Елена Геннадьевна Кутузова
Пробуждение Цикады

– Ранг королевы ниже ранга Наири. – Эйр застыл на пороге купальни, куда проводили Анну, – Не говоря уже о том, что остальные королевские жены…

– А сколько их?

– У Его Величества большая семья. Кроме королевы, есть две Великих жены, четыре Королевские наложницы и семь "Цветов Королевского Сердца". Это не считая дворцовых девушек, которых государь может одарить своей милостью.

– Гарем, – констатировала Анна и отвернулась.

Мысль, что помощь королевы может оказаться эфемерной, окончательно испортила настроение. Кто знает, может, она в опале, и Лартих склонен слушать одну из наложниц?

– Значит, ни с кем из них я не могу встретиться?

– Только с королевой, во время церемонии.

Эйр остался за закрытой дверью купальни. Сидя в купели с горячей водой, Анна вспоминала истерзанные спины фрейлин. Внутри клокотало. Проклятые церемонии! Даже чихнуть без них невозможно!

После ванны служанки подали охлажденный цветочный чай. Анна задумчиво наблюдала за парящими в глубине чашки лепестками. Злость не проходила, и это выводило из себя еще больше.

– Наири… – фрейлина осторожно добавила в чай кусочек льда.

Рисунок танца нежно-розовых лепестков тут же изменился.

– Взгляните, как красиво…

Даже пить чай просто так, бездумно, тут не полагалось. Чай?

Анна отставила чашку. Мысль вертелась в голове, скользкая, как уклейка. Но она уже попалась.

– Передайте Её Величеству королеве, что я желаю как следует изучить Малую и Большую церемонии Королевского чаепития и прошу у неё помощи.

Расчет оказался верным – никто, кроме королевы, не смел заваривать цветы дерева Нуи. А заменить их другим сортом чая считалось святотатством.

Королева немедленно ответила согласием. Анна с трудом выдержала длительную церемонию Представления Наири, а впереди маячило ритуальное чаепитие. Но вытерпеть это казалось проще, чем пусть и кратковременное присутствие короля.

Её Величество оказалась молодой женщиной, на вид – даже младше Анны. Говорила очень тихо, а движения оказались настолько плавными, что даже струя воды из черпачка не потревожила распускающиеся лепестки дивного цветка.

Анна следила во все глаза – понять характер гостьи без плотного общения оказалось сложным. Тем более, столкнувшись с двуличием рорагов. Но с другой стороны, чаепитие могло оказаться отличной возможностью встречаться чаще.

Разлив чай, королева первая поднесла чашку к губам:

– Наири следует выдержать положенное время, на случай, если чай отравлен, – ветром в листве прошелестел тихий голос.

– Но почему тогда чай пробуете вы, Ваше Величество? – удивилась Анна.

– Это традиция, – опустила взгляд королева.

А потом, отставив чашку, скользнула на пол, к самым ногам Анны:

– Наири, умоляю о прощении!

Анна чуть не взвыла. Опять! Но сейчас королева нужна была ей как никто, пришлось стерпеть.

– Какое же преступление вы совершили, Ваше Величество?

– Я прошу прощения за поведение своего мужа…

Анна огляделась, не зная, как реагировать. Рораги с места не сдвинулись, застыли с каменными лицами. Эйр тоже замер, заложив руки за спину. Служанки стояли так, словно ничего не происходило. Да и сама королева не обращала внимания на присутствующих.

– Ваше Величество, встаньте…

– Нет, Наири. Пока вы не даруете моему мужу прощение…

– Я не понимаю, почему за него вы извиняетесь. Поэтому вам лучше встать.

– Как скажете, Наири.

Королева пересела в низкое кресло. Несчастный взгляд, которым она провожала Анну, роднил её с обиженным щенком.

– Ваше Величество…

– Меня зовут Кхемара, Наири. Вы можете обращаться ко мне по имени.

Анна улыбнулась. По имени здесь обращались либо начальники к подчиненным, либо близкие друзья.

– В таком случае, вы тоже зовите меня Анной.

– Простите, Наири, – опустила голову королева.

Анна вздохнула. Никто не хочет понять, что она чувствует. Даже королева, запертая во Внутреннем дворе королевского дома.

– Наири? – карие глаза смотрели с тревогой.

– Кхемара, я так и не поняла, почему именно вы…

– Госпожа, король поступил опрометчиво. Но он – правитель Эстрайи. За ним – тысячи тысяч семейств, за которые он отвечает. И отсутствие у них детей – и его грех тоже. Именно поэтому Его Величество решился на такое. Он мужчина. И ему никогда не понять, что чувствует женщина, когда её принуждают.

– Зато это понимаете вы. Поэтому и извиняетесь?

Королева отвела взгляд. Анна нахмурилась:

– Кхемара, а вас… ваш брак был по любви?

– Я люблю своего мужа, Наири.

Королева говорила уверенно, в голосе звучала сталь. Но почему-то казалось, что она повторяла заученную фразу, предписанную этикетом. Или законом.

– Я вам верю, – поспешила успокоить её Анна, – Но… мы можем поговорить наедине?

Тонко очерченная бровь королевы взлетела вверх:

– Но мы и так одни. А, вы про них, – рассмеялась она, указывая на фрейлин и рорагов, – Можете не обращать на них внимания.

Анна смотрела во все глаза и запоминала. Поведение королевы лучше всех наставлений Эйра показывало взаимоотношение между демонами этого мира. Сильные мира сего считали прислугу пустым местом, стенами, и почему-то были уверены, что у этих стен нет ушей.

– И все же…

Королева тут же обернулась:

– Вы слышали? Наири желает, чтобы вы вышли!

Поклонившись, фрейлины поднялись на ноги и длинной цепочкой покинули беседку. Рораги не пошевелились.

– Эйр! – окликнула командира королева, – Я не знала, что ты внезапно оглох.

– Простите, Ваше Величество, – ожила "статуя", – но оставить вас и Наири без охраны…

– Кажется, кто-то забывает о своем месте… – голос королевы звучал негромко. Ровно настолько, чтобы достигнуть ушей рорага.

Эйр дал знак, и охрана отступила на несколько шагов в сад. Сам командир остался внутри беседки.

– Эйр… – голос королевы веял арктическим холодом.

Рораг помедлил, но все же выполнил приказ, присоединившись к подчиненным.

Анна внимательно наблюдала. Королева по-своему поняла её взгляд:

– Похоже, вы слишком мягки со своими слугами, Наири. Их следует держать в строгости, иначе они начинают садиться на шею.

Она говорила об окружающих, словно о вещах. Анна заволновалась: а вдруг Рийта для королевы – лишь расходный материал? Но выхода не было, и она спросила прямо:

– Вы помните фрейлину, которая служила мне до моего побега?

– Рийту? – помрачнела королева, – Разумеется, помню. Я прошу прощения за то, что не смогла подобающим образом…

– Ваше Величество, – прервала извинения Анна, – я видела её сегодня. И это ужасно. Тем более, что она невиновна.

– Она виновна, Наири… Из-за поведения служанок вам пришлось перенести немало страданий.

– При чем тут они, если я сама сбежала? – не выдержала Анна, – Если кого и наказывать, то меня.

Во взгляде королевы плескался ужас:

– Наири не может быть виновна. Как и король. Все, что онт делают – правильно. И все их ошибки – вина окружающих.

Анна опешила. Такого она не ждала. Но, отложив осмысление на потом, продолжила гнуть свою линию:

– Пусть так. Но я не сержусь ни на Рийту, ни на остальных. И хочу вернуть все, как было.

– Невозможно, – прошептала королева, – Они совершили преступление против Наири, а значит – и против Эстрайи. Такое не прощается.

– Кхемара, а сами вы что думаете? Неужели ваша фрейлина совсем вам не дорога?

Королева потупилась, но взгляд, брошенный из-под ресниц на рорагов и служанок, выдал её с головой. Подумав несколько минут, она решилась:

– Рийта пришла во дворец вместе со мной. Её поддержка помогла мне выжить…

– Теперь в вашей поддержке нуждается она. Кхемара… я очень не хочу обращаться к королю напрямую, надеюсь, вы понимаете, почему. Да и бесполезно это. Я новичок в вашем мире, многого не понимаю, не знаю, не умею… Даже слуги меня не слушаются. Вы же знаете этот мир в совершенстве. Его традиции, обычаи… и все лазейки. А еще, король – ваш муж. Кто, как не жена, сможет уговорить его отменить наказание?

Королева смущенно улыбнулась:

– Я не одна пользуюсь благосклонностью Его Величества. Но я попытаюсь. Поверьте, Наири, я на многое готова, лишь бы вернуть Рийту. И остальных.

***

После церемонного прощания паланкин Её Величества в сопровождении большой свиты и охраны, покинул Храм Белых облаков. Анна заскучала – королева оказалась хорошим собеседником, да и вообще произвела приятное впечатление. А главное – общение с ней прояснило очень многое. Например, как общаться с рорагами и фрейлинами. Провести эксперимент Анна решилась немедленно.

– Эйр?

Рораг явился тут же.

– Эйр, подготовь все для поездки в Королевскую лечебницу. Я хочу навестить Тайкана.

– Наири, это…

– Ты плохо слышишь? – Анна в точности повторила интонации королевы, и это сработало. Рораг поклонился и отдал соответствующие распоряжения.

– И все же я не советую Наири покидать стены Храма. Мы уже обсудили возможность лечения Тайкана здесь.

– Пока только обсудили, но я не вижу никаких изменений, – пожала плечами Анна и отправилась переодеваться.

Штанов, наподобие тех, что носили служанки во время купания, ей так и не дали. Наряды оказались однотипными, в основном, состоящие из топов и длинных кусков материи, которые драпировали вокруг тела. Но, надо отдать должное, отделкой они отличались роскошной, так что даже одинаковый крой позволял одеваться разнообразно. Но, кроме нарядов, Анне полагались украшения. Оглядывая преподнесенные ей сундуки, ларцы, шкатулки и подносы со шпильками, браслетами и прочей роскошью, Анна решила, что фантазия портных перешла к ювелирам, столь необычны оказались их творения.

И все же массивные браслеты, бесчисленные кольца и тяжелые ожерелья радости не доставляли. Даже в той, прошлой жизни Анна старалась не носить ничего, кроме обручального кольца, от которого тоже избавилась с величайшим удовольствием. Украшения мешали работе, отвлекали, лишали пальцы подвижности. И она никак не могла привыкнуть, что здесь у неё единственное занятие – "быть красивой и сексуальной". А подразумевалось под этим в том числе и ношение килограммов золота и серебра с добавлением драгоценных камней. Когда Анну впервые обрядили в церемониальную одежду, она не смогла двигаться. Фрейлинам пришлось поддерживать её под руки. Так и добралась до возвышающейся на спине слона беседки.

К счастью, визит в лечебницу больших церемоний не подразумевал. Хватило синего наряда и серебряного гарнитура. Пояс, диадема, широкие браслеты на руках и ногах и усыпанное жемчугом оплечье. Анна вздохнула, глядя на себя в зеркало – кукла. Хорошо, еще двигаться можно самостоятельно.

Повернулась, оглядывая себя со спины, и застыла.

Уродливое родимое пятно, заставляющее стыдливо прикрывать спину, изменилось. Вместо непонятной кляксы, на лопатке расправила крылья цикада. Тонкие, аккуратные линии словно художник выводил, рисуя потрясающее тату.

Полупрозрачные крылья с темными прожилками трепетали при малейшем движении, как будто цикада готовилась к полету.

– Что это? – охнула Анна.

– Знак, что вас признала сама Лилит, – склонилась старшая фрейлина.

– Так значит, это у меня давно? – удивилась Анна. И пожалела, что не рассмотрела себя в зеркале раньше. Глядишь, уже давно бы от одного из комплексов избавилась.

Потрясенная изменениями, она вгляделась в отражение. И заметила другие изменения.

Из зазеркалья на Анну смотрела незнакомка. Не было больше "серой мышки". Там, за стеклом, стояла красивая, уверенная в себе женщина, с волосами, уложенными в высокую прическу. Стройная, ухоженная. Холеная. Макияж подчеркивал легкую "восточность" в разрезе глаз. Бальзамы вылечили вечно потрескавшиеся губы и под слоем клубничной помады они казались совершенными.

Анна коснулась кончиками пальцев сначала лица, потом волос:

– Что с ними?

Пряди отросли, вернув себе изначальный цвет. Бежевая лилия, закрепленная в прическе, подчеркивала их необычный коньячный оттенок.

Анна закрыла глаза. Согласиться с переменами оказалось сложнее, чем думалось. Но их придется принять, тем более, что они произошли в лучшую сторону. А пока… пока надо загрузить себя работой, чтобы не свихнуться окончательно.

– Эйр? – повернулась она к рорагу. – Давай продолжим наши занятия. Я так и не выучила ваш язык.

Эйр и глазом не повел:

– Если Наири угодно…

– Наири угодно, – кивнула Анна. – Как насчет сегодняшнего вечера?

− Госпожа, в таком случае ваш график нуждается в пересмотре. – даже не опустив голову, возразил Эйр. – Не будет ли вам угодно остаться в Храме?

«График». Анна горько усмехнулась. Как будто что-то очень важное. Дни заполняли монотонные службы, полные похоти, прогулки по саду, купания и вкусная еда. Было от чего свихнуться. И вот теперь, когда в беспросветном мареве образовался просвет, её хотят лишить этого небольшого разнообразия?

– Не угодно. Я сделаю все, что запланировала на сегодня. И у меня будет большая просьба к вам, господин капитан королевских телохранителей. Пожалуйста, не составляйте больше распорядок дня без моего участия. В конце концов, это моя жизнь!

– Прошу прощения, Наири, – Эйр все-таки отвел взгляд, – но это работа вашей охраны и фрейлин. Вы не должны утомлять себя подобным.

Анна выдохнула. Хотелось разбить что-нибудь тяжелое и, возможно, о голову рорага. Но она сдержалась:

– В таком случае, пожалуйста, найдите завтра время и для посещения лечебницы, и для занятий языком. Хорошо?

Эйр холодно поклонился. Анна закусила губу – там, в её мире, он был более эмоционален. Но впереди её ждал Тайкан, и лечебница… Откинув грустные мысли, Анна удобно устроилась в паланкине. Почему-то в этот раз она была уверена – ничего интересного или важного по пути не случится.

Так и вышло.

Визит Анны снова парализовал всю работу лечебницы. Врачи, во главе с управляющим, следовали за Наири огромной свитой. Рорагам пришлось постараться, чтобы держать «хвост» в отдалении.

Вопреки заверениям целителей, Тайкан в сознание приходить не желал, так и лежал без движения. Анна каждый раз пугалась, видя белое, цвета мела, лицо. Но, как она ни старалась, глаза Тайкана оставались плотно закрытыми, а из груди вырывались неровные, страшные хрипы.

Целители не отходили от него ни на миг. Анна закидывала их вопросами и требовала развернутых ответов, и её блокнот становился все толще. Постепенно отношения налаживались, целители отвечали все охотнее, и сами начали задавать вопросы про человеческую медицину.

Знания Анны росли пропорционально толщине записной книжки, и недовольство короля тоже увеличивалось. Наири не только не выполняла прямых обязанностей, но даже в церемониях участвовать отказалась! На все увещевания лишь пожимала плечами и возвращалась к раненому.

– Ну, и что делать? – жаловался король верному телохранителю, – Применить силу нельзя… Она ведь сдержит слово?

– Сдержит, Ваше величество, – в этом рораг даже не сомневался.

Эйр смотрел на метания своего государя, но помочь не мог. При мысли о заботе, каким Наири окружила недостойного, сжималось сердце. Рораг старательно объяснял это чувство заботой о соплеменниках – драгоценные силы тратятся на преступника! Действительно, люди – непонятные, глупые существа, пригодные лишь для получения праны.

Анна старательно не обращала внимания на хмурого Эйра. Куда сильнее беспокоил король.

Королева сообщила, что Его Величество готов пересмотреть наказание Рийты и фрейлин. Но зависеть это будет от Анны.

Кхемара разливала чай. Она не понимала, почему Анна отказывается обсуждать что-либо в присутствии слуг. Но все же выставила их из покоев.

– Наири, я пыталась уговорить короля помиловать несчастных. Сначала он и слышать об этом не хотел, пришлось сказать, что это и ваше желание. Но теперь я беспокоюсь о вас.

– Он требует праны?

Королева промолчала.

Анна пригубила пахнущий ветром и цветами напиток. Мысли, что несколько часов позора стоят десятка жизней, бледными червячками подтачивали сознание. Но так же Анна понимала – стоит уступить раз, и от неё не отстанут. В том, что король ударит в самую больную точку, она не сомневалась.

– Я могу согласиться на многое, Кхемара. Но не на это. Я не шлюха.

Полный ужаса взгляд стал ответом:

– Как вы могли подумать так о себе, Наири! Прана – величайший ваш дар нашему народу, и…

– Роза пахнет розой, Хоть розой назови её, хоть нет… В данном случае, воняет дерьмом.

Королева сделала вид, что не заметила грубости. А Анна продолжала:

– Вы можете донести до короля, что шантаж – самый простой способ забыть о пране навсегда. Я без секса проживу. А вот вы…

– Наири!…

– Ваше Величество, вы же умная женщина, и хорошо меня понимаете. Я верю, вы сможете объяснить Его Величеству, что единственная возможность для него хоть как то изменить сложившуюся ситуацию – дать мне время.

– У нас его почти не осталось, – прошептала Кхемара.

– У вас есть несколько десятков лет! С точки зрения человека…

– Мы не люди.

– Но я – человек. Ваше Величество, я все-таки надеюсь, что у нас с вами получится найти выход.

Домой королеву Эйр сопровождал лично. Анна, выйдя проводить гостью, обрадовалась рорагу:

– Эйр, что то тебя давно не видно было. Служба?

– Да, Наири.

– Значит, ты часто короля видишь? Тогда передай ему, пожалуйста, что он мне обещал подлинник Соглашения показать.

– Непременно, – поклонился Эйр.

Король взвился, услышав о Соглашении:

– Она забывает о своих обязанностях!

– Напротив, муж мой, – вмешалась в разговор королева, – Наири старается выполнять все, что требуется, но как она может знать, что мы не лжем? Она рассказала, как Эйр заманил её в Эстрайю. И знаешь, дорогой, это очень смахивало на обман. Обещал одно, получили – другое. Да и в мире Наири он неплохое представление устроил.

– Он делал это ради Эстрайи!

– О, я не спорю, – гибкие рука королевы обвили шею мужа, – Но как теперь Наири себя чувствует? Обманутая, преданная… Взгляни на происходящее её глазами!

Эйр не знал, куда деваться. Королева говорила о нем, как о последнем негодяе, даже не смущаясь, что сам он тут, рядом. А король… Все, на что он мог сейчас смотреть – алые губы жены.

Кхемара так и не смогла подарить ему наследника. Зато Наложницы выполнили эту обязанность с удовольствием. Но глядя на очередного ребенка, которого приносили ему для признания, Лартих мечтал увидеть дитя на руках своей любимой. И, дав малышу имя, уходил в покои жены – каждый раз, когда глашатай возвещал о появлении королевского отпрыска, она рыдала ночь напролет. Слезы Кхемары приводили короля в отчаяние… но все целители и маги скопом не могли исправить положение.

Но, несмотря на отсутствие детей, Кхемара была необходима Лартиху. Рядом с ней можно было позабыть о государственных делах, и не было необходимости притворяться. Рядом со своей королевой король Эстрайи чувствовал себя счастливым.

А кроме того, несмотря на долгие годы брака, Кхемара смогла остаться желанной. Лартих хотел эту маленькую, хрупкую суккубу с простыми чертами лица куда сильнее, чем всех своих разодетых и разнаряженных Наложниц.

Вот и теперь. Чуть тронутые помадой губы, похожие на свежие лепестки цветов, приоткрылись. Влажно блеснули белые зубы. И Лартих не выдержал – прикусил нижнюю губу, смял поцелуем, вдохнув легкий аромат ванили.

Кхемара ответила. Нежно, робко… как всегда. Она так и осталось той скромной девушкой, опасающейся первой сделать шаг навстречу любимому. Но всегда охотно отвечала.

Тонкие пальцы сжались на плечах. Золотые ногти-накладки, пронзив толстую парчу, царапнули кожу. Лартих прерывисто вздохнул и подхватил жену на руки. Она всхлипнула и только сильнее прижалась к мужу, чтобы не прервать поцелуя. Ловкий язычок скользнул в рот, пробежавшись по небу.

Король не видел, как служанки, склонившись в поклоне, торопливо покидают комнату. Как рораги отступают к стенам, прячась в складках свисающей с карнизов ткани. Он шел к распахнутому окну, и напоенный ароматом ветер смешивался с запахом самой желанной женщины.

Большие подушки на полу заменили кровать. Тонкий шарф, заменяющий лиф, опадал на пол мягкими кольцами. Лартих не торопился – это время принадлежало только им.

Он пил и пил дыхание Кхемары, но чем дальше, тем сильнее становилась жажда. Наконец, он нашел в себе силы оторваться от сладких губ, но только затем, чтобы почувствовать на губах вкус её кожи. Ванильный. Сладкий. И чуть-чуть пряный. Ровно настолько, чтобы потерять голову.

Маленькая грудь удобно легла в ладонь. Лартих провел большим пальцем по соску, чувствуя, как он твердеет. И тут же обхватил его губами. Горошина приятно перекатывалась под языком, а участившееся дыхание жены заставило сильнее забиться сердце.

Ладонь скользнула по стройной ноге. Шелк юбки задержал, не позволил коснуться кожи, которая превосходила его гладкостью. Лартих зарычал, и тут же успокоился – Кхемара сама выпуталась из складок и обвила ногами его спину.

Он рванулся навстречу. Ловкие руки уже освободили его от пояса, и Лартих торопливо высвободился из штанов – ничто не должно было стоять между ним и женой. И тем более – одежда.

От сильного толчка голова Кхемары дернулась. Несколько шпилек вылетели, выпустив на волю вороненые пряди. Они разметались по подушке – черные на золотистом. С каждым движением короля ореол вокруг головы королевы увеличивался. Локоны завивались в немыслимые узоры, шелковистыми змейками падали на плечи короля, когда Кхемара тянулась к его губам, прижималась к шее, и эти скользящие ощущения сводили его с ума.

Огонь внизу живота разгорался все сильнее. Сладкая пытка приводила в ярость и кружила голову. А женщина под Лартихом не делала ничего, чтобы успокоить пожар. Напротив, двигаясь в такт, повиснув на его бедрах, она распаляла жар все сильнее, и сильнее… пока раскаленная лава не вырвалась наружу, окончательно затопив сознание.

Шелк подушек приятно холодил кожу. Но еще приятнее были легкие поцелуи, которыми покрывала его тело Кхемара. Живот, грудь, шея… Она старательно обошла губы, но подарила внимание глазам. Провела кончиком языка по скуле… и откатилась в сторону, словно обессилев.

Лартих не согласился. Улыбнувшись, он приподнялся на локте и сам взял то, чего лишила его жена – сладкого, томного поцелуя.

Деревья в саду качались на ветру, но шум их веток не перекрывал протяжные стоны. И Наложницы, которым донесли о произошедшем, в бессильной ярости молили Лилит о помощи и радовались, что Наири так редко благословляет их народ праной.

***

О пране думал и король. Любимая, утомленная ласками, тихо сопела на его плече. Тень от пушистых ресниц падала на скулы, и король едва удержался, чтобы не поцеловать их – не хотелось прерывать эти блаженные минуты.

В окно долетел детский смех, и ребенок побежал по тропинку, протягивая к Лартиху руки. Няня тут же подхватила малыша и торопливо скрылась за причудливо подстриженными кустами.

Но Кхемара уже проснулась. Она лежала неподвижно, а в бездонных глазах плескалась боль. Всего мгновение, но Лартих был готов лично оторвать головы служанкам, допустившим в этот уголок сада его младшего сына. Неужели королевские приказы так мало значат во Внутреннем дворе, что о них тут же забывают? Он же приказывал не пускать детей к покоям Её Величества без особого на то разрешения.

Но, как не велико было желание разделаться с теми, кто причинил боль королеве, Лартих не пошевелился. Уйти сейчас, значит нанести еще большую рану. И, улыбнувшись, он ласково спросил:

– Не составишь мне компанию за обедом?

За столом прислуживали только фрейлины королевы – Лартиху не хотелось возвращаться к суете Внешнего двора. Но Кхемара, против обыкновения, ела словно нехотя. Да и разговор не клеился.

– Что-то случилась? Ты заболела, моя королева? – встревожился король.

Кхемара прислушалась к себе и покачала головой.

– Все же, я позову целителя. Мне не нравится…

– Ничего не случилось, муж мой, – улыбнулась королева, но улыбка была похожа на увядающий цветок – в ней почти не осталось жизни.

Лартих отодвинул тарелку.

– Хорошо. Если тебя это порадует… я помилую твою любимую фрейлину… И остальных – тоже, – поторопился он добавить, заметив радостные огоньки в любимых глазах.

И едва успел удержать королеву от земного поклона – та сползла со стула, как требовал этикет при получении милости от короля.

– Прекрати. Ты же знаешь, я не желаю видеть тебя у своих ног. Хотя бы наедине забудь о церемониях!

Кхемара улыбнулась благодарно, но все так же печально.

– Да что случилось? – не выдержал Лартих, – Кхемара, жизнь моя, умоляю – ничего не скрывай от меня! Не смей переживать в одиночестве!

– Мой король, все хорошо… Теперь – все хорошо!

Королева и вправду повеселела. Муж уделил ей почти все утро и часть дня, поставив впереди государственных дел. И так старался порадовать! А ведь когда-то она его боялась…

Династический брак – дело Совета и Дома Речных камней, а никак не жениха и невесты. И Лартиха, и Кхемару просто поставили в известность. Даже увиделись молодые впервые на свадьбе, когда Наследный Принц поднял алое покрывало, закрывающее молодую жену от макушки до пяток.

Как ни странно, юный принц боялся не меньше невесты. Одно дело – дворцовые девушки, приставленные к нему для правильного воспитания и ради статуса. И совсем другое – законная жена. Для королевской семьи сама Кхемара не значила ничего, в отличие от поддержки большого Дома, который за ней стоял. Эта же поддержка была гарантией и для самой новоиспеченной Наследной Принцессы.

Но Лилит оказалась благосклонна к юной девушке, навеки покинувшей семью – Его Высочество Наследный Принц Лартих оказался благосклонен к жене. Сначала он проводил время в её покоях, подчиняясь строгому приказу отца. А после – прятался от строгой придворной жизни, полной сложных церемоний. Оказалось, рядом с Кхемарой он может быть собой. Ей был интересен Лартих, а не монументальный всесильный Наследник Дома Речных камней.

Постепенно принц понял, что сам ищет встречи. И был счастлив, узнав, что его чувства взаимны.

А уж как радовалась Кхемара! Кроме высочайшего статуса она получила то, о чем мечтают женщины тысячи миров – взаимную любовь.

И лишь отсутствие детей омрачало радость. Кхемара понимала, что король тоже не рад её бездетности, но он ни разу не упрекнул её, ни словом, ни даже намеком. И королева была готова на все, лишь бы подарить мужу Наследника чистой крови. Но гибель Наири уничтожило даже призрак надежды.

И теперь она спешила к новой Воплощенной Лилит с добрыми вестями. Но на половине дороги вернулся посыльный с сообщением, что Наири покинула Храм ради Королевской лечебницы.

В палате Тайкана поставили стол и удобное кресло – управляющий лично отчитывался о состоянии раненого. Изменений не было, состояние оставалось стабильно тяжелым, но Анна не теряла надежды – смог же столько на столбе провисеть!

Её, правда, немного смущала суета, которая поднималась каждый раз, как она приезжала в лечебницу. Анна старалась свести беспокойство к минимуму, но получалось плохо – управляющий даже и слышать не желал об отмене торжественной встречи. Приходилось торопиться в палату и закрывать двери.

– Наири, это же так утомительно!

Анна оглянулась. Королева протянула к ней руки и начала церемониальный поклон.

– Не надо! – остановила её Анна, – А что утомительно?

– Ваши ежедневные визиты сюда, Наири.

– Вы правы. Каждый раз такая кутерьма поднимается! Я тут всем уже надоела, наверное…

– Я не об этом! – ужаснулась королева. – Для вас должно быть утомительно ежедневно проделывать весь этот путь!

Анна улыбнулась, вспомнив, сколько километров накатывала за суточное дежурство.

– Я бы не сказала, что…

– Наири, почему вы не прикажете перенести раненого в Храм?

– Эйр обещал. Но что-то затягивает с переводом.

– Эйр? Рораг? – изумилась королева. – Он посмел не выполнить приказ мгновенно? Где этот негодяй?

Но Верховный рораг сегодня сопровождал короля. Рядом с Наири стоял его заместитель.

– Храм – ваш дом, госпожа. И только вы решаете, что допустимо, а что нет. Если для вашего удобства необходимо, чтобы этот раненый находился рядом с вами…

– При чем тут мое удобство, Кхемара? – удивилась Анна. – Честно говоря, мне уже кажется, что здесь условия лучше.

– При чем тут лечебница? – пожала плечами Кхемара. – Придворный целитель справится не хуже здешних, а вам не придется каждый день проделывать такой путь!

Анна задумалась. В словах королевы присутствовал здравый смысл – никаких особых приспособлений, вроде аппарата искусственного дыхания, для поддержания жизни Тайкана не использовалось, а все остальное можно обеспечить и в Храме.

– Наверное, надо комнату подготовить, и…

– Наири! – в глазах Кхемары застыло недоумение, – Вы собираетесь заняться всем этим лично? Отдайте приказ! Вы слышали? – повернулась она к застывшим целителям и рорагам, – к завтрашнему утру раненый должен быть в Храме.

Анна не спорила. Но мысленно попрощалась с уроками местной медицины – вряд ли Придворный целитель станет их проводить.

О приказе Наири тут же доложили Эйру. Тот немедленно поведал о переселении Тайкана королю.

– Я оттягивал, как мог.

Его Величество только вздохнул:

– У меня голова кругом идет. Что она придумает в следующий раз?

– Я совсем не понимаю Наири, Ваше величество. Она тратит драгоценные силы на преступника. Она окружила недостойного такой заботой, что… Воистину, люди – глупые существа, пригодные только для получения праны.

– Следи за языком, рораг! – оборвал телохранителя король, – Ты говоришь о Воплощении Великой Матери! А что до остального… Наполните Храм искусниками, пусть даже они будут самого низкого ранга. Да хоть дети рабов! Мальчики, подростки, мужчины – без разницы. И скажите им: если в течение полугода они не пробудят в Наири желание – их головы украсят главные ворота столицы. Но прежде тела преступников разорвут, привязав к диким быкам!

Анна не замечала суеты – неожиданно времени перестало хватать даже на мелочи. С утра, сразу после завтрака, она узнавала новости о Тайкане, и спешила на занятия. Она научилась чинно шествовать, держать осанку, но инкубы не отставали – упражнения на баланс становились все сложнее. И оставаться неподвижной приходилось все дольше. Только теперь столбик не вкапывали, а просто ставили на землю.

Едва отдохнув, Анна хваталась за тетрадки – Эйр выполнил пожелания, и уроки языка возобновились. Но учителем он оказался строгим – хоть и не понимал блажи Наири, но к делу подошел серьезно.

И только после обеда Анна могла пойти к Тайкану. Придворный Целитель, которого прислали из королевского дворца, уже ждал её в просторной комнате. Кровать с раненым стояла у стены, а у окна ждало удобное кресло. Анна устраивалось в нем, а целитель опускался на пол, у её ног, и изменить эту его причуду никак не получалось. После нескольких дней борьбы Анна смирилась.

Беседы с ним оказались куда интереснее, чем с управляющим Королевской лечебницей. Помимо вопросов лечения, они касались и общего устройства оказания медицинской помощи.