Елена Германовна Бельцова
Бессмертный марш капитана Ширинкина
Раньше, когда школьникам это зачитывала, глаза у них горели, выспрашивали и про форсирование, и про котлы. Теперь уж никто не спрашивает. Смоленск или Ржев для нынешних детей – города неслыханные, а Корсун-Шевченковский котёл без смеха, поди, и не выговорят… Давненько её в школу не приглашали. Что поделаешь, возраст. Наработалась она за свою жизнь, здоровье и растеряла. Семью кормить надо было, Паша-то всё больше болел. А Володя рос, ему многое нужно, не его вина, что отец – инвалид. Вот и приходилось на работе штукатурить-малярить, а в выходные по знакомым хаты ремонтировать. Это уж потом Паше пенсию добавили, когда ветераны почти все поумирали. И сейчас, что Бога гневить, за него хорошо платят. Но здоровья ни за какие деньги не купишь.... Уж который день под лопаткой ноет и в голове шумит. Таблетки сейчас от давления такие делают, что не держат, только дуреешь от них, и спать хочется. Вот и сейчас… Может, на погоду? Хорошо хоть карточку Пашину нашла, надо на стол поставить. Пацан прибежит к вечеру, отдам. Врача что ли вызвать, пусть давление померит, а то даже в глазах темнеет…
– Скорая? Это вдова участника войны Ширинкина Антонина Николаевна. Восемьдесят пять лет. Минская, 32, третья квартира. Плохо мне, сердце болит, врача бы. Нет, встречать некому. Дверь не заперта.
…К старым не больно-то врачей посылают, правильно про участника сказала. Перед праздником побоятся не приехать. Так вот ты, Паша, и оттуда мне помогаешь…
Мутнеющим зрением она нашла белое пятно прислонённой к вазочке на столе мужней фотографии. Изображение на ней начало расплываться, стало трудно дышать, и подумалось: «Скорая-то где?»
Глава 2
На День Победы Антонина Николаевна отпросилась из больницы домой: помыться да постираться.
Капельницы в праздники не делают, а таблетки она и сама принимать может. Да надо поглядеть, что за подарки из администрации города передали. Вика на днях навестила, сказала, что из совета ветеранов заходили, продуктовый набор хороший принесли, она всё в холодильник убрала, да ещё в магазинных коробках что-то небольшое, посуда какая или что для кухни. Не больно оно и надо, но приятно.
День был хороший, солнечный. Она открыла фрамугу пластикового окна, ярким пятном украшавшего чёрные стены оббитого вагонкой деревянного двухэтажного барака. Во дворе желтели кусты форзиции, распускались розовые бутоны приморской сакуры. Свежая зелень травы, украшенная яркими головками одуванчиков, скрывала окурки и другой мелкий мусор, ещё недавно портивший вид из окна. Бабе Тоне казалось, что тёплый сквозняк приносит аромат цветов и молодых листьев, со дня на день ожидающих рождения в набухших почках ближайших тополей. Она слышала жужжание пчёл, радостно снующих с цветка на цветок.... Или это в ушах шумит? Надо прилечь....
