полная версия

Елена Михайловна Аксенова
Позволь желаниям сбыться

Тауэрский мост был не только грандиозным архитектурным памятником, он поражал воображение красотой огней, озаряющих темные воды Темзы. Свежий ветер пронзал пространство, на небе не было ни облачка и казалось, что этому мгновению суждено длиться вечно. Он и она. В чужой стране, в чужом городе. Такие разные по характеру и такие одинаково влюбленные. Он нежно обнимал ее сзади, стараясь сильнее укрыть краями своей куртки. Она откинула голову назад и подумала, что вот такой должна быть любовь. Свобода, которую даровало ей это чувство нельзя купить или продать. Покой, который накрывает ее с головой при его присутствии нельзя достичь ни одной психологической терапией, ни одной бутылкой алкоголя. Нужда, в конкретном человеке, добровольное рабство, которое заставляло мучиться и быть счастливой. Сердце, которое бьется теперь в когда-то постороннем человеке. В этот момент абсолютного счастья она обернулась и поняла, что эти синие глаза стоили всех страданий, всех испытаний, каждого плохого воспоминания и неприятного случая. Она накрыла ладонями его щеки и произнесла слова, которые мечтает услышать каждый человек, живущий на этой маленькой планете: «Я люблю тебя».

– Если бы только знала, как я тебя люблю, – он прижался к ее манящим губам, как страдающий от жажды припадает к источнику влаги. Он нуждался в ней всю свою жизнь, просто не знал, что так сильно. Мужчины думают, что любить глупо, что это женская задача. Им нужно быть крутыми, а нежность – это слабость. Но эта сероглазая девчонка навсегда перечеркнула все его понятия и принципы. Теперь его дом, там, где она. Остальное уже никогда не будет иметь смысл.

Где-то в том же городе на многовековой и почти пустой площади двое недавних незнакомцев тяготились молчанием, но никак не могли выдавить из себя хоть слово. Уже совсем скоро их разделят границы и государства, города и реки. Они уже не смогут быть так близко друг другу, не смогут разобраться, что правильно, а что нет. Жизнь не дала им шанса, они так ничего и не решили.

– Знаешь, изначально, эта площадь носила имя короля Вильгельма IV, но официальное название она получила только после победы Англии в 1805 году над франко-испанским флотом. Они не потеряли ни одного корабля в этом сражении, можешь себе представить?

– Вот так просто ты радуешься победе над своим народом? – Макс смотрел на это странное создание раскрыв глаза от удивления. За всю жизнь он не встречал русского, который мог бы похвалить соперника открыто.

– Я не радуюсь поражению испанцев, я восхищаюсь силой англичан. Это совсем другое дело, – Андреа поправила красный плед, подаренный заботливым администратором кафе, где они ужинали, взамен на ее улыбку. Она протянула руку вперед, указывая на колонну Нельсона. – Наверху статуя адмирала Нельсона. Четыре стороны колонны украшены фресками, изготовленными из захваченных и переплавленных наполеоновских пушек, раньше умели побеждать красиво, сохраняя достоинство.

– Поверить не могу, что ты все это знаешь…

– Считал меня дурочкой, – она улыбнулась, увидев его яростный протест. – Когда мы приезжали сюда в детстве, вся площадь была покрыта голубями. Вон там стоял магазинчик с кормом для них. Но потом правительство решило, что убирать за птицами слишком дорого, поэтому сначала закрыли ларек с едой, а потом запретили их кормить чем бы то ни было. Но я всегда нарушаю этот закон, – из кармана синих джинс брюнетка достала несколько ломтиков хлеба, завернутых в белую салфетку. Она протянула часть к холодным рукам своего спутника.

– Общение с людьми приносит мне одни неприятности в последнее время, – его бурчание не могло оставить равнодушным. Он сетовал на судьбу, бубня себе под нос и бросаю крошки на уличную плитку.

– Значит я тоже неприятность? – густо подведенные глаза не отрываясь смотрели на одного единственного голубя, весело поедавшего предложенное лакомство.

– Еще какая! – Распутин пригладил растрёпанные ветром волосы. – Свалилась на мою голову самая прекрасная неприятность.

