Елена Безрукова
Любовь Грешника
Глава 4.2
Краем глаза наблюдала в окно через штору, как он ещё раз зачем-то оглянулся возле своей машины на дом и вдруг посмотрел в то самое окно, за которым стояла и я.
Испуганно отпрянула от штор и прислонилась спиной к стене. Сердце билось в груди как сумасшедшее. Даже не знаю, чего конкретно я испугалась. Ну увидел бы он, что я его провожала взглядом, и что тут такого? Но мне почему-то этого отчаянно не хотелось.
Вскоре послышался звук двигателя и шорох шин по талому снегу – Алекс уехал. А я поняла, что вся дрожу после встречи с ним. Господи, мы как увидимся – так мне потом реабилитация требуется! Руки трясутся, по позвоночнику бегает холодок. А завтра мне снова предстоит с ним увидеться… Чтобы подписать расчёт. Надеюсь, что это будет наша последняя встреча.
Очень не хватает рядом Паши. Если бы он был рядом, Алекс не позволил бы себе переступать черту так, как он делает это сейчас. Но Паша в заключении, и я не уверена, что смогу его спасти…
Снова по щекам побежали горькие слёзы. Ну зачем он на всё это пошёл? Неужели не понимал степень рисков? Неужели не думал, что его могут поймать и всё это отразится на нашей семье? Или… был уверен, что Алекс не пойдёт против нас? Глупо, ведь речь идёт о больших деньгах. С чего бы Алекс нам прощал эти, не постесняюсь слова, преступления Пашки? Дружба дружбой, но всему есть грань, а Паша её перешёл, злоупотребил отношением к нему Алекса.
Они ведь действительно сблизились за эти годы работы. Северов ценил Пашу как сотрудника и как друга тоже. А Паша всё это растоптал в один миг. Возможно, то, что он был близок Лёше, и ужесточило теперь его, заставило развернуть полномасштабную войну против моего мужа. Его это задело и лично – обобрал и обманул не просто сотрудник, которому он очень доверял, не просто правая рука, а друг.
Снова отодвинула шторку и стала смотреть на падающие снежинки за окном. Вздохнула. Завтра они растают, и опять на дороге будет мерзкая слякоть…
Задумалась. Мысли так и не отпускали меня.
Да, его однозначно задело поведение Паши прежде всего. А тот, дурак, наверное, обскакать хотел более удачливого друга и начальника. Он всё твердил мне, что разрабатывает новый проект и скоро мы заживем ещё лучше прежнего, хотя мы и до этого не обделены были финансами, но ему оказалось мало.
Так вот он, проект – обобрать целую толпу.
Мерзко. Как он только мог до такого додуматься? Неужели Алекс ничего не знал на самом деле?
На что нам теперь жить?
Мне никто не ответит и не подскажет, но решать судьбу свою и дочери придётся мне.
Поднялась наверх, в нашу с Пашей спальню, и подошла к туалетному столику. В коробке и ящиках столика лежали мои украшения, что за годы совместной жизни мне успел надарить Паша… И Алекс. Некоторые безделушки я никогда даже не надевала – потому что они были подарены ИМ. На мой день рождения или на Восьмое марта.
Достала цепочку, серьги и браслет из белого золота. Оглядела всё добро критическим взглядом.
Красиво, изысканно, дорого.
Но это не для меня. Я буду носить только украшения, подаренные моим мужем. Поэтому начнём с подарков Алекса – думаю, за них прилично дадут денег в ломбарде. Надо же мне что-то есть самой и кормить ребёнка?
Знал бы ты, Алекс, какая судьба у твоих подарков… Они будут беспощадно сданы в ломбард.
* * *
Даже ехидно улыбнулась сама себе. Не хотел давать мне денег, но всё равно дал, только другими путями. Конечно, на полтора миллиона я не продам украшений и техники, но на сытую жизнь в относительно неплохой съёмной квартире нам должно хватить, пока я не найду себе нормальную работу.
Нужно будет завтра выставить на продажу всё, что не так уж и жалко. Только телевизоров в нашем доме около пяти штук. Нам с Ксю хватит и одного. Без дорогущих посудомоечных машин и нескольких холодильников мы тоже вполне проживём.
Кажется, паника начала отступать, и я стала трезво мыслить. Оказывается, некоторые решения были под рукой, но я их не замечала. Завтра же сдам украшения и куплю продуктов домой.
Тряхнула головой, глядя на своё отражение в стекле окна спальни.
Ничего, прорвёмся.
Задумчиво постучала пальцами по подоконнику.
Алекс, Алекс… Насчёт тебя меня терзают смутные сомнения.
И ты тоже хитёр, мне ли не знать. Ты никогда не был ангелом. И ты на многое способен. Теперь у тебя есть новая цель – я. А своих целей ты привык добиваться. Мне будет сложно выстоять против тебя, ты слишком сильный. И ты обвинитель, закон на твоей стороне. Но я попробую… Ради себя, Паши и Ксюши. Ради нашей семьи.
Высказывания Юли достигли своей цели – я стала сомневаться и в чистоте слов Алексея. Он, такой умный и проницательный, который наш с Юлькой план раскусил в два счёта, и вдруг не в курсе того, чем занимается его подчинённый, его друг? Меня терзают смутные сомнения. Он всегда всё знает, а тут смотрите-ка, какой бедняжка – обманули, развели! Так ли это на самом деле или Алекс действительно играет в какую-то игру против Паши и меня? В игру, правил которой он нам не сообщил?
* * *
Ближе к вечеру я застыла с ложкой сиропа от кашля в руках, так и не донеся её до рта дочери, потому что внизу раздался настойчивый звонок в дверь.
– Кто это ещё? – пробормотала я сама себе. – Я никого не жду. Давай, зайка, пей, маме надо посмотреть, кто там в дверь звонит.
Дочь послушно проглотила лекарство, я вручила ей стакан с водой, чтобы она запила слишком сладкий сироп, а сама спустилась вниз. Глянула в глазок и поняла по фирменной форме, что это курьер.
Открыла дверь и вопрошающе уставилась на молодого парня в кепке и с огромным пакетом в руках.
– Доставка продуктов на имя Таисии Востровой.
– Мы не заказывали, – ответила я, не собираясь забирать пакет.
– Заказывал мужчина, – сказал он. – И всё уже оплачено, так что я всё равно оставлю его здесь. Вы Таисия?
– Да, – машинально отозвалась я.
– Значит, пакет вам. Всего доброго.
– Подождите, – остановила я его. – Я же сказала, что не буду забирать пакет.
– А я уже сказал, что за него оплачено и я не потащу его обратно. Я оставлю, а вы сами разберитесь там между собой, ладно? Извините, у меня ещё доставки ждут.
– А кто заказывал-то? – спросила я его уже в спину.
– Там открытку положили, – ответил парень, открывая дверь своей «девятки». – Может, там написано кто? До свидания.
Он сел в машину и уехал, а я перевела взгляд на пакет. Ну и что мне с ним делать? Только хотела закрыть дверь и бросить его на морозе, как услышала детский голос за спиной.
– Какой ми-и-шка!
Дочка юркнула мимо меня прямо на мороз в носках и плюшевом костюмчике и потянулась руками к небольшому плюшевому мишке, который торчал из полиэтилена с брендом известного супермаркета и которого я до этого не замечала.
– Куда? – потянула я дочь обратно в тепло, схватила пакет, втащила его в холл и захлопнула дверь. – На мороз полезла, Ксюш! С ума сошла? Ещё и больная.
– Прости, мам, – топталась дочь на месте, пытаясь подойти снова к пакету. – Но мишка такой красивый! Это мне?
Я позволила ребёнку всё-таки взять в руки игрушку, раз уж она всё равно его увидела.
– Такой классный! – восхищалась Ксюша и трепала белого медвежонка за лапки и ушки.
Ну да, красивый медведь. Плюшевый зверь ребёнку точно понравился бы.
Алекс решил её подкупить? Кому из нас был адресован мишка? Нам обеим? Впрочем, всё равно глупо. Мне от него подарки не нужны, и его медведь моего сердца уж точно растопить неспособен.
А это что за акция добрых дел? Окинула пакет критическим взглядом. Это Алекс у нас сегодня добрый самаритянин, больше просто некому.
– Мам, тут зефирки прикольные, – сунула дочь нос в пакет и дальше. Я вздохнула. Выкинуть весь пакет уже не выйдет – ребёнок уже увидел угощения. – Можно я возьму?
– Ну, возьми, – разрешила я и, когда она вынула пачку розового зефира с пони на обёртке, убрала пакет в кухню.
Заглянула внутрь и посмотрела, что он такого накупил – крупы, бакалея, сыр, колбаса, пара лотков с фаршем, овощи, чай, сахар, хлеб… Ничего особенного, но всё нужное к любому столу.
Мой взгляд упал на цветастую открытку – курьер сказал, что в ней была какая-то записка.
Вынула её из пакета и поднесла к глазам. На лицевой стороне ещё один медведь, который во рту держит цветок. Усмехнулась про себя – да ты романтик, Алекс? Не замечала. А ещё подхалим: дочке – плюшевого медведя, а мне – рисованного и с цветами. А, да – и палка хорошей колбасы. Ухаживания – что надо.
Перевернула открытку другой стороной в поисках текста. Что же он мог мне написать, интересно?
«Малышке здоровья. А её маме терпения и хорошего вечера.
P.S. Пакет необязательно выкидывать, я хотел помочь.
P.P.S. Там есть твои любимые конфеты с марципаном. Просто вспомнилось.
Алекс».
Снова усмехнулась и покачала головой – догадался, что я первым делом его пакет выбросить захочу, а точнее, хотела его бросить прямо за дверью нашего дома на морозе. И сделала бы это, если бы не выскочила Ксюша и не увидела мишку и сладости.
Что это – точный расчёт или просто удача на стороне мишкодарителя всея Руси?
А конфеты с марципаном в самом деле я очень люблю. И ведь помнит же…
Глава 5
Ночь прошла практически без сна. Как ни пыталась я успокоиться – ничего не выходило. Стоило огромных трудов загнать себя в постель в преддверии тяжёлого и физически, и эмоционально дня, но, как только я пыталась прикрыть веки, тут же снова видела перед глазами то лицо Паши, то Алекса, в голове так и крутились все эти мысли, а душу заполнило такое чувство отчаяния, что сил не было это выносить.
Нас с дочкой я вытяну, найду работу, решу вопрос с деньгами, но Паше я никак не смогу помочь, кроме как нанять адвоката. Едва я думала о том, что он реально сядет – что, в общем-то, справедливо, – как к глазам подкатывали слёзы, а в горле образовывался противный ком, который никак не выходило сглотнуть, и он мешал мне дышать.
Утром накормила Ксюшу – у девочки был очень плохой аппетит в связи с болезнью. Дала необходимые препараты и, держа в руках чашку кофе, ждала Юлю, чтобы она осталась с племянницей, а я смогла решить все свои вопросы.
Время тянулось словно резина. Хмурое небо полностью соответствовало моему настроению. Ужасно не хотелось ехать по всем этим делам – мало приятного, что уж там. Но есть такое слово «надо», и сейчас я руководствуюсь исключительно им.
Юля приехала около девяти утра, и её настроение тоже не отличалось особыми красками. Лицо какое-то потухшее.
– Привет, – сказала она, переступив порог гостиной.
– Привет, – столь же тусклым голосом отозвалась я.
– Ксюнь, доброе утро, малыш! – ласково потрепала сестра за щёчку дочь, которая с неохотой доедала сырники.
– Доброе утро, Юля, – ответила девочка тёте и попыталась улыбнуться, но улыбка вышла очень вялой.
– Чего такое? Невкусные сырники? – задала ей вопрос моя сестра.
– Вкусные, – ответила Ксюша. – Это же мама готовила. Просто я болею.
– Ах вот что, – хмыкнула Юля. – Значит, будем тебя лечить. Да?
– Мама уже лечит.
– И я полечу. Я же врач, помнишь?
– Помню.
– Вот и отлично. Мы сегодня с тобой вдвоём остаёмся, кнопка, – Юля мягко щёлкнула ребёнка по носику. – Будем мультики смотреть и есть пиццу, пока мама не видит.
Сестра заговорщически подмигнула дочке.
– Эй, я всё слышу! – отозвалась я.
– Ты всё равно скоро уйдешь, – парировала та.
– А мама? – Ксюня смотрела на меня.
Ребёнок очень ко мне привязан – и дня не может без мамы. Для неё всегда целая трагедия, если я ухожу надолго, а она остаётся дома. Пока в саду она, моё отсутствие не так ей заметно – заигрывается с другими детьми. Если же она дома, да ещё болеет, обязательно будет плакать, что я ухожу и оставляю её, пусть даже и с горячо любимой тётей, которая, как видно, балует её у меня за спиной. Вот уже глаза ребёнка заблестели и начали наполняться слезами.
Я села рядом с ней и обняла дочь.
– Милая, не плачь, – сказала я, мягко поглаживая детские хвостики. – Мне нужно съездить по важным делам. Я обязательно вернусь чуть позже. А Юля купит тебе пиццу, я разрешаю. Хочешь пиццу?
– Да, с помидорами, – кивнула она. – И сыром.
Я вздохнула с облегчением. Удалось переключить её внимание на вкусняшку, которую обычно я не разрешаю, как и весь вредный фастфуд, но сегодня я готова сделать исключение из правил, и мы с Юлькой обошлись малой кровью.
– Какую скажешь – такую Юля и купит. А ты будешь её слушаться и не будешь плакать. Договорились?
– Да.
– Вот и отлично, – обняла я её на прощание крепче. – Тогда мама будет спокойно решать свои дела, зная, какая у неё дочь умничка. Ну, я пошла собираться.
Оставила сестру и дочь в гостиной, а сама поднялась в спальню. Что надевать сегодня, до сих пор не решила. Всё-таки я пойду в серьёзные организации, и выглядеть нужно соответственно.
Перебрав ряды плечиков, остановила свой выбор на светлой блузке, плотной юбке-карандаш изумрудного цвета и мягком вязаном кардигане. Волосы завила в лёгкие волны, собрала в аккуратный пучок на затылке. На глазах нарисовала стрелки – так я всегда чувствую себя красивой, уверенной и словно под защитой. А сегодня уверенность в себе мне очень пригодится.
Спустилась вниз и отозвала Юлю, чтобы переговорить с ней, пока Ксюня увлеклась мультиком про котиков на детском канале и пила какао, которое ей уже успела приготовить моя сестра. Что бы мы без неё только делали?
* * *
– Закажите пиццу сейчас, – говорила я ей, складывая в сумку необходимые вещи, телефон и документы. – В обед ей нужно поесть куриный суп, я сварила, в холодильнике белая кастрюля.
– Хорошо, – кивнула сестра.
– Не забудь дать ей лекарства, лист назначений прикреплён к холодильнику магнитом.
– Обижаешь, систер, – усмехнулась женщина. – Я медик, в конце концов, или кто?
– Да медик ты, медик, – отмахнулась я. – Даже и не думала тебя обижать! Просто переживаю за дочь. Когда дети болеют – хуже нет. Лучше бы я сама болела, чем Ксюшка.
– Не довелось узнать, – поджала Юля губы.
Тема детей для неё очень болезненна. Она даже была замужем, но они с мужем так и не смогли родить малыша, как ни старались. Мы же с Пашей планировали второго – до того, как началась вся эта история с мошенническим сайтом под его руководством… И когда я говорю о детях и материнстве, она не всегда сдерживает свою боль, хотя Ксюньку любит как родную. Я не хотела задевать её за живое, просто к слову пришлось.
– Э-эм… – замялась я, пытаясь переменить тему на что-то менее болезненное для моей сестры. – Я нисколько в тебе не сомневалась, солнце. Ты что сама-то такая хмурая? Что-то случилось?
– Да нет, – покачала та головой, но глаза почему-то спрятала. Не хочет говорить мне правды по каким-то причинам. Ну что же, дело её. У каждого есть такое, чем он ни с кем не хочет делиться, даже с самыми близкими и родными. Что я буду настаивать и тянуть из неё клешнями? Хотела бы – рассказала бы всё сама. – Смена просто тяжёлая была. А ты как? Судя по кругам панды под глазами, которые ты так старательно замазала тональным кремом – не спала толком.
– А что? Так видно? – кинулась я к зеркалу в прихожей.
Ну вот, красилась-красилась – и всё насмарку…
В зеркале придирчиво оглядела своё лицо. Да не видно ничего особенно. Я не заметила никаких кругов под глазами.
– Мне – видно, – ответила Юля. – Я-то знаю, что ты юлой крутилась всю ночь. Так ведь?
Я кивнула ей головой, глядя на сестру через зеркало. Она, что неудивительно, очень хорошо меня знает. Да и немудрено это, и вполне логично в той ситуации, что сложилась вокруг нашей семьи. Уснёшь тут с таких нервов…
– Посплю потом, – сказала я, поворачиваясь к ней. – Когда всё уляжется.
– Что ты решила? – Юля внимательно вглядывалась в моё лицо в ожидании ответа.
– Сначала в ломбард, сдам некоторые украшения, – сказала я ей, натягивая сапоги. – Надо же нам что-то есть.
– Ну да, здравое решение, – поддержала меня Юля. – За фигом щас эти цацки Пашкины, если жрать нечего?
– Ну, не Пашкины, – подняла я брови вверх. – Но суть верная.
– А чьи это? – тут же сузила такие же зелёные глаза, как и у меня самой, Юлия. – Уж не Алекса ли?
– Алекса ли, – пожала я плечами. – Распродам сначала их. Их не жалко.
– Он тебе и украшения дарил? – спросила Юля.
– Ну да, – ответила я, снимая пальто с плечиков. – А что? Что ещё дарить жене состоятельного друга?
– Да мало ли что ещё…
– Видимо, Алекс сильно просто не заморачивался и считает, что лучшие друзья девушек – это бриллианты. Чёрт, где там такси, едут три часа… – проворчала я, листая меню приложения такси. Только что значилось, что машина будет через три минуты, уже поменялось на четыре минуты. Как они там ездят вообще?
– Да нет, наоборот, заморачивался, – хмыкнула Юля, глядя на меня с усмешкой. Будто бы я, глупая, не понимаю ничего в этой жизни.
– В каком смысле? – спросила я её, закончив застёгивать пуговицы пальто.
– Украшения не дарят кому попало, Тая.
– Так я и не кто попало, – снова я лишь пожала плечами. Не вижу тут никакого крамольного смысла. – Мы же работали вместе, тесно общались, так сказать, семьями. Ты к чему клонишь?
– Может, тебе стоит согласиться на его предложение? – спросила сестра меня.
Я аж застыла на месте, в удивлении хлопая глазами.
– Юль… кхм, – закашлялась я. – Ты мне предлагаешь пойти и лечь под другого мужика, чтобы просто вытащить из тюрьмы мужа?
– Ну… да. Если Алекс действительно способен помочь, то…
– Юль, ну ты с ума сошла?
– То, может быть, стоит попробовать хотя бы, – договорила сестра. – Не такой уж он и противный, согласись.
– Юль, ты что мне предлагаешь? Ты себя вообще слышишь? – начала злиться я. – При чём тут противный или приятный? Я замужем и Пашу люблю. Ты прекрасно знаешь моё отношение к таким вещам. Паша – мой первый мужчина, и никого кроме него, по крайней мере, пока мы женаты, у меня не будет! Я не могу спать ни с кем, кроме него. Разве это так сложно понять? Всё, приехало моё такси. Я в ломбард, попытаюсь выручить денег за цацки твоего горячо любимого Алекса, потом к самому Алексу – будь он неладен, и затем уже к следователю. Надеюсь упросить его на маленькое свидание с Пашкой. Может, он сам подскажет нам, что делать. А ты прекращай болтать всякую фигню! Пиццу лучше идите заказывать. Всем пока!
* * *
– Здравствуйте. Я хочу продать вот эти украшения.
Я положила на стойку ломбарда коробку с гарнитуром из белого золота.
– Доброе утро, – ответил оценщик и улыбнулся мне. – Вы сегодня у нас первый посетитель. Что ж… Посмотрим, что вы такое нам при…
Мужчина замолчал на полуслове, когда открыл коробку и увидел сами безделушки. Поднял на меня глаза. Оценивающе прошёлся по моему внешнему виду, словно прикидывая, могла ли я быть хозяйкой этого богатства.
– А чеки на покупку этих изделий у вас имеются? – задал мне вопрос мужчина, поправив очки на носу.
– Да не украла я их, – вздохнула я. – Чеков нет, потому что это был подарок. Вы посмотрите, они новые… Я их не надевала даже ни разу.
– Извините, но мы не возьмём эти украшения, – поджал губы оценщик, захлопнул коробку и протянул мне её. – Они слишком дорогие, а чеков у вас не имеется.
Вот чёрт. Стоило взять что-то более простое, из обычного золота. Но мне ведь приспичило избавиться именно от подарков Алекса, а все они оказались такими дорогими. Делать ему было нечего, в самом деле?!
– Но что же делать? – спросила я его. – Мне очень нужны деньги.
– Такие вещи лучше выставлять на аукцион, – ответил мужчина. – В ломбарде вам за них дадут слишком мало. Но опять же, без чека никто не рискнёт связываться… Поймите, нам ведь никак не проверить, не украдены ли эти украшения, а разбираться потом с полицией не хочется.
– Понимаю, – ответила я, осознавая, что и в других ломбардах мне, наверное, ничего не светит, плюс не была уверена, что мне хватит денег на другое такси. Да и времени у меня уже нет носиться пешком по ближайшим ломбардам в поисках чуда. – Ладно, спасибо все равно…
Я убрала коробку в сумку и вышла на морозный воздух. Посильнее укуталась в неподходящее для сезона пальто, которое годилось лишь для поездок в автомобиле и в котором я теперь чудовищно мёрзла.
Прошла ещё пару улиц в поисках других точек приёма украшений, нашла один, там подарок Алекса также отказались принять, а ещё в одном предложили такие копейки, что даже я, человек, не имеющий к ювелирному делу никакого отношения, сразу поняла, что меня просто пытаются обмануть.
С тяжёлым вздохом приняла решение повторить рейд по ломбардам, но с уже более дешёвыми безделицами, а сейчас мне пора было вызывать такси и ехать к Алексу, оформлять увольнение.
В офисе все необходимое я написала в отделе кадров, и меня отправили к самому большому начальнику подписать заявление – непосредственно к Алексу.
Чем ближе к его кабинету я подходила, тем быстрее билось моё сердце. Не помню, чтобы я когда-либо испытывала такой трепет от встречи с Алексом, но сейчас мне стало казаться, что беды я ждала именно от него: нападок как и на Пашу, так и на меня. Этот мужчина приносит мне одни только несчастья, и говорить с ним лишний раз, да ещё и по поводу увольнения по его инициативе, не очень приятно.
– У себя Алексей Сергеевич? – спросила я его секретаря. – Мне необходимо подписать заявление.
– А, Таечка… – встала из-за стола Анна. – Очень мне жаль, что вы уходите от нас и… что у вас такая ситуация.
– Это решение Северова, – пожала я плечами. – Я и не планировала уходить.
– Хватит трепать языком, Вострова, – услышала я низкий голос Алекса из-за двери его кабинета и невольно вздрогнула. – Заходи.
– Удачи, – мягко улыбнулась мне Анна, а я потянула дверь на себя и вошла в кабинет.
– Доброе утро, – сказала я ему и под пронизывающим до самых костей строгим взором дошла до его огромного стола из дуба и положила перед мужчиной своё заявление. – Вот. Просили вас подписать, Алексей Сергеевич. Я, конечно, буду с трепетом вспоминать эту работу и наше плодотворное сотрудничество, которое могло бы продолжаться, если бы вы умели не вешать вину одного на другого. И…
– Не дерзи, – оборвал он меня, и я замолчала, словно мне по лицу дали. – И сядь.
Я послушно уселась напротив него. Алекс взял в руки лист, который я принесла, просмотрел его и поставил внизу размашистую подпись. Но, как только я потянулась за своим заявлением, он вдруг отодвинул его в сторону и устремил на меня свой колючий фирменный взгляд.
– Не нужно пытаться заставить меня чувствовать себя виноватым, Таисия Константиновна, – сказал он мне, проникая своими карими глазами куда-то в глубины моей души и словно замораживая её. – Ты прекрасно знаешь, почему я так сделал. Я все объяснил тебе ещё два дня назад.
Я не ответила ничего. Действительно, с кем я тут разговариваю и к чьей совести пытаюсь воззвать? Это не к Алексу. Ему посчастливилось родиться без нее.
– Как Ксюша? – спросил он меня.
– Так же, – пожала я плечами. – Лечим.
– Ладно. Помогают лекарства?
– Пока не очень понятно, ведь только начали лечение. Но думаю, что через пару дней ей станет заметно лучше.
– В сад не ходит она?
– Нет, конечно, дома сидим с ней, – ответила я, поглядывая на листок в его пальцах.
Ну что он его не отдаёт? Поболтать со мной так хочется? А мне с ним – нет.
– Алекс, ты отдашь мне заявление? – прямо спросила я его. – Меня следователь ждёт.
Мужчина вдруг встал со своего места, обошёл стол и приблизился.
– На, – протянул он лист, не имея причин отказать мне в этом. – Часть расчёта забери в бухгалтерии – наличкой.
– Спасибо, – кивнула я, тоже поднимаясь на ноги.
Едва протянула руку за заявлением, как он почти прижал меня к столешнице стола, резко наклонился ко мне и поставил свои мощные лапы по обе стороны от меня. Я попыталась сделать шаг назад, но практически села от безысходности на стол.
– Ай, чёрт… – сморщилась я, довольно больно врезавшись бедром в этот чёртов стол.
А дальше моё сердце словно остановилось на миг, а после принялось биться с такой бешеной скоростью, что аж плохо стало. Его лицо оказалось напротив моего, так близко, что я ощущала его дыхание на себе. Чёрные глаза взглядом коршуна смотрели в упор. Я машинально выставила руки вперёд, чтобы не дать ему приблизиться ещё, но он и не планировал сокращать дистанцию.
– Я тебе настолько противен, Тая? – спросил он.
– Ч-что? – нахмурилась я, не понимая, к чему этот странный вопрос. Почему именно сейчас?
– Раз решила свою сестру мне подложить, – криво усмехнулся Алекс. – Я ТЕБЕ это предложение делал, а не Юле.
– Сестру? – мои глаза расширились ещё больше. Блин, Юля… Просила же! Он меня сейчас за её самодеятельность порвёт на кусочки…
– А ты не в курсе, да? – не поверил он мне.
– Не в курсе, – ответила я, взметнув дерзко вверх подбородок. Мне нечего скрывать, я действительно ни в чем перед ним не виновата. Глаза Алекса опустились сначала на него, а потом переместились на мои губы и застыли. Чем больше он смотрел на них, тем больше его зрачки темнели, их заволокло таким жгучим желанием, что мои колени стали дрожать. – Я… никого не посылала. Сюда.
– Так я и поверил, – ответил он мне в губы. Моё дыхание совсем перехватило, пульс ревел в ушах на полную катушку. Между нами остались считаные миллиметры. Мне казалось, ещё секунда – и он обрушит свои губы на мои в диком и жадном поцелуе… Но он не стал этого делать. С огромным трудом он перевёл полупьяный от желания взгляд тёмных глаз, в которых я, казалось, просто растворялась, на моё лицо.
– Можешь не верить, только я тут ни при чём, – ответила я и надавила ладонями на его мощную грудь, чтобы заставить выйти из моего личного пространства. Он стоял так близко, что я ощущала жар мужского тела, как перекатываются мышцы под его чёрной водолазкой. И от этой близости мне становилось дурно… – Я просила Юлю не ходить – ещё после того разговора с тобой по телефону. Я не знала, что она меня не послушала!
Алекс вдруг резко отстранился и отошёл на несколько шагов. Словно если бы он остался ещё хоть секунду рядом со мной, то обязательно бы сорвался, и это понимание вызывало во мне целую гамму чувств: от стыда и странного трепета до животного страха.
Лёгкие разрезал резкий вдох. Оказалось, что пока Алекс стоял слишком близко, я почти не дышала. Теперь же организм насыщался кислородом, грудь вздымалась вверх-вниз, привлекая снова не нужное мне внимание мужчины.
Тяжёлый взгляд опустился теперь на блузку в области груди, и кожу внезапно стало колоть… Он смотрел так порочно, что голова невольно закружилась. Как же хочется уйти отсюда поскорее… И больше никогда не возвращаться.
– Так вот, куклы, – обратился Алекс ко мне ещё более низким, чем обычно, голосом, в котором даже появилась некоторая осиплость. – Наш договор я аннулирую. Раз уж я тебе настолько противен, то… Спасай своего мужа сама.
Я крепче сжала заявление на увольнение, кинула на мужчину недобрый взгляд, развернулась к нему спиной и пошла к выходу.
Подумаешь. Не очень-то и хотелось.
– Надеюсь, ты хотя бы не будешь мешать и все… усугублять? – спросила я его перед самым выходом. Это волновало меня больше всего. Алекс, разозлившись из-за самодеятельности Юли, может теперь оторваться на Паше…
Алекс ответил мне тяжёлым взглядом и озвучил свой приговор. Всего одно слово выстрелом полетело в меня.
– Буду.