Елена Евгеньевна Тимохина
Красная Тапочка
– Ну и что? – спрашивает Тапочка, попадаясь на удочку.
Пришлось выслушать объяснение.
На телефоне у Мами́ны новая картинка. Вот девчонка куда-то летит, голова у неё в виде сачка для ловли бабочек. Кого это напоминает Тапочке? А, курьера «Редбокса».
Мами́на сказала, что не стала бы противиться поездке в Колшево, если бы перед этим Лаура не прислала ей этот паззл.
– Разве она не нарисовала тебя на пути в Колшево? – Мами́ну мучают дурные предчувствия.
– И это вся информация? – уточняет Тапочка.
– Я ещё спрошу, и как узнаю, сразу тебе сообщу, – обещает Мами́на.
А Тапочка клянется быть осторожной.
Здравствуй, берёзовая роща. Рада тебя видеть, сосновый бор. Вот и свиделись, ельник. Пока идешь пешком с электрички, всех повидаешь. глазом-то сразу не охватишь, только по частям. Три километра пешком по грунтовке разве расстояние!
Май подбрасывает зелени.
И все растительные виды: эти шишки, почки, листочки, – приводят девушку в умиление.
Вот она среди полянок и елей. Тут тучка ночует на краю леса. Тут жернова реки смололи гальку, которой засыпали дорогу. Красная Тапочка шатается по лесу, не может надышаться воздухом. Ею овладел приступ нежности. Весенний воздух пьян и сладок. За березками мелькнула лисичка, даже дала сфоткать себя в рыжем костюмчике.
Через три километра будет фермерский магазин, это ориентир.
Девушка воображала себе эдакую сыроварню в виде крестьянского дома с красной черепичной крышей, но то, что увидела, её разочаровало. Магазин фермера ничем не отличался от обычных ларьков из железа, которые строили вдоль дорог. И сыр оказался обычной сливочной замазкой, которую готовят из молока хозяйки в скороварке – со вкусом мыла. То, что ей всучили под видом масла, оказалось жидкими сливками, но её заверили, что они затвердеют, а пока обращаться с ними следовало осторожно из-за их несложившейся консистенции.
Что касается пирогов, то их в наличии не оказалось. Жена фермера не пекла сдобы из-за сбоя в подаче электроэнергии.
– Вот заглянешь через неделю, у нас будет мясо. – Хозяйка улыбается, рада указать дорогу. – Ступай по гребню, не заблудишься. На дороге небезопасно. Здешние парни любят гонять подвыпивши.
Места здесь холмистые, на полях остались валуны, занесенные ледником. С вершины холма дальние окрестности представали в голубой дымке, отсюда можно наблюдать и церковь соседнего села, и пригород Колшево в отсветах уличного освещения. С усмешкой молочница показала ей темное пятно в лесу, прибавив, что там находится брошенный пионерлагерь.
– А к кому вы, если не секрет? – уточняет она.
Фамилия заказчицы Долгушева, и она проживает в большом доме на берегу реки, который отсюда хорошо виден. Это на окраине города, на выселках, дальше находится охотхозяйство. Но раньше неподалеку располагались база отдыха и пионерлагерь, ныне заброшенные.
Опять у Тапочки включилось романтическое воображение. Почему-то она решила, что бывшая кинофабрика – дворец с веселой башенкой, вот и высматривала высокую крышу и флюгер в виде лошади. Засмотревшись, она качнулась и чуть не упала с пригорка.
Один человек остановил машину и уже давно наблюдал за ней. Впрочем, ему доставался вид одних лодыжек.
– Идите сюда, девушка, не бойтесь. Вижу, вы заблудились? – разговаривать с ней приходилось, лишь задрав голову.
Он протягивал ей руку, предлагая спуститься. Что про него скажешь: длиннорук, сутул, чуть ли не горбат, да ещё и голова под каким-то странным наклоном, но у Тапочки нет времени задумываться
– Спасибо, не надо. У меня карта в навигаторе.
– Не уверен, что вы справитесь. Девушки плохо ориентируются на местности. Хотя сначала я принял вас за парня. В любом случае нам по пути, могу вас подвезти.
Он обхватил её запястье, потянул на себя.
