даже не знаю, как это правильно назвать. Одно сооружение выглядело как перекошенный соломенный шалаш. Второе внешне очень сильно напоминало первое, но было собрано из веток. Ну и третье – из камней разного размера, которые ничем не были между собой скреплены и могли в любой момент обрушиться на голову тому, кто заползёт внутрь шаткой конструкции, прикрытой сверху двумя кусками шифера. У окна в конце помещения стояли четыре стула, на трёх из которых сидели зрители – расстроенная Фрося, Нефёд в обнимку с волшебным блюдом и хмуро-мрачный призрак Белены. Четвёртый стул, судя по всему, предназначался Власову, но я бы на его месте тоже не рискнула пересечь помещение, по которому бегают, истерично повизгивая, три чудовища размером со стаффтерьера. Они и были похожи не столько на свиней, сколько на гибриды собак, чертей и немножко варанов, хотя хрюкали вполне по-свински. Но самое ужасное заключалось в том, что морды у этих монстров были почти человеческие.

– Матерь Божья! А это ещё что за зверь?! – отскочила я в сторону, когда одно из чудовищ с визгом ринулось в мою сторону.

– Это Страхопукла, – пояснила Люся с довольной улыбкой и указала волшебной палочкой на два других чудовища. – А это её друзья Крокозябра и Злопупындра. Мы репетируем спектакль про трёх поросят. Волка только не хватает. Хочешь быть волком? А то никто не соглашается.

– Я что-то как-то с ролевыми играми не особенно… – неуверенно ответила я, внимательно разглядывая участников репетиции.

Один из них очень сильно смахивал на Артура Карпунина. Крокозябра, кажется. Или Злопупындра.

– Коты предусмотрительно смылись через форточку, – поставил меня в известность Власов и спросил: – Можно тебя на пару слов?

– Я сейчас вернусь, – многозначительным тоном пообещала я весёлой компании и спустилась на первый этаж вслед за мужем.

Ну да, ситуация явно требовала объяснений. Любой другой на месте Власова уже тоже смылся бы в форточку вслед за котами, но супруг у меня, к счастью, морально устойчивый.

– Ты это имела в виду, когда говорила, что я в обозримом будущем должен буду собрать всю свою волю в кулак и терпеть твои выходки? – уточнил он, отдавая мне сына.

– Не совсем, – поморщилась я. – Толь, прости, я не думала, что Люська настолько гиперактивна. Меня присмотреть за ней попросили несколько дней, а я её на Фросю оставила. Не надо было. Ты не переживай, я сейчас с этим разберусь.

– Да я не переживаю, неожиданно просто, – ответил он. – Проснулся утром, а в доме хаос и чужие дети. Это ведь племянница твоего любовника, да?

Ну вот. Началось. Но этого и следовало ожидать. Власов прямолинейный, он в себе обиду долго держать не будет.

– Двоюродная или что-то вроде того, – уточнила я, прекрасно понимая, что пропустить мимо ушей замечание насчёт Антона не получится. – Толь, я звонила ему вчера. Спрашивала, какого чёрта он забыл в Вырвинске. Он из-за Марии здесь, понимаешь? Она через Карпуниных сюда его заманила. Ему и служебное жильё в Мухино дали. У меня такое чувство, что она специально это делает, чтобы мне побольше личных проблем создать. Слушай, давай прошедший месяц просто оставим в прошлом, а? Ты мне изменял, а я – тебе. Нам теперь либо как-то жить с этим придётся, либо расходиться, потому что ревность ни к чему хорошему не приведёт.

Сверху донёсся грохот – кажется, каменное сооружение всё-таки развалилось.

– Мы ведь не собираемся разводиться прямо сейчас? – спросила я у Власова.

– Вроде нет, – пожал он плечами, но уверенности в его голосе я не услышала.

– Отлично! Значит, сначала я решу срочную проблему, а потом будем разбираться с остальными.

Вернула ему Владика и снова поднялась в мансарду. Оказывается, там не только каменная хибара рухнула – две другие тоже рассыпались. Непокорные чудовища с визгом носились кругами, пытаясь увернуться от магических залпов, которые рассерженная Люська стряхивала с кончика волшебной палочки.

– Они меня не слушаются! – пожаловалась она мне.

– Сидеть! – рявкнула я на свино-ящеро-псов, и все трое послушно приземлились на пятые точки. – Вот так-то лучше. А теперь, многоуважаемая публика, я объявляю антракт и разбор полётов. Люся, дай сюда палочку.

– Она моя! – возразила девочка.

– Да неужели? – скривилась я скептически.

Телепортировалась к Люське, выхватила из её руки волшебный артефакт и практически за шиворот усадила хулиганку на свободный стул рядом со «зрителями». Все четверо смотрели на меня по-разному. Фрося – виновато, потому что ей было поручено следить за гостьей. Нефёд тоже выглядел сконфуженно – наверняка негодник принимал непосредственное участие в организации этого маленького домашнего цирка с не поддающимися дрессировке крокозябрами и страхопуклами. «Крокозябры или кракозябры?» – подумала я и перевела взгляд на Белену. Водянисто-прозрачные глаза призрака выражали нечто среднее между мольбой, обидой и насмешкой. Странное сочетание, но мне в тот момент было не до Белены. Люська – вот кто меня беспокоил. В её взгляде явственно читались вызов и непокорность. Зато отвратительные хрюканы все трое, кажется, обрадовались моему вмешательству – они смотрели на меня чуть ли не с обожанием и благодарно повиливали уродливыми куцыми хвостиками.

– Итак… – начала я, уперев кулаки в бока. – Вопрос первый. Кто взял без спроса мою сумку?

Допрос длился долго, потому что вина обнаружилась за каждым. А дело было так. Ночью Люсенька, распираемая любопытством, не хотела спать. Вместо того, чтобы нашептать ей сон, Фрося придумывала разные тихие игры. Например, она приволокла с кухни всю стеклянную посуду, осторожно составила её на журнальном столике горкой и попросила гостью превратить эту груду стекла в волшебный дворец – просто потому, что Люська много хвасталась. Так у меня в гостиной появился стеклянный замок. А Нефёд знал о Люсеньке много интересного от Добромила, поэтому предпочёл оставаться невидимым. Но он проголодался, блюдо с голубой каёмочкой лежало в бездонной сумке, а сумку я забрала в спальню, когда уходила спать. Мотивируя кражу сумки отмазкой «чтобы не греметь», домовой понёс рюкзак в мансарду, где одну комнату облюбовал под своё логово. О своей невидимости позаботился, а ношу спрятать забыл. Люська увидела, как вверх по лестнице ползёт рюкзачок, и очень сильно удивилась. Она хоть и маленькая, но ловкая и шустрая. И всё-таки ведьма. В общем, у Нефёда не было шансов выстоять против такого противника. Домовой проявился, когда Люська сцапала рюкзак. Началась нешуточная борьба за артефакт. Пока Фрося пыталась их разнять, из сумки высыпалось всё, что я туда засунула. Нефёд схватил блюдо и попытался улизнуть, но ведьмочка обездвижила его, хотя мне она так и не смогла объяснить, как это получилось. «Я просто хотела посмотреть, что он взял», – вот и весь ответ.

Ой… Ужас! Железная банка, в которую я упаковала анчутку, упала и раскрылась. Люська каким-то образом за пару минут сняла все слои моей сложной защиты и выпустила беса на свободу. Потом она поймала в руки банку с надписью «Белена консервированная», потрясла ею возле уха и освободила ещё и призрак. Всё это время Фрося пыталась нашептать девчонке сон, но шепотки отскакивали от Люськи как горох от стены. Белена попыталась улизнуть, но её постигла участь Нефёда. Тогда же среди моих вещей обнаружилась и волшебная палочка, но блюдо интересовало ведьмочку больше, потому что домовой сражался за него. Фрося решила, что хуже уже всё равно не будет, поэтому объяснила девочке, что это что-то вроде скатерти-самобранки. Люся начала активно добывать с помощью артефакта всё, чего была лишена в своём невесёлом детстве. Начала она с конфет. Пожалела голодного домового и буквально за полчаса раскормила его до состояния лохматого шара. И сама наелась сладостей до такой степени, что уже смотреть на них не могла. Потом начались игрушки. Фантазия Люсеньки простиралась далеко за пределы возможностей современных производителей, поэтому блюдо выдавало ей всё, что было хоть немного похоже на запросы. А под утро девочка всё-таки устала, улеглась на диване в гостиной прямо на гору фантиков и потребовала сказку.

 

– Про трёх поросят после вчерашнего само на язык напросилось, – виновато объясняла мне Фрося, косясь на хрюкопсов. – Я начала про Ниф-Нифа, Нуф-Нуфа и Наф-Нафа, а она заявила мне, что это скучные имена. Нефёд поддакнул и сказал, что поросят должны звать Олег, Артур и Мирон. Люсенька спросила, почему.

Кикимора сделала небольшую паузу, не решаясь признаться в том, кто рассказал Люське о Карпуниных и моём вчерашнем колдовстве. При этом она такие взгляды в сторону домового бросала, что и так всё было понятно.

– А что я-то? – возмутился Нефёд. – Как что, так сразу я виноват? Кикимора сказки рассказывать не умеет, а я крайний?

В общем, он объяснил Люське, что есть такие три дядьки, из-за которых у меня всё время появляются неприятности. Они меня разозлили, поэтому я призвала их через волшебное блюдо и превратила в трёх поросят. Люська сказала, что она тоже так может. Отобрала у домового блюдо и потребовала принести ей «трёх злых дядек, которые тёте Эле жизнь портят». Задача артефакту была поставлена некорректно, поэтому блюдо доставило в мой дом Артура Карпунина, Антона Лопатина и главу администрации посёлка Мухино, с которым я буквально вчера ругалась из-за прописки. Все трое, к счастью, мирно спали и Фросе удалось быстро отправить их назад. Люся на неё обиделась. Во-первых, она не поняла, с чего это её дядя Антон вдруг оказался злым, а во-вторых, девочку огорчил сам факт испорченной игры. После непродолжительного спора кикимора была обездвижена, как до этого Нефёд и Белена, а на расширившееся блюдо вернулись потенциальные жертвы маленькой ведьмочки. Запрос к артефакту был тот же, но с уточнением «дядя Антон не злой, неси кого-нибудь другого». Кем-то другим оказался тамбовский следователь Дима Кочкин. В этот раз остановить Люську никто не мог, поэтому все три дядьки были превращены ею в розовых поросят, которые проснулись, начали бегать по гостиной и возмущённо повизгивать.

– Розовых? – недоверчиво уточнила я, взглянув на уродливых чудовищ.

– Они были скучные, – объяснила Люся необычную внешность главных героев сказки. – И имена у них скучные. Белена другие придумала.

– Ага, – пробормотала я, прекрасно понимая, что передо мной в шкуре трёх существ неопределённого вида сидят два чиновника и следователь.

Белена же и предложила малютке поиграть в мансарде, чтобы шум меня не разбудил, а то я снова испорчу весёлую игру. Фрося попыталась спорить, но призрак ведьмы даже в обездвиженном состоянии был способен на многое. По приказу главного режиссёра Людмилы Алексеевны домовой, кикимора и ведьма взяли в кухне стулья и потопали в мансарду. Трёх мужиков, превращённых в хрюкающих чудовищ, Люся загнала наверх с помощью волшебной палочки. Анчутка спрятался сразу же после освобождения, поэтому поиграть с ним, на его же счастье, Люське не удалось. Солома, ветки и булыжники для декораций также были добыты с помощью волшебной посудины. А роль волка в спектакле исполнять никто не захотел, поэтому ведьмочка обиделась на всех и заявила, что волком она и сама может побыть. Даже немного побыла, но волку трудно держать в лапе волшебную палочку.

Власов проснулся и пришёл наверх на несколько минут раньше меня. Он не знал того, что только что узнала я. А я была в шоке. При небольшом объёме колдовской силы маленькая девочка обладала такими способностями, что любая уважающая себя ведьма лопнула бы от зависти. Но я всё равно сильнее.

– Люся прямо сейчас идёт спать, – приказала так, что не подчиниться было просто невозможно. – Когда проснёшься, мы с тобой детально обсудим правила поведения в этом доме и много других важных тем.

– Ты злая, – устало заявила она в ответ и широко зевнула.

– Да, – подтвердила я. – Очень злая. И я настоятельно советую не злить меня ещё сильнее. Марш в постель!

Открыла дверь в ту из маленьких комнат в мансарде, которую не оккупировал Нефёд, и указала рукой на кровать. Люська залезла на постель прямо в тапочках, свернулась в клубочек и сразу же сладко засопела – уморилась, бедняжка.

– Теперь Нефёд… – вернулась я к нежити, продолжающей сидеть на стульях, поскольку так приказала маленькая ведьма. – Гони сюда блюдо и шуруй вниз наводить порядок.

Сдерживающая их магия была простой, но прочной. Домовому и кикиморе с такой не справиться, а Белена не так давно большей части своих сил лишилась, поэтому тоже не смогла разорвать путы. Я отпустила только Нефёда и Фросю. Кикиморе велела найти внизу труселя Страхопуклы, Злопупындры и Крокозябры и вернуться в мансарду, поскольку мужикам перед возвращением домой нужно нашептать, что им просто приснился кошмар. Заметила краем глаза анчутку в углу у окна и запечатала его в неразрушимую магическую клетку – нечего по моему дому порхать.

– А ты, – ткнула пальцем в грудь призрака Белены, – пока посидишь здесь. У меня к тебе серьёзный разговор есть.

Фрося принесла исподнее «трёх поросят». Диму Кочкина и главу Мухино мы с ней благополучно усыпили, после чего кикимора сама надела на мужиков трусы и немного подправила воспоминания шепотками. Блюдо вернуло их туда, откуда принесло. Я не знаю, женаты они или нет, и придётся ли им как-то объяснять дома своё исчезновение на несколько часов, но мне, если честно, было на это совершенно наплевать.

– Доброе утро, Артур Олегович, – поздоровалась я с третьим голозадым гостем после того, как вернула ему человеческий облик.

Деликатно отвернулась, чтобы он мог без стеснения натянуть труселя на своё рыхлое тело, и услышала за спиной:

– Ты теперь меня в покое не оставишь, да? Будешь мстить за всё, что я тебе сделал и не сделал?

– Да больно ты мне нужен был, – усмехнулась я и повернулась к нему лицом. – Людей вроде тебя перевоспитать уже невозможно ни наказаниями, ни местью, ни словами. От страха трясёшься, а всё равно плюёшься ядом. Зачем тебе Антон Лопатин? Только правду говори, а то ещё на два часа Страхопуклой сделаю.

– Он известный муравьёлог, – ответил Карпунин.

– Мирмеколог, – поправила я. – И что? В Лесном много уникальных муравьёв завелось?

– Вблизи источников необъяснимой силы муравьи ведут себя по-другому, не как обычно, – последовало пояснение.

– А, так тебе намекнули, что Лопатин поможет найти целебные источники, – поняла я.

– Тебя это никак не касается, – огрызнулся Артур Олегович. – На своей земле я имею право делать всё, что захочу. Хоть источники искать, хоть мусороперерабатывающий завод построить.

– Ничего подобного, – возразила я. – Твоя земля только под бывшей деревней находится, а всё остальное разве что на правах долгосрочной аренды можно было заполучить. Четыре тысячи гектаров леса тебе никто в собственность не отдаст, так нельзя по закону.

– С тобой забыл проконсультироваться, – снова съязвил он.

Я присмотрелась к нему повнимательнее и заметила, что вчерашнего шепотка Фроси, благодаря которому этот человек должен был испытывать ко мне крайнюю степень уважения, уже нет. Нетрудно было догадаться, чьими стараниями Карпунин избавился от этой магии. Значит, Мария действительно намерена создавать мне проблемы через третьих лиц, что в нашем с ней контракте я упустила. Магией мне её не одолеть – на её стороне сама смерть, а у меня очень много дорогих людей под боком. Я ещё и чужого ребёнка себе на шею взгромоздила по доброте душевной. Осталось уповать только на помощь Шабаша, а до его начала придётся две недельки как-то продержаться. «Скорее бы свод Законов получить. Я тебе тогда устрою весёлое упокоение», – мысленно обратилась я к чёрной ведьме, радуясь, что мои мысли она слышать не может.

– Если сунешься к моей семье и попытаешься нам навредить, твой труп будут по кусочкам собирать по всему Лесному, – пообещала я Карпунину на прощание, но из вредности отправила его не в исходную точку этого утреннего приключения, а прямиком в администрацию города Вырвинска. На рабочее место. А что? По времени уже рабочий день начался, все чиновники добросовестно трудятся. Он мне, конечно, эту маленькую подлость наверняка ещё припомнит, но пусть хотя бы начнёт – размажу и не поморщусь.

В мансарде после этого всего остались только я, анчутка в клетке и Белена.

– Ну что, поговорим? – присела я рядом с мёртвой ведьмой на соседний стул.

– А у меня есть выбор? – скривилась она.

– Нет, – честно призналась я. – Выбора у тебя нет. Но есть возможность послушать полезные сведения о пророчестве Пелагеи и сделать выводы. Интересует?

Глава 8. Простить и отпустить

К прорицателям во все времена относились двояко. Предсказал что-нибудь хорошее, и оно сбылось – уважение тебе и почёт. Не сбылось – плохой из тебя пророк, поди прочь. А если сбылось дурное пророчество, то и вина за это лежит на тебе – накликал беду, негодяй. Дар этот редкий, и мало кто считал необходимым в нём разбираться, поэтому даже сами провидцы зачастую не знали основ. Есть будущее, которое невозможно предотвратить, потому что оно не зависит от людей – цунами, извержения вулканов, наводнения, землетрясения, смерчи. Но предсказанную человеческую судьбу изменить можно. Она в руках самого человека. Если человек предупреждён о грядущей опасности, он может её избежать. Изменить день нынешний, чтобы изменилось грядущее – так это работает.

Слова Пелагеи, адресованные Белене, звучали следующим образом: «И для тебя тоже есть покой. Моя душа его уже нашла, и твоя когда-нибудь найдёт. Тёмное прошлое ясному будущему дорогу уступит, зло добром обернётся, распустится цветок, выросший из мёртвого семени, и тогда сердце твоё чёрное станет таким же белым, как волос, а в душе воцарится мир». Белена умерла, но упокоения она не желала, поэтому и творила ужасные вещи, чтобы пророчество её соперницы никогда не сбылось. У неё не было провидческого дара, и она не понимала цену услышанных слов. Я тоже раньше таким даром не обладала, и для меня, как и для всех, слова Пелагеи звучали перечнем условий, которые нужно выполнить, чтобы Белена наконец-то упокоилась. Но так было раньше. Теперь у меня гораздо больше способностей, многие из которых весьма полезны.

– Суть в том, что Пелагея искала покой и пребывала в уверенности, что ты тоже когда-нибудь его возжелаешь, – пояснила я призраку. – Её слова только обозначили срок, после истечения которого твой дух сам очистится от тьмы.

– Это как? – не поняла мёртвая ведьма.

– Очень просто, – пожала я плечами. – Пелагея просто предсказала события, которые должны произойти независимо от твоего или моего участия. Нас с тобой это всё касается очень условно. Это как если бы она сказала: «С горы Эверест упадёт камень, все попугаи облысеют, а улитки завоюют мир». Хочешь ускорить события – бросай камни, ощипывай попугаев и дрессируй армию улиток. Не хочешь торопиться – просто жди. Но и тогда ты не упокоишься, а лишь очистишься. Покой наступит после всего перечисленного, но лишь тогда, когда ты сама его пожелаешь.

– То есть мне вообще ничего не надо было делать? – недоверчиво сощурилась Белена.

– Именно так, – подтвердила я. – У меня теперь несколько способностей, относящихся к дару предвидения, и я могу с твёрдой уверенностью сказать, что пророчество Пелагеи беспокоит тебя исключительно по причине твоей неосведомлённости. Она сама не понимала силу своего дара, а тебе не у кого было спросить совета, поэтому ты и боролась триста лет с тем, о чём не имела ни малейшего представления, хотя могла всё это время посмертно существовать в своё удовольствие. Если хочешь очистить душу побыстрее, можешь заняться поиском смысла в условиях пророчества, но, на мой взгляд, это бесполезное занятие. Любое из трёх условий может означать что угодно. Если третье ещё как-то подходит под рождение моего сына, то над первыми двумя я бы даже голову ломать не стала.

– Хочешь сказать, что загробный мир не утащит меня против моей воли, если всё будет выполнено? – снова проявила ведьма недоверие.

– Не утащит, – уверенно ответила я.

– И почему я должна тебе верить?

– Не должна. Мне от тебя ничего не нужно. Ты свободна, Белена. Можешь валить на все четыре стороны, но если снова начнёшь вредить мне, я отправлю тебя в загробный изолятор так, чтобы ты куковала там до скончания времён.