Андреа не хотела больше сохранять дистанцию между ними, скоро это сделают километры дорог. Она подошла к его худой фигуре и, не говоря ни слова, впилась в хорошо очерченные губы. Он и она. Выдох и вдох. В этот миг уже не существовало препятствий для этой страсти. Они были единым целым, такими, какими должны были быть. Такими, какими быть искренне хотели.

***

Рассвет окрасил башню Елизаветы в нежно-розовый цвет. Такое редкое ясное небо, такой необычно яркий пейзаж, такие растрепанные волосы. Какое утро вы могли бы назвать самым счастливым в вашей жизни? Такие две разные женщины дали бы такой одинаковый ответ: это.

То утро, когда вы не ложились спать не на секунду, потому что сон сделает эту ночь воспоминанием. То утро, когда ваше нагое усталое тело прижимает к себе рукой такая же уставшая плоть. То утро, когда вы смотрите в бесконечную вселенную его глаз и даже желание моргнуть кажется кощунственным. То утро, когда единая простыня дает надежду на то, что вовеки и отныне не будет ничего раздельного в вашем мире.

– Костя, – Зоя с трудом оторвала его голову от своей шеи. – Я должна тебе кое-что сказать.

– Ты замужем?

– Нет, – она шутливо ударила его по плечу с высокомерным драконом. – Будь серьезнее.

– Я не могу вести задушевные разговоры, когда в моих руках самая красивая женщина на Земле. Давай оставим это до того времени, когда обсуждение внуков будет единственной доступной ночной функцией, – брюнет нежно укусил ее за ухо, раздался смешливый визг.

– Стой, стой, стой! Я получила письмо! – эта фраза заставила парня отодвинуться. На его лице не осталось былой игривости, он был серьезен.

– Когда?

– Вчера перед ужином. Вот оно.

Содержимое гласило:

«Милейшая Зоя,

Вы имели неосторожность влюбиться в авантюриста, но смею вам напомнить, что человеческая сущность не поддается изменениям. Насладитесь этим вечером, потому что скоро вас омрачит печаль разлуки.

С уважением, Дон.

P.S. Я бы купил вашу картину»

Молодой человек дочитал текст, но все еще не выпускал из рук пергамента. Погрузившись в сладкую негу, он совершенно забыл, что за все в этой жизни надо платить. Андреа была права: от таких привилегий тяжело отказаться. Деньги дали ему все, чтобы он ни минуты не скучал. Он был просто марионеткой, которой разрешили поверить, что веревочек сзади нет.

– Что он имеет ввиду? – серые глаза сверлили его массивную фигуру, но у него не было ни одного варианта ответа. Он молчал. – Эта история закончится в Будапеште, правда?

– Не думаю, – парень встал, облачившись в тонкий шелковый халат. В таком одеянии он выглядел безупречно, но его возлюбленная не двигалась с места. – Он не отпустит меня просто так. Я буду в его руках, пока ему будет это интересно. Я не знаю, сколько это продлиться. Я уверен только в том, что этот человек очень опасен и что теперь, что я сделаю в следующий миг, решает он.

– Это какой-то бред, – ее густая челка выглядела все также мило. – Мы живем в двадцать первом веке. В рабство он тебя взял что ли? Поехали в Москву, там подадим на него заявление в полицию. Они разберутся.

– Ой, не будь ты так наивна! Он так богат. У него есть информация о каждом. Он привез нас сюда, он увезет. Ты серьезно думаешь, что кто-то сможет оказать на него влияние?

Оба взяли паузу, чтобы успокоиться. Зоя не знала, как вытащить любимого человека из такой неприятной передряги. Не знала, что делать с этим всемогущим Доном. А Костя молчал о самом главном, о том, что, несмотря на всепоглощающую страсть, не готов ради недавних отношений отказаться от давней мечты. Ему не нравился контроль, но он наслаждался каждым мгновением своей новой жизни. Одна только мысль о возвращение в старое болото, о том, что ему снова придется работать на нелюбимой работе, вести скучные разговоры и видеть заграницу в лучшем случае раз в год во время отпуска, вводила его в состояние страха. Поэтому здесь и сейчас, он умолял Дона присылать ему все новые черные конверты со старомодной печатью.

