Елена Колина
Посмотри, на кого ты похожа
Декабрь
2 декабря, суббота
Утром позвонила Алёна – Стелле срочно нужна консультация и маникюр. Зачем психологическая консультация человеку, у которого и так столько всего есть, – отель и остальное? Записала Стеллу в салон на три часа на маникюр и к себе на четыре.
Стелла была совершенно спокойна, только всё время перебирала руками и подрагивала левой стороной рта. Или правой, всегда путаю лево и право, когда веду машину и когда человек сидит напротив меня.
Оказалось, что Стелла не самый главный владелец заводов, газет, пароходов, а заместитель какого-то Петрова. Сказала, что никаких «реалий» упоминать не будет, но почему-то постоянно говорила «мы с Петровым», «Петров мне доверял всё». (Петров – это реалия или нет?)
– Всё было замечательно, уж-жасно большие деньги, – наклонившись ко мне, с придыханием сообщила Стелла. – Просто страшно сказать, какие!
Я ненадолго отвлеклась, думая, – что бы я купила, если бы у меня были «страшно сказать какие деньги». Значит, так: прежде всего, я бы побежала в «Mexx», давно уже присмотрела там костюмчик, замшевую куртку и брюки с карманами на коленях. К нему сумочку… Да, так что там у Стеллы?..
– С ним так интересно, у него такая аура! Петров – настоящая харизматическая личность!
Что она имеет в виду? Харизматическая личность – это как Иисус Христос и Ельцин? А вот у бедного Горбачёва совсем не было никакой харизмы, поэтому его народ так и не полюбил…
– Я бы для Петрова и без денег работала… Рядом с ним совсем другая жизнь!
– А без Петрова какая жизнь?
Стелла отмахнулась – видимо, вообще не представляет себе жизни без этого Петрова. Интересно было бы на него посмотреть…
– Так вот, всё было прекрасно, пока месяц назад на нас не наехали конкуренты. И к нам пришла налоговая служба. Обыск, документы арестовали. Хорошо, что я вовремя догадалась и вынесла на себе кое-какие бумаги!
Надо же, какая бойкая, как будто она не Стелла, а Штирлиц в лапах Мюллера.
– А неделю назад…
О господи, она плачет, что делать?
Стелла размазывала по щекам слезы:
– …Неделю назад меня арестовали! Хотя Петров ни в чем не виноват! Это все конкуренты!
Я протянула Стелле бумажную салфетку. У меня всегда лежат на столе салфетки для клиентов, а иногда я сама в них плачу. Это очень непрофессионально, поэтому сейчас я не буду плакать, тем более ничего не понимаю в гостиничном бизнесе.
Стелла высморкалась и принялась рассказывать дальше. Она не предполагала, что такое может случиться, но всё-таки немного опасалась – ведь в бизнесе всякое бывает. Как-то у них с Петровым дела шли неважно в смысле уплаты налогов, и Стелла с утра приняла душ и надела тёплое белье, просто на всякий случай, вдруг её на улице заметут.
– Я надела колготки семьдесят ден, носки, футболку и два свитера, тонкий и толстый…
Откуда она знает, что в камере холодно?
– А в сумку положила запасные трусы.
Я была просто потрясена рассказом Стеллы! Как трудно заниматься бизнесом! Я жила легко, ни о чём не задумываясь, и не знала, что бизнес-леди повсюду ходят с запасными трусами…
– Ко мне подошли на улице и забрали в КПЗ, и Петров до вечера не знал, где я…
Стелла уже использовала все мои салфетки, теперь мне не хватит, а я уже вот-вот заплачу…
– Ну, а когда Петров узнал? Он же, наверное, бросился к вам на помощь? Адвоката привёл или что ещё положено делать в таких ситуациях…
Тут Стелла впала в ступор и пробормотала себе под нос:
– А Петров тут же уехал в срочную командировку за границу… И я осталась совершенно одна с конкурентами, налоговой полицией… а Гуревич уехал…
– Погодите, я запуталась. Кто такой Гуревич?
– Да это он, Петров!
Стелла вытерла слезы и поведала мне историю Петрова. Он, этот бизнесмен Петров, в советское время делал обычную советскую карьерку, то есть пописывал диссертацию, и носил он тогда фамилию Гуревич. И этим Гуревичем он и вышел замуж, взяв фамилию своей жены – Петрова. Кстати, с товарищем Петровой он вскоре развёлся, но НЕ С ФАМИЛИЕЙ ПЕТРОВА.
Ах, вот оно что! Я бы этого Петрова сама лично расстреляла промокашкой из трубочки!
В жизни случаются удивительные совпадения – у некоторых людей постоянно возникают проблемы с фамилиями. У меня в школе был близкий дружок по фамилии Сашка Каценеленбоген. Сашка называл себя половинкой, потому что его папа был еврей Каценеленбоген, а мама русская Калмыкова. Когда мы в десятом классе получали паспорта, Сашка ужасно скандалил с родителями и даже навсегда ушёл из дома ко мне поесть маминых голубцов, а всё потому, что его родители хотели написать ему в паспорте – русский, и заодно сменить фамилию. Сашкины мама и папа пришли к нам за Сашкой, ели голубцы и убеждали Сашку, что это такая разумная предосторожность, превентивная мера безопасности. Потому что они, родители, не хотят, чтобы их родное дитя по жизни страдало и было евреем. Тем более и выбор был между мамой и папой, все честно. На четвёртом голубце Сашка сдался и записал себя русским, но: за папину родовую фамилию Сашка дрался как лев и не шёл ни на какие компромиссы. Так Сашка и остался в паспорте – Каценеленбоген по папе, русский по маме.
Но ведь если этот Гуревич уже вырос до защиты дисера и женитьбы, какого хрена ему вдруг становиться Петровым?!
Интересно, а есть ли такая организация, которая исключает из евреев? Считаю, Нового Петрова должны исключить из евреев навсегда, и чтобы он больше в евреи не просился!
– Вы можете себе такое представить? Я двое суток просидела в камере!.. – всхлипывала Стелла.
Представила, как холеная Стелла ходит строем, а ей говорят: «Номер шесть, поднимите голову…» Все знают, что от сумы да от тюрьмы нельзя зарекаться, но при этом каждый думает, что с ним не может случиться ТАКОЕ: и Ходорковский думал, и Стелла. Как ужасно для такой удачливой бизнес-леди вдруг оказаться в клетке? Неужели это была настоящая камера, с парашей, как в литературе?
– Пусть даже теперь у меня будет судимость, для меня главное – не подвести Петрова!
А Петров её бросил, скрывается. Всё-таки во многих женщинах есть что-то героическое.
– Я на улицу боюсь выходить, представляю, что ко мне опять подойдут, – почти шепчет Стелла.
– Стелла, вам придётся ко мне походить. У вас сильный стресс, и за один сеанс мне вас от страха не избавить.
Что я могу для неё сделать прямо сейчас? У меня в сумке лежит потрясающе красивый комплект, лифчик розовый с бордовыми кружевами, а трусики бордовые с розовыми кружевами. Может, подарить ей? Это её порадует. Хотя, что это я? Он ей мал.
– А с Петровым что делать?.. Я скучаю…
И тут меня осенило. Да она же влюблена в своего Петрова! И перед собой делает вид, что это вовсе не любовь, а просто харизма у него такая манящая к бизнесу и все такое… Не нужен ей отель и что у неё там ещё есть! Переживает из-за того, что он её бросил в беде – как мужчина, а не как партнёр. Если бы я была мужчиной (хоть и психологом), я бы про себя сказала: «Баба есть баба!» А так что мне сказать?
– Знаете что, Стелла, пожалуй, на сегодня мы с вами закончим. А в следующий раз будем работать совсем над другой проблемой.
У меня в кармане куртки притаились два шоколадных батончика. Решила съесть один, а второй оставить на потом или тоже съесть.
3 декабря, воскресенье
Утром встречали тётю Веру. Как только она приезжает из своего маленького уральского городка, мама впадает в детство, потому что тётя Вера старше её на десять лет и называет маму «моя маленькая сестричка». Тётя Вера – героиня. Они с моей четырёхлетней мамой во время войны остались одни, и тётя Вера заменила моей маме мать, хотя одиннадцатилетней тёте Вере самой ещё очень была нужна мама. Мне, например, тридцать шесть, а как я без мамы?
Отвезли тётю Веру домой отдыхать, а мне после долгой торговли удалось заманить Мурку в Русский музей (Мура мне час в Русском музее, а я Муре тоже что-нибудь приятное, например двойную пиццу в пиццерии).
Войдя в вестибюль музея. Мура крайне недоброжелательно поглядела по сторонам и сказала:
– Вот ты считаешь себя культурной женщиной, а у тебя ребёнок ни разу не был в Русском музее!
Это ужасно несправедливо с Муриной стороны – за время её детства только у картины «Последний день Помпеи» мы провели в общей сложности дня два или даже больше.
– А ослик, Мура? Как же ослик на картине Поленова, который всегда следит за тобой взглядом? Неужели забыла?
Как обычно, много времени провели у ослика. Следит, куда бы не встали, следит!!!
Мура гнала меня по залам, как будто мы с ней два бешеных кролика и улепётываем от лисицы, и через сорок минут мы уже были совершенно свободны от искусства. За неплохое поведение в музее я отвела Муру в пиццерию.
Потом мы забрали маму с тётей Верой и отправились в Павловск. Золотая осень, листики и др. уже закончились, но кафе в Павловском дворце замечательное в любое время года.
– Первый раз в жизни как белый человек: и погуляла, и в кафе зашла, – сказала тётя Вера.
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Мне ужасно жалко тётю Веру! Уверена, что богу некогда заниматься всякими мелочами, но должен же быть какой-нибудь Организатор, Менеджер по Персоналу, Небесный Диспетчер или ещё кто-нибудь, для того, чтобы все в нашей жизни было по справедливости.
Тётя Вера – врач, акушер-гинеколог, нет, не врач, она ДОКТОР. В своём городке приняла три поколения уральских детей. Поколением считается десять лет, а она тридцать лет принимала роды… Сейчас она на пенсии, а одна из её дочерей, Жанна, директор школы, председатель их местной Городской думы, в общем, Депутат Балтики. Депутат Балтики на свою зарплату вместе со своей семьёй питалась бы одними макаронами, а пенсия тёти Веры позволяет им посыпать макароны сыром.
Тётю Веру все-все помнят как самого лучшего, самого душевного доктора. Так вот, я спрашиваю – ГДЕ СПРАВЕДЛИВОСТЬ?! ЕСЛИ НЕ ЕЙ, ТО КОМУ ЖЕ ХОДИТЬ В КАФЕ?! В 70 ЛЕТ!
Вечером по телефону высказала Роману свои соображения по поводу социальной справедливости, а он въедливо так спросил:
– Ты что же, считаешь, что каждому воздаётся по заслугам?
Я не собиралась заводить с ним теологическую дискуссию и обсуждать, КАК ИМЕННО Бог может догадаться, что с тётей Верой он недоглядел, а просто хотела её жалеть и плакать от общей неправильности нашей жизни, но мужчины, разве они понимают?..
Роман привёл ещё один пример жуткого недосмотра за справедливостью: один из тех людей, рядом с которыми я мучилась за столом в клубе «Тадж-Махал», украл у него идею программы. Только что появилась похожая передача… Роман говорит, что теперь всё, тема уже окучена…
Бедный Роман совершенно убит, но в целом держится очень мужественно. Я его понимаю, меня только что постиг такой же удар – я приглядела пальто в одном магазине на Суворовском, и вот, пока я сомневалась и ходила к пальто в гости, его купили, и теперь все – оно ушло от меня навсегда.
Пока я разговаривала с Романом по телефону, мама с тётей Верой произвели полную ревизию нашего с Мурой хозяйства, очень пристрастную. Был очень большой скандал, и меня называли разными неприятными словами: неряха, плохой пример для Муры… Дальше продолжать не хочу.
Считаю, они несправедливы, потому что я занята с утра до вечера. Утром лекции, днём и вечером консультации, а также другая профессиональная и личная жизнь (научная – собираюсь писать статью на очень интересную тему, есть кое-какие мысли. Литературная – кто пишет книжку и уже почти что придумал сюжет? А?!).
…Обидно, очень обидно, когда меня несправедливо ругают ни за что.
4 декабря, понедельник
Мама с тётей Верой совершенно правы – Так Больше Жить Нельзя. В доме картина страшного запустения. В холодильнике неприятный запах, плита в грязных подтёках, в кровати Льва Евгеньича всё, что он наворовал за последние сто лет, – упаковки, пакетики, фантики от конфет. Савва Игнатьич организовал в углу прихожей собственную кучу, не меньше Муриной, собрал туда все необходимые ему хозяйственные вещи (кое-что собрал по дому, кое-что нашёл во дворе). Мы с Муркой полностью перешли на продукцию «Дарья», особенно на котлеты «де-воляй», очень вкусные в грибном соусе. Не понимаю, почему нельзя питаться полуфабрикатами?
А всё почему? Почему плита грязная, почему котлеты «де-воляй», почему распустились звери? Ответ прост: потому что на хороших специалистов всегда есть спрос, и в салоне у меня не меньше трёх записей в день.
Посоветовалась с девочками, что готовить и как отмыть плиту.
Женька сказала: «Отстань». Неплохо меня изучила! Считаю, Женька не права, человеку всегда нужно дать шанс исправиться: помыть плиту и привести свою жизнь в порядок.
Ольга сказала, что может попросить Васю разобраться с холодильником, хотя она очень на него сердита за то, что он не знал, что такое архетип.
– Возможно, смогу одолжить тебе Васю в следующую пятницу до трёх, в три часа ко мне придёт сантехник, его должен принимать Вася, а потом мы поедем покупать мне новый кухонный шкафчик, – сказала Ольга. – Но знаешь, у меня есть предчувствие, такое смутное предчувствие, очень глубоко… Боюсь, что Вася не знает не только что такое архетип, но и артефакт…
Единственный толковый совет дала Алёна: она порекомендовала взять домработницу. Я тоже дала Алёне совет (у неё все ещё проблемы в семье).
Нет, у Алёны с Никитой совершенно замечательная семья и квартира, и, может быть, даже будет дом в Испании. Единственное их разногласие – это Алёнина сексуальная сфера. Алёна считает, что исполнять супружеские обязанности один раз в неделю маловато для настоящего мужчины, и недавно намекнула, что если Никита больше не находит в этом удовольствия, то пусть вспомнит слова «супружеский долг» и честно исполняет его по средам и субботам.
Посоветовала Алёне (раз уж не вышло с пилюлей) купить «Книгу о вкусном и здоровом сексе» или «Всё, что вы не знали о сексе и мечтали спросить» и методично пойти прямо по книге, с первой страницы. А сегодня вечером (пока не купила книгу) пусть применит к Никите петтинг и потом перезвонит мне и сообщит о результатах.
Оч-чень привлекательная идея насчёт домработницы, тем более что я сейчас МНОГО зарабатываю. Алёна сказала, что я могу оплатить один рабочий день домработницы двумя-тремя консультациями, а две-три консультации у меня сейчас каждый день… Вот пусть домработница и приходит ко мне раз в неделю – убрать квартиру, погладить и, главное, приготовить обед на два дня, можно на три-четыре. А кое-что, например голубцы, можно и целую неделю есть, а если пельменей налепить, то и месяц.
Перезвонила Алёна. Выслушав мой совет, она отправила своих мальчишек в кино (они очень удивились, почему вдруг в кино вместо уроков), принарядилась и прямо в прихожей принялась стягивать с Никиты ботинки. (Алёна расценила свои действия как разнузданный петтинг, а он – как желание дать отдых его уставшим ногам.) Никита босиком прошёл на кухню и надел Алёнин передник с портретом Микки Рурка. (Он любит сам жарить мясо – Никита, не Микки Рурк. Зачем? Я бы ни за что не стала на его месте: Алёна и так всё ему подаёт.) Алёна подкралась сзади, развязала передник и погладила Никиту по обнажившимся брюкам.
Они вместе уже много лет, и этих многих лет им вполне хватило, чтобы изучить игровые повадки друг друга, поэтому Никита решительно завязал тесёмки передника и откровенно пояснил свою позицию по данному вопросу:
1. Алёне не удастся вовлечь его в Исполнение Супружеского Долга по будним дням.
2. О среде и субботе даже не может быть и речи.
3. Да ещё пудель все время мешает исполнению его, Никитиной, страсти и норовит втереться между ним и его страстью в самый неподходящий момент. Что же касается долга, то он и так содержит Алёну, квартиру, две машины и дачу и считает, что этого вполне достаточно, чтобы она навсегда освободила его от среды и оставила ему одну субботу.
4. А сейчас он надеется, что в этом доме ему наконец дадут спокойно поджарить кусок мяса.
Перед сном читала Арбатову. Её героиня, сорокапятилетняя тётка, спит со всеми, кого встречает по жизни – на работе, на улице, в магазине, в Интернете. Такое секс-роад-муви. Никто кроме неё не рассказывал на всю страну о своих комплексах. Думаю, что Маша Арбатова вообще никогда ни с кем не спала, ни разу, и дети у неё от непорочного зачатия. Иначе зачем так страстно доказывать, что секс – это хорошо, а нет секса – плохо?!
Кстати, тут она права. Насчёт секса.
6 декабря, среда
У меня есть два часа пятнадцать между лекциями и консультированием в салоне, и в этот промежуток времени я собираюсь вести домашнее хозяйство. Поэтому я иду в фирму «Карлсон», что рядом с театром Ленсовета, знакомиться с домработницей. Алёна пошла со мной как специалист по быту, Ольга потому, что совершенно свободна от работы в глянцевом журнале, а Муру мы специально взяли с собой, потому что она уже большая девочка и ей пора учиться вести хозяйство.
Было ужасно неловко. Я не ожидала, что «Карлсон» проведёт для меня кастинг домработниц из четырёх претенденток! Какой ужас, что я должна выбирать! Одну выбрать, а другим отказать, что ли? Кто я такая, чтобы сказать другому человеку? «Вы недостаточно хороши для того, чтобы убирать мою квартиру и готовить мне обед!» Успокаивала себя тем, что так и должно быть, – один читает лекции и консультирует с утра до вечера, а другой моет его плиту и варит ему суп, и это нормальный капитализм.
– Вы должны поговорить с каждой претенденткой наедине в моем присутствии, – сказала строгая девушка-менеджер.
– О чём мне с ними говорить?
Первой вошла полная дама в строгом костюме. Я молчала.
– Я умею делать по дому всё, абсолютно всё, – сказала дама. – Только не люблю убирать. И готовить тоже не очень люблю.
– А как же вы… ну, это… помощницей по хозяйству хотите? – спрашивает Мура.
У этих современных детей ни стыда ни совести, прямо вот так взять и ляпнуть «помощницей по хозяйству»! Нетактично!
– У меня дома готовит муж, а сын убирает. А я проверяю.
Следующей после «фрекен Бок» была небольшого роста девушка в джинсах, со среднестатистическим приятным лицом. Я облегчённо вздохнула – вот эта девушка точно мне подходит, мы с ней могли бы дружить, пить кофе по утрам…
– Претендентка окончила курсы дворецких, – торжественно объявила менеджер. – Задавайте вопросы.
Дворецкий – это то, что нам нужно. Нам с Мурой дворецкий и мажордом, Льву Евгеньичу и Савве Игнатьичу – камердинер и денщик.
– Скажите, сколько у вас шёлковых вещей? – спрашивает меня Претендентка. – Шёлковое белье, блузки, пеньюары? Это трудоёмкое глажение. Я соглашаюсь, только если нужно гладить не больше трёх шёлковых предметов в день.
– У меня вообще нет ничего такого шёлкового… – застеснявшись, сказала я. – Я ношу простую, удобную одежду. Джинсы, свитера… чёрные… (Про рваную пижаму не признаюсь ни за что!).
– А как вам еду подавать? – спрашивает Претендентка. – Ну, обед и ужин понятно – сервировать согласно этикету. А завтрак тоже сервировать?
– Знаете, мы обычно едим в кровати из мисок, но иногда можно сервировать на газетке, – сладким голосом сообщила Мура.
Претендентка ушла, мы ей не подходим.
– А попроще у вас никого нет? – спросила я менеджера. – Чтобы плиту помыть, иногда пол подмести, сварить бульон… Куриный, с лапшой…
– Нет, – презрительно ответила менеджер. – Это вы должны сами делать. С вас триста рублей за просмотр кандидатов.
– Давайте хоть в кафе зайдём, раз уж мы остались без домработницы, – предложила Мурка.
Мы с девочками перешли дорогу и оказались в «Идеальной чашке».
Мура пила горячий шоколад и болтала сама с собой, мы с Алёной ели пирожные, а Ольга пила эспрессо с особым выражением лица, напоминающим нам, кто именно сегодня стоит у нас на повестке дня первой по причине нестабильной профессии и нестабильной личной жизни.
– Постоянную работу никто не предлагает, пишу рецензии для разных журналов как бешеный кролик, платят мало, – трагическим голосом сообщила Ольга, – а Димочке необходимо купить новый фотоаппарат, он хочет заниматься фотографией…
– Не ври своим ребятам, – сказала Мура.
Мура часто подолгу ведёт с Ольгой телефонные разговоры, а потом скрытничает, закатывает глаза и делает вид, что разговаривала с мальчиком.
– Не ври, – повторила Мура, – тебе предлагают идти редактором в газету, вот и соглашайся, тогда у тебя будет стабильная зарплата.
– Ты что! – взвилась Ольга. – Я не хочу сидеть в редакции целый день, я устала и нахожусь на грани нервного срыва. Я уже две ночи не сплю – так не хочу туда идти… и вообще, я уже отказалась, утешьте меня. Я правильно сделала?
– Правильно. Если тебе работать влом, зачем себя мучить, – подтвердила Мурка, и Ольга тут же успокоилась.
Сейчас Ольга заведёт речь о своей личной жизни. Все Ольгины проблемы из того, что в её жизни двое мужчин – Димочка-Лежачий и водитель Вася-Абонемент. Ольга совсем не такая легкомысленная, просто её личная жизнь находится в прямой связи с профессиональной пристроенностью. Если с работой и деньгами всё в порядке, Ольга ночами напролёт обсуждаёт с Лежачим философские проблемы его существования, а в смутные времена без определенного вида занятий и денег наступает время Васи-Абонемента. (Ольга обидится, если узнает, что мы называем её Васю «Абонементом».)
Ольга очень недовольна Васей за то, что он:
1. Никогда не натворит ничего гениального.
2. Не ведёт с ней долгих задушевных бесед о состоянии своей души.
3. Не может скрыть того, что не знает, что такое апартеид или кулебяка. О чем бесхитростно и сообщает любому обществу, в котором в данный момент находится.
Как-то раз Ольга нарядила Васю в особый свитер и платочек и взяла с собой на свою киношную тусовку (журналисты, актёры, режиссёры, я тоже туда хочу), и там Вася позвонил кому-то по мобильному телефону (казалось бы, обычная вещь, но что было дальше!)
– Абонемент не отвечает, – недоуменно сообщил Вася соседям – журналистам, актёрам и режиссёрам.
С тех пор он получил от нас тайное прозвище «Абонемент», а Ольга стала выходить в свет одна, разрешая Васе болтаться на заднем плане своей личной жизни (переставить, починить, привезти, подождать водопроводчика, etc).
Против Васи у нас одна Ольга, мы с Муркой за Васю, потому что он добрый и уютный, а Алёна сама не знает, чего хочет, но больше склоняется к Лежачему, потому что ей самой немного не хватает романтически-интеллектуальных бесед с Никитой до шести утра за банкой шпрот и блюдцем с окурками.
– Я ему утром говорю, мол, Димочка, я не хочу идти в газету. В газете нужно всем звонить, всех организовывать, нервничать. Это не для меня.
Сейчас Алёна начнёт лоббировать интересы Лежачего. Всё-таки она иногда мыслит как настоящая блондинка – очень примитивно. Неужели Алёна считает, что это такой простой механический процесс: раз – Ольгу выгнали с работы, два – она немедленно выбирает Васю, и все только потому, что он заботливый, прочно стоящий на земле водитель и покупает ей вкусную копчёную колбасу?! Я как проф. психолог знаю, что любовь такой культурной девушки, как Ольга, подсознательно требует уважения и даже восхищения, поэтому Алёна зря волнуется – у Ольги даже в мыслях такого нет, она останется с Лежачим.
– Ага, вот видишь! С Димочкой ты можешь поделиться всеми своими переживаниями, не то что с Васей! – настырно внушала Алёна, наверняка чувствуя себя очень крутым профессионалом-психологом, который в два счета подводит человека к нужному ему решению. Вася тебе не пара, у него никакой тонкости нет, никакого понимания!
– Вася считает, что Прус – это сокращённо от Пруста… – беспомощно проговорила Ольга.
– Зато твой Димочка не хочет брать на себя никакой ответственности. Да он и не имеет представления, что такое настоящий мужчина! То ли дело Вася! – вступила Мурка.
Ольга почему-то воодушевилась:
– Как ты права, Мура, как права! Я скажу Димочке так: «Если ты не понимаешь, как я слаба и устала, давай расстанемся… на время». А Вася, хоть и неинтеллигентный, зато надёжный.
– Получается, Вася не так уж и плох, – умело вела свою линию Мура.
– Да. Не так уж, – задумчиво согласилась Ольга, и Мура довольно улыбнулась, в точности как Савва Игнатьич куску колбасы.
С видом бабочки, ненароком присевшей на цветок, Ольга принялась за наши с Алёной пирожные, отщипывая от всех по очереди.
– Оставь, оставь мне ещё откусить! – нервно вскрикнула Алёна, запихнула в рот остатки булочки с кремом и пригорюнилась. – Везёт тебе, Ольга, лопаешь пирожные, и всё равно похожа на подростка…
Алёна демонстративно вздохнула, привлекая к себе наше внимание. В настоящее время её волнуют только две темы: секс и пудель, но сейчас Алёна не может высказаться ни по одному из интересующих её вопросов.
С одной стороны, она считает непедагогичным обсуждать при Муре свою давшую крен сексуальную жизнь, чтобы ребёнок не думал, что в браке бывает секс. С другой стороны, уверена, что обсуждать при Ольге здоровье пуделя нетактично, потому что Ольга обижается и утверждает, что по сравнению с Лежачим, пудель чувствует себя неплохо. Но пудель очень жизнерадостное существо, а Лежачий всю жизнь позиционирует себя как без пяти минут покойник. То у него вчера болела голова, то завтра начнётся насморк…
– Пудель ведёт себя странно. Кардиолог велел сделать УЗИ сердца, рентген и кардиограмму, – всё-таки решилась Алёна.
– Собака… – со значением произнесла Ольга. (Вечный спор, кто больнее – пудель или Лежачий, плюс намёк на то, что собака – не человек.)
– Мой пудель не хуже твоего Димочки, – не удержалась Алёна. (Алёна врёт, на самом деле она уверена, что лучше.)
Я, как психолог, моментально погасила зарождающийся конфликт, солидно сообщив, что Ольга с Алёной не должны покушаться на чужие ценности и приоритеты, потому что Димочка не хуже пуделя, но и пудель не лучше Димочки (в этом месте немного запуталась), в общем, люди сами выбирают, кому им отдавать свою душу – Димочке или пуделю.
Пока мы вот так пили кофе и беседовали, вокруг нас непрерывно звонили мобильные телефоны – Сороковая симфония Моцарта, – и я думала, почему все звонят им, а мне никто не звонит, но вот и у меня в кармане заиграло «та-ра-рам, та-ра-рам, та-ра-ра-рам», и я схватила свой телефон.
– Ты где? Я еду по Владимирскому, хочу с тобой выпить кофе, – сказал Роман.
– А я уже пью кофе в «Чашке», – машинально ответила я, нажала на кнопку «отбой» и мысленно заметалась: что делать?!
Дело в том, что мама не разрешает мне знакомить с Муркой никого из моих «романов», а я всегда слушаюсь маму. Поэтому я не растерялась и быстро прикинула, что? будет умнее в данной ситуации:
1. Умолять Мурку немедленно пойти делать уроки, этим спровоцировать скандал, который может произойти тут же, в «Идеальной чашке», на глазах у Романа.
2. Ловко отсесть за соседний столик и сделать вид, что я не знакома со своими ближайшими подругами и своей личной дочерью Мурой.
Выводы: всё глупее.
Ситуация сложилась так, что пришлось отступить от маминых принципов и познакомить Романа с Мурой. Но ведь мама не разрешает приводить его домой, а про кафе она ничего не говорила.
Давно размышляю над одной проблемой и даже хочу написать научную статью – почему даже самые достойные и самодостаточные женщины, такие как Алёна и Ольга, совершенно преображаются при приближении мужчин?
Когда Роман вошёл в «Чашку» и уселся за наш столик, все (кроме меня) моментально изменились на глазах. Алёна покраснела (неудобно быть блондинкой с очень нежной кожей) и требовательно уставилась на Романа как на двоечника, который пришёл к нам в кафе переписывать контрольную. Ольга подобралась и приняла независимый вид, и только я причесалась, попудрилась и закурила, в общем, держалась как ни в чём не бывало.
Всё прошло очень мило, хотя я сильно волновалась – хотела, чтобы Ольга с Алёной заметили, какие у нас с Романом особенные серьёзные отношения, а Мурка не догадалась, что Роман – не просто мой случайный знакомый.
Глупая Алёна, забывшая правила хорошего тона, сказала:
– Ах, вы тот самый Роман! Мы так много о вас слышали! Нам уже давно пора с вами познакомиться. (Это беда всех неработающих женщин – утрачиваются простейшие навыки общения!)
– Что-то я не припомню, кто этот Роман, – главный менеджер, владелец автосервиса или лётчик? – театральным шёпотом на все кафе спросила Ольга, пытаясь хоть как-то спасти положение и тонко намекнуть Роману, что он у меня не один, и Ольга совершенно запуталась в мужчинах, которые во множестве роятся вокруг меня.
Ольга, наоборот, профессионально очень привыкла к разного рода общению, поэтому тут же сообщила Роману, о котором она якобы ничего не знала, что она очень много слышала от меня о проекте его замечательной программы. И они с Романом тут же принялись щебетать на близкие им темы: программа Романа, бывший Ольгин журнал, реклама в прессе и на телевидении.
Потеряв контроль над ситуацией, Алёна надулась и принялась рыскать глазами по столу в поисках темы для беседы.
– Я тут искала стол для новой квартиры… У нас гостиная сорок метров и, может быть, скоро будет дом в Испании. Вот мне и нужен большой стол. Так я хочу спросить, почему в журнале про мебель не могут написать «Стол большой, на двенадцать персон, очень удобный, раскладывается», а вместо этого пишут: «Этот стол – невероятная симфония вкуса»?
Вообще-то Алёна права – очень трудно пробиться к смыслу сквозь этот птичий язык модных штампов, но её фраза прозвучала как-то совсем не по-светски, вроде как в дорогом ресторане попросить пиво «Балтика № 3». Может быть, с тех пор, как Алёна бросила работу, она стала бояться чужих, защищаясь от них своей новой квартирой и домом в Испании?
Мурка подозрительно долго не принимала участия в беседе, и только я собралась потрогать ей лоб и проверить горло, как она очень любезно обратилась сразу ко всем вместе тоном человека, нанятого для исследования потребительского рынка:
– Скажите, пожалуйста, корчите ли вы себе рожи перед зеркалом, и если да, то когда – утром, вечером, в течение дня?
Оказалось, Роман, Ольга и Алёна не корчат вообще, я изредка, только по утрам, а Мура получилась чемпионом по этой части – оказывается, она корчит рожи в течение всего дня. Затем моя дочь, рыча и мяукая, продемонстрировала свои излюбленные рожи, и Роман обещал Муре при случае когда-нибудь взять её в телевизор. Меня нисколько не удивило, что Мура так сразу очаровала Романа, потому что она на редкость обаятельная девочка.
– Мне пора, – сказал Роман.
Не успел он отойти от нашего столика, как Ольга томно сказала:
– Жаль, что эта прелесть жената…
И тут Роман повернулся, подошёл к нам и полностью раскрыл меня перед Мурой:
– Мама с дочкой, вы хотите поехать на выходные в Финляндию? Если да, то выезжаем завтра вечером.
Мы хотели, очень хотели.
Когда я возвращалась из салона домой, случилось страшное. В нашем подъезде, на площадке первого этажа, сидел мужчина в обносках. Было невозможно определить, сколько ему лет. Печально: сейчас откуда-то взялось много откровенно несчастных людей, не то, что во времена нашего советского детства. А кстати, где тогда были эти несчастные люди, или у всех оно было, это постоянное место жительства?