– И что, прямо вот так отпустишь? – сощурилась она ещё сильнее.

– А почему нет? – пожала я плечами. – Я тоже способна на злодеяния, когда речь идёт о моих интересах. Сейчас могу тебя простить, потому что ты превратилась в подлое чудовище по незнанию, но впредь на такую щедрость не рассчитывай. Теперь ты знаешь правду, и пощады за новые пакости тебе не будет.

 

Я сняла с неё Люськины путы, но призрак не сдвинулся с места. Ну да. Триста лет потратить на бессмысленную борьбу с тем, что, возможно, вообще никогда не произойдёт, и против чего даже не надо было бороться – такое сложно осознать в одночасье. Я понимала, что рискую, отпуская Белену, но неволить её и дальше просто не хотелось. Она сама себя обманула, когда встала на путь зла и вредительства во имя непонятно чего. Мне она больше не враг. Пока не враг. Возьмётся за старое – накажу, а пока пусть гуляет вальсом с глаз моих подальше. Я ведь злопамятная. Простить могу, но обид не забуду.

– А Дарёна сейчас где? – спросила она, вернувшись из мрака своих размышлений.

– Понятия не имею, – ответила я. – Мы с ней контракт заключили. Я отдала ей другой источник природной силы в обмен на Владика.

– И ей ты тоже все пакости простишь? – удивилась Белена.

– Контрактом оговорено, что за вред, причинённый мне и моей семье, я мстить не буду, – ответила я так, чтобы не раскрыть свои намерения.

– Балбесина, – высказался призрак по данному поводу.

– Пусть так, – согласилась я. – Худой мир лучше доброй войны. Я устала сражаться. У меня и без Марии проблем хватает. Иди уже. Обдумывай свою новую реальность, осваивайся с ней и оставь меня в покое. Надеюсь, больше не увидимся. Сюда дорогу забудь, я на дом защиту сегодня поставлю.

Она ушла, но в искренность моего поступка не поверила. Подлые люди всегда ждут коварства и от других. Сложно ей будет. Наверняка сначала будет искать подтверждение тому, что я сказала о пророчестве, а когда найдёт… Тогда ей либо придётся переоценить все триста лет своего существования, либо заставить себя забыть об этом. Это в том случае, если она намерена что-то в себе изменить.

– Может, и меня отпустишь, раз уж ты сегодня такая добренькая? – заискивающе поинтересовался анчутка.

– Если пообещаешь убраться подальше и никогда больше мне на глаза не попадаться, – поставила я условие.

Он пообещал. Я открыла одно из окон, разрушила клетку и выпустила его из дома. Пусть улетает. Его мизгирёвские ведьмы голодом морили не один десяток лет, и я обошлась с этим бесёнком ничуть не лучше.

На душе после этого всего даже как-то полегчало. Злая я или нет, но какая-то совесть у меня всё-таки имеется. Нельзя неволить тех, кому нужна свобода. Иногда бывают безвыходные ситуации, но это не тот случай.

– Эль, у тебя телефон звонит! – крикнул Власов с первого этажа, и я спустилась вниз.

Звонила Клавдия Никитична – справиться о поведении своей правнучки и сообщить, что она уже переговорила по телефону с родственницей, занимающей не последнюю должность в оргкомитете Шабаша.

– Люся спит, – честно ответила я.

– Не хулиганила? – осведомилась старушка.

– Самую малость, – соврала я. – Не волнуйтесь, я с ней справлюсь.

Клавдия Никитична немного посетовала на неловкость, которую испытывает из-за того, что сбагрила мне несносную девчонку, а потом сказала, что дала мой телефон родственнице, и та сама мне позвонит.

Нефёд шуршал по дому фантиками, наводя порядок. Фрося кормила Владика. Власов с кем-то общался по телефону и вышел на улицу в тот момент, когда я завершила диалог с Люськиной прабабушкой.

– Куда это он? – спросила у Нефёда.

Но ответ нарисовался в дверном проёме раньше, чем домовой успел что-либо сказать. Оказывается, пока я устраивала разборки в мансарде, Толя обзвонил все местные цветочные магазины в поисках того, который готов с утра доставить на дом огромную корзину с розами.

– Ты с ума сошёл? – улыбнулась я, принимая этот неожиданный подарок.

