Елена Браун
Совершенная система
– Вот скажи мне Антон, – спросил Виктор Михайлович, исполнив очередную песню, – умеет ли в Италии народ так веселиться?
– Умеет, но не так. А к чему эти патриотические вопросы?
– А к тому, что я просто не понимаю одну вещь. Неужели во всей нашей огромной стране не нашлось места, чтобы достойно провести медовый месяц?
– А что ты имеешь против Италии? Рим – вечный город. Тысячи людей мечтают хотя бы на один часок туда попасть.
– Да, я не против. Съездили, посмотрели и назад. Вот такие, как ты, дорогой сын, разваливаете отечественную индустрию туризма. Ведь у нас в стране есть все, что могут предложить западные новомодные курорты. Захотелось тебе моря, пожалуйста. Есть Черное, Азовское море. Хочешь волны побольше? Пожалуйста! На нашем Дальнем Востоке можно такие волны найти, почище, чем на побережье Калифорнии. Захотелось горным воздухом подышать? Вперед! Урал, Алтай. Даже на Кавказе у нас еще кое-что осталось. А возьми наш Питер. Ну, чем он хуже вашей итальянской Венеции? По-моему гораздо лучше. Но, слава богу, там-то с туризмом все в порядке.
– Ну а что нам делать со своим эго, избалованным цивилизацией? Вот приехал я на Алтай, на лыжах покататься. Покормив в гостинице клопов и тараканов, я отправляюсь, непосредственно, к горе. Увидев, что подниматься мне придется на своих двоих, я, тем не менее, не отчаиваюсь, а иду искать лыжи. Их-то я там смогу найти, или мне нужно будет везти их из дома?
– А я, Антон, с тобой не соглашусь, – вмешался в их спор Мишка, – я, кстати, только что с Алтая. Ты себе представить не можешь, какие там великолепные горнолыжные курорты. Я сначала так же, как ты думал. Даже ехать не хотел. Меня Лера вытащила, буквально силой. Оказалось, что не зря. Я представить себе не мог, что у нас может быть такое. Очень рекомендую всем там побывать. Можно даже вместе поехать. Отели там не хуже столичных, отличные подъемники, великолепные спуски. Это, что касается комфорта, но если честно, то не в этом даже дело. Там есть какая-то сила, энергия, что ли. Если ты там когда-нибудь окажешься, сам все поймешь.
– А я о чем говорю! – обрадовался Мишиной поддержке Виктор Михайлович, – Можно отдыхать в России! Более того, я считаю, что русский человек полноценно может отдохнуть, только в России. Ведь наш организм привык к нашим российским условиям. А удобство и комфорт не так сложно создать. Главное, чтобы народ захотел отдыхать только у нас, на своих родных курортах.
– Ладно, ладно, почти убедили. И все-таки хочу тебе, отец напомнить, что твои любимые оливки везут к нам, как раз из Италии.
– А вот это удар ниже пояса. Хотя, хочу тебе заметить, что ем я их все-таки в России. И не где-нибудь, а в самой настоящей российской глубинке. Здесь даже самые итальянские оливки пахнут по-русски.
– Ну, а как ты тогда прикажешь русскому человеку развиваться. Или мы должны запереться и не видеть дальше своего носа? – не сдавался Антон.
– Вот любишь ты утрировать. Хорошо, я тебе отвечу. Есть масса литературы, в том числе периодические издания. Есть телепрограммы о разных странах, о путешествиях. Слава богу, в двадцать первом веке живем, что касается информации, тут у нас все в порядке.
– А ты, случаем, не забыл, что люди, которые делают для тебя эти программы, как раз там, за рубежом, и находятся.
– Они там работают. И я не говорю, что туда вообще не стоит ездить. Я, например сам, хотел бы побывать в Египте. Но одно дело съездить на экскурсию и совсем другое – отдыхать.
– Все, хватит! – перебила их Премьера, – Вы, по-моему, немного увлеклись.
– Да, действительно, – согласился с ней Виктор Михайлович, – пойду я лучше к камину. Кто со мной?
– Я, – вызвался Антон.
– Я тоже пойду, за компанию, – сказал Миша.
Девушки остались одни.
– Ера, а Виктор Михайлович так и продолжает собаками заниматься? – спросила Наташа.
– Да, это теперь его жизнь. У него сейчас двенадцать взрослых собак и пять щенков.
– А как он с ними один справляется?
– А он и не один. Вот иди, я тебе покажу, – Премьера подошла к окну, – видишь, с правой стороны домик стоит? Там живут двое мужчин, Иван и Сергей, они отвечают за собак. Хорошие деньги за это получают. А еще есть Федор. Живет с семьей в деревне, приходит по утрам и проводит здесь целый день, часов до семи-восьми вечера. Он отвечает за лошадей и, непосредственно, охоту.
– Ух, ты. Так тут можно и на охоту настоящую попасть! – воскликнула Лера.
– На самую красивую охоту. Ты когда-нибудь видела, как бегут борзые собаки? Они, буквально, летят. Когда я увидела это в первый раз, я просто влюбилась в них.
– А нам можно будет на них посмотреть? – спросила Наташа.
– Иван каждое утро выводит их в поле, чтобы не теряли охотничью сноровку. Вот и увидите. Можно будет попробовать с Иваном договориться, чтобы и нас с собой взял. Но только, если умеете верхом на лошади ездить.
– Я не умею, – огорчилась Наташа.
– Я тоже, к сожалению, – сказала Лера.
– Да вы расстраивайтесь, все равно Иван нас бы не взял. У него какие-то секреты по обучению собак. Он их никому не раскрывает, говорит, что рано еще. В смысле, что сам еще молодой, чтобы секреты передавать.
– А когда можно будет на охоту приехать, – спросила Лера.
– Это вопрос не ко мне, но вообще я знаю, что график очень плотный. Много желающих.
– Так тут еще очередь?
– Еще какая. Когда Виктор Михайлович решил этим заняться, Иван и Федор сначала фыркали. Федор говорил, что никто в глушь не поедет. А Иван вообще был против этого, он ведь потомственный ловчий. Его дед еще при местном барине ловчим был, все свои знания и любовь к собакам сыну передал, а тот непосредственно – Ивану. Так вот он говорил, что начнет всякий сброд ездить, которому не охота нужна, а развлечение. Папа с ними спорить не стал, но все бумаги оформил: разрешение, лицензию и все остальное. А когда они поняли, что это еще и деньги приносит, перестали спорить. А теперь отбоя от клиентов нет.
– А где же он их размещает? – поинтересовалась Лера.
– Дело в том, что никого размещать не нужно. Все кто сюда приезжают, находят здесь не праздное развлечение до первого привала, а самую настоящую охоту. После нее на костре вариться пшенная или гречневая каша. Перекусили, добычу разобрали и по домам.
В этот момент в кухню вошли Антон и Мишка.
– Наташ, – сказал Антон, – там отец хочет с тобой поговорить.
– А что случилось? – спросила Премьера.
– Да я не знаю, он просто попросил, чтобы я позвал ее.
– Ну, я пошла, – Наташа встала из-за стола.
– Наталья, – сказал ей вслед Антон, – только не рассчитывай, что я когда-нибудь буду называть тебя мамой.
Все рассмеялись, а Наташа сказала ему:
– Антон, ты – клоун, – и вышла из кухни.
Виктор Михайлович сидел напротив камина, откинувшись на спинку дивана и вытянув ноги. Увидев Наташу, он встал и, указав на место рядом с собой, сказал:
– Присаживайся, Наталья, я должен кое-что тебе рассказать.
Наташа опустилась на диван, он сел рядом.
– Мне так и не дает покоя история с Максимом. Прости, что я бережу твои раны, но я должен тебе это рассказать. После долгих поисков, мне удалось все-таки узнать, что программа действительно существует. Один очень влиятельный человек немного рассказал мне о ней. В принципе ничего нового он мне не сказал. Но один момент меня заинтересовал. Я, помню, поиронизировал по поводу названия этой программы: « А кто же такое название светлое придумал? Можно даже сказать – обнадеживающие?». Ты, знаешь, он ни капли не смутился: « Это название», – говорит, – «полностью соответствует сущности самой программы. Можешь мне не верить, но пройдет десять-двадцать лет, сам все увидишь. Все это увидят. Надеюсь, что мы с тобой доживем до того светлого дня. А что касается несправедливости, могу сказать следующее: если того парня казнили ни за что, так значит он сейчас в Раю. Как бы там ни было, но, оказавшись в Раю, еще никто на это не жаловался». Мне показалось, что он хочет мне что-то сказать, но не мог понять, что именно. Я переспросил, что значит – никто не жаловался. А он засмеялся и сказал: « Так это же из Ада только восстают, а из рая еще никто не вернулся. Значит там все отлично».
То ли он хотел успокоить меня, то ли действительно хотел что-то сказать, но потом передумал, я не знаю. Но одно я понял: система есть, она работает, и ни дай бог против нее пойти – кости переломает. Мне бы очень не хотелось, чтобы с тобой случилось что-то плохое….
– Я давно оставила свое расследование, – ответила ему Наташа, – можете не волноваться по этому поводу. То, что вы мне сейчас сказали, я поняла уже давно. Я не враг ни себе самой, ни своим друзьям. Мне тяжело далось это решение, но я смогла, наконец, оставить прошлое в прошлом. Теперь я от него освободилась, и у меня много новых и очень интересных планов. Виктор Михайлович слушал ее с улыбкой. Он, в самом деле, успокоился после ее слов, потому что всегда считал их расследование очень рискованным делом. Он встал и подкинул в камин полено и повернулся к ней:
– Тебе понравилось место, которое мы определили для «Роджера»?
Картина висела над камином, на самом видном месте. Антон был прав, она очень гармонично вписалась в интерьер гостиной Виктора Михайловича, другое место для нее было трудно и придумать.
– Художник, который ее написал, был бы, вероятно, очень рад, увидев, какое почетное место для нее определили.
– Идем к остальным? – предложил хозяин дома.
– Да. Думаю, они без нас уже соскучились, – согласилась Наташа, и они вернулись к столу.
А за столом, тем временем, обсуждался очень важный вопрос: с какого края начать разрезать запеченного поросенка. В обсуждении участвовали все, но мнения их разошлись. Девушки хотели, чтобы разрезать начали с пятачка, мужчины настаивали, что нужно начать с хвоста. За этим занятием Наташа и Виктор Михайлович их и застали.
– Ну, наконец-то! – обрадовался Антон, – Вот хозяин дома, он и решит, с чего начать.
Хозяин дома подошел к решению этого вопроса философски. Чтобы не обидеть ни тех, ни других, он начал с середины: сначала в сторону головы, а потом в сторону хвоста.
– Нашли, о чем спорить, – сказал Виктор Михайлович, отложив нож.
– Предлагаю выпить за удачно разрешившийся вопрос по разделке поросенка, – предложил Антон.
И застолье продолжилось. Вновь начались разговоры о недавних путешествиях. Михаил продолжал рассказ о Сибири и ее удивительной природе. Премьера принесла из комнаты фотографии, которые они с Антоном привезли из Италии. Наташа слушала их, смотрела фотографии, и ей тоже хотелось рассказать своим друзьям о том важном решении, которое она приняла сегодня. Она долго думала, с чего же ей начать. Наконец она решилась. Девушка встала, чтобы все обратили на нее внимание, и очень громко сказала:
– Я решила усыновить ребенка.
В комнате повисла пауза. Все выжидающе смотрели на Наташу, надеясь, что она еще что-то скажет. Но она всем улыбнулась, пожала плечами и села. Поняв, что она больше ничего не собирается говорить, Антон, возмущенно, заявил:
– Это что же получается: всех ошарашила, озадачила, заинтриговала и преспокойненько сидит. Нет, дорогая, так дело не пойдет! Давай-ка, выкладывай все, как есть.
Наташа поняла, что без объяснений ей все-таки не обойтись, и начала рассказ:
– Как я жила все это время? Не знаю…. Не помню…. Точнее, не понимаю, как я могла так жить. Почему нам всегда так трудно принять все, что с нами происходит, так, как оно есть. Вы скажете мне, что я пережила большую трагедию. Да, я согласна, но, оглядываясь теперь назад, я с ужасом понимаю, насколько же жалко я выглядела. Метания, стенания: а почему, а за что, а кто виноват…, – она на минуту замолчала, перевела дух, а потом продолжила, – Я сегодня была в детском доме. Самый обыкновенный детский дом, для совсем маленьких детей. Их там почти пятьдесят человек, все не старше семи лет. У каждого из них за плечами своя личная трагедия. Могу ли я, взрослая женщина, сравнивать свою утрату с утратой, любого, из этих детишек. Я просто не имею на это право. Нет ничего страшнее, чем потерять своих родных в таком возрасте, или вовсе их не знать. Разве кто-то из них думает о том, кто же виноват, что они остались одни? Разве кто-то из них хочет отомстить? Нет, эти дети великодушны. Во всех их бедах виноваты взрослые, а они глядят на нас с надеждой. Даже если ребенок знает, что его мать сейчас в очередном запое, он мечтает только об одном, чтобы она когда-нибудь обняла его. И он готов ждать этого всю свою жизнь. Эти дети лишены самого главного, что должен иметь каждый из них – родителей. Но у них хватает мужества на то, чтобы идти дальше. Так почему же я не могу. Зачем искать виновных, ведь все равно ничего не изменить. Если правде суждено будет когда-нибудь открыться, то это случиться и без моего вмешательства. Я смотрела на детей и думала обо всем этом. А потом я увидела Максима….
– Кого?! – перебил ее Антон, подскочив с места.
– Нет, ты не понял, – продолжила Наташа, – это другой Максим. Ему пять лет, он сирота. Увидев его, я все поняла. Все в нашей жизни случается по чьей-то воле и вопреки всему. Все, что было в моей жизни, плохое или хорошее, было лишь для того, чтобы я нашла этого маленького мальчика. Я не знаю, что будет дальше, но мне бы очень хотелось сделать этого малыша счастливым. Если жизнь предоставит мне такой шанс, я постараюсь его оправдать.
Наташа замолчала. Некоторое время все молча на нее смотрели. Первым эту тишину нарушил Виктор Михайлович, он встал и начал аплодировать Наташе. Его сразу же поддержали все остальные. Наташа немного смутилась, хоть и слышала аплодисменты довольно часто, но была рада, что все ее поняли. Потом все начали поздравлять Наташу, хвалить за мужество и предлагать помощь.
– Да не с чем меня еще поздравлять, – прервала их Наташа.
– Как это, не с чем? Ты знаешь, какое важное решение ты приняла. Чтобы решиться на такой шаг нужно огромное мужество и сила духа, – возразил Виктор Михайлович.
– Такое чувство, что я не ребенка решила усыновить, а на войну собралась.
– А это, практически то же самое, если не сложнее. Уж я-то знаю, что это такое – ребенка воспитывать. И в горячих точках мне, в свое время пришлось побывать. Есть с чем сравнить. Иногда мне казалось, что лучше в атаку сходить, чем выслушать сто пятьдесят «Почему?» в день.
– Вообще-то, – призналась Наташа, – я очень боюсь. Но, знаю, что иначе поступить, просто, не могу.
Записка 4
Чем мечта отличается от цели? На первый взгляд – ничем. Но почему, тогда о чем-то мы говорим, как о мечте, а о чем-то как о цели?
О чем мы обычно мечтаем? О новой машине, о выигрышном билете, о поездке на море, о хорошей работе. Еще мы мечтаем, чтобы наши близкие всегда были здоровы и счастливы.
А к чему мы стремимся? Какие цели, обычно, себе ставим? А цели наши, обычно, полностью совпадают с нашими мечтами.
Так есть ли разница? Вероятно, нет.
Когда мы идем по жизни, стремясь, что-то достигнуть, мы смотрим на мечту, как на цель.
Но, когда мы, наконец, добились результата, мы говорим: « Наконец моя мечта осуществилась!»
Глава 8
Утро началось громко. Наташа проснулась от стука в дверь и истошного крика Антона:
– Ерочка! Любимая моя! Не дай погибнуть твоему соколику! Спаси меня от этого мужлана! Не дай ему погубить твоего мужа в самом рассвете сил!
На ночь девушки расположились в комнате на втором этаже. И теперь, моля Премьеру о пощаде, Антон разбудил и всех остальных.
Лера села в кровати, осмотрелась, послушала, что говорит за дверью Антон. Поняв, наконец, что происходит, вновь улеглась, засунув голову под подушку. Наташа тоже проснулась, и спросила у Еры, в чем дело.
– Папа ведет их на рыбалку. Это для моего мужа – настоящее испытание. Придется успокоить. Она подошла к двери и открыла ее. В коридоре стоял Антон, и, увидев жену, жалобно сказал:
– Ерочка, скажи ему, что мне нельзя на рыбалку. Спаси меня, пожалуйста.
Ера, облокотившись о косяк, невозмутимо ему ответила:
– Во-первых, дорогой, доброе утро. Во-вторых, я думаю, что тебе нужно извиниться, ты разбудил меня, и не только меня.
– Ой, я не подумал, прости дорогая. Наташ, Лер, простите меня, – после этого он, вновь посмотрел на супругу, – что-то мне подсказывает, что будет еще и третье. Да?
– А в-третьих, я очень хочу рыбы, – подтвердила его догадку Премьера.
– Что, в самом деле, хочешь? – переспросил Антон.
– Ага, – кивнула ему супруга.
Антон повернулся, обреченно побрел к лестнице и спустился вниз. Какое-то время оттуда еще доносились звуки сборов, но вскоре все стихло. Наташа вновь уснула.
Ей приснился странный сон. Она танцевала со своим мужем на освещенной огнями танцплощадке.
Это было в каком-то парке. Площадка была огорожена высоким забором, и они на ней были одни. Играла красивая музыка, какой-то вальс, и они кружились и кружились по площадке.
Через какое-то время Наташа поняла, что не видит выхода. Нет ни калитки, ни двери, нет даже дыры в заборе, через которую они смогли бы выйти. Она говорит об этом Максиму, а он в ответ смеется и радостно ей отвечает:
– Это же хорошо! Мы всегда теперь будем вместе!
Наташа понимает, что это неправильно, но его ответ ее успокаивает. Они продолжают танцевать, но Наташа все-таки ищет выход.
Потом музыка, вдруг, останавливается, и Наташа видит за забором того мальчика из детского дома – маленького Максима. Он улыбается ей и машет рукой, а потом поворачивается и уходит.
Наташа хочет бежать за ним, но понимает, что не может. А потом она видит улыбающееся лицо своего мужа, и перестает беспокоиться, а потом они вновь начинают танцевать.
Наташа понимает, что ей сейчас очень хорошо и ее уже совсем не волнует, то, что они не могут уйти отсюда. Музыка играет, они с Максимом танцуют, и Наташа хочет, чтобы это никогда не кончалось.
В тот день Наташа, впервые за долгое время, проснулась не оттого, что так надо, а оттого, что просто выспалась. Она чувствовала себя свежей и отдохнувшей.
Девушка села в кровати и оглянулась. Кроме нее в комнате никого больше не было. Наташа увидела на спинке кровати халат, одела его и вышла из комнаты.
Снизу доносились голоса. Она спустилась в гостиную, и никого там не увидев, пошла на кухню.
Премьера и Лера расположились у окна и смотрели на улицу, что-то при этом обсуждая. Они даже не услышали, как Наташа к ним подошла.
– Доброе утро, – поздоровалась она.
Лера, вздрогнув, чуть не упала со стула. А Премьера, повернувшись к Наташе, сказала:
– Утро ты, Наталья, поспала. Поэтому – добрый день.
– А который же теперь час?
– А уже первый.
– Так вот почему мне так есть хочется.
Премьера поставила на стол тарелку с пирожками, налила Наташе стакан молока и сказала:
– Пейте детки молоко, будете здоровы!
– Мне бы кофе, – заметила Наташа.
В ответ она услышала категоричное заявление Премьеры:
– Кофе ты будешь пить в городе. А здесь, на свежем воздухе, самый тонизирующий и бодрящий напиток – молоко.
Наташа взяла стакан с молоком и пирожок и подошла к окну.
– А что вы там увидели? – спросила она.
– На рыбаков наших смотрим, – ответила Ера.
Наташа тоже выглянула в окно и увидела, как Виктор Михайлович и Мишка тащат упирающегося Антона в маленький домик, из двери которого валит пар. Наташе вспомнилась сцена из фильма про гардемаринов, когда француза мыли в бане.
– Бедный Антошка, – прокомментировала она, – неужели вам его не жалко.
– Еще как жалко, но это только для его пользы, – ответила Премьера, – на улице сейчас градусов двадцать, а утром было и того больше. Представляешь, как они, наверное, промерзли. А после бани ни одна болячка не прицепится.
– А он, что раньше в бане не был? – спросила Лера.
– Был, и не один раз. Он просто не любит баню, потому что отец, после того как попарит, выгоняет его в снег. А если это лето, то выливает на него ведро холодной воды. Потому он так и упирается. Лер, ты мне поможешь на стол накрыть?
– С удовольствием, – ответила Лера.
– Я тоже могу помочь, – жуя, заверила Наташа.
– Ты сначала позавтракай, а потом будешь об обеде заботиться. Мы и без тебя справимся.
Наташа присела к краю стола и, запивая пирожок молоком, стала смотреть, как Лера и Премьера расставляют тарелки и стаканы, раскладывают столовые приборы и салфетки.
Минут через сорок появились и мужчины.
– Так, – начал с порога Виктор Михайлович, – Федор занимается рыбой. К ужину обещал какое-то особое блюдо. А чем нас сейчас хозяйки будут потчевать?
– На первое – борщ, – ответила Премьера, – А на закуски и на второе, все, что осталось от ужина. Так что выбор огромный.
– И кому он сейчас нужен, этот выбор, – промямлил Антон.
Он ничком рухнул на диван в гостиной. Мишка, напротив выглядел очень бодрым и веселым.
– Ух, – сказал он, приплясывая, – давно я так не отдыхал. Подвинься, – обратился он к Антону, и, когда тот подвинул ноги, тоже сел на диван.
– Вы долго тут не рассиживайтесь, – сказала Премьера, – Мойте руки и за стол идите.
– Так мы ж только из бани! – сказал Мишка.
– Ладно, ладно, давайте за стол, – и Ера вернулась на кухню.
Наконец все сели обедать.
– А что вы поймали? – спросила у рыбаков Наташа.
– Вот, именно! – воскликнул Антон, перспектива поскандалить воодушевила его, – Что мы поймали?! Из-за десятка какой-то плотвы он держал меня на морозе четыре часа! – Антон красноречиво указал на отца, – Той рыбы, что мы поймали, даже Дизелю на обед не хватит. И он говорит, что из нее, оказывается, можно что-то приготовить!
– Разговорчики! – осадил его пыл Виктор Михайлович, – скажи спасибо, что на охоту вы опоздали. А то бы я тебя погонял бы по полям-то.
– Что, значит, опоздали? – спросила Лера, – А я так хотела на охоту попасть.
– Да, – поддержала ее Премьера, – мы вчера об этом разговаривали. У вас ведь тут целая очередь всегда была. Что случилось-то?
– Да ничего не случилось, – успокоил их Виктор Михайлович, – просто сезон закончился. Мы же не браконьеры. Теперь до весны придется ждать, тогда и приезжайте. Все приезжайте, я такую для вас охоту организую!
– Только без меня, – поспешил отказаться Антон, – мне и рыбалки хватило. Всю оставшуюся жизнь теперь вспоминать ее буду. Батя, я все-таки не понимаю. Ведь ты городской житель: сам всегда жил в городе, родители твои тоже городские. Как тебя угораздило в эту глушь забраться?
– От тебя хотел сбежать, – смеясь, ответил ему отец, – так ты меня и здесь нашел. А вообще мне здесь нравится. Город, он для молодых. А что мне старику там делать?
– Мог бы где-нибудь работать. Тебе же такие места предлагали.
– Свою копейку я и здесь заработаю, а на те места, про которые ты говоришь, и без меня претендентов хватает.
После обеда Виктор Михайлович повел девушек на псарню, собак показывать. Лера была в восторге.
– А можно у вас щенка приобрести? – спросила она у хозяина.
– А где ты его держать будешь? – засмеялся он.
– Дома.
– Это охотничьи собаки. В квартире они зачахнут, им простор нужен. А охота им, вообще, необходима как воздух. На кого ты с ними в городе будешь охотиться? На курицу из супермаркета? С ней ты и без собаки справишься.
– Да, – согласилась с ним девушка, – я и не подумала об этом.
– Многие не думают. Заведут себе собаку, просто так для удовольствия, а она болеть начинает. Они ее по лечебницам, врачам таскают. А в голову не приходит, что такую собаку нельзя в квартире держать. Так что если хочешь собаку, заведи себе болонку, или пуделя. Да что, мало, что ли собак, которые в городских условиях прекрасно себя чувствуют?
– Много, конечно. Просто ваши собаки такие красивые.
– Потому что каждый, будь то человек, или собака, или любой другой зверь, должен быть на своем месте. Тогда не только ему, но и всем будет хорошо и комфортно.
– Вы правы. Но теперь я часто буду приезжать к вам в гости. Можно?
– Лерочка, какой вопрос, конечно можно. Друзья моего сына – мои друзья.
Незаметно подошло время ужина. Антон выглядел повеселевшим. Он отдохнул, даже немного вздремнул, и это скрасило воспоминания об утренних мучениях.
Он уплетал, приготовленную Федором рыбу, и рассказывал о рыбалке. Выяснилось, что именно он поймал рыбы больше всех остальных. Виктор Михайлович и Мишка смотрели на него, снисходительно улыбаясь, но не возражали. Потом Антон рассказал, с каким удовольствием он окунулся в снег после парилки. Тут его отец не выдержал:
– Да меня же от твоего визга аж контузило! До сих пор правое ухо не слышит.
– А это не я, – невозмутимо ответил ему сын, – это же Мишка кричал.
Мишка от возмущения даже поперхнулся. Он хотел, было что-то ответить, но увидел, как друг усиленно ему моргает и кивает головой в сторону супруги. Миша вздохнул и сказал:
– Да, это я кричал.
– А я что говорил, – Антон гордо поднял голову.
– Но, я могу и передумать, – уже тише сказал Мишка, но, этого хватило, чтобы фразу услышал Антон.
Больше он не хвастал.
После ужина молодежь стала собираться в город, а Виктор Михайлович как-то сразу погрустнел.
– Да, ладно, бать, мы же с Ерой скоро приедем. Нужно же будет твой «Челленджер» пригнать, – подбодрил его сын.
– Да я знаю. Но как-то мне тревожно. Ты хоть не гони, потихоньку езжай. Дорога зимой опасная.
– Ладно, ладно, я и сам все знаю, – отмахнулся Антон.
Потом гости попрощались с радушным хозяином, сели в машину, и Антон повез всех в город. Добрались они поздно вечером.
У своей двери Наташа столкнулась с соседкой.
– Наташенька, добрый вечер. А я как раз иду Тихона кормить.
– Здравствуйте Светлана Николаевна. Спасибо за заботу, я теперь сама его покормлю.
– Наташенька. Вчера вечером к тебе приходил какой-то мужчина. Он долго звонил в дверь, а потом постучался ко мне. Дверь я ему не открыла, но спросила, что он хочет. Он ответил, что хочет передать тебе записку, что воткнет ее мне в дверь. Я подождала, пока он уйдет, и выглянула в подъезд. У двери я нашла вот это.
Она протянула Наташе карточку. Это оказалась визитка Штольца. Наташа поблагодарила соседку и вошла в квартиру. На обратной стороне визитки, действительно была написана записка:
«Срочно со мной свяжитесь. Штольц». В первый момент Наташа захотела выбросить это послание.
– Что нового он может мне сообщить? И вообще мне это больше не нужно, – говорила она сама себе.
Она разделась и вошла в зал. Сев в кресло, она еще раз прочитала записку.
– Ну, зачем, зачем мне это. Почему именно в тот момент, когда я уже все для себя решила, мне необходимо вновь к этому возвращаться? Нет, мне это больше не нужно.
Она откинулась на спинку кресла.
– Или нужно?
Наташа, в самом деле, не знала, что ей делать. Она посмотрела на часы. Было без двадцати десять.
– Для официальных звонков уже поздновато, – решила она, – позвоню ему завтра.
Она даже обрадовалась этому решению. Почему и в самом деле не отложить на завтра то, что можно сделать завтра.
Она посидела еще некоторое время, пока не поняла, что чего-то не хватает. Вернее кого-то. Наташа оглянулась и поняла, что с момента ее прихода прошло больше пятнадцати минут, а она еще ни разу не натолкнулась на Тихона.
– Тишка, – позвала она, – ты где?
Ответа не последовало. Девушка встала и включила свет. В зале кота не было.
Наташа обошла всю квартиру и, наконец, нашла его. Он лежал возле кровати, свернувшись клубочком.
Увидев, что в комнату кто-то вошел Тихон поднял голову и жалобно мяукнул. Наташа взяла его на руки и погладила. Кот выглядел очень уставшим и измученным.
– Что с тобой, обормотик?
Наташа пошла в коридор и достала из сумки записную книжку. Полистав ее, нашла номер телефона ветеринарной лечебницы.
– Добрый вечер, – поздоровалась Наташа, когда на другом конце подняли трубку, – извините за поздний звонок, но с моим котом что-то случилось.
– Как ваша фамилия, имя, отчество?
– Смирнова Наталья Сергеевна.
– Вы бывали у нас раньше?
– Да. Мы у вас всегда прививки делаем.
– Одну минуту подождите, – было слышно, как отложили трубку, а через минуту она вновь услышала голос врача, – я вас нашел. Теперь рассказывайте, что с вашим Тихоном случилось?
– Я не знаю, он какой-то вялый. Он никогда таким раньше не был.
– Сможете привезти его сейчас?
– Да, конечно, уже еду.
– Мы вас ждем.
Наташа положила трубку и стала одеваться. Потом посадила Тихона в специальную сумку и вышла из квартиры. В машине она сумку раскрыла, кот выполз из нее и лег на сиденье. По дороге в лечебницу его вырвало. Наташа всерьез забеспокоилась.
Наконец они добрались. В вестибюле лечебницы сидел молодой мужчина с доберманом. Хозяин собаки читал журнал, а его питомец лежал на полу у его ног. У пса был ободран бок. Наверное, с кем-то подрался.
Наташа села на другую скамейку, а сумку с Тихоном поставила рядом с собой. Между скамейками стоял столик, и на нем лежало много разных газет и журналов. Девушка выбрала себе один и стала его листать. Она разглядывала картинки, читала заголовки, просто для того, чтобы убить время. Прошло минут десять и из кабинета, наконец, вышла девушка с персидским котом. У того была перевязана лапа.
Девушка сказала:
– Следующий, можете заходить.
Мужчина встал, вслед за ним встала и его собака. Он небрежно бросил на столик журнал и пошел в кабинет. Журнал был, развернут на той странице, где читал мужчина. В спешке он забыл вернуть его в изначальное положение.
Наташе, вдруг, захотелось узнать, что же он читал. Она протянула руку и взяла издание. По воле случая или по иронии судьбы это оказался журнал «Богема». Статья, которую читал мужчина, называлась «Эмансипация». Она оказалась на редкость удачной.
Женщин в ней представляли не как стервозных дамочек, как это обычно бывает, а как настоящих бойцов, достигающих свои цели наравне с мужчинами. В конце было имя автора.
– Дмитрий Колесников, – прочитала Наташа.
«Хорошая статья, – подумала она, – молодец, Дима».
Она вспомнила, что Максим когда-то тоже хотел написать что-то подобное. Но не успел. Наташа перевернула страницу и улыбнулась. Далее в журнале располагалась реклама магазинов Премьеры.
Яркая и емкая, она сразу привлекала к себе внимание.
– Борис Яковлевич постарался, – сказала Наташа.
Штольц вновь напомнил о себе. Наташа захлопнула журнал и бросила его на столик.
– Хорошо, хорошо, – сказала она, – я обязательно завтра позвоню ему.
Через пару минут, наконец, вышел хозяин добермана со своим питомцем.
Он сухо сказал:
– Заходите, – и пошел к выходу.
Наташа взяла сумку и вошла в кабинет.
– Здравствуйте, я вам звонила, – сказала она, доставая Тихона.
– Сейчас посмотрим, что с вами стряслось, – сказал доктор.
