Елена Безрукова
Хорошая девочка для плохого мальчика

15.

ДАНИИЛ.

Я взял свои вещи со стола и ухватил её за руку, потянув за собой.

– Куда? – спросила она шёпотом. – Мне к деду надо, Дань.

– Так к деду, – ответил я. – Или ты меня таким придурком считаешь, что даже в этой ситуации я бы продолжил играть в козла?

– Ты поедешь со мной? Зачем? – семенила она следом за мной. – Просто отпусти меня, я всё сама сделаю.

– Я вызову такси, и мы поедем к твоему деду.

– А-а… Сначала в аптеку нужно.

– Тогда в аптеку.

Мне очень не хотелось выпускать её руки, которую она, пребывая в шоке, даже не отняла. Послушно шла за мной, а её пальцы остались в моей ладони и дрожали. Но надо было вызвать такси, пока мы идём вниз, и её руку мне пришлось всё же выпустить.

Я быстро отметил точку отправления в приложении – адрес лицея. Затем повернулся к ней.

– Адрес свой назови.

Она сообщила, и я вбил данные, оформив вызов машины.

– Белый седан, через три минуты, – сообщил я ей, когда мы остановилась на крыльце школы и стали ждать.

– Быстро. Это хорошо…

Она просто вся тряслась от волнения и страха.

Как маленький испуганный зайчик.

Синие глаза стали просто огромными от испуга.

Так и билась в голове дурацкая мысль прижать к себе её, успокоить, сказать, что всё будет хорошо, и разбиться в лепёшку, чтобы ей помочь сейчас.

Ещё бы, я тоже перепугался бы, если бы мне сообщили, что кому-то из семьи плохо.

Я слышал, как она с кем-то беседовала по телефону, но слов было не разобрать. Однако тон её голоса становился всё более тревожным. Судя по всему, по телефону ей и сообщили, что дедушке плохо и нужно лекарство, но я сразу не сообразил и не придал значения её рвению срочно уйти. А оно вон в чём дело…

– А никто не сможет больше сгонять за таблетками? – спросил я, наблюдая, как сжимает в тонких дрожащих пальцах телефон с разбитым экраном. – Почему им не позвонили?

– Никого у нас нет, – опустила она голову. – У деда есть только я. У меня есть только дед… Хоть бы скорая успела. Говорила я ему, сходи к врачу – так не слушает…

И девчонка захлюпала носом. Расплакалась как ребёнок. Боялась очень. Да и мне передалось её состояние. Я и сам как на иголках был, хотя пять минут назад мы с ней воевали да и дед не мой, а её… Всё равно жаль. И жуть как хочется её пожалеть. Но… Это будет странно выглядеть.

– Машина приехала, пойдём.

Единственное, что позволил я себе – снова протянул руку, сжал холодные пальцы девчонки и потянул к выходу.

Она пошла за мной, мы благополучно сели в такси и понеслись по улицам города.

Она уткнулась в свои колени и вся тряслась, словно ей холодно.

Бормотала одно и тоже:

– Только бы успеть… