Елена Колина
Посмотри, на кого ты похожа
Пока я работала над сюжетом, какой-то сумасшедший гаишник бежал перед моей машиной по Невскому и махал кому-то жезлом. Очень-очень медленно проехала мимо гаишника и нечаянно выбила из его рук жезл. Оказалось, он бежал за мной и махал тоже мне.
– Понимаете, я писательница… – сказала я. – И вот вы знаете, как это бывает, задумалась о своих литературных делишках, а тут вы…
Гаишник оказался милым и любящим литературу, не взял у меня ни права, ни деньги и почему-то сказал, что психам не место на дорогах. Почему?
Когда я дома стягивала с себя брюки, из них на пол вывалилось что-то чёрное. Подумала, что-то страшное и загадочное, но это оказались всего лишь колготки, которые притаились в моих брюках со вчерашнего дня. Как я могла утром влезть в брюки вместе со скомканными колготками и проходить так весь день?! Хорошо, что у нас сегодня не получилось встретиться ТАК! Представляю, как удивился бы Роман, если бы стал бы меня раздевать, а внутри меня обнаружилось ещё немного разной одежды про запас! Судьба всегда знает, что делает.
10 октября, вторник
Договорилась с Алёной встретиться на углу Невского и Маяковской с целью совместного похода по магазинам (так и не удалось попасть в «Манго», много литературных дел).
…Роман не звонил, но я не особенно переживаю – у меня, между прочим, тоже до фига собственной жизни, например, завтра я иду в гости – на новоселье к Алёне. Это будут не простые, а очень-очень роскошные гости, и я прямо сейчас возьму и куплю себе настоящее вечернее платье на сезонной распродаже в «Манго».
В «Манго» потеряла голову, носилась среди детской одежды жирным престарелым бегемотом. Ой-ой-ой! Самый маленький размер – сорок шестой…
Продавщицы в этом магазине ужасные. Одна принесла мне брюки и сказала – это самый большой, просто огромный размер. В самый большой, просто огромный размер я не влезла.
Ситуация трагическая. Видимо, Роман был прав – все эти чудесные короткие брючки и рубашечки мне не по возрасту…
Перемерив весь магазин, поняла: вообще одеваться – мне не по возрасту.
Нигде человек не выглядит так ужасно, как в примерочной кабине – много, очень много жирного тела синего цвета. Целлюлит везде: на ногах, на бёдрах, кажется, даже на ушах. Такой человек вообще не имеет права мечтать об одежде. Зачем ему одежда, если он такой урод?
Если бы я была владелицей магазина, я бы снабдила свой магазин примерочными кабинками с кривыми зеркалами, в которых все выглядели бы немного похудей, чем в жизни. И тогда весь мой товар мгновенно попал бы в лапы толстеньких тётенек, а у меня была бы невиданная прибыль! Но я не владелица магазина, я всего лишь писательница…
Купила Мурке два свитерочка и брюки, а для меня всё оказалось слишком маленькое, к тому же в клеточку, в полосочку и с кружавчиками. Алёна сказала, что в такой одежде меня можно вести в ясли. Подруга утверждала, что моя концепция одежды неверная, я одеваюсь, как будто мне двенадцать лет. Может быть, она права и мне нужно купить себе длинную чёрную юбку, чёрный пиджак и белое кружевное жабо. Но взрослая одежда дорого стоит, а ведь ещё Коко Шанель говорила: «Очень дорогая одежда старит». А может быть, она говорила: «Дорогая одежда ОЧЕНЬ старит»?
Поэтому в качестве вечерней одежды я решила купить новый чёрный свитер.
Список свитеров:
1. Чёрный свитер в резинку, раньше такие назывались «лапша». (Слишком молодёжный для меня?) Отложили до 20:00.
2. Чёрный свитер, шерстяной, то, что раньше называлось «че-ше». (Слишком взрослый для меня?) Отложили до завтра. Странно, почему они так хотят мне продать этот свитер, что даже согласны отложить его до завтра? К тому же он стоит сто долларов, это всё равно слишком дорого, и тогда я не смогу купить ещё брюки, которые мне по правде нужны. Человек, который получает среднюю зарплату 5650 рублей, как я, может покупать себе по одному сантиметру свитера каждый месяц.
3. Чёрный свитер, очень дешёвый, чистая синтетика, значит, скатается как собака.
Итог: 1. Все магазины города завалены условно моими чёрными свитерами. 2. У Муры много новых вещей.
Еле доехала домой, машина совсем плоха, пыталась заглохнуть при каждом удобном случае.
Вечером рассказывала Женьке про трудности с финансированием проекта Романа. Женька ехидно заметила, что я превратилась в курицу, живущую только интересами своего любовника.
Интересно, почему курица выбрана символом преданности, действительно ли она живёт интересами петуха, и если да, то какими именно? Если взять добычу червяков, так это в принципе все та же проблема финансирования…
Неправда, что я живу только его проблемами! А кто присматривал себе свитера, как бешеный кролик?! И завтра идёт в гости?!
Когда мы с Мурой поужинали у телевизора (котлеты по-киевски «Дарья») и собирались послушать музыку и, может быть, немного потанцевать, позвонила Ольга. У неё плохие, просто ужасные новости – её уволили из глянцевого журнала. Ольга горестно перечисляла, что она потеряла:
1. Очень приличную зарплату.
2. Плюс гонорары.
3. Самое главное – в редакцию можно было являться к часу дня, а то и вообще не приходить.
Ольга сказала, что можно пойти в любую «жёлтую» газетёнку, но она хороший профессионал и ни за что не пойдёт, а лучше будет голодать.
– Но как же мне голодать, ведь у меня Димочка… – горестно сказала Ольга.
Я тактично промолчала, только сказала, что лучше будет, если она бросит Лежачего прямо сейчас.
– Он гений, а ты дура, – ответила Ольга довольно мирно.
И правда. Она сама могла бы голодать, но у неё на руках Лежачий, его нужно кормить, курить и одевать… Хорошо, что Ольга недавно купила ему видеокамеру и у Лежачего как раз есть отличный план по зарабатыванию денег художественной видеосъёмкой…
Перед сном меня страшно мучила совесть за то, что я столько всего хотела в магазинах: и свитеров, и брюк, и рубашек, и даже один пиджак. Но, с другой стороны, я не крашусь (а косметика стоит сумасшедших денег) и не делаю массажей и масок в салонах красоты и не обёртываюсь там дорогостоящими водорослями (как Алёна). Единственное, на что я трачу деньги, – это книги (и то только потому, что в книжном магазине на меня находит затмение, а тут уж я не виновата) и дешёвая молодёжная одежда. Так за что меня ругать? Я вспомнила, что вообще-то ничего не купила, только хотела. Единственное, что мне по правде надо, – это маленькие полусапожки, замшевые, на небольшом каблучке. Хоть я теперь и писательница, но пока ещё не Лев Толстой, чтобы ходить босиком.
Уже совсем засыпала и вдруг вспомнила – забыла посмотреть в словаре, что такое «синопсис». Оказалось, это жутко важное незнакомое телевизионное слово означает всего лишь завлекательное краткое содержание. (Я тоже в начале скучной лекции, чтобы заинтересовать студентов и вселить в них надежду, объявляю – сегодня я расскажу вам про любовь и др., а сама потом рассказываю про теорию познания и др.)
14 октября, суббота
В субботу утром у меня всегда одинаковое настроение – очень радостное и приподнятое. Если я знаю, что вечером иду в гости. Не могу сказать, что я взяла перед собой обязательство по субботам непременно веселиться на людях: как человеку самодостаточному мне всегда есть чем заняться: почитать «Постижение истории» или подготовиться к лекциям (тем более теперь, когда я почти что начала писать книгу), но если я никуда не иду, то вечером почему-то всегда нахожу себя перед выключенным телевизором в пижаме с зайчиками и в размышлениях, что где-то кипит настоящая жизнь с презентациями, клубами, фуршетами, балами, дружескими вечеринками, и все они кипят без меня.
Сегодня утром мне срочно нужно пойти в секс-шоп. Часов в десять, когда я уже почти что ушла в секс-шоп, позвонила Женька. Она рыдала и собиралась эмигрировать обратно в Питер.
– Заче-ем я сюда приехала! Мне в Германии ва-абще негде познакомиться! Не то, что тебе в Питере!.. – склочно завела Женька.
Ей кажется, что в Питере меня ожидает разнузданная вакханалия интересных знакомств нон-стоп. Где, по её мнению, я могу знакомиться, – в кинотеатре «Мираж-Синема», в автосалонах? На конференциях, расширенных форумах, в песочнице?
– Да-а, тебе-то хорошо, у вас клубы… – продолжала ныть Женька.
Клубов у нас много, это правда, но с элитными клубами легко можно запутаться и попасть в клуб для геев, а в недорогих ночных клубах тусуются одни подростки. Подумав как следует, я предложила Женьке пойти вечером одной в стильное дорогое кафе и томно сидеть там за чашкой кофе весь вечер, и тогда кто-то, потрясённый её неземной красотой, обязательно подсядет и… Или можно посмотреть в Интернете… А что? По-моему, на Западе все так делают.
– Иди ты на …! – рявкнула Женька и, желая ей помочь, я напрягла все свои мыслительные способности.
– Говорят, ещё на кладбище хорошо знакомиться, – наконец проговорила я, и Женька нервно швырнула трубку.
Решила, ни за что не буду ей звонить. Я же не виновата, что Женька с утра сидит там, в Германии, совершенно одна и представляет, как я в это время развлекаюсь:
1. В боулинге поражаю столпившуюся вокруг меня восхищённую публику необыкновенной ловкостью в метании шаров.
2. С сигаретой, лучше с сигарой, небрежно зажатой в уголке губ, показываю класс игры на бильярде.
3. В стрип-клубе засовываю стриптизёру банкноту за резинку трусиков.
4. Веселюсь как дитя в зале игральных автоматов, играя в «однорукого бандита».
5. Моюсь в vip-сауне с последующим пением караоке в банкетном зале.
Кажется, это все, что предлагает мегаполис в лице журнала «Афиша» по развлечению меня.
Вернулась с полдороги в секс-шоп и позвонила Женьке – как я могла быть такой гадиной, как?! Я совсем забыла – у меня есть Роман, Роман, Роман!.. а у Женьки-то сейчас никого нет…
Просила у Женьки прощения, была прощена, обещала позвонить ей сразу, как вернусь из секс-шопа, и вообще весь день быть с ней на связи. В субботу люди просто обязаны держаться вместе во избежание резкого обострения синдрома никомуненужности.
Наконец направилась в секс-шоп. Не то чтобы это мой обычный субботний маршрут – проверить, не завезли ли туда что-нибудь новенькое, – просто Алёна сказала, что я должна купить подарок на новоселье именно в секс-шопе, и даже дала мне ближайший адрес – в пяти минутах от меня, у Кузнечного рынка.
Итак, я должна подарить Никите САМЫЕ СЕКСУАЛЬНЫЕ ТРУСИКИ для Алёны, а для него – специальную пилюлю, которую Алёна наутро после новоселья подмешает ему в кашу, чтобы сто килограммов живого Никитиного веса яростно набросились на неё совсем как после свадьбы, пятнадцать с половиной лет назад.
Я не очень-то хотела идти в секс-шоп, но Алёна сказала, что купить трусы, состоящие из двух маленьких треугольников, и возбуждающую пилюлю – мой дружеский долг. Сама Алёна не может купить эти чёртовы трусы и волшебную пилюлю, потому что:
1. Собирается сказать Никите, что эти трусики, ха-ха-ха, подарила ей я, всем известный придурок.
2. Умрёт от ужаса в секс-шопе, а мне всё нипочём.
…Где же проклятая Алёнища углядела этот секс-шоп? Вот рынок, напротив рынка канцелярский магазин, затем булочная…
Магазин обнаружился рядом с булочной. Нужно подняться на второй этаж, а на площадке второго этажа две двери, одна в магазин «Рыболовные снасти», а другая – в секс-шоп.
Удобно покупать всё разом: на рынке овощи, потом в булочную – там шоколадные булочки, можно ещё пирог с маком, очень вкусный… потом купить новый вибратор, потому что старый уже совсем износился, и по мелочи, возбуждающих пилюль – себе и знакомым раздать…
Дверь в этот секс-шоп довольно ободранная. Всё-таки Алёна очень тактичная, наверное, она заботливо подумала, что более респектабельное местечко мне не по карману. Значит так, с независимым лицом зайду и сразу же смело скажу: «Только вы не думайте, это я не для себя». Но ведь продавщица наверняка решит, что я вру, а сама с утра до вечера только и делаю, что мечтаю об искусственном члене. А вдруг там продавец?! Тогда вообще не пойду! Рассмотрим другой вариант. Проще всего сказать правду: «Мне, пожалуйста, самые сексуальные трусики и пилюлю-возбудитель на день рождения моей подруге».
Сначала я немного, минут десять, постояла на пустой площадке, делая вид, что я здесь просто так, может быть, чего-то жду. Потом, воровато озираясь, я ещё раз проверила, не видит ли меня кто-нибудь, и зарулила к ободранной двери. И тут, услышав, что снизу кто-то поднимается по лестнице, мгновенно ринулась обратно на площадку и с размаху залетела в магазин «Рыболовные снасти».
И этот кто-то зашёл за мной и встал за моей спиной.
Присмотрела очень миленьких игрушечных рыбок. Продавец сказал, они называются воблеры. Почему, чтобы поймать воблу, необходимо столько маленьких хорошеньких пластмассовых рыбок?
Этот кто-то, видимо, сильно заинтересовался мной, потому что так и стоял за моей спиной и не отходил от меня ни на шаг. Я оглянулась, чтобы его рассмотреть, поняла, что ошиблась – кто-то не сводил влюблённого взгляда с воблеров, и вообще – ТАКИЕ мужчины не знакомятся в магазинах «Рыболовные снасти»…
Мужественное усталое лицо, лёгкая вчерашняя небритость, подбородок выдвинут вперёд… есть такой тип, не красивый, как артист театра и кино, а просто – мечта всех девочек. Я к ним ни в школе, ни в институте даже близко не подходила. Эти мужественные красавцы обязательно презрительно прищурятся и скажут: «Ты что, девочка, у тебя СО МНОЙ ничего не может быть никогда». Так зачем ставить себя в унизительную ситуацию заранее запрограммированного отказа в любви, дружбе и знакомстве?
Всё же какое счастье, что я не выставила себя настоящей маньячкой, направляясь в секс-шоп на глазах такого мужчины! Но с другой стороны – кому-то они всё-таки достаются! Например, конкретно эта мечта всех девочек в свои около тридцати шести-семи-восьми не может же быть ничейной – зачем-то ведь она купила какою-то специальную удочку и к ней специальную леску. Для чего? Видимо, рассчитывает при помощи рыбалки накормить семью. Значит, семья есть, и, скорее всего, семья большая.
Я сделала вид, что любуюсь игрушечными рыбками, и искоса разглядывала небритого красавца. Он уважительно смотрел на нас с воблерами и был так невероятно хорош, что мне пришлось купить этих рыбок, сама не знаю почему.
Красненького длиннохвостого и синего с зелёной головой воблеров я купила по совету мужественного красавца, а вот насчёт жёлтого мы с ним не сошлись во мнениях. Красавец сказал, что это ерундовый, никому не нужный воблер, а по-моему, хорошенький. (Чувствовала себя очень-очень женщиной, потому что у него такой хриплый низкий голос, который обычно принадлежит только очень-очень мужчине.) Купила жёлтого воблера тоже. Думаю, эти чудные воблеры будут замечательным подарком Никите, наверняка он ничего не имеет против рыбалки. Алёне я скажу, что купила этих воблеров в секс-шопе (последняя разработка сексологов), – ведь рыбалка, без сомнения, очень релаксирует и направляет все мысли мужчины от рыбы к сексу.
Воспользовавшись тем, что небритый красавец не мог отвести глаз от воблеров, я выскочила на площадку и, нервно оглядываясь, всё-таки заскочила в секс-шоп и ткнула пальцем в первые попавшиеся трусики.
Небритый красавец положил удочку в припаркованный рядом с магазином чёрный «лэндровер», очень похожий на мой, только у него все двери целы и бампер не примотан скотчем. Жаль, что я ничего не понимаю в «лэндроверах», а то могла бы по машине определить, к какому… относится мой новый знакомый красавец.
Но к чему «какому»? Какому классу? Так у нас нет классов, особенно среднего. Предположим, что этот «лэндровер» дорогой, и что нам это даёт? Мужественный красавец запросто может оказаться:
1. Бандитом на дорогой машине.
2. Удачливым продавцом с Кузнечного рынка.
3. Скромным олигархом, у которого есть ещё много машин, а «лэндровер» он взял у своей домработницы, чтобы съездить за воблерами.
4. Полярником или менеджером отдела продаж.
5. Рыбным маньяком.
6. Кем угодно.
Нет, определить что-то можно только по лицу… Или по одежде! Чёрные джинсы, бежевая куртка с кожаным воротником в стиле «мачо» – точно такую носит манекен в витрине магазина «Camel».
«Кхе-кхе… э-э… вас подвезти?» – предложил небритый красавец, и я ответила, что, мол, спасибо, нам с воблерами тут недалеко. В нашей семье есть секрет, передающийся из поколения в поколения – не садиться в машину к незнакомцам. Зачем он идёт со мной по Владимирскому? Хочет продолжить упоительную беседу о воблерах? Впервые в жизни рядом со мной идёт мечта всех девочек, и я могла бы быть совершенно счастлива, но почему он молчит и только иногда откашливается басом? А с продавцом об удочках и лесках щебетал как птенец!
Так, молча, мы дошли до моего дома. То есть он молчал, но кто-то же должен говорить? Мне легко найти тему для беседы с незнакомыми людьми – это профессиональное, и тем, кому трудно, я всегда советую вести лёгкую светскую беседу на простые, близкие собеседнику темы, например о политике, новинках литературы и искусства, а вот съезжать на личные, только нам самим интересные делишки – неправильно. Говорить желательно ненавязчиво, беспечно, но с тонким подтекстом, помогающим сближению.
– Представляете, сегодня Савва Игнатьич не пришёл ночевать, сейчас придётся его искать по дворам… – светским голосом начала я.
Красавец дико посмотрел на меня и промолчал.
– А Лев Евгеньич утром, как никогда виртуозно, украл мой бутерброд, и представляете, вот дурак, спрятал его у меня под подушкой…
Красавец как-то странно дёрнулся, но не произнёс ни слова. По-моему, он решил, что у меня два сожителя – один погуливает, а другой псих и ворюга.
– Они у меня звери, – робко пояснила я.
Я все ждала, что он скажет – не угостите ли кофе? И думала, что ответить. Домой не пущу ни за что, вдруг он маньяк? Тем более он такой крупный, я ему по плечо. Что если он хотел купить в секс-шопе наручники и хлыст? Маньяки, как правило, ловко маскируются под нормальных людей. Когда Мура была маленькая, я однажды решила её как следует припугнуть и очень-очень страшно рассказывала про злых дядек, так страшно, что сама испугалась. А Мура говорит: «Я всё поняла, только не поняла, как же я узнаю, что это злой дядька? А если у него добрые глаза?»
Вот именно, глаза!!! Мы с небритым красавцем – часть животного мира, а как устроено в животном мире, я прекрасно знаю: если Лев с Саввой долго смотрят друг другу в глаза, значит, вот-вот начнётся драка. Отсюда очень важный для собственной безопасности психологический приём – не смотреть в глаза незнакомому человеку, иначе можно спровоцировать агрессию, то есть он бросится и укусит.
Решила, сейчас проверю – посмотрю ему в глаза. Не бросился. Глаза серые, взгляд внимательный.
– Ну… э-э… до свидания, кхе-кхе…
– Хотите кофе? – Я сказала это не потому, что хотела его заманить домой и там познакомиться, и не потому что отмела свои подозрения, я просто очень испугалась – вдруг он догадался, какие мысли бродят в моей голове.
– Нет, кхе-кхе… я тороплюсь.
Красавец молча довёл меня до подъезда и не попросил телефон.
– Позвоните как-нибудь, – небрежно, просто из вежливости, проговорила я и записала свой телефон на его пачке сигарет «Давидофф».
– Счастливо, – сказал красавец.
Очень-очень приятный человек. Пачку можно случайно выкинуть… Всё как в школе, как в институте – такие мальчики не для меня.
Сначала Мурка поочерёдно доставала для меня из своей Кучи что-то блестящее-полосатое-клетчатое в рюшечку с большими бантами и маленькими пуговицами-стразами, но после бурного непродолжительного скандала я всё-таки надела чёрные брюки и маленький чёрный свитер.
– Ты похожа на летучую мышь, – недовольно пробурчала Мура.
Ну и пусть! Чем быть чересчур нарядной мышью в бантах и рюшечках, лучше я буду скромной, но уверенной в себе чёрной мышью.
Одеваться меня научила одна моя подружка француженка (может быть, это неправильно, но нам с ней нравится). Люсиль писала диплом на тему «Синонимы к слову «выпить» в русском языке» и для этой своей научной работы очень много шлялась по гостям и собирала там материал. Однажды, когда мы с ней направлялись на очередную вечеринку, Люсиль зашла за мной, одетая в бесформенный чёрный балахон, мятый и немножко драный, и спросила меня со своим прекрасным французским акцентом: «Я не слишком нарядно одета?» А сама в какой-то драной тряпке! Француженки лучше всех разбираются в том, как себя вести, одеваться и всё такое, и я теперь всегда слежу за тем, чтобы не быть слишком нарядной.
У Алёны сегодня первый приём в новой квартире – новоселье, но не для близких друзей, а для всяких новых знакомых. Из близких друзей приглашены только мы с Ольгой. Мы ещё ни разу не были у Алёны после окончания ремонта, поэтому кое-что оказалось для нас неожиданным (прихожая немного напоминала красную гостиную в Зимнем дворце), а кое-что непонятным (мемориальная доска на входной двери). На белой мраморной плите были выгравированы цифры.
– В честь кого эта мемориальная доска? – испуганно спросила Ольга, показав пальцем на дверь – Кто-то умер?
– Это просто наши дорогие памятные даты: дата покупки квартиры и дата окончания ремонта, – пояснил Никита.
– Но тут же не всё! А где же даты оформления в нотариате, окончания сантехнических работ? – И Ольга, хихикнув, пихнула меня локтем, а кто-то злобный во мне тоже пихнул меня локтем и хихикнул.
– Ты на джипе? – громко поинтересовалась Алёна, как будто я каждое утро выбираю из своего парка машин что-нибудь новенькое, то джип, то «мерседес», то «Волгу». Тем более Алёна прекрасно знает, что мой старикашка стоит сломанный во дворе.
Ольга скривилась и ущипнула меня:
– Алёна специально так сказала, она хочет, чтобы её гости знали, что у тебя есть джип!
Ольга совсем не злобная, просто она любит посплетничать со мной про Алёну. Дело в том, что по своему внутреннему миру они очень разные. Ольга маленькая чёрненькая, в юбке до полу и серебряных цепочках, а Алёна большая толстоватая блондинка в туфлях на шпильках, склонная к розовым сумочкам со стразами. Алёна досталась мне в школе на второй парте у окна, а Ольга в университете, вот им и пришлось стать самыми близкими людьми, но разница в мироощущении пышной розовощёкой блондинки и замученной бледненькой брюнетки всё-таки постоянно даёт себя знать.
Мы похвалили дизайн прихожей и мемориальную доску и отправились на экскурсию по квартире. Всё было новое, красиво блестело и переливалось, как в каталогах, и повсюду были расставлены сувениры, привезённые Алёной и Никитой из разных стран. Алёна раньше работала в туристическом бизнесе, продавала путёвки за границу и обратно, и, наверное, у неё образовался комплекс человека, который всех провожает: клиенты улетают и улетают далеко-далеко, а он всё стоит и стоит, и машет платочком… Поэтому Алёна очень часто ездит по миру, но, надо отдать ей справедливость, путёвки всегда покупает в своей бывшей фирме. У нас с Алёной и Ольгой раньше была совершенно одинаковая материальная ситуация в смысле покупки джинсов за счёт экономии на кефире и докторской колбасе. Правда, Алёна с Никитой долго жили в коммуналке, а Ольге от бабушки досталась квартира на Ржевке, и ещё Ольга первая начала ездить за границу на фестивали от разных журналов.
А потом все изменилось. Алёна с Никитой твёрдой поступью направлялись в сторону богатства (у Никиты сначала был один продуктовый магазин, потом два, а теперь я не знаю сколько), а Ольга потихоньку двигалась в сторону бедности, но ведь и Алёнино богатство, и Ольгина бедность с точки зрения мировой революции совершенно условны, и мы всегда с гордостью говорили, что это на Диком Западе люди дружат по принципу равенства материального положения (богатые с бедными ВООБЩЕ не дружат), а для нас, духовных людей, не имеет никакого значения, кто уже был на Мальдивах и Сейшелах (это Алёна, а не мы с Ольгой), а кто нет. Но сегодня, в этой новой Алёниной роскоши, нам стало немного не по себе. (Ничего, мы сейчас привыкнем и все встанет на свои места.)
В гостиной висела картина с изображением ясеня или дуба. Оказалось, ясень или дуб – это генеалогическое древо, это своё древо Никита специально заказывал какому-то художнику, чтобы он успел к новоселью. Откуда оно взялось, это древо? Раньше ничего такого не было, были просто Людмила Иванна и Сергей Николаич. Они обычно до зимы живут на даче во Мшинской, у них там грядки. Самих Людмилы Иванны и Сергея Николаича сегодня не было, но зато от них было древо, и огурцы, и помидоры, и ещё здоровенные красные перцы. Алёнины мальчишки тоже были обозначены только на древе, Никита отправил их вместе с пуделем на выходные во Мшинскую за картошкой и морковкой.
Ольга громким, довольно напряжённым голосом спросила Алёну, почему это Алёна не пригласила своих подруг из туристической фирмы, с которыми она проработала почти десять лет? Алёна немного покраснела и скороговоркой ответила, что непременно позовёт подруг отдельно, и прошептала нам с Ольгой: «Вы представляете, что с ними будет, когда они сюда придут? Да и вообще… они от всех очень отличаются, это же совершенно другой круг…» Ольга торжествующе зашипела мне на ухо: «Сегодня Алёна впервые приняла историческое решение разделить бедных и богатых. Ты-то вписываешься в её новую концепцию, ты же у нас новая русская на джипе с квартирой почти на Невском, да ещё в придачу психолог».
– Ага, а тебя Алёна пригласила потому, что ты киножурналистка и можешь веселить публику рассказами об актёрах, – иронически ответила я.
Ольге просто обидно, что её выгнали из журнала, вот она и бросается на Алёну: подумаешь, древо, подумаешь, подруг из турфирмы не позвала…
– Алёна так изменилась, так изменилась, – ворчала Ольга. – Раньше её любимая фраза была: «Это очень дорого», а теперь «Это же совсем недорого».
Я порылась в памяти и вспомнила, что правда – Алёна всё время ужасно радуется, что килограмм очищенных королевских креветок совсем недорого, и сумочка от Гуччи тоже недорого. Сделала блиц-псих, анализ её личности и поняла: Алёна просто боялась, что, хотя их материальное положение сильно улучшилось, но всё-таки килограмм креветок и сумочка от Гуччи ей пока что дороговаты, и теперь радуется, что всё-таки нет, совсем недорого!
Алёна объявила, что еда сегодня будет испанская, потому что вся вечеринка испанская, потому что они с Никитой только что вернулись из Испании, а Испания – хорошая страна, и они присмотрели там дом совсем недорого. И тут во мне зашевелилось ЧТО-ТО.
Я немного расстроилась, догадавшись, это ЧТО-ТО – завистливый червячок, и спросила у него, точно ли он завидует? Он ответил – да, он тоже хочет дом в Испании (море, солнце, вино…). Я всё-таки психолог, и это очень удобно – всегда могу оказать себе срочную псих. помощь и поддержку. Так… Мне нравится Алёнина сумочка от Гуччи, и новые вазочки тоже очень нравятся, особенно эта, с узором из переплетающихся листьев… И ещё мне нравится Алёнина спальня, такая пышная, лакированная, ну и пусть немножко слишком богатая. Спальня и должна быть пошлая, с розовым кружевным покрывалом и ночным колпаком под подушкой… Вот только я ни за что бы не хотела получить в придачу к сумочке и креветкам толстого и довольно-таки капризного Никиту, который чуть что не по нему, орёт на Алёну благим матом.
Оказав себе срочную псих. помощь, я вызвала Ольгу покурить на кухню и сообщила ей, зажав между баром и холодильником:
– Мы с тобой завидуем Алёне, и с научной точки зрения мы абсолютно правы.
– Я завидую?! – возмутилась Ольга.
– Потому что зависть – это сравнение себя с окружающими, а человеческий мозг, особенно такой высокоразвитый, как наш с тобой, производит эту операцию непрерывно. Но… вот скажи честно, ты хочешь, чтобы у Алёны немедленно отняли сумочку Гуччи и килограмм королевских креветок? – спросила я Ольгу.
– Нет, ни за что! – испугалась Ольга. – Пусть радуется! Она, между прочим, всё детство жила с братом в одной комнате, а Никита тоже всё сам, и никому ничего плохого не сделал, пускай гордится своим древом! А ты что, предлагаешь отнять у неё креветки?
– Ты что, дура, что ли? – облегчённо ответила я и обрадовалась – вовсе мы с Ольгой не злобные чудовища, ура, ура!
Я, как всегда, очень-очень мечтала о сладком, поэтому сунула нос в духовку и крикнула Алёне в гостиную:
– Эй, Алёна, что у тебя на сладкое – меренги?!
– Нет, это альпухаррские соплильос. Как раз из яичных белков, сахара и миндаля! – крикнула в ответ Алёна.
И мы пошли в гостиную совершенно примирённые с Алёниным богатством.
Не забыть рассказать Женьке, что главное блюдо называлось паэлья-марискада. Алёна подала свою паэлью по всем правилам, в широкой плоской сковороде (специальная сковорода-паэльера). Рис, наверху креветки, ракушки, мидии, кальмары, ещё что-то зелёное. Она отдельно жарила курицу в оливковом масле, отдельно лук, чеснок и петрушку, тоже в оливковом масле. Добавляла помидоры, горох и креветки и смешивала с содержимым первой сковородки. Ещё отдельно жарила кальмаров, мидии и добавляла рис. Рис тоже тушила отдельно, с красным перцем и шафраном. Мы с Женькой в Испании много раз заказывали паэлью, надеясь, что вдруг паэлья окажется не гадостью, но она всегда была гадостью, а Алёнина марискада была очень вкусная.
Гостей было три пары и ещё две одинокие девушки по виду от двадцати пяти до сорока. Всех я видела впервые.
Один толстый дяденька (толще Никиты) очень весело рассказывал о своём путешествии по Франции.
– Приехали в Версаль, решили, раз уж Версаль, надо по пруду на лодочке покататься. А там на пруду лилии. Мы ка-ак дали по этому Версалю! У меня эти лилии ВОТ ТАК стояли!
Странно, что-то я совсем не помню лилии в версальском пруду! Наверное, мы с Женькой смотрели не туда, например на скульптуру Людовика Четырнадцатого.
Искоса поглядывала на одинокую блондинку. Только что выпили за её новую машину, белый «мерседес». Наверное, блондинка – менеджер высшего звена, потому что всё время вставляла в разговор английские слова. Очень хотела познакомиться с ней поближе, потому что она совершенно новый, неизвестный мне тип женщины – вся глянцевая, гламурная, пафосная, воплощение журнала «Топ-Менеджер». Но блондинка смотрела так строго и холодно, что к ней было страшно подойти. Почему-то у неё нет одного бокового зуба, невозможная загадка – почему? Наверное, ей просто некогда пойти к врачу.
Блондинка сказала, что прямо сейчас, сразу после того, как съест паэлью-марискаду, она поедет на своём белом «мерседесе» на вечеринку в Хельсинки. В Хельсинки ехать часа четыре…
Вот это женщина! Даже не попробует альпухаррские соплильос?
Лучше я поближе познакомлюсь со второй девушкой, Стеллой, она мне показалась как-то попроще.