– Дайте посмотреть, что там у вас.
– Доставка.
Тапочка сжимала шокер. По счастью обошлось. Он отпустил руку.
– Я знаю Колю Завьялова. Он сюда наведывается.
– Отлично. Дадите мне пройти?
– Я вас подвезу. Сократите путь
– Мне еще кое-куда по делам.
– Тогда ладно. Передавайте привет Надежде Анатольевне.
– Кому?
– Вы ведь к ним едете. Коля всегда ездит к Долгушевой.
– У вас фара помята.
– Да? Пустяки.
– Не сказала бы. Мини Купер – машина дорогая. Вы ведь её не угнали?
– Нет. Друг одолжил. Ещё что-нибудь хотите спросить?
– Нет.
– Тогда я поеду.
Странно, что незнакомец внезапно переменил решение. Не иначе, из-за того, что Тапочка завела речь о фаре, а, может, из-за дорожных строителей на повороте. Мами́на предупреждала, что за городом курьерам нужно держаться настороже. Не снимай шапочку и куртку, тогда тебя будет видно издалека.
«А уж тем более, когда вы при исполнении заказа». Потому что красная щапка служит гарантией безопасности».
К курьерам не придиралась полиция, их пропускали на дороге и даже охрана относилась к ним доброжелательно. Все понимали, что люди на работе. Красной Тапочке иногда снились кошмары, что она теряет свою шапочку, и тогда она всё бросала и начинала её искать, даже проснувшись, она первым делом бросалась на поиски бейсболки и, только найдя, успокаивалась – так и просыпалась окончательно.
Тапочка и сама удивлялась, как её занесло в это Колшево. В столице ей было неплохо, одно только – нет жилья. Утром ей пришлось ехать на бульварное кольцо – туда, где высокие дома с колоннами и балконы с железными перилами. Тапочка проходит мимо окон, прикрытых жалюзи, мимо щитов с ободранными афишами (приюты и волонтеры, и прочее, и прочее); подвальных баров. Она заглядывается на витрины и читает меню. Там рюмка портвейна стоит столько, что провинциальной девочке не заработать и за три дня. Вот будут у неё клиенты из богатого квартала, тогда посмотрим!
В португальском портвейне никто так не разбирается, как Коля Завьялов, его угощают у Булут. Однако жизнь его далеко не радужная, с ним постоянно случались неприятности, и бесполезно спрашивать по чьей вине, Коля отвечал, что это происходит из-за того, что он привлекает внимание. За полгода она сменил две сим-карты, чтобы спастись от назойливых поклонниц, а точнее – обманутых клиентов. Как бы он ни ловчил, он постоянно попадался.
Кончилось тем, что его смарт-машинку облили краской, и он ездил на велосипеде. Вот только с больной ногой много не поездишь.
Коля Завьялов говорит, что нотариусы дают хорошие чаевые. Уже несколько месяцев подряд ежедневно, кроме выходных, этот парень доставлял в контору обеды. Можно сказать, сестры Булут – его постоянные клиенты. Это две сестры, обеим за пятьдесят, хотя, дамы ещё в полном соку. Иногда они заказывают суши, иногда – осетинские пироги с капустой и с вишней. Изредка – пиццу. Так что видятся с курьером довольно часто.
«Я просто благодарю, когда мне дают чаевые». – Когда речь заходит о Булут, даже голос у Коли звучал особенно мягко.
С Завьяловым надо говорить аккуратней, это натура тонкая, со странностями. Сейчас он типа болен, и ему трудно общаться.
«Обещай, что возьмешь их обслуживание себе, а потом отдашь мне, когда я встану на ноги».
Тапочка, словно невинная барышня, ничего не понимает.
«Я не могу доверять остальным. Они захапают выгодного клиента и потом не отдадут».
«Не боишься, что я тоже захапаю».
«Ты не такая, Остапия».
Деньги от постоянных клиентов тоже постоянные. Дай бог, накопит маленькая златовласка на маленькую машинку-смарт и перейдет курьером на автомобиле. Сначала на пару лет. Потом дотянет до трёх-четырех. А потом и жизнь пройдёт.
Коля привык обращаться к Тапочке со своими проблемами, и напрасно девушка пытается ему объяснить, что никаких проблем нет. Он совсем, как Мами́на. Та тоже все время сокрушается. Новый рисунок Лауры её расстроил.
– Просто дочь хочет тебя рассмешить, – утешает её Тапочка.
– Не вижу ничего смешного. – Мать в растерянности.
Тапочка начинает ей растолковывать, что хотела сказать Лаура. И хотя её слова похожи на правду, правдой они не являются. Это версия Тапочки, но Мами́ну это успокаивает. Просто она боится оставаться наедине со своими страхами.
У фигурок легкая поступь, они словно танцуют.
– А это что? Вы в Грузию улетели? – спрашивает Тапочка.
– Вроде как да. Только здесь она ни с кем не общается. Из дома практически не выходит. Постоянно рисует.
Мами́на собралась в Грузию. Теперь, когда ей всё понятно, остаётся привести в Лауру в божеский вид. А управлять компанией она попробует дистанционно. Такие у неё планы.
Из-за Коли Завьялова Тапочка оказалась у нотариусов – она сама приветливость, улыбается, шутит, а сама вертит головой, не тут ли Волк. Виталий сюда довольно часто приходит, но они, кроме одного раза, не встречались. Только однажды поболтали, но приятель Волка – был с ним такой смазливый парнишка порочного вида с бородкой-эспаньолкой, ожидал в стороне и всё подслушивал. Потом-то он подстерег Тапочку в углу и облапил ей задницу, но не нашёл понимания: та скрылась от него в комнате отдыха нотариусов якобы взглянуть на кактусы.
– Как ваши кактусы? – каждый раз Тапочка спрашивает у сестер.
Завьялов предупредил её, что младшая из нотариусов, Юлия Михайловна, страстный коллекционер, и по её заказу Коля привозил новые сорта кактусов. Это единственное, что удалось из него вытянуть.
– Что, бразиликактус Гресснера зацвел?
Тапочка прочитала энциклопедию и безошибочно определяет этот кактус плоскоокруглой формы со вдавленной вершиной, одетый в золотистые колючки, который цветет зеленоватыми цветами. А ведь видела только на картинке в Интернете.
– Недавно дал два побега, – отвечает младшая из сестер Булут. – А вот и мой новый питомец, – представляла она новый кактус в янтарно-желтых колючках, топорщившихся на острых ребрах.
Тапочка определяет в нём ферокактус электрокантус, спасибо энциклопедии.
– Его родина – Восточная Мексика, – изрекает Тапочка. – И его не надо поливать, если земля влажная.
Между тем раздается голос помощницы: «Кудряшов, проходите».
Пока Волк торчит в кабинете, его спутник явно не знает, чем ему заняться, озирается словно иностранец.
– Вот это да! Ценные вещи? – надоеда не только последовал за девушкой, но и тут распускал руки и трогал горшки с растениями. Бляц-бляц, чуть не уронил один экземпляр.
– Осторожней, это особо ценный.
Кинулся поднимать и взвыл – вся ладонь в колючках.
Не по душе Тапочке этот подозрительно резвун, и она рада была от него избавиться. Звали его Гейзе. Волк сказал ему: «Гейзе, ты опять под кайфом?»
А сам так торопился, что забыл в приёмной гитару, Тапочка принесла её к такси.
Когда они уехали, старшая Булут сказала: «А он ничего, – и непонятно, кого она имела в виду. – Подожди, я скоро освобожусь», – это уже Тапочке.
Хотя в конторе было полно народа, посетителями занимались лишь в двух кабинетах, где работали помощники нотариуса, а во внутренних кабинетах царила тишина. Тут приятно пахло кофе. На угловом диванчике сидела пожилая дама, обсуждая что-то с партнерами-нотариусами. Старшей из сестер Булут исполнилось шестьдесят, хотя она и утверждала, что ей сорок, а младшая выглядела значительно старше, хотя разница в возрасте составляла шесть лет. Чёрный цвет волос её старит.
Девушка не стала соваться, куда её не приглашали, прождала в приёмной, что не очень интересно. Пялилась на стол секретаря, где на бумаге лежали очки, линзы увеличивали фамилию на документе. Она прочитала: «Долгушева». Очевидно, та самая важная клиентка, с которой у сестер Булут сегодня встреча.
Пока Тапочка сидела у секретаря, нотариусы обыскали ее термосумку, но так и не нашли кактус. Да они больные на всю голову, думала Тапочка, прислушиваясь к звукам из соседней двери.
«Ты её проверила?» – «Да». – «В полиции?» – «Да». – «Что сказали?» – «Нападение на бытовой почве». – «Скандальная особа? Ничего, подойдет».
Тихий голос и ласковые интонации принадлежал Светлане, ухоженной блондинке, которая имеет деловое чутье. Действовала она без суеты. Младшая сестра постоянно хмурится, им предстоит запутанное дело, поэтому у нее плохое настроение.
– Тебе нравятся кактусы? – Это Юлия Михайловна, младшая сестра. Она с документами не столько возилась, как со своими колючками.
– Очень, – ответила Тапочка, которые колючки терпеть с детства не могла, насмотрелась на них у себя на Ставрополье.
Вот и сейчас её просьба касалась растений, что-то они «загрустили».
– Не видела ежа? – спрашивает.
На месте ежового кактуса, эхинокактуса, оставалось пустое место.
– Нет. Может, Светлана Геннадьевна переставила, когда поливала, или взял кто-то из девочек?
– Вообще-то я у всех спрашивала. Пустяк, но как-то всё складывается и складывается. Грустновато в который-то раз выходит, но уже наплевать, реально наплевать.
Старшая Булут здесь главная. Она разговаривает с сестрой так, словно Тапочки здесь нет. Орёт во весь голос.
Сегодня юристам не до хобби. Тапочка бормочет Юлии на ухо, что она поищет достойную замену этой колючей редкости.
Сейчас она садовница и добрых полчаса возится с горшками, смешивает лиственную землю с песком и крупными гранулами, разбавляя землю крошками кирпича. А потом осведомляется, что ещё нужно сделать.
– Познакомишься с одной старушкой, ей надо понравиться. Ты ведь умеешь ладить со старушками? – подзадоривает её Светлана Геннадьевна.
– С какой именно?
– Надежда Анатольевна Долгушева – так её зовут.
– Сколько она будет платить?
– Пока немного, она не вступила в права наследования, но дом записан на неё. Зато у тебя будет, где жить. Колшево от Москвы недалеко, сорок минут на электричке, от станции пешком три километра.
– Зашибись.
– На машине удобно.
У Тапочки нет машины.
Вопрос решен.
У них трудное дело. Решением суда некий человек не был признан умершим после семи лет отсутствия. Доказательства признаны недостаточными, и клиентка не вправе вступить в права наследования. Та самая Долгушева.
Требуется подождать. Дверь открыта, слышен разговор. Сколько премудрости подбирает Тапочка, подслушивая разговоры, для неё не предназначенные.
У нотариусов конфиденциальные переговоры.
«Выгодный клиент?» – спрашивает Юлия.
«Нет. Невыгодный», – отвечает Светлана.
«Интересное дело?»
«Нет, неинтересное. У неё умерли родители, но дом и хозяйство забрала семья тетки».
«Личный интерес?»
«Никакого».
«Они её опекуны?»
Стоп, ведь это они обо мне говорят, дошло до Тапочки. Неужели и нотариусов втянули? Где поселок Ореховый и где Москва!
Тут и её вызывают.
– Если вы про дом в Ореховом, то можно и у меня спросить.
– Спрашиваю. Дом тебе принадлежит? – спрашивает Светлана.
– Вроде да, но бумаг я не подписывала. Зачем? Я скоро буду совершеннолетней.
– Всё равно, до восемнадцати ты не можешь распоряжаться наследством, родственники как законные представители распоряжаются от твоего имени.
Тапочка вне себя. Блин, кто их просил вмешиваться. Да что Булут известно про поселок Ореховый?!
Всё они знают про Тапочку! Даже про дальних родственников покойной матери.
– А у тебя тут есть родственники?
– А я похожа на девушку, у которой они есть? – сказала она угрюмо.
– У всех нас есть такие подлые родственники, – Юлия посмотрела на сестру.
– Вот, смотрите! – С этими словами Тапочка задирает свитер и предъявляет огромного синяк под грудью, которым тычет в глаза Булут и всем окружающим. Синяк не сходит уже полгода.
Они не родные, жадные звери, объясняет Тапочка. Оставили её на улице. Домой не войти. Мол, они не хотели неприятностей с соседями, если её впустят. С этими убийцами. Ругали Тапочку, что она сдала их в полицию. Говорят, чтобы она продала им дом, иначе его сожгут.
– Я уехала. Связи с ними не поддерживаю. И все время…
– И сколько у нас времени? – вспоминает Юлия Михайловна.
Тапочка явилась к 11 утра. Сейчас уже третий час.
– Хотите, я вам кофе принесу? – предлагает она тонким голосом.
Кофейня за углом, только обернулась, и что же – Долгушева уже на месте. Такая старая дама в розовой шубе, деятельная. Только появилась, а уже заскучала.
– Ты кто? – Старушка смотрела на неё с интересом.
Тапочка вежливо поздоровалась.
– Это вас зовут Надежда Анатольевна? – спрашивает.
Та кивает, сгорбила плечи и читает что-то в телефоне. Тапочка наклонилась и расплескала кофе на пол.
– Что это было? – удивилась старушка.
– Кофе для Булут. Ладно, не расстраивайтесь, там ещё осталось. Хотите, я вас кофе угощу?
Тут бы и святой не выдержал, но старушка сдержалась. С интересом посмотрела в её сторону.
– Вижу, милочка, вы человек решительный. Нечего вам тратиться. Да и не люблю я кофе.
Старушке удалось состариться благородно, и она находилась в прекрасной форме. Чтобы обеспечить безбедную старость Долгушева переводила дом на третье лицо на основании генеральной доверенности, речь шла о фиктивной купле-продаже. На низеньком столике перед нотариусами лежали бумаги, которые клиентке требовалось подписать. Все, что мешало им завершить сделку, это фамилия третьего лица. Долгушева возражала против кандидатур, предлагаемых Булутами. Когда она приняла решение, Булуты удивились, у обеих поднялись брови.
– Не будет ли она жалеть?
– Это наш шанс, – сказала старушка. – Я долго думала. Сделаем так, как договорились, а потом посмотрим, что выйдет.
Дошла очередь до Тапочки. Погладив её по голове, а волосы у Тапочки русые, блестящие, Светлана Геннадьевна подтолкнула её к клиентке и представила:
– Это и есть ваша новая помощница Тапочка, прошу любить и жаловать, Надежда Анатольевна. С агентством я договорюсь.
Так что налицо был умысел, как сказал бы следователь Семирядский.
Тапочка не могла понять, чего от нее хотят, но потом сообразила, что это её будущая работодательница.
Тем временем Долгушева принялась листать анкету:
– Я чужим не доверяю, но вас, Остапия, порекомендовали сестры Булут, а эта характеристика неплохая. Требуется работа с детьми. Опыт работы аниматором. И ещё ветеринарные курсы. Вы умеете ухаживать за животными?
Предложение пришлось Тапочке как нельзя кстати. Её землячка привела на съёмную квартиру в Томилино крупного добермана, имея планы устроить питомник. Доход от щенков мог поправить её дела. Об этом твердила реклама собачьих кормов и аналитики, уверявшие, что кризис – самое подходящее время делать инвестиции.
Элитный производитель Джек имел слабость к Тапочке. Возможно, ему нравился её запах. Каждый раз, когда она прогоняла его с дивана, он возвращался. Ничто не могло заставить его изменить своей привязанности.
– Да, умею, – Тапочка кивает. Она согласна на Колшево.
– В таком случае, девушка, заключим сделку. Всем скажем, что я передала тебя долю от моей недвижимости. На самом деле ничего не будет. Ты получишь работу с проживанием. Ну как, выгодно?
Если выигрыш и существовал, то лишь в воображении Долгушевой. Тапочка была не в восторге:
– Не особо выгодно. Сколько вы платить мне будете?
За странной старушкой следует смотреть в оба глаза. Вот, например, заключив сделку на дарение 1/16 доли имущества, которую Тапочка подписала (самая настоящая сделка, а не фиктивная), старушка не заплатила пошлины. Как положено, она расписалась в книге, но денег не дала. Это Тапочка знает точно, потому как в этот момент обихаживает бразиликактус, который готовился цвести. Питательные подкормки, которые они привезла, сами собой не добавятся в грунт, а у нотариусов сегодня много дел.
Чем сделка закончилась, она так и не узнала: беседа продолжилась за закрытыми дверями.
Очень её занимает вопрос, отчего нотариусы ведут дела бабушки, если она им не платит. Такой вопрос Тапочка не может задать ни одной из сестер, но их помощнице – вполне.
– Брат Надежды Анатольевны был уважаемым клиентом, у нас перед ним обязательства, – шепчет ассистентка.
А что, неплохо! За что Тапочка готова полюбить нотариусов, это за запах богатства. Возможность откинуться на спинку кожаного дивана, вдыхая резкий запах духов, хорошего табака и тропических растений. Эти ароматы не позволяют мирку бедной окраины сомкнуться вокруг Тапочки, прекратив доступ к кислороду. Душистые вещества окружают её облаком неизведанных ощущений, которые полностью вытесняют картины последних месяцев, когда она борется за существование и проигрывает.
Дама в розовой шубе оказалась вестником новой жизни, а Тапочка не только приоткрыла туда дверь, но и умудрилась проникнуть внутрь. Эти ласкающие надежды… табак, парфюм и пряный дух растений, которых Тапочка раньше никогда не замечала, по которым никогда не тосковала, пока однажды их не почувствовала.
Что-что, а устраивать свои дела Булут умеют.
– Тебе придется отвезти документы в Колшево. По дороге купишь фермерский пирог и всего по мелочи, вот список. Съездишь за город, Тапочка, там покой, тишина, воздух свежий.
Мами́на от этой истории не в восторге. Сначала она говорит, что Долгушева – прохиндейка и обвела её вокруг пальца, но потом сменяет гнев на милость и соглашается, что с Булут лучше дружить. Откуда ей знать, что про себя Тапочка всё давно решила про Колшево, ещё с того времени, как узнала, что там живет Волк.
Наверное, Тапочка была слишком привязчива: она не могла обойтись без того, чтобы на прощанье не повидаться с Мами́ной, принесла кофе и булочку, словно знала, что её подруженька не обедала. Если в жизни девушки и случались счастливые моменты, то в каждом – вечер с задушевными беседами с Мами́ной.
На ночь глядя ни в какое Колшево Тапочка не поехала, а решила заглянуть в «Эльдорадо» за батарейками. На баннере написано: «Желаем большой любви». И где ваша любовь, проворчала Тапочка. Батарейки ей были не так и нужны, но купила про запас.
Менеджер, мальчик в костюме и при галстуке, смерил её презрительным взглядом. Ещё одна девочка-курьер его не интересовала. Да и у Тапочки времени на него нет. Многие курьеры не вышли на работу. Из-за магнитной бури у людей плохое самочувствие, так что Тапочка нарасхват.
– А чего тебе в Эльдорадо понадобилось? – удивилась Мами́на.
Там кешбэк начисляют. Очень нужен Тапочке этот кешбек, он поможет воплотить в жизнь её план. А он такой – съехать с квартиры, которую она снимает на окраине Томилина. Там, где нужно стоять сорок минут в толпе, пока едешь на электричке.
Так что после нотариусов Тапочка погуляла, а потому припозднилась. Дверь в диспетчерскую оказалась заперта изнутри, оттуда доносились голоса – один принадлежал Мами́не, а свою собеседницу она называла Ангелиной.
Тапочка удивилась, что это за переговоры шёпотом ночью, а когда до неё донеслись вскрики и голоса стали звучать громко, она решила убраться – явно, тут не до неё. Покараулив полчаса на улице, она увидела рослую женщину, которая как будто подмигнула ей и исчезла в ночи. Только потом Тапочка поняла, что незнакомка её не могла заметить, а то, что она посчитала за подмигивание, было дефектом: у знакомой Мами́ны отсутствовал глаз, и она носила черную повязку.
– Скажи, кто она? – пристала она к менеджеру.
Мами́на сердится, что её подружка нашла работу за городом.
Две тайны не давали покоя Тапочке: первой была тайна семейной жизни, от которой родилась прехорошенькой Лаура, а вторая – гостья с черной повязкой.
Когда Тапочка расспрашивает Мами́ну, что у неё общей с той одноглазой красавицей, грузинка отвечает, что раньше они были соседками по комнате. Сама она переживала трудное время: её сбила машина, отчего у неё сломана носовая перегородка и куча других органов повреждено. «Некого винить, совала нос куда не следовало». Больше она рассказывать не стала, не было настроения.
В семнадцать лет нет времени горевать по пустякам. Почему бы не повеселиться, а повод найдется. В честь дня рождения одной из девочек-курьеров Тапочка достает из футляра аккордеон – итальянский, с перламутровыми кнопочками, ещё мамин. Поёт Тапочка слабенько, но на аккордеоне играет прилично, всё-таки музыкальная школа за плечами. Две конфеты «Ласточка», кока-кола и эклер улучшают дофаминовое самочувствие.
– Как букет, действует? – подружки за неё переживают: многие замужем не по первому разу, а у неё даже парня нет.
Ведь недавно на свадьбе Тапочка поймала невестин букет.
– Пока никто не клюнул. Мало времени прошло.
В её жилах эндогенная революция: кофеинчик даёт резкий скачок в рабочее настроение.
В душе Тапочка довольна этой переменой. С трудом собрав разбредающиеся мысли, заставляет себя думать о будущем. Какой бы прозаической ни была её работа в Колшево, по крайней мере она предполагает перемены.
А когда утром после веселья голова так гудит, что работать нет сил, телефон высвечивает сообщение, это младшая из сестер-нотариусов скинула Тапочке в личную почту просьбу сегодня же отвезти бумаги за город. Ехать придётся на электричке, зато и везти немного, одну папку. Оплата приличная. Так что доставка на сегодня отменяется. Курьер временно отбывает в загородную командировку. Спасибо той важной даме, которая сделала хороший заказ.
Мами́на объясняет, как добраться до Колшево. У неё на компьютере открыта карта Подмосковья. У Красной Тапочки свой смартфон имеется, но из-за трещин на нём ничего не разобрать. Уже и не вспомнить, сколько раз его роняла.
«Навес жестяной над воротами, нажми кнопку, ответит охранник. Запомнила?»
А что Мами́на говорила раньше?
«Дом находится на окраине города. Это кинофабрика, там изготовляли и хранили кинопленку, после прекращения производства там была фотостудия, сейчас – лофты.
Что поведает Гугл? Он любезно предоставляет вид со спутника: приземистое, в три этажа квадратное здание, окруженное бетонными дворами, а по периметру – чугунной оградой.
Дом смахивает на заброшенный склад – это если честно, но если позитивно, то он выглядит, как бизнес центр. Впрочем, Тапочка скоро сама все увидит.
– Загород? Это опасно! Ты хотя бы шокер возьми. – Да что Мами́на знает о загородной жизни, когда из Москвы ни разу не выезжала! Вот только откуда она так хорошо знает про Колшево?
Тапочка на всё согласна – и выпить кофе, и взять шокер,
– А на машине никак нельзя? – Тапочка поднимает свои честные глаза.
Мами́на с радостью одолжила бы ей машинку-смарт, с превеликой радостью. Да только девушке ещё 18 лет не исполнилось. И хотя у неё за плечами автошкола, инструктор предупредил, что права ей будут вручать лишь по достижении совершеннолетия.
И вот Тапочка в электричке, втиснута между дородным служащим в безупречно сшитом костюме и девушкой потрепанного вида, в небрежно порванных джинсах, которая со спокойным достоинством извещала окружающих о своей европейской направленности. А у Тапочки, должно быть, такой же потрепанный вид, как и у сохранившего следы былой респектабельности сумки-холодильника, выделявшегося из багажа на верхней полке.
В населенном пункте Колшево путешественница сходит с электрички и садится на автобус, который высаживает её на съезде к коттеджному посёлку. Дальше – пешком по навигатору.
Дорога вывела её на высокий берег и упёрлась в обрыв, где понизу шумела река. Спуска не нашлось, да и переправы не было: видно, местные жители сюда приезжали на шашлыки. Прав был водитель мини Купера с разбитой фарой, Тапочка заблудилась.
Двух полосная дорога сменилась одно полосной, на что указывала мигающая стрелка, обозначавшая место дорожных работ, однако строители оказались не слишком заняты, и Тапочка была рада перекинуться с ними словом-другим.
Сегодня мусульмане праздновали Ураза-байрам, поэтому дорожники работали только для вида. Расстроенные лица говорили о какой-то неприятности. Тапочке рассказали историю: утром все поехали в деревню недалеко отсюда, где чеченская семья разводила баранов и готова была уступить барашка к празднику. Вот только вспомнили об этом слишком поздно, всех баранов, предназначенных на продажу, уже разобрали. В довершение всем бедам за их отсутствие угнали машину проводоукладчик, и в тот день они безуспешно обыскали все окрестности в поисках своей пропажи.
Вокруг рабочих вертелись две собаки, у одной на носу пятна, как у бабочки крылья. Никому и в голову не приходило их прогонять. К строителям постоянно прибивались бездомные собаки.
– Могу угостить вас колой, – предложила Тапочка и пустила двухлитровую бутылку по кругу.
Дорожники опознали в ней трудового товарища и не только показали дорогу к кинофабрике, но даже и расспросили о том о сём, а молодые парни только ждали знака с её стороны, чтобы пригласить на свидание, они смеялись и громко топали, когда проходили мимо, так что немного – и вовсе пустятся в пляс. Тут вообще разговаривали громко, поэтому Тапочка и узнала историю про проводоукладчик и как они его искали. Виновный узбек кого-то упрекал и, когда он доходил до имен, то начинал пронзительно визжать.
Оставив строителей, Тапочка перешла мост и очутилась на месте. Дорогу на въезде преграждал шлагбаум, а при нём дежурил охранник, который не спешил пропускать незнакомую девчонку. А может просто хотел её рассмотреть? Тапочка и сама не прочь постоять с ним. Это самый красивый парень, которого она когда-либо видела. Если только не думать о винтовке у него за спиной и о том, что при подозрении он может её укокошить.
Охранник словно не ощущал холода. Он был в белой рубашке, черных брюках и кожаных туфлях на тонкой подошве. И ещё при галстуке. Нечасто увидишь такого франта при шлагбауме. Только сдаётся ей, что они уже встречались.
– Вы не были на соревнованиях биатлонистов в Щёлкове? – спросила она.
– Был, а тебе-то чего? Покажи что в сумке? – он бросает на Тапочку вопросительный взгляд и сжимает в руках винтовку.
Всё ясно, он на работе болтать не будет.
– Я курьер. У меня нет оружия.
Он трогает галстук, словно хочет ослабить узел, потом распоряжается:
– Сними куртку.
Тапочка подчинилась и одной рукой содрала с плеча нейлоновую ветровку.
– Вот видишь? Там ничего нет. Проверь, у тебя есть металлоискатель.
Он не реагировал, и тогда Тапочка взяла с пристройки прибор и провела по своим бокам. Ничего не пискнуло. Ей неловко было управляться одной рукой, но другой она придерживала красную бейсболку, которой прикрывала шокер.
– Доставка для Долгушевой. Курьер. – Тапочка повторила еще раз.
Ей кажется, что минута растягивается в вечность.
У стража красивый разрез глаз, но они не выражали никакого интереса. Тапочка представила, как этот бархатный баритон окликает ее каждый день. Только у такого красавца все схвачено, и у девушки-курьера шансы на по нулям, вот что грустновато! В любом случае, доставка уже оплачена, и её нужно вручить её клиенту под роспись.
– Можешь оставить пакет у меня.
– Если ваша фамилия Долгушев, и вы удостоверите это документом.
У него таковых не имеется.
– Езжай, там разберётесь, – он машет рукой.
А всё-таки они виделись в Щёлково, только тогда на нём была лакостовская майка-поло с эмблемой крокодила, та почти оторвалась и висела на ниточке.
Тапочке надо идти. Вывеска гласит, что здесь находится кинофабрика. Это большое прямоугольное здание пятидесятилетней давности, серый цвет которого оставлял тягостное впечатление.