– Угу, – кивнул он. – Год назад, когда впервые тебя увидел. Простишь меня?

– За что?

– За всё.

– А конкретнее?

– Ну хотя бы за то, что я не хочу удочерять эту бешеную девочку.

Я хохотала до слёз. Оказывается, Нефёд успел красочно расписать хозяину, что Люська вроде как сирота при живых родителях. Её мама постоянно гастролирует по стране с каким-то цирком, папа дочурку откровенно боится, а прабабка с ней просто не справляется. Я вчера пообещала, что у нас года через четыре появится дочка, и Власов подумал, что я решила ускорить это событие, в связи с чем привела в дом маленькую катастрофу.

– Толя, не бойся, этого ребёнка нам никто даже за дополнительную плату не отдаст, – успокоила я мужа, вдоволь насмеявшись. – У неё родни на десять цыганских таборов наберётся, и вся женская половина так или иначе одарена. Если мы хотя бы заикнёмся насчёт удочерения, на нас весь Шабаш ополчится.

– Но у тебя ведь возникала такая мысль, да? – подозрительно уточнил он.

– Ни разу, – честно призналась я. – Но за цветы спасибо, они очень красивые. Я теперь каждый раз, когда захочу романтики, буду тебя чужими детьми пугать.

Он не собирался даже после утреннего концерта убегать от меня – вот это действительно важно. Изо всех сил боролся со своими страхами и искал компромиссы, чтобы остаться рядом. Мой Власов всегда был именно таким. Он сломался, но даже сломленный наотрез отказывался отступать.

– Толь, я люблю тебя, – с нежностью произнесла я слова, которые были ему нужны.

– Ну начало-о-ось… – проворчал Нефёд, усаживая на диван большого плюшевого медведя.

– А ты не подслушивай, – шутливо упрекнул его Власов.

И вроде бы что-то изменилось, но напряжённость между нами никуда не делась. Это мне просто – я смотрю на магию глазами ведьмы, поэтому и вижу всё иначе. А ему тяжело. И это не изменится, потому что обычному человеку эта сторона реальности никогда не будет казаться нормальной. Она и раньше не была для него нормой, а теперь стало ещё сложнее. Но он ведь борется – не за себя, а за то «мы», которое искал долгих полвека. За одно только это я готова была простить ему всё.

* * *

Родственницу Клавдии Никитичны звали Ларисой Викторовной. Она позвонила, когда мы завтракали, и настояла на личной встрече. Сказала, что так надо, но на самом деле она просто хотела проверить мои способности к перемещению. Я её не разочаровала – пообещала появиться в условленном месте через пять минут, а появилась через четыре, несмотря на то, что указанный адрес находился на другом конце страны.

На вид этой женщине можно было дать лет сорок или сорок пять, хотя я почему-то была уверена, что она старше. А ещё она была очень похожа на Белену во плоти – такая же дородная, розовощёкая и невероятно активная.

– Сильно! – похвалила новая знакомая мои способности. – Не припомню, чтобы у нас в роду кто-то так мог.

– Это мой собственный навык. Я перемещениям на природной магии в прошлом году ещё научилась, а способности ваших родственниц получила всего несколько недель назад, – ответила я.

– Присядь, – махнула она рукой в сторону мягкого кресла. – Разговор долгим будет.

Она и правда сильнее Клавдии Никитичны, но ненамного. И природной силы у неё больше, чем колдовской. А ещё я сразу же поняла, что Ларисе лучше всего даётся магия земли – её квартира напоминала оранжерею, в которой мебели было по минимуму. И растения все такие сочные, живые, здоровые – в комнатные условиях такое нечасто увидишь.

От чая я отказалась, потому что дома успела напиться кофе. Перешли сразу к делу. Лариса объяснила, что она состоит в родстве не только с Клавдией Никитичной, но и через седьмое колено – с ныне действующим главным организатором Шабашей. Должность у неё не особенно заметная, но одна из немногих постоянных. Лариса – архивариус. Она отвечает за все имеющиеся в наличии архивы, а также за то, что касается их пополнения и использования.

– Свод Законов общедоступен, и я могу тебе его хоть прямо сейчас распечатать, но насчёт приглашения буду решать только после того, как ты расскажешь мне всё о себе. Соврёшь – не получишь ничего, поняла?

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru