Марина Весенняя
Притворись его женой
Пока я молча сидела у двери, погруженная в свои мысли, Юра продолжал вещать свои мысли вслух. И это были совсем не извинения.
Что могу сказать? Оказывается, после расставания можно много нового узнать о себе. В основном негативного. Положительным же не изменяют? Изменяют же только тем, которые сами такие, прямо-таки вынуждают несчастных страдальцев идти против своей природы и искать приключений.
Да-да, именно так. Вон, как горяча распинается, что это я виновата. Сразу и во всем. Это же я его взяла и испортила, и до меня он никогда и никому. Это же я непонятно чем вечно занимаюсь и, видите ли, оказывается существуют на свете девицы потемпераментнее. Без груза проблем, без тараканов в голове.
– …И вообще. Тебе же не только я изменял? – добил Юра последним аргументом. – Значит, ты такая…
Всхлипнула и утерла слезы, наверняка размазывая тушь по всему лицу.
Кажется, начинаю понимать Вику. Если Максим ей в пылу ссоры заявил нечто подобное, то неудивительно, что она отправилась в клуб на поиски утешения. Тем более, если они действительно расстались. Это, наверное, даже не измена. Правда, о последствиях все-таки нужно было думать. Но чужая душа потемки, и свои мозги не приделаешь. Тем более – какие там мозги? У меня вон, у самой…
Закончил свою речь Юра небезызвестной фразой, что мужчины по природе своей полигамны, и что его поведение абсолютно нормально, и вообще, со всеми бывает. И только не услышав от меня никакого ответа, после того, как не смог выжать из меня больше ни слова, наконец, удалился.
Чего вообще распинался, непонятно, да? На прощение он явно не рассчитывал, так на что тогда? Поиздеваться? Снять с себя ответственность? Выхлестнуть эмоции, ведь я ему сразу все отношения испортила своим "сюрпризом". И со мной, и с той девицы.
Убедившись, что за дверью тихо, я встала с пола, потянулась, а то пока сидела, все тело затекло. Да уж… Моя жизнь, похоже, полетела к чертям и без Викиного участия, пусть и с Викиным присутствием.
Юра… Юра…
Ты в очередной раз сумел сделать так, чтобы я некоторое время перестала думать о сестре.
И ведь с этим человеком мне теперь предстоит видеться, мы живем в одном подъезде! Если, конечно, он не соберется съехать со своей съемной квартиры. У меня-то с ипотекой вариантов не так много.
В глубине души, я понимала, что лучше так – узнать все сразу, не доводить до брака, детей… Но все равно больно.
Сложно доверять людям. Вдвойне сложнее, когда однажды уже обжегся. А теперь что? Почетная старость с шестью кошками. И вечная паранойя.
"Тебе же не только я изменял. Значит, ты такая…» – резануло по сердцу.
Я ведь реально доверяла Юре. Искренне считала, что это можно делать. Хотя жизнь раз за разом демонстрировала: "не вздумай!" И дело даже не в том, что когда-то мне уже изменил парень. Все же началось гораздо раньше.
Как можно надеяться на мужчин, когда собственный отец бросил нашу маму после того, как мы появились на свет? И да, не знаю, насколько мама права, что просветила нас в такие детали, но все-таки… Предупрежден, значит вооружен? И я, как дура…
Настроение такое, что хоть самой иди в клуб, как Вика, и…
Стоп, нет. Результат подобного решения – вон, только сегодня лицезрела.
Впервые в жизни пожалела, что завтра выходной и на работу не просто не надо, но еще и не пустят. В заботах и хлопотах был шанс забыться намного выше. А сидя дома больше вероятность, что Юрий предпримет еще одну отчаянную попытку "наладить" контакт.
В итоге поняла, что ничего не хочу.
Упала на кровать, закрыла глаза.
Последняя мысль перед тем как провалилась в беспокойный, но все же спасительный сон, стала мысль, что хорошо, Вика не знает о моих злоключениях. Уж она-то нашла, как надо мной посмеяться.
Глава 3
Утром проснулась от трели телефона. Сначала спросонья подумав, что это будильник, чуть не нажала "отключить", но успела сообразить, что это именно входящий звонок.
Впрочем, лучше бы все-таки сбросила..
Боже, я бы больше обрадовалась, если это Вика снова решила выйти на связь. Но нет, не могло мне так повезти два дня подряд! Звонок поступил от Юрина мамы, которая слезно просила одуматься, не рушить отношения из-за какой-то ерунды. Мол – это же мужчины! "Они такие, у них бывает", – заверяла сердобольная мать. И что с сыном она воспитательную беседу, и что и он больше так не будет, тоже заверяла.
В какой-то момент мне показалось, что я не с состоявшейся свекровью разговариваю, которая уже внуков ждала, а с мамой маленького безответственного мальчика, который не бабу левую в кровать затащил в свои -дцать годиков, а конфетку одноклассника съел без спросу. Хотя, чего я извиняюсь, если женщина искренне верит, что измена – это нормально? Причем, готова поспорить – если бы Юра сочинил историю, что это меня поймали на горяченьком, то Антонина Александровна не пела бы с утра пораньше сыночке песни про то, что "ничего такого не случилось". Уже к обеду половина города показывала бы на меня пальцем с требованием вышить на груди алую букву.
Разговор с потенциальной свекровью, которая уже точно никогда для меня ей не станет, постаралась поскорее закруглить. Для всех страданий я отвела себе вчерашний день.
Сегодня самое время в очередной раз начинать с чистого листа.
И начинать с того, что надо привести себя в порядок, а не проверять – сумеют ли слова заступницы вызвать во мне жалость к бывшему. Я не желаю больше тратить на этого козла ни минуты своего времени или мыслей. Если кого-то и стоит любить, то себя. А сейчас моим внешним видом можно прохожих на улице пугать.
Мне же не нужно, чтобы этот придурок оказался прав? Как он вчера сказал? Что лучше него я никого не найду. И даже совсем смелое "да я, вообще, никого себе не найду!"
Впрочем, в данный момент искать никого и не собираюсь.
С меня хватит парно и непарнокопытных в жизни. А то животные они, а рога почему-то у меня. Еще и ветвистые. Теплой водой такое не смоешь, но попытаться стоит.
Отправилась в душ. Как ни крути, крепкие прохладные струи отлично отрезвляют мозги, заодно смывая всякую дрянь с души.
Да и что уж там, просто приятно. Постоять, послушать журчание, получить удовольствие от любимой стихии.
Если подумать, у меня остались деньги, которые мы копили на поездку. Наверное, если теперь у меня нет внушительного багажа в виде бессовестного приживалы, суммы хватит, чтобы отдохнуть на море. Или частично погасить ипотеку, приближая тот день, когда мне больше не придется тянуть эту кабалу.
"И жить бок о бок с предателем".
Вышла, завернулась в мягкое махровое полотенце. Тысячу раз напоминала, что нужно уже купить себе банный халат, но руки как-то не доходили.
Ладошкой протерла запотевшее зеркало, посмотрела на красавицу, что натянуто улыбалась мне в ответ.
Теперь можно и о завтраке подумать. А раз выходные, и мне никуда не нужно бежать, то и волосы можно не сушить.
Телефон опять завибрировал, не успела я из ванной выйти. Начинаю думать, что мобильники – зло.
На этот раз звонила моя мама.
Боже, я надеюсь, этот кадр не догадался еще и ей пожаловаться?!
Ее взволнованный и дрожащий голос подсказывал, что такой исход вполне вероятен. Вот… нехороший человек, знает же, что у мамы сердце больное.
А если прихватит?
Вот, теперь и мне плохо.
– Доченька… – слабым голосом протянула мама. Так и вижу ее худое лицо, наверняка бледное из-за переживаний. Наверняка снова кусает губы – тысячу раз видела эту картину в детстве, когда мама начинала нервничать.
– Что ж, вы, нелюди, делаете! – воскликнула она, явно возмущаясь.
Прибью Юрку. Голыми руками.
– Воспитываешь вас, учишь… А вы… Вы!
Мы? Опустилась на стул на кухне, стараясь взять себя в руки. Если "мы", то это точно не про Юру. "Мы" это всегда я и Вика.
– Ты с сестрой говорила?
– Да, – ответила немного растерянно. – Мы вчера встретились и…
– Я не могу дозвониться до Вики. Весь вечер и утро. Она трубку не берет, на сообщения не отвечает.
Мда… Похоже, делать секрет из своей поездки Вика не пыталась. Точнее, неожиданностью это было лишь для меня. Интересно, а мама в курсе о причине внезапного стремления своей дочери наладить отношения с сестрой?
– Ника, девочка моя. Я ж так не могу. Что вы со мной делаете? Ты знаешь, что Вика мне наговорила? И теперь трубку не берет. Я ей говорила – ребенка воспитаем, вырастим. Как будто она первая, кто в такой ситуации оказался! Ну раз так получилось – надо же что-то решать, надо… Мы же не бросаем! И ты поможешь. И я…
– Мам, мы вчера с Викой говорили, – призналась нехотя. – И я не думаю, что смогу помочь так, как она этого ждет…
– Ох… – прямо вижу, что мама хватается за сердце. Этот ее стон узнать узнаваем до дрожи в коленях. Сколько раз я вызывала скорую, когда она почти падала ровно с таким же звуком. – Кого я воспитала?.. Кого я воспитала?.. К тебе родной человечек в минуту отчаяния пришел… А Вика?! Дурында малолетняя… Она сейчас грех на душу возьмет, здоровье все подпортит…
– Мам, какой грех, ты о чем?
Не заметила, как подорвалась с места и направилась в комнату. Глаза сами искали одежду, поймала себя уже на том, что натягиваю джинсы.
– Это же не выход! Всю жизнь жалеть будет. И подумай… аборт! На таком сроке!
Замерла.
– Какой еще аборт?! – в душе все похолодело.
Да нет, не могла она так. Сама же вчера говорила, что это невозможно, срок не тот. Но маме не осмелилась сказать. Не успокою, только сильнее нервничать заставлю. "Уж раз вы это обсуждали!" – представила реакцию мамы и то, где теперь искать телефон соседки, которая сможет вызвать "скорую", пока я помчу в ближайшую билетную кассу.
– Я не знаю! – мама тяжело задышала, было слышно, как она чем-то обмахивается, чтобы сбить нахлынувший жар. – Вика мне вчера звонила вся в слезах и заявила, что не справиться сама, что найдет клинику, мол, деньги решат проблему! Ника… Что же вы со мной творите-то?! Девочки мои…
Мама не могла успокоиться. Говорила много, быстро и сбивчиво. Я перебивала ее своими "не переживай", "все будет хорошо". Но разве ее так успокоишь. В бой шли самые тяжелые аргументы родительницы: и что родить теперь Вика не сможет, и что, раз на связь не выходит, значит, точно попала к черным хирургам, и что нет больше ее кровиночки, извели изверги…
– Мам, успокойся, – вновь попыталась вразумить родительницу. – Ты же знаешь Вику. Она, небось, спит еще. А на телефоне звук выключила.
– Вот ты очень пожалеешь о своих словах, когда выяснится, что с ней что-то случилось. А мы с тобой языками чешем, – кажется, мама сейчас разревется. – Значит так. Я еду в аэропорт. А ты… Сестра, называется! Тебя человек о помощи попросил… Все самой делать надо. Вызови такси. Я прилечу. Если еще не поздно…
– Стой, – я уже стояла у двери.
Дыхание перехватило от мысли, что ради своих планов Вика действительно способна выкинуть нечто подобное. Если уж она на полном серьезе мне предлагала местами поменяться, что ей стоит пойти на авантюру по поиску недобросовестных врачей, которые пойдут против этики… А то и против закона, если Вика захочет провернуть все по-настоящему быстро.
Или выкинет еще чего похлеще, с нее станется.
– Не надо никуда ехать. Ростов – не Москва, Вику я найду. Созвонимся, она еще извиняться будет, что трубку не брала.
Надеюсь на это.
Какие-то марафонские сутки получается. Из огня да в полымя.
Уговорив мать повременить с билетами и распрощавшись, я тут же набрала сестру. Прослушала замечательную мелодию вместо гудка, настолько раздражающую и навязчивую, что непременно стоит при следующей встрече заявить моднице Викусе, что подобные акустические решения уже давно моветон. Правда, для начала эту самую встречу надо еще и организовать.
И какого черта Вика трубку не берет-то?
С каждым новым проваленным звонком, я все больше сомневалась в собственной правоте. Я Вику знаю. И это знание подсказывает, что сестрица должна была бы со вчерашнего вечера не выпускать смартфон из рук в ожидании, когда я сдамся и наберу ей, чтобы согласиться на ее дурацкий план. Он меня тоже знает… Вернее, думает, что знает. Но скорее привыкла мерить по себе – деньги решают все. И дураки от миллионов не отказываются. Вполне разумно, если Вика посчитает, что я просто набиваю себе цену и взяла тайм-аут, чтобы подумать.
Но, увы, даже на пятый звонок сестра отвечать отказывалась.
И это не на шутку испугало меня, я чуть телефон в стенку не швырнула от досады. Остановило только то, что это неразумно. Во-первых, до покупки нового аппарата я потеряю связь со всеми. Во-вторых, еще потрачу время и деньги на эту самую покупку, вместо того, чтобы искать Вику.
И сейчас, видимо, время – самый ценный ресурс. И холодная голова, а то такое чувство, что все вокруг с ума посходили.
После тщетных попыток созвониться с Викой, снова набрала маму.
И тут пришлось врать совершенно бессовестно.
И что созвонилась, и что все в порядке, что у Вики просто телефон в беззвучном режиме, и вообще сел. и она в гостинице… Вот только я не успела узнать, что за гостиница, так как, видимо, аппарат у непутевой сестрицы таки сел.
И, слава богу, Вика все-таки поделилась с мамой информацией о том, где планировала остановиться.
Как я и ожидала Вика, любительница пафосных мест, выбрала весьма недешевый отель в центре города.
Ох, и всыплю я ей по первое число за такие выкрутасы!
Такси вызвала не раздумывая. Только когда уже запрыгнула на сиденье автомобиля, поняла, что ни волосы не высушила, ни в порядок себя не привела.
Ну и пусть. Главное, сейчас Вику найти и убедиться, что она не наделала глупостей.
Надо было вчера не старые обиды вспоминать. а всю ту дурь, на которую способна сестрица. Особенно если она действительно в отчаянии. А Вика такая… Ей миллион разумных решений предложи, она даже слушать не станет, если что-то вбила в свою голову.
Казалось бы, тут уже личное дело каждого…
Но Вика не сделала это "личным" делом. Поделилась со мной, взвалив груз моральной ответственности на мои плечи, вовлекла мать с ее больным сердцем. Так что ничего "личного", сестренка. Ты сама себе этого не оставила.
К счастью, до гостиницы добрались быстро, ворвалась в холл с чувством, что словно Рэмбо, начну ломать каждого, кто посмеет попытаться встать на моем пути. И слава богу, вроде не пришлось. Да, я не выглядела сейчас как человек "такого" достатка, который может позволить себе номера в выбранном Викой отеле, но охрана меня трогать не стала. Мужчины в строгих костюмах и с рациями лишь вежливо улыбнулись, когда я посмотрела на них с опаской.
– Девушка, здравствуйте, – подозвала сотрудницу ресепшен. – Помогите, пожалуйста.
– Чем могу?
– Я остановилась у вас. Но у меня только что украли сумочку. С ключом и документами, – выпалила быстро. Уж коль природа наградила меня двойником, а последние события – взъерошенным и запуганным видом, словно я котенок, которого только что машина чуть не сбила, надо пользоваться.
– Вы обращались в полицию?
– Нет, я здесь рядом была, – судорожно придумывала детали своей маленькой лжи. – У меня даже денег с собой не осталось! И телефона. Это же не мой город, откуда я знаю, где здесь полиция? Приехала погостить, блин. Здравствуй, Ростов-Папа!
– Мы можем вызвать…
– Я хочу попасть в свой номер, – заявила уверенно и с наглостью, которой могла бы погордиться Вика. В конце концов – мы одно лицо. Ну и что, что волосы разные? Я могла и из салона идти. – Вы же можете посмотреть в своей этой… базе, я зачем вам паспорт давала? Смотрите. Красовская Виктория Олеговна. Тысяча девятьсот девяносто четвертого года рождения, город Москва. Прописку назвать?
– Нет, не нужно, – девушка шустро набила имя и начала тщательно сверять то, что видит на экране и то, что стоит перед ней. В смысле "кто". И пусть сверяет. В двадцать лет на смену паспорта Вика фотографироваться отказалась, заявив, что зачем платить дважды, а лучше ее прошлой фотки все равно не получится. Так что и в ее, и в моем паспорте, фотография одна и та же. И моя. – Но нам придется включить в счет штраф за утерю ключа. Извините.
– Да, пожалуйста, – кажется, я охотно вжилась в роль сестры, не забывая Викину хамскую манеру общения с теми, кого она считает обслуживающим персоналом. – Это что? – посмотрела на протянутую мне белую ключ-карту. – Вы действительно думаете, что я запоминала свой номер? У меня он записан был. Шестой же этаж?
– Четвертый. Номер четыреста восемнадцать.
– Спасибо, – чуть не потянулась за кошельком во внутреннем кармане куртке, но вовремя себя дернула. У меня же сумочку украли. – Простите. Деньги украли, но в номере осталось в сейфе, – предупредила. – Вы еще будете здесь? Я обязательно отблагодарю…
– Не стоит, Виктория Олеговна. Все в порядке, – заверила сотрудница отеля. – Может быть, мне все-таки, вызвать полицию?
Проверяет на случай, если я все-таки воровка? Или вежливая? Да нет, наверное, старается угодить. Думала бы, что я обманщица – предложила бы охране сопроводить меня к номеру.
– Вот и хорошо. Я могу через вас заказать завтрак в номер. Что-нибудь горячее и не жирное.
Не знаю, зачем ляпнула. То ли голод дал о себе знать, то ли инстинктивно попыталась заговорить зубы, чтобы отвлечь подозрение.
Пока девушка улыбчиво потянулась за телефоном, я быстро осмотрелась в поисках лифта.
Мне всего-то надо проверить – на месте Вика или нет. Да – поедим, поговорим, будем решать проблему, в том числе со службой безопасности отеля, если начнутся проблемы. Нет – вернусь на ресепшен с пустыми руками, всуну денег, которые "взяла из своего сейфа"… и начну паниковать, очевидно.
Потому что я понятия не имею, где еще может находиться Вика.
Лифт ждать не стала, предпочла подняться на четвертый этаж по лестнице. И если дома, в обычных обстоятельствах, к четвертому этажу начинала задыхаться, то тут из-за избытка адреналина прямо взлетела по ступенькам и пролетам, желая как можно скорее оказаться у нужного мне номера.
Барабанить в дверь не стала. К чему? У меня ключ, а своего парня, которого уже нет, я точно не застану здесь в объятиях сестрицы. Снаряд в одну воронку дважды… ну ладно, трижды, не падает.
Да и потом, начала бы барабанить – все костяшки на руках сбила бы в кровь, настолько волнение выходит из-под контроля.
Слишком много всего за одни сутки. Слишком!
Толкнула дверь плечом, как только магнитный замок слегка щелкнул, и на секунду лампочка загорелась зеленым.
– Вика! – крикнула еще в коридоре, захлопывая за собой дверь. – Вика!
Сестра лежала на кровати.
Бледная, с опухшими от слез глазами и сухими потрескавшимися губами. Сейчас в ней не было ни следа от той Вики, которую я лицезрела вчера. Ни косметики, ни лоска. Слабое, словно сломленное тело под тонким одеялом, откинутая в сторону рука, и какой-то вагон из пузырьков с таблетками на прикроватном столике вместе с полупустым стаканом воды.
– Вика! – возглас вырвался, отображая весь тот ужас, что я испытала, впервые увидев сестру… такой. Несчастной, слабой, словно… словно…
Боже, неужели, она на это пошла?!
– Вика, что ты наделала?
Не знаю, чего я сейчас боялась больше – того, что Вика все-таки посетила клинику, или того, что совсем неспроста тут столько таблеток стоит.
– Вика! – подскочила к сестре и похлопала ее по щекам, приводя в сознание. – Вика!
– Ты что, больная? – Вика с силой отпихнула меня в сторону, так что я на мгновение поразилась, насколько велика разница между внешней слабостью и немощью девушки и ее физическим состоянием. – Совсем сдурела, курица?
– Что это? – перехватила руку Вики и кивнула на столик с лекарствами. А сама попыталась прощупать пульс. На всякий случай.
– Витамины для беременных, – огрызнулась сестра, вырывая руку. – И еще какая-то ерунда. Выписали столько, что, кажется, я рожать буду не одного ребенка, а сразу футбольную команду. Сколько сейчас времени?
– Ты шутишь? Мы с мамой тебе весь телефон оборвали! Так сложно трубку взять? – я упала в кресло возле окна. Колени не держат, все силы, что я нашла в себе на срочные поиски пропащей, разом меня покинули.
– Я звук забыла включить, – призналась Вика, и мне захотелось себя по лицу ударить. А ведь именно это я и сказала маме! Вика всегда забывает включить звук. А мама и себя накрутить успела, и меня.
Но теперь можно выдохнуть. Вика все-таки не сорвиголова, а просто обычная забывчивая засоня.
Немного расслабившись, я принялась осматривать номер.
Как и куча разбросанных вещей посреди шикарной просторной гостиной, в основном раскидана именно одежда, хотя и косметика присутствовала, и куча различных приборов типа фена, плойки. Но именно одежда поражала своим количеством. Она была везде! На диване, на ковре, на торшерах.
– И чего ты примчалась? Решила посмотреть как рушится моя жизнь? – сказала сестра присаживаясь на кресло,
Ну да, конечно, я же такая ужасная сестра только плохого ей желаю. Я ж не способна волноваться.
– Мы с мамой чуть не поседели из-за тебя! Ты зачем ее в это впутала? Давно в больницу не возила?
Вика потупила взор и с минуту пыталась осознать что-то.
– Это все беременность, – девушка схватилась за голову. – Я просто… не понимаю, что творю…
– Поэтому решила, что поездка в клинику – отличный вариант? – поинтересовалась, к сожалению, не сумев выдавить из себя ни толики жалости.
– Не решила, – на секунду Вика прикрыла глаза. – Думала об этом. Как… Я не знаю. В какой-то момент собиралась, была уверена, что сделаю… Но что-то остановило, – Вика дотронулась рукой до низа живота и, судя по всему, надеялась, что это останется незамеченным. – Ник, я не знаю, что мне делать, – по лицу сестры потекли слезы рекой.
Кажется, у кого-то начинается истерика. Сестра прикрыла лицо руками.
– Я такая дура! – протянула она завывая.
Ох. Беременная, гормоны, еще и нервы… Взрывная смесь!
У меня сердце дрогнуло, захотелось обнять Вику, только знаю, что не стоит. Вика редко показывала себя слабой, и не терпела к себе жалости, как не жалела никого вокруг себя.
– Я же испортила жизнь не только себе. Но и ему! – Вика указала на свой живот.
– С чего ты взяла? – все-таки пересела поближе к сестре.
С ней сейчас как с тигром в клетке. Без понятия, что она вытворит или пожелает в следующую секунду.
– Да потому! У ребенка не будет ничего! У нас хотя бы мама была. Которая нас любила. А ему… А ему достанусь я. А я его любить не смогу.
– Не говори глупости…
– Глупости? Появление этого ребенка разрушит всю мою жизнь! Всю! – Вика подорвалась с места и начала расхаживать по комнате, активно жестикулируя. – Я потеряю Максима. Я потеряю все средства для существования. У меня не будет работы. Мне придется жить на пособие и мамину пенсию. Зато передо мной каждый день будет живое напоминание – благодаря кому я оказалась в такой…
– Перестань.
– Я – идиотка! Я взвесила все за и против, я знаю, что нужно пойти и просто сделать. И не могу! Ду-у-ура-а-а…
– Не дура. Мать, – мягко поправила сестру, которая, кажется, впервые в жизни, сама того не осознавая, начала думать не только о себе. Но и о маленьком комочке жизни, который в ней растет.
И это… удивительно.
Вчера я слышала только "я", "мне". Сегодня – аргумент сильнее.
Не дать любви ребенку, потому что не пересилишь свою натуру.
Это взрослое признание. Может, конечно, и заблуждение, никто точно не знает, что там будет дальше и как… Но гораздо ответственнее понимать, что такое может произойти, наверное. Если ситуация складывается таким образом.
– Не все так плохо. Ты же работала? Тебя никто уволить не может, – еще раз оценила Викин гардероб. Она определенно не бедствует. – Так что место не потеряешь. Плюс выплаты…
– Какое место?! – фыркнула Вика, словно я только что ее оскорбила до глубины души. – Думаешь, мужа-миллионера находят для того, чтобы потом прозябать в каком-нибудь душном офисе?
Ясно…
– А что настоящий отец ребенка? – как-то пыла у меня поубавилось.
Вика одарила меня уничижительным взглядом. Кажется, я снова смолола какую-то чушь.
– Боже, Ника, ты как ребенок! Действительно веришь, что его это заботит? После одной случайной ночи с неизвестной девицей? Наивная, как я не знаю кто, – Вика взяла себя в руки и, наконец, перестала реветь. Оно и понятно – оседлала любимого конька "Задень сестру посильнее". – Если уж мужики из полноценных отношений сбегают при слове "ребенок"…
"Ну да, кому ты рассказываешь?" – подумала с грустью. У меня целый список таких "героев" имеется. С рождения до наших дней, прям.
– Какое еще предложение будет? – с насмешкой поинтересовалась Вика. – Пойти к Максиму с повинной и все рассказать? Типа "чужих детей не бывает" и "один раз не считается"?
Всех где-то учат этой фразе, я не пойму? Вика, Юра, мать Юры…
– Давай, уже признаем, что моя жизнь – кончена! – устало протянула Вика, такое чувство, что она уже смирилась и просто хочет плыть по течению. – Я останусь нищей матерью-одиночкой, мой сын никогда не узнает, кто его папа. Мужа я себе тоже не найду. И закончится все тем, что я сведу мать в могилу, потому что у нее сердце не выдержит все это видеть…
Сестра потянулась за салфетками, лежащими на журнальном столике. Не сколько вытерла слезы, сколько размазала остатки туши, которые не выплакала и не смыла с вечера, но обращать ее внимание на это не стала. Вике, очевидно, сейчас не до этого.
– Я тоже буду помогать, – попробовал успокоить беременную, которая ставит на себе крест.
– Ну, конечно, – фыркнула Вика презрительно. – Как ты мне вчера сказала? У тебя своя работа, свои отношения и свои проблемы. Знаю я таких помогаторов. Ты за тысячу километров, с ипотекой. И что-то я сильно сомневаюсь, что лет на десять отложишь свой брак, своих детей, чтобы вытягивать моего.
Настало мое время скривиться.
Не потому что Вика права. Все равно семья – это семья. И чем поможем, тем сможем… Но, откровенно говоря, здоровое зерно в ее последнем предложении все-таки было. У меня ипотека, на которую уходит львиная доля зарплаты. И помогать адекватно получится только, если вернуться в Москву. А это – потерять работу, сбывать квартиру по дешевке, и то, если ее кто-то купит с обременением. Читала я эти истории. Еще банку останусь должна. И ребенок – это надолго. Я могу дать обещание, что буду стараться изо всех сил, но я не смогу сказать с уверенностью, что не подведу.
Ситуация…
Мама с сердцем, Вика такая, что еще не факт, что беременность с такими настроениями доходит нормально. Перспективы какие-то безрадостные. Уж если женщинам с отличным опытом бывает непросто найти работу из-за того, что работодатели не хотят сотрудников с детьми, особенно с маленькими, то Вике, которая и не работала – не представляю, как будет. Опять же, свои мозги не приделаешь, слабо верится, что по мановению волшебной палочки девочка двадцати шести годиков возьмется за ум, и перестанет искать простые пути.
И самое ужасное, что в конечном итоге, страдать будет именно ребенок. Хотя он ни в чем не виноват.
Пождала губы, с трудом представляя себе, что творю. И как вообще собираюсь с этим справиться.
– По шкале от восемнадцати до трех тысяч… – сглотнула, опустила веки, вцепилась пальцами в край матраса. – Насколько твой Максим старый и жуткий тип?
Мой вопрос заставил Вику оцепенеть.
Похоже, сестра не ожидала того, что я самостоятельно подниму тему по поводу ее безумного плана. У нее даже глаза округлились.
Зря она, конечно, начинает расплываться в улыбке – я еще не сказала да. И вообще не уверена, что скажу. Уж больно много вопросов возникает, которые я не представляю, как Вика предполагает решать.
Но сейчас – все что угодно, лишь бы отвлечь девушку от самокопания, самоистязания и всем тем, что может навредить и уже наверняка вредит будущему племяннику.
Да, чувак, не могу сказать, что тебе с мамой повезло. Но ничего… Мы ей мозги на место вставим.
– Минус три тысячи! – радостно заверила Вика, потянувшись за телефонов. – Он сотня из ста по шкале офигенности! Я не шутила, когда говорила, что Макс – идеал. Он… Р-р-р! Если завтра Аполлон спустится с небес, он все равно останется только номером два в списке.
Интригующе. Но сильно сомневаюсь, что правда. скорее всего, Вика очень приукрашивает реальность. Будто бы смазливое личико действительно способно заставить меня ввязаться в эту авантюру.
Вика разблокировала смартфон, что-то быстро наклацала и протянула мне.
С экрана аппарата на меня смотрел… Что ж, не знаю про все остальное, но что касается внешности, Максим действительно красавчик. Тот случай, когда нет-нет, но улыбаешься. Невольная реакция, когда видишь то, что тебе определенно нравится.
– Слюни не пускать, он мой.
Больно надо.
– Если он такой идеальный, какого черта вы с ним ссорились и разбегались? – вернула Вике телефон, все еще в мыслях представляя себе этого несчастного Максима. Улыбка у парня с фото действительно фантастическая. Сияющая, солнечная и добрая настолько, что кажется, одной такой улыбкой можно бездомных котят излечивать и в надежные руки пристраивать.
Сестра насупилась и поджала губы.
– Потому что я не идеальна. И мужики – козлы.
– Ты уж определись, он у тебя идеальный, или козел, – буркнула, мысленно дорисовывая роковому мужчине синюю бороду. Скелетов в шкафу у этого Максима небось до тучи. То, что идеальных не существует я уже давно уяснила. А парень, который нет-нет, но косвенно толкнул мою непутевую сестру во все ее заключения – определенно не ангел.
– Забей, – посоветовала Вика. – В тот раз мы были оба не правы. Он со своей Америкой, хотя у нас были совершенно другие планы. Плюс девица да…
– Какая? – ух, если я все-таки собираюсь ввязываться в помощь, то точно должна знать любые подробности. Начиная с каких-то девиц, например.
– Да какая разница – какая? – девушка скривила гримасу отвращения. – Максим… Он такой. Верный, хороший, самый лучший. Но это не значит, что вокруг него постоянно не роятся всякие клуши, которые хотят на мое место. В общем… Я вспылила, он вспылил. Мы разругались. Но это все в прошлом! Я больше не поднимаю тем всяких девиц, которые на него лезут…
Ну конечно не поднимаешь. Учитывая, что сама – беременна от другого. Тут хоть наличию совести, если о таком вообще можно говорить, стоит порадоваться.
– И все равно, – протянула я осторожно, собираясь натолкнуть сестру на мысль – какая же глупость лезть в историю в подменой. – Он у тебя не совсем дурак? Вы сколько вместе? Ладно, случайного человека обмануть, устроив подмену – такой нас не знает, чтобы почувствовать подвох. Но твой "хороший" почувствует разницу.
– Я тебя умоляю! – отмахнулась Вика без единой заминки. Ты со своим Даниилом сколько лет встречалась? И что-то это ему совсем не помешало нас перепутать и полезть ко мне. Мы с Максом вместе гораздо меньше…
Наверное, было бы у меня что-то в руках, я бы это выронила.
