Елена Гусарева
Учитель на замену

1

– Лариса Викторовна, как же замечательно, что вы так быстро откликнулись. – Поприветствовав Лару кивком, директриса села за рабочий стол, заставленный стопками бумаг и канцелярскими принадлежностями. – Я боялась, что в середине года не найду нового учителя на замену.

Лара поджала губы и скромно улыбнулась, стараясь сдержать ликование. Как ей кстати эта работа! И, кажется, её берут.

– Что же вам в декрете не сидится?

– Дочке уже два. Она очень общительная, ей в садике с ребятишками будет только веселее. А я соскучилась по работе, – Лара старательно подбирала слова, боясь промахнуться в суждениях.

– Понимаю вас, – закивала директриса. У неё было сосредоточенное лицо с нарисованными коричневым карандашом бровями, глубокими морщинами в уголках глаз, и выкрашенные хной волосы в тон строгому костюму. – Я и сама считаю, что сидеть с ребёнком до трёх лет – нонсенс! В Европе уж на что социальная поддержка, и то столько не сидят. Современная независимая женщина должна всё успевать.

Лара опять сдержанно улыбнулась.

– Единственная загвоздка, опыта преподавания у вас практически нет, – директриса покрутила в руках распечатку резюме.

– Я проходила педагогику в университете. У нас была месячная практика в школе, – парировала Лара. Больше ей похвастать было нечем.

– Вы планируете вернуться в аспирантуру?

– Да, со временем, – Лара сцепила в замок руки, чтобы они не выдали её волнения, – но пока на это времени нет. И потом я чувствую, что преподавание – это моё!

Директриса, сразу почувствовав фальшь, скривила недоверчивую гримасу.

– Во всяком случае, я бы хотела попробовать. Новый опыт – это всегда хорошо.

– Тут вы правы, – директриса отложила резюме в одну из стопок бумаги на столе. – Откровенно говоря, выбор у меня невелик, – выдохнула она. – Болезнь Надежды Геннадьевны как гром среди ясного неба. Прекрасный преподаватель! Дети к ней очень хорошо относились. Мы всем коллективом надеемся на её возвращение, но с метастазами шансов мало.

Она встала, прошла в конец кабинета, поскрипывая подошвами высоких замшевых сапог. Выглянув за дверь, она попросила секретаря подать ей чай. А когда вернулась к Ларе, в выражении её лица читалось принятое решение.

– Ну что ж, давайте попробуем, Лариса Викторовна. Дам вам десятые классы, как раз ваша специализация. Посмотрим, как вы себя покажете. В штат, конечно, пока не возьму.

Лара понимающе закивала:

– Спасибо.

– Два класса. Ребята хорошие, вдумчивые, целеустремлённые. У нас в гимназии плохих нет. Большинство пойдут в университеты. Кто-то в науку метит. Им будет полезно узнать о работе учёных из первых рук, так сказать.

Лара уже не могла скрыть искренней радости. Ей хотелось прыгать, как прыгает обычно Настюшка, увидев конфету.

– Если потянете, подумаем о факультативах, увеличим нагрузку. По поводу отчётности и расписания, завуч введёт вас в курс дела. С завтрашнего дня выйти сможете? Ребята и так уже пропустили несколько занятий.

– Конечно!

– Оформим вас по ходу дела.

Секретарша внесла поднос с изящным заварником и одной чашкой.

Лара встала. Директриса тоже привстала и протянула ей руку для пожатия.

Домой Лара возвращалась окрылённая. Снег весело поскрипывал под каблучками на февральском морозе.

«Как же всё отлично складывается! И работа, и ясли для Настюшки – настоящее везение! – думала она. – Я сильная! Выберусь, и никаких чёрных полос в моей жизни больше не будет!»

Решение переехать с семьёй в город своего детства далось нелегко. Но иного выхода она не видела. Весьма кстати оказалась и бабушкина квартира, завещанная Ларе.

Все в Зауральске Ларе не нравилось – маленький промышленный городишко, где люди живут слишком тесно, всё и всех вокруг зная. Улицы, знакомые с детства, и пробоины в асфальте ещё с тех времён, когда прыгать по лужам казалось забавным. Культурной жизни практически никакой, лишь провинциальный музей с детскими рисунками, кинотеатр, да парк со старыми аттракционами. В юности она мечтала уехать и никогда не возвращаться, но вернуться пришлось. Казалось, Лара окончательно капитулировала перед тяготами жизни и падать уже некуда, только дно пробивать. В глубине души она и не верила, что переезд что-то изменит к лучшему, но, к счастью, ошиблась! Случайно встреченная на улице, давно забытая одноклассница Снежана неожиданно взялась помочь с яслями. Соседка по лестничной площадке, с которой Лара разговорилась, когда выносила мусор, оказалась служащей управления образования. Это она между делом сообщила, что в восьмой гимназии тяжело заболела учитель биологии и требуется кто-то на замену. Лара никогда не видела себя в роли преподавателя, но тут загорелась. В тот же день узнала подробности и отправила резюме директору школы. И вот теперь у неё есть работа, да ещё рядом с домом! Она молода, ей всего двадцать восемь, и жизнь можно начать сначала.

Лара открыла дверь и вошла в квартиру.

– Я дома, – крикнула она с порога, заглядывая в комнату.

Стас сидел за ноутбуком в наушниках и колотил по клавишам. Рядом на диване играла в деревянные кубики Настюша. Увидев маму, она тут же кинулась к ней.

– Ты моя хорошая! – подхватила её на руки Лара. – А кого я сейчас съем! – Лара целовала дочку в пухлые розовые щёки, в шею – куда придётся. – Такая вкусная девчонка! – Настюша заливисто смеялась и ласкалась, как котёнок. – Тебя папа кормил?

Настюша совсем разбаловалась и на вопросы не отвечала.

– Стас! – позвала Лара.

Муж не откликался, совсем не замечая происходящего вокруг.

Внутри Лары чуть померкло, но она встряхнулась, подошла к мужу и сняла с него наушники.

– Стас, поставь на паузу.

Тот нехотя послушался, недовольно посмотрев исподлобья.

– Я просила Настюшку покормить, – сказала она спокойно, чувствуя, что закипает.

– Угу. Всё?

– Нет.

– А что ещё?

– Я работу нашла. Буду в гимназии биологию преподавать. Мама нашла работу! – прильнула она к Настюше. Та опять засмеялась, обняла, а Лара чуть не расплакалась от нежности и благодарности, что хоть кто-то за неё рад.

– Поздравляю, – выдавил Стас и потянулся за наушниками.

Лара с Настюшей пошла на кухню, открыла холодильник: приготовленная для дочки каша стояла нетронутой в пластиковой банке. У Лары кровь прилила к щекам, захотелось разбить что-нибудь, кинуться на этого урода на диване и расцарапать ему всю харю. Но скандалить нельзя, иначе сорвётся и побежит искать… Лара судорожно выдохнула:

– Лапка, кушать хочешь? Будешь кашку?

Настюшка радостно закивала:

– С ябвоськом!

– Конечно с яблочком, ты моя хорошая! – Лара поцеловала её в макушку – всю в тёмных кудряшках.

2

Утром по дороге в садик Лара рассказывала дочке, какая она теперь большая и как весело ей будет играть с ребятишками в саду.

– А сколько там новых игрушек! – продолжала завлекать Лара, чувствуя себя коварной искусительницей и лгуньей.

Настюша прыгала и воодушевлённо щебетала всю дорогу, а в саду, уже переодевшись, сразу побежала осваивать детскую кухню с пластмассовой посудой и деревянными овощами.

– По-хорошему вам бы остаться сегодня с ней. – Воспитатель посмотрела на Лару с недоумением, когда та сообщила, что должна бежать на работу. – Первый день адаптационный. Вы даже в развивающие группы не ходили до этого?

– Я так и хотела, – оправдывалась Лара. – Но работа подвернулась очень неожиданно. Я не могу её упустить.

– Что ж, попробуем, – понимающе покивала воспитатель. – Тогда давайте без прощаний, просто уходите тихо.

Упрёка в словах воспитателя Лара не услышала, но глаза её невольно увлажнились. Почудилось, будто она навсегда отказывается от собственного ребёнка, отдаёт в чужие руки. Разве не предательство, оставлять её вот так, без предупреждения? Лара сделала шаг вперёд, но воспитательница поймала её за руку:

– Нет, мамочка, давайте без сантиментов. Если нужно идти, идите. Иначе у нас с вами ничего не получится.

Лара сникла и, не попрощавшись, выскользнула из группы. Потом всю дорогу до работы она уговаривала себя, как полезно общение с ровесниками для полноценного развития ребёнка и как повезло ей получить место в саду. В конце концов, Ларе пора заняться собой; нельзя растворяться в ребёнке – потеряешь и себя, и его. Нужно учиться отпускать уже сейчас.

Гимназия встретила зудящим гулом и суетой у раздевалки. Лара поймала себя на мысли, что повода заглянуть в собственную школу после выпускного у неё так и не нашлось: она сразу поступила в университет в Питере, а потом осталась там же в аспирантуре. Каждый год одноклассники приглашали на встречу выпускников, но Лара ни разу не приехала, не чувствуя ностальгии по школьным временам. В этой школе она никогда не бывала, но всё здесь казалось знакомым: и запахи столовой на первом этаже, и стенды с выведенными гуашью заголовками: «Ими гордится гимназия», и выставка детских рисунков на стене возле дверей в учительскую. Вот только рамка металлоискателя и плакаты про террористическую угрозу на входе были явными свидетелями времени.

Завуч оказалась лишь немногим старше Лары – волевая, энергичная, с копной русых вьющихся волос и ярко-красной помадой на губах. Говорила она без напускной серьёзности, не подчёркивая субординацию, так что Лара немного расслабилась. Полина Сергеевна быстро провела экскурсию по школе: «Здесь у нас столовая, тут спортивный зал, библиотека и компьютерный класс, кабинет биологии на третьем этаже». Потом они вместе сидели в учительской и около часа разбирались с заполнением форм отчётности для учителей-предметников.

– Думаешь, уроки провела и домой? Нет, милая! Вот где геморрой головного мозга! А главное, кому всё это нужно? – возмущалась Полина Сергеевна.

– Ничего, справлюсь! – Ларе нравилась рабочая суета, она вникала с удовольствием.

Когда разобрались с формальностями, Полина Сергеевна повела её в класс.

– Вам повезло, – тараторила завуч, – в кабинете есть отдельная лаборантская. Считай, личный кабинет. Можете оставлять там верхнюю одежду и готовиться к урокам. Кстати, в следующий раз приносите сменную обувь, Екатерина Васильевна будет недовольна, – она мимоходом бросила взгляд на Ларины замшевые кроссовки. Сама Полина Сергеевна носила остроносые сапоги до колен на высокой шпильке.

– Вы про кого сейчас?

– Ваша коллега, учитель биологии. Она взяла на себя бóльшую часть нагрузки. Строгий товарищ, – Полина Сергеевна, чуть сморщившись, помахала растопыренными пальцами, будто обожглась. – Мой совет: относитесь к ней проще. Не берите в голову.

– Вот так сразу? – вежливо усмехнулась Лара. – А ведь нас ещё даже не представили.

– О, на этот счёт не сомневайтесь, – покивала Полина Сергеевна. – Хотя чудеса случаются. Просто у нас с ней особая любовь. Екатерина Васильевна была завучем до меня, и сняли её с должности по возрасту. Ей на пенсию давно пора, но она крепкий орешек. Не удивлюсь, если ещё лет десять продержится.

Лару слегка покоробила откровенность коллеги, подобные разговоры её только отталкивали. Она всегда сторонилась интриг, предпочитая самой составлять мнение о людях.

– Посмотрим, – сказала она уклончиво, стараясь не провоцировать завуча на ещё бóльшую откровенность.

– У Екатерины Васильевны сегодня занятия закончились, – продолжала Полина Сергеевна, пока они шли по пустому коридору к кабинету биологии. – Она вам покажет, где хранится методический материал и всё необходимое для урока. А потом представит вас 10 «Б». Можете провести проверочную, если сегодня чувствуете себя неуверенно.

– Что вы, я готова!

Лара действительно волновалась. Университетская практика осталась далеко в прошлом. Опыт публичных выступлений у неё, конечно, был. Но делать доклад на конференции перед взрослыми заинтересованными людьми – это одно, а урок в классе – совсем другое. В собственной харизме Лара сильно сомневалась. Ей очень хотелось понравиться. Она помнила по себе, что в школе гораздо лучше успевала по предмету, если преподаватель ей нравился. Да что там, выбор её профессии состоялся во многом благодаря учителю биологии, которую она боготворила. Вечером, готовясь к занятиям, Лара припоминала, что именно её цепляло в преподавателе. Та говорила легко, выглядела заинтересованной, увлечённой, жестикулировала непринуждённо, будто не урок читала, а рассказывала интересную историю друзьям. А ещё она одевалась модно и со вкусом, не как другие. Её не хотелось разочаровывать, словно она была твоей любимой старшей сестрой.

Лара настроилась подражать тому образу учителя, который ей нравился с детства. Она надела сиреневый короткий пиджак с отворотами на рукавах, серые джинсы и кроссовки в тон. Волосы у неё короткие, стрижка современная, минимум косметики. Утром Лара осталась более чем довольна своим видом. А вот коллеге по кабинету, Екатерине Васильевне, её стиль явно не понравился. Она сухо поздоровалась лишь кивком, беззастенчиво оглядывая Лару.

– Милочка, у нас здесь гимназия, а не дискотека, – небрежно бросила она.

Но чего можно ожидать от старухи с седой рогулькой на макушке и толстыми икрами, затянутыми в капрон с лайкрой.

– Добрый день, – поздоровалась Лара нарочито вежливо, оставляя без комментариев реплику. – Меня зовут Лариса Викторовна Гудок.

– Гудок, значит, – повторила Екатерина Васильевна, чем окончательно разочаровала в себе. – Ну проходите, проходите.

Она посторонилась, пропуская в лаборантскую. Завуч входить отказалась и, сославшись на срочные дела, быстро ретировалась.

Лара вошла в тесный кабинет с двумя дверями: одна в коридор, другая сразу в класс. Вдоль стен – стеллажи с учебниками и плакатами по биологии. Лара заметила на полке наглядные пособия из папье-маше – человеческое сердце и биологическую клетку в разрезе, а в углу, у окна, притулился пластмассовый скелет. Он показался грустным, наверное, потому что у него недоставало нескольких «костей». Но в целом довольно уютно, отметила про себя Лара.

– Поскольку вы здесь временно, – сказала Екатерина Васильевна с нажимом, – свои порядки прошу не устанавливать. Пособиями и демонстрационным материалом можете пользоваться, но, пожалуйста, будьте предельно аккуратны, – она говорила так, будто Лара уже что-то сломала или испортила.

Увидев на подоконнике кружку, Екатерина Васильевна заявила:

– Распитие чая в лаборантской я не потерплю. Надежда Геннадьевна позволяла себе, но это полное безобразие! – Она схватила кружку и выкинула её в мусорное ведро под письменным столом.

«О! Да тут клиника, – подумала Лара. – На таком фоне блеснуть много ума не понадобится».

– У вас есть что-нибудь по мутационной теории? – Лара подошла к стеллажу с плакатами и хотела было поискать сама, но тут Екатерина Васильевна отрезала:

– Нет! Даже не ройтесь там.

– Хорошо, а…

Лару перебил телефонный звонок с неизвестного номера:

– Извините! – Она приняла вызов. – Да?

– Товарищ Гудок, телефон в здании гимназии нужно ставить на вибрацию! – тут же накинулась на неё Екатерина Васильевна.

Лара прижала телефон плотнее к уху и выскользнула из лаборантской в коридор.

– Извините, я не поняла, кто… Ах, из садика! Что-то случилось?

Звонила воспитатель и просила приехать: Настюша плачет и зовёт маму.

– Но как же быть? – Сердце Лары сжалось. Она так и знала, если не попрощаться с Настюшей, не договориться с ней, будет только хуже. Дочь потеряла её и, конечно, расстроилась. Хотелось всё бросить и бежать в детский сад, но нельзя же отпрашиваться с работы, не успев начать. – У меня урок через пять минут.

– Мамочка, не переживайте, это нормально, – успокаивала воспитатель. – Она первый день в саду, ещё не привыкла, слишком много впечатлений. Но лучше забрать её пораньше, чтобы не травмировать. Иначе с привыканием будут проблемы.

– Хорошо, я попробую что-нибудь придумать.

Лара попрощалась с воспитателем и тут же набрала Стаса. Пару минут слушала длинные гудки, напряжённо наблюдая кружение снежинок за окном. Зазвенел звонок.

– Да чтоб тебя! – процедила она сквозь зубы и, возвращаясь в лаборантскую, настучала сообщение мужу: «Пожалуйста, срочно забери Настюшку из садика. Ей там плохо!»

– Опаздываете, – не преминула заметить Екатерина Васильевна.

– Извините. Я готова.

Екатерина Васильевна открыла дверь в класс и вошла, Лара за ней.

– Так, всех приветствую, – Екатерина Васильевна остановилась возле доски.

Лара тоже остановилась. Потом вдруг подумала, что надо бы улыбнуться и вести себя непринуждённо. Она чуть встряхнула плечами, приняла расслабленную позу и даже сунула руки в карманы пиджака.

«Какие они взрослые», – подумала Лара, окидывая взглядом ребят. В классе навскидку было человек двадцать. Парней больше, чем девчонок.

– Ребята, вы знаете, что Надежда Геннадьевна больна и в ближайшее время в гимназию не вернётся. Замещать её будет наш новый учитель, – Екатерина Васильевна оглянулась на Лару и сделала выпад рукой, – товарищ Гудок… Лариса Владимировна.

Несколько ребят прыснули со смеху, но довольно быстро угомонились сами. Только из середины класса всё ещё слышался насмешливый шёпот.

«Старая лахудра!» – выругалась про себя Лара. Руки в карманах непроизвольно сжались в кулаки. Уголки губ поникли.

– Викторовна, – поправила Лара. – Лариса Викторовна. Спасибо, дальше я сама.

– Пожалуйста. Удачи! – Екатерина Васильевна, задрав подбородок, продефилировала в лаборантскую и прикрыла за собой дверь.

Под ложечкой затрепетало. Лара совсем смутилась. После такого представления не знаешь, как и начать.

– Добрый день, – сказала она, тяжело выдыхая.

«Здравствуйте!» – дружно протянул класс, а кто-то добавил: «Товарищ Гудок».

Лара почувствовала, как заполыхали щёки. Только этого не хватало!

Она просканировала ряды парт взглядом и безошибочно определила того, кто позволил себе состроумничать. Парень с бритыми висками и коротким русым хвостом на затылке сидел, развалившись, за третьей партой в среднем ряду. Из его левого уха торчал маленький беспроводной динамик. Вместо отглаженной рубашки и галстука, как у всех, – чёрная футболка с крупной надписью «Я всё могу, но иногда стесняюсь». Поверх неё нелепо контрастирующий синий пиджак школьной формы. Из-под стола далеко выпячивалось колено в черной зауженной брючине совсем не того покроя, что принято носить в школе. Носок оранжевого кроссовка выстукивал ритм.

«Ага! Местный шут, который думает, что ему можно всё».

Испуг сменился гневом. Лара подошла к доске, взяла мел и начала писать:

«Мута…» – кусок мела под нажимом сломался и раскрошился.

Лара невольно чертыхнулась, закусила губу и воровато обернулась к классу:

– На прошлом занятии вы проходили мутационную теорию, – промямлила она. – Я, пожалуй, начну с опроса, чтобы познакомиться. Вот вы, представьтесь, пожалуйста, – указала она на парня с бритыми висками.

Тот неторопливо встал:

– Золотарёв Глеб.

– Отлично, с фамилией вам повезло. Кстати, вам будет интересно прочитать в Википедии о её происхождении. Выходите к доске и расскажите нам о типах мутаций, которые знаете. И не стесняйтесь, пожалуйста, раз вы всё можете, наверное, вы всё знаете.

Наглец вынул динамик из уха, прошёл к доске и начал довольно складно рассказывать, за пять минут выложив практически весь материал из учебника.

– Замечательно! – нехотя похвалила Лара. – Вот вы говорили про генные мутации. Объясните, пожалуйста, чем отличаются синонимичные мутации от несинонимичных.

Золотарёв насупился:

– Этого в учебнике не написано.

– Тогда, может быть, вы объясните, какие мутации называют регуляторными? – продолжала напирать Лара, обретая почву под ногами.

Золотарёв коротко мотнул головой.

– Вы и про нонсенс-мутации не слышали? – долбила в болевую точку Лара.

Золотарёв молчал, электризуя воздух недобрым взглядом.

– Садитесь. Четыре.

– Почему? Я всё рассказал.

– Потому что вы не всё знаете и, очевидно, не всё можете, – спокойно заключила Лара. – А раз вы не знаете, я вам расскажу.

Золотарёв прошёл к своей парте, подхватил с пола сумку. Через мгновение он хлопнул дверью класса. Из коридора донеслось ворчание, но, к счастью для себя, Лара не расслышала, что именно было сказано явно в её адрес.

3

Сразу после урока Лара набрала Стаса и опять не дождалась ответа. Сердце муторно сжалось от бессилия и глухой ярости. Она побежала в учительскую за верхней одеждой, забыв попрощаться с Екатериной Васильевной. В учительской пришлось задержаться ещё минут на десять, чтобы заполнить журнал.

– Ну как всё прошло?

Полина Сергеевна всем видом показывала, что ждёт подробного отчёта, но Лара лишь рассеянно покивала:

– Всё отлично, ребята хорошие. – Про конфликт с Золотарёвым она решила не докладывать. К чему усугублять? Вся эта ситуация не в её пользу. Дети не сбегают с уроков хороших преподавателей.

– Извините, Полина Сергеевна, но мне нужно за дочкой. Она сегодня первый день в садике, ещё не привыкла…

Полина Сергеевна пожала плечами, мол, идите, но понимания во взгляде Лара не уловила. Ей стало совсем неуютно. Внутри всё разрывалось, причиняя почти физические страдания. Лара села за учительский стол и заставила себя без спешки заполнить классный журнал. Только потом быстро оделась и ушла.

В сад Лара примчалась запыхавшаяся и взмокшая. Настюша с распухшим носом и покрасневшими зарёванными глазами сидела на руках у воспитателя. Увидав её, Лара чуть сама не разрыдалась. Воспитатель с явным облегчением передала ей дочурку:

– Ну что же вы, мамочка?.. – она встряхнула руками и отошла, ворча себе под нос: – Сами своих детей не любят, а хотят, чтобы другие любили.

Настюшка прижалась к Ларе, но не ласкалась, как обычно, а сидела тихо.

– Обиделась? – попыталась растормошить её Лара, но дочка только молча уткнулась ей в плечо. Так и не проронила ни слова всю дорогу до дома.

А Лара всё сильней раздражалась: «Как можно быть настолько безответственным, подставлять меня на каждом шагу? – как мантру, перебирала она упрёки мужу. – Я от всего и от всех отказалась, а он не может сделать элементарного! Ладно, мне не надо, но быть настолько безразличным к собственному ребёнку. Эгоист!» Лара вспомнила, как она беременная ждала, когда Стас заедет за ней и отвезёт на приём к врачу. Он постоянно задерживался, а однажды и вовсе не приехал, и Лара пропустила предродовое УЗИ. Ей пришлось вызывать такси, она торопилась и нервничала, но слишком опоздала, и врач не принял её. Лара так расстроилась, что у неё начались схватки. Прямо из поликлиники её отвезли в ближайший роддом, а не в тот, где она планировала рожать. Лара поступила в больницу неподготовленной, без необходимых вещей. Её заставили заполнять какие-то бумаги, в то время как она, мучаясь схватками, обкусывала в кровь губы. Но физическая боль не шла ни в какие сравнения с душевной болью – Стас подвёл, не оказался рядом в самый важный момент её жизни. Он узнал о рождении дочери лишь спустя двое суток.

Поднялся ветер. Колючий снег задувало за ворот Лариного пуховика. Она остановилась, чтобы закутать потеплее Настюшу: поправила сбившуюся шапку, подтянула шарфик. Опять взяла дочь на руки, преодолевая жжение в плечах. Когда наконец подошли к дому, тропинка напрямик к подъезду едва проглядывалась, занесённая снегом. Идти в обход по расчищенной дороге уже не осталось сил, и Лара, чуть поколебавшись, решила срезать. Ноги утонули в снегу, он тут же забился под штанины и начал таять, неприятно холодя щиколотки. Поворачивать было поздно. Последние пятнадцать метров дались особенно тяжело.

Вымотанная, Лара добралась до дома. Не успев войти в квартиру, разразилась:

– Кто-нибудь может мне помочь хоть чуточку?!

Но ответом была тишина. Сердце Лары ёкнуло:

– Ушёл!

Она опустила дочку на пол, а сама, не разуваясь, быстро прошла в комнату. Стас спал, уткнувшись лицом в подушку. Тогда Лара метнулась на кухню, набрала стакан воды из-под крана и, вернувшись к мужу, плеснула ему в лицо. Тот моментально подскочил, ошалело озираясь:

– Совсем озверела! – Стас принялся утираться рукавами свитера.

– Я больше так не могу! Не могу тащить всё на себе! – голос Лары сорвался. – Делай хоть что-нибудь, когда тебя просят! Почему ты не забрал ребёнка из сада?! Тебе на нас плевать?

В коридоре заплакала Настюшка, и Лара вспомнила, что не раздела её, бросила у дверей, как пакет из супермаркета. Она вернулась к дочери, принялась рывками расстёгивать комбинезон.

– Ну всё, не плачь. Кушать хочешь? Не плачь, говорю!

Но дочку так просто уже было не унять.

В коридоре появился злой и мокрый Стас:

– Истеричка! Я сделал всё, что ты просила: завязал, переехал в эту дыру, торчу тут с тобой безвылазно. Чего тебе ещё от меня надо?!

– Этого недостаточно, – Лара изо всех сил пыталась держать себя в руках, избегая смотреть на мужа. В конце концов этот разговор должен состояться. – Ты не можешь просто сидеть дома. Нужно вернуться к жизни, заняться хоть чем-то полезным.

– Чем здесь займёшься? Я со скуки подыхаю!

– Я не прошу тебя немедленно искать работу, но хотя бы помогай мне, когда я прошу. – Лара трясла на руках Настюшку, пытаясь успокоить. Та только извивалась и плакала всё сильнее.

– Ларка, о какой работе ты говоришь? Здесь ни одного приличного клуба. Мне что, улицы идти подметать? Куда ты меня привезла?!

– Подальше от твоих дружков! – выпалила Лара и осеклась. Потом всё-таки продолжила: – Не помнишь, как сам молил о помощи, просил забрать тебя хоть в тайгу, хоть на необитаемый остров, уверял, что никто кроме меня и дочки тебе не нужен? Думаешь, я мечтала уехать из Питера, бросить аспирантуру, оставить всё, о чем мечтала и чего добилась? Я бьюсь одна, как рыба об лёд. Переезд, документы, детский сад, поиски работы – сил больше нет! Ты ведь целыми днями дома, неужели нельзя поиграть немного с ребёнком?

– Ты сама решила её оставить, а теперь ищешь виноватых.

– Что?! – Лара поперхнулась словами и вмиг остыла.

– Я предупреждал, что не создан для отцовства, – скривил тонкие губы Стас.

– А для чего ты создан? – не дожидаясь ответа, Лара ушла с дочкой в комнату.

Она поднесла её к окну и начала показывать и комментировать всё, что видит на улице. Обычно это успокаивало Настюшу.

– Вон смотри, тётя с сумкой пошла, наверное, в магазин. А вон мальчишки с горки катаются. А вон…

Лара осеклась, заметив у подъезда соседку и её маленького сына. Соседка докурила сигарету и бросила окурок под лавку. Её сын, на вид чуть старше Настюши, тут же подобрал окурок и сунул его себе в рот. Лара быстро отвернула Настюшу, чтобы та не видела, как соседка треплет и ругает своего не в меру любопытного сынишку.

– Лар, я не то хотел сказать, – вдруг возник в комнате Стас.

– Уйди, – холодно отозвалась Лара.

Стас постоял немного в дверях, барабаня по косяку пальцами, и ушёл.

«И чего я на него накинулась?» – почему-то именно сейчас Лара вспомнила про Золотарёва. – «Ведь он действительно хорошо отвечал, всё по программе». Ей стало стыдно, что она, как девчонка, повелась на его детские провокации, начала сыпать дополнительными вопросами – самоутверждаться. Наверное, её ввёл в заблуждение взрослый вид ребят, но это обманчивое впечатление. Они подростки и ведут себя соответственно. А её поведение недостойно учителя. Это всё от неопытности. Хорошо, что она не успела нажаловаться на Золотарёва. В следующий раз надо быть мудрее. Нужно придумать, как заинтересовать ребят. Она сделает настоящую презентацию с анимированными иллюстрациями, как на конференции. Ребятам должно понравиться. Нужно только узнать, есть ли в школе видеопроектор и можно ли им воспользоваться.