– Нам стоит одеться и пойти на завтрак. Ребята будут нас ждать, да и я очень голодный. В шкафу полно одежды, поможешь мне выбрать? – Костя сел на край кровати и сгреб тонкую фигурку Зои в свои крепкие руки. Он вдыхал запах ее волос и отчаянно молил выбросить из ее головы все ненужные мысли.

– Ты прав, я приготовлюсь, – девушка поцеловала парня в колючую щеку и вышла в ванну. Так не будет продолжаться. Она должна его освободить.

В соседнем номере стены ходили ходуном от бурных криков одного костлявого парня. Завернувшись в полотенце, чтобы выглядеть солиднее, он ходил из стороны в сторону и все никак не мог поверить, что обнаженная девушка, лежащая на кровати, считает эту ночь последней для них.

– Я разочаровал тебя? Так сразу и не скажешь! Посмотри на мою спину! А на шею! – покрасневшие следы ночной страсти были еще свежи. – Ну скажи что-нибудь! Перестань смеяться!

– Не могу, – Андреа с головой зарылась под одеяло, но вид разъяренного Макса не мог покинуть ее мысли. – Дело не в тебе…

– Дело во мне. Угадал? Так хотела сказать? – он лихо пнул подушку, откинув ее на два шага ближе к ванной.

– Но так и есть! Какая из нас с тобой пара? Ну серьезно! – ее бледно голубые глаза закрыла пелена слез. Еще не один мужчина не заставлял ее смеяться до коликов в животе. Ни один мужчина вообще не заставлял ее смеяться.

– Ты это специально. Проверяешь меня, да? – он прищурился и подошел вплотную к смеющейся брюнетке.

– Нет, это просто факт, с которым ты должен смириться. Как и я, – она схватила его за руку и потянула на кровать. – Сейчас нам хорошо и весело, потому что бурлят чувства, но придет время, когда мои амбиции начнут брать вверх над сердцем. Нужда убивает даже самую сильную любовь. А мои запросы всегда будут намного выше твоих возможностей, – она не знала, что у него будет кругленькая сумма после поездки в Испанию. Но справедливости ради нужно заметить, что она не смогла бы изменить ее -решение, потому что не покрыла бы надолго ее аппетиты.

– Хорошо, – Макс быстро ослабил ее хватку и отошел в сторону.

– Что? – смешинки уступили место непониманию.

– Я согласен, – его худые плечи скрылись за дверью ванной комнаты. Он не хотел ей показывать слезы, которые вот-вот вырвутся из его влюбленных глаз. Андреа получила желаемое, вот только радости от этого никакой не испытывала.

Ребята встретились в холле. Все дружно решили не вспоминать о былом, но отстраненные лица были ярыми свидетелями неописуемой горечи, что хранилась у каждого в сердце. Андреа пыталась накручивать кудрявый черный локон на свой длинный, украшенный рубиновым кольцом палец, но нервная дрожь сквозила по ее движениям. Макс впервые не смотрел в ее сторону. Он не удостоил вниманием ни ее бирюзовое коктейльное платье с широкой юбкой, ни еле заметные тени, которые она предпочла своим излюбленным стрелкам.

Костя постоянно теребил ворот светло-серой рубашки. У него был неприятный осадок, после утреннего разговора с Зоей, но все забылось, когда он увидел ее распущенные прямые светлые волосы и хрупкую фигурку, облаченную в пепельно-розовое простое платье. Он улыбнулся и нежно поцеловал ее в щеку. Она обязательно поймет его. Кто, если не она?

– Чемоданы в машине, сразу после трапезы отправимся, – Макс запихнул в рот огромный кусок ветчины. – Я вернусь в Москву через неделю, может, пообедаем вместе в том милом ресторанчике на Китай-городе?

– Может, решим это потом? – Костя понимал, что если в их бухте поднялись волны, у соседней парочке бушевал шторм. – Никогда не знаешь, что принесет нам завтрашний день.

– Завтрашний день принесет мне пейзаж Барселоны. Видишь, я знаю, – его язвительный тон и стальные нотки в голосе были всем так не привычны, что никто не решался вступить с ним в дискуссию.

– Андреа, я бы хотела, чтобы ты навестила нас в Москве, как только сможешь, – Зоя как всегда выступала дипломатом в любой спорной ситуации.

– Ей не интересна нищая Россия. Она поедет обсыпаться золотом в Дубай. Правда, малинка? – никакой ее грозный взгляд не смутил его волю. Он был хамоват, пожалуй, впервые в жизни.

Закончив завтрак, Зоя и Костя побежали вперед, чтобы занять места на заднем ряду. Этих мгновений хватило, чтобы цепкая ручка смогла впиться когтями в новоиспеченного нахала.

– Не веди себя как ребенок. Ты же знал, что ничего между нами быть не может.

– Знал, но надеялся. Теперь ты мне доказала, что нет ничего важнее денег для тебя на этом свете. Я принял твою позицию. У нас осталось последнее дело, потом мы навсегда забудем о существовании друг друга, – парень резко открыл дверь машины, а обескураженная девушка осталась стоять. Ну и к черту этого нищеброда! Она в состоянии сама открыть себе дверь.

Макс же, оставив брюнетку наедине с мыслями, довольно улыбнулся. Вот теперь посмотрим какой она будет высокомерной и безразличной. Глазки-то заблестели. Ох уж эти светло-голубые глазки! Сегодня она выглядела как никогда просто и элегантно. Надо будет обязательно сказать ей об этом, когда он перестанет играть свою роль. Но пока, его новая стратегия работает лучше старой.

Говорят, счастливые часов не наблюдают. Так и есть, потому что одна влюбленная пара на заднем сидении дорогого авто за пару секунд в объятьях друг друга оказалась на месте. Они оба знали, что, когда останутся наедине, должны продолжить разговор о дальнейшем. Оба этого боялись. Как же нелегко строятся отношения и как легко они рушатся. Одного резкого слова или необдуманного действия может быть вполне достаточно, чтобы навсегда забыть прекрасное местоимение «мы».

Андреа и Макс двинулись в другую часть аэропорта в полном молчании.

– Думаешь, это конец? – Зоя положила на его крупные колени свои длинные ноги. В зале ожидания было почти пусто.

– Конечно нет, – брюнет почесал затылок и откинулся назад, сняв предварительно черную кожанку. – Макс живым не сдастся, это я тебе говорю. Будет упорствовать и добиваться, пока она не согласиться. Ты же видела, как он мне бодро подмигнул?

– Я говорю про твою миссию. Думаешь, он отстанет от тебя когда-нибудь?

– Когда-нибудь… – эта мысль вызвала хаотичный ужас внутри. Перед глазами пролетали бесполезные годы, не стоящие одного дня новой жизни. – Я не буду тебе врать, что пытаюсь это закончить. Дело в том, что мне нравится такая жизнь. Мне нравится не знать, что будет дальше. Я не хочу обратно в серость.

– Даже, если в этой серости буду я? – она смотрела в его синие глаза, молящие оставить эту тему. Но она уже сделала ход. У любви нет полумер.

– Ты не понимаешь! Дело не тебе, – эта банальная фраза заставила муки совести показаться на его лице. Она не может отказать ему в понимании, только не сейчас. – Я никогда не тратил деньги, не считая. Я никогда не катался по далеким странам. Через пару часов я увижу Будапешт, а потом, кто знает, что еще. Как я могу от этого отказаться? Что я смогу тебе предложить в Москве?

– Свое время, свое внимание…

– Свое скучающее лицо и жизнь от зарплаты до зарплаты.

Она видела его суть впервые. Ее уверенность в том, что любви всегда достаточно, принадлежала только ей. Ему этой любви для счастья никогда не хватит. Она встала на свои острые каблуки и повернулась в сторону выхода.

– Прости, но ты либо идешь со мной, либо наслаждаешься привилегиями, – такая не свойственная ей твердость не могла не обескуражить. – Покажи мне, что я единственное, что имеет значение для тебя. Прошу, докажи, что любишь меня.

Он не встал с кресла. Эта девушка навсегда забрала его сердце, но он не упустит шанс из-за ее упрямства. В груди что-то болезненно щемило, пока ее туфельки шагали по звонкому полу. Но что делать ему, если он только сел за основное блюда, распробовал его вкус, а у него уже отнимают тарелку, чтобы поставить десерт? Не зная, как поступить правильно, он предпочел плыть по течению.

16 глава.

Самолет, севший на Мадридские земли, вернул черному бриллианту Родину. Андреа, кажется, не была в Испании целую вечность, но как же расцвело ее лицо от знакомого запаха местных блюд.

Несмотря на глобальное напряжение, Макс позволял себе украдкой радоваться за свою музу. Здесь, на чужой ему земле, даже ее волосы ветер трепал с особой бережностью.

Они провели день, гуляя по старинным улочкам. Она знала все истории на свете, каждую несущественную мелочь или интересный факт. Пласа-майор, Королевский дворец, Прадо, Собор Альмудена, Ворота Алькала. Он даже успел покривляться на песке Madrid Arena.

– Нам еще столько нужно увидеть, ты и представить себе не можешь! – брюнетка забрала свои тяжелые волосы в пучок и причмокивая поедала любимую паэлью. – Боже, как же это вкусно! Дебод – очень красивое место, я должна показать тебе! – от ее былого высокомерия почти ничего не осталось, она была полна энергии и почти летала.

– Боюсь, не выйдет. Завтра мы уедем в Барселону, – его показное равнодушие никак не могло скрыть блеска в глазах, но он считал себя Джонни Дэппом.

Девушка изменилась в лице и отодвинула от себя тарелку. В ее голове шторм уже бушевал. Вот-вот она должна была кинуть на блондина свою ярость, как увидела высокого худощавого брюнета с кудрявыми волосами по плечо и таким знакомым лицом. Хулиан был точной копией Андреа, только старше ее на пару лет.

– Синьора Маркес, вы не обнимете любимого брата? – его светло голубые глаза сияли. Брюнетка бросилась на шею своему отражению и громко разрыдалась, крича что-то на непонятном языке с изобилием –с. Он подхватил ее на руки и ресторан начал кружиться, она не чувствовала почву под ногами, но уже ничего не боялась. – Задушишь же, шерри.

– Еще как задушу! Ты не позвонил мне ни разу! Ни единого разу! – Андреа хищно взяла брата за ухо.

– Папа сказал, что отлучит от семьи любого, кто свяжется с тобой, – Хулиан вырвался из захвата. – Правда я продержался всего месяц, потом пытался найти тебя, но ты как в воду канула. Появлялась на светских раутах, в разных городах и отелях, но никогда я не успевал за тобой. Ты не оставила мне ни одной ниточки! И ты прилетела в Мадрид и так и не дала о себе знать, шерри. Какой стыд! Если бы не этот парень, мы бы так и не встретились! – он сгреб в охапку блондина и покружил его на всякий случай. – Брат мой, как я рад тебя видеть!

Максим встретился со своей испанской копией, поэтому их пылкие объятья и радостные приветствия не удивили никого. Вдвоем они могли бы утопить в слезах целый город.

– Когда вы успели познакомиться? – Андреа знала, что тут что-то нечисто, они вполне могли сговориться.

– Шерри, это мужские дела! Прошу не вмешивайся! – забыв про сестру, он сел рядом со своим новоиспеченным другом и тихонько заговорил. – Ты досмотрел «Землю королей» до восьмидесятой серии, как обещал? Думаешь, Самуэль влюблен в нее по-настоящему?

В это время где-то в Будапеште Костя передал сокровенную шкатулку в руки немолодого господина. Схема была проста и прозрачна, ему разрешили вернуться в Москву ночным рейсом или остаться до утреннего. Он выбрал второй вариант. Голову нужно было проветрить. Вокруг кружились такие красивые постройки и памятники, а ему не было никакого дела. Венгерки то и дело стреляли глазками на симпатичного русского богатыря, кричали какие-то смешные шуточки, флиртовали. Если бы такое произошло с ним год назад… Если бы…

Приключения, без которых жизнь была ему не мила, теперь тяготили страшной силой. Ни одна драгоценная шкатулка не могла заменить вес любимого создания. Стоя на Цепном мосту, видя такую сказочную ночь ему хотелось только одного: разделить это мгновение с той, которая бы позволила обнять себя сзади и зарыться носом в свои лучистые волосы. С той, которая никогда бы не позволила чему-то или кому-то встать выше него. Он был уверен, что никогда не сможет вернуться к банальности по доброй воле. Но сейчас, так хотелось быть часть самого обычного вечера с друзьями. Пить вино, есть спагетти, укрывать пледом хрупкое плечо своей девушки. Какая роскошь!

Сбросив с высоты новенькую монетку, он пожелал вернуться, но уже не самому, уже частью великого местоимения «мы».

Зоя не могла провести две минуты, не взглянув на экран огромного смартфона. Она сама все решила, сама не пошла на уступки и сейчас скучала по нему так, будто в мире ничего нет, кроме ее бесконечной тоски. Дважды за этот день она садилась за работу. Она не плакала. Совсем. Ни в самолете в Москву, ни в такси до своей любимой квартирки в центре города. Она сидела в мастерской в тишине и покое и не могла прописать ни одной линии. Пустая голова, пустое сердце. Только ноющая боль, которой не было ни конца, ни края.

– Хвала Создателю! Я думала, ты откинулась! – яркое рыжее пятно в дверях смеялось над ее унынием. – Благо, у меня есть ключи. Работаешь?

– Агата, – ее уставший голос молил об одиночестве, но она никогда не смогла бы попросить ее уйти вслух.

– Дошло! – девушка сбросила вверх руки. – Я не вовремя. Но ничего не поделать, какая есть. Слушай внимательно, я привезла тебе пиццу и сделала горячий кофе. Ты даешь мне слово сейчас же это съесть, и я ухожу.

– Обещаю, – челка лежала ровно и впервые в жизни не вызывала желания ее поправить.

– Девочка, – Агата повернулась в профиль в дверном проеме. – Ты ведь любишь его. Не надо мучатся, для сложностей есть книги. Живи легче.

Она смотрела вслед уходящего тонкого стана. Почему-то эти простые слова показались до жути правильными. Если уж любить, то всем сердцем. Ничего не прося взамен, не требуя перемен. Это и есть настоящее чувство. Желание «дать», а не «взять».

Зажевывая еще теплый кусок пиццы, она задумалась, ей так нравится вкус четыре сыра, что она никогда бы не подумала вытащить какой-то ингредиент. Это же элементарно. Почему с людьми не все так просто? Почему нельзя полюбить человека целиком и полностью, без всяких «но». Почему наступает момент, когда личные амбиции становятся выше личного счастья? Может, Андреа права в своих теориях и нужно изначально выбирать своего поля ягоду? Если так, то как объяснить чувство досказанности, охватывающее ее рядом с черноволосым упрямцем, так яростно любившем эту жизнь?

Барселона встретила ребят ярким солнцем, не смотря на приближающийся вечер. Они провели в машине шесть с половиной часов. Все это время брат с сестрой весело болтали на испанском, а Макса жутко укачало, поэтому он провел время, растянувшись на заднем сидении.

Вилла семьи Маркес находилась прямо на берегу Средиземного моря. Она была невероятно громоздкой, но почему-то крайне гармоничной. Выполненная из светло-желтого кирпича, окруженная диковинными деревьями и широким забором, она напоминала, что они находятся в прибрежной зоне.

Макс был готов, что не поймет ни слова, произнесенного в этом доме. Как только они вышли из машины, им навстречу выбежала маленькая черноволосая женщина со светло-голубыми глазами, также густо подведенными, как и у Андреа. Она бросилась девушке на шею, они обе расплакались. Между всхлипами доносились громкие слова со звонким «s» на конце. Блондин, как и думал, не понял ни слова, но расплакался вместе с женщинами.

– Ну, ты даешь! – Хулиан засмеялся и хлопнул парня по плечу, скрывая черными очками свои уже сырые глаза. – Тебе будет сложно с нашим отцом. Он не любитель сантиментов.

Холл с хрустальной люстрой и панорамными окнами, великое множество мелочей, которые делают дом уютным: семейные фото в тяжелых рамках, небольшие марокканские зеркала с бронзовыми и золотыми лучиками на стенах, детские награды. Глава семейства вышел из кабинета, захватив с собой напряжение и вызвав общую нервозность. Это был высокий грузный мужчина в пестрой рубашке. Его лицо украшала густая борода и непреклонный взгляд. Да уж, вряд ли он вышивает крестиком вечерами. Сеньор сверлил Макса своими черными глазами. На его фоне тот выглядел совсем мальчишкой и почти растворился в белой статуе позади себя.

– Это семейное дело. Оставьте нас одних.

– Папа, это…

– Я ничего не спрашивал, Хулиан, – он держал в строгости чересчур женственного, на свой взгляд, сына. Никогда еще ему не приходил поднимать шум в доме, чтобы достичь цели. Все слушали его с глубоким почтением и страхом на грани с благоговением, которые вызывает только по-настоящему сильная личность.

Макс подумал, что лучше не злить такого человека, да и атмосфера была не самой приятной. Он с радостью покинул помещение и вышел в сад, прогуляться вдоль дорожек, представляя, как по ним бегала маленькая кудрявая девочка, что забрала его сердце.

Через полчаса его фантазии прервала тень от стоящего над ним мужского воплощения Андреа. Как же похожи эти Маркесы! Брюнет как всегда широко улыбался, и в светлую голову закралась ужасная мысль, что если бы его зрение было похуже, он вполне мог бы спутать его с сестрой. Картина маслом.

– Отец жаждет поговорить с тобой. Я рассказал ему все. Наедине, конечно. Андреа он принял быстро, поругал, конечно, на то он и отец. Но, наверное, так соскучился, что просто не стал выяснять отношения. Они с мамой распаковывают ее вещи, женские секретики. А вот о твоей судьбе он поговорит лично с тобой. Такой человек: ничего у него не выманишь. Я старался. Так что удачи тебе, шерри, нам с тобой еще надо серию посмотреть сегодня, – кудрявая голова весело кивнула. Он подтолкнул побелевшего Макса к дому. – Главное, не бояться. Прямо по коридору, вторая дверь с левой стороны.

Слова Хулиана вовсе не успокоили. На ватных ногах он брел к этому массивному тирану. Если он с сыном так говорит, чего ждать чужому? На минуту, он подумал, что было бы лучше вернуться в Москву, зажить прежней жизнью и навсегда забыть эту высокомерную девушку. В конце концов, он знает ее всего ничего. Нельзя же полюбить кого-то за такое короткое время. Его зеленые глаза упали на стену с большим семейным портретом. Среди лиц он быстро нашел ее, такую красивую, такую самобытную. Нет, можно. Можно полюбить раз и навсегда, если влюбляешься в такую девушку. Больше не было места для сомнений и страха. Абсолютно спокойный, он открыл вторую дверь с левой стороны.

– Вы хотели меня видеть?

– Да, – тяжелый взгляд скользнул по худощавому телу. – Садись, – он показал своей большой рукой на кресло напротив. – Хулиан рассказ мне о твоем предложении, – мужчина достал толстую сигару, подрезал ее и с удовольствием раскурил. – Что, если я не отдам тебе ее руку?

– Что, если я украду вашу дочь? – уверенный и мужественный как никогда, он скрыл, что все нутро его сжалось до размера ореха.

– Я бы рассмеялся тебе в лицо, но вижу, ты настроен серьезно. Да и Хулиан тебя хвалил, а его мнение очень ценно для меня. Ты привез мою девочку в Испанию, заботился о ней, нашел нас, собрал семью по частям. Я уважаю это. Да и идея о совместном бизнесе с Хулианом мне понравилась. Деньги должны оставаться в семье, а у тебя совсем неплохой стартовый капитал и бизнес план. Не зря ты столько времени ошивался рядом с моей дочерью, – мужчина усмехнулся. – Предположим, я дам добро на ваш брак. Ты уже спросил ее мнение?

– Об этом я позабочусь, – лицо Макса осенила хитрая улыбка.

Андреа провела весь вечер с мамой. Они готовили вечеринку в честь возвращения дочери домой. Макс постоянно был то с папой, то с ее братом и ей все никак не удавалось с ним поговорить. Она должна сказать ему. Должна сказать, что слегка переменила свое мнение. Должна сказать, что он ей нравится. Не так сильно, как деньги и роскошь, но все же. Она готова попробовать стать экономнее.

Можно было сказать это, не уронив гордость, если бы он снова проявил свои чувства. Но он вел себя равнодушно с самого Мадрида. Хотя по глазам было видно, что это всего лишь игра, он все также ласково одаривал ее улыбку. А вдруг нет?

– Не может такого быть! – девушка застегнула свое длинное платье цвета серебра, которое держалось на еле заметных лямках. – Он, конечно, симпатичный, но не самый красивый мужчина в мире. А вот я – самая красивая женщина, – посмотрев на свои белоснежные зубы и соблазнительные формы, девушка аккуратно забрала вверх свои черные кудри. – Капризная, но я имею на это право! – тонкие руки поправляли длинные серьги, на которых сверкали крупные изумруды. – Такой же, как его глаза.

Жгучая брюнетка стала звездой вечера. Покинувшие ее старые друзья с радостью угощались напитками и закусками. Они радушно улыбались ей и рассказывали друг другу, как приятно ее возвращение. Девушка не подавала виду, как противны ей эти сантименты. Она в них нуждалась несколько лет назад, но все они дружно повернулись к ней задом. Зато, когда она снова одна из богатейших наследниц Испании, тут как тут и верные друзья. Пройдя официальную часть мероприятий, сеньора Маркес так и не нашла глазами Макса. Сначала, это казалось нормальным. Толпа народу, она и брата своего заметила только спустя полчаса. Но время шло, а светлая голова все не мелькала на горизонте. Блуждающие светло-голубые глаза остановились только, когда увидели белый пиджак, стремящийся на террасу. Невозможно было спутать его с кем-то еще.

Кивнув очередному именитому гостю, она объявила, что хочет подышать воздухам и скрылась за темными шторами.

Ночь была тихой и лунной. Она уже тысячу лет не видела этой Барселонской ночи. С моря дул приятный бриз. И среди всей этой неизменной красоты выделялся Максим. Он ждал ее.

– Скучно стало? – его голос, тихий и мягкий, обволакивал душу в пуховое одеяло.

– Захотелось на улицу, – девушка опустила голову и подошла ближе к перилам, совсем близко с блондином. Молчание тянулось целую вечность.

– Нет, ну ты никогда не признаешься! – Макс не выдержал первым. Маска безразличия слетела с его миловидного лица и разбилась вдребезги прямо под ногами взбалмошной красавицы. – Ну почему ты такая упрямая?!

– Я не признаюсь?! В чем я вообще должна тебе признаваться?! И почему ты орешь на меня в моем же доме?! – брюнетка тоже потеряла самообладание. Он был так близко и так далеко все это время.

– Хочу и ору! Ты должна признаться в своих чувствах ко мне!

– Обойдешься! Ничего я тебе не должна! – девушка приподняла голову и повернулась, чтобы уйти. Макс рукой обхватил ее талию и прижался к ее спине.

– Значит, не скажешь? – его голос стал ровным и глубоким. Он повернул ее к себе лицом и тыльной стороной ладони провел по бархатной щеке. – И теперь не скажешь?

– Не скажу… – Андреа закрыла глаза и поддалась навстречу к его прикосновениям.

– Скажи мне… Скажи мне это… – Макс прижал ее к себе еще сильнее. Его губы обожгли горячим дыханием ее ухо.

– Сначала ты… – девушка положила одну руку ему на плечо, а второй гладила его волосы.

– Но я ведь первый спросил, вишенка… – его губы дрогнули в улыбке, он прижался щекой к ее щеке.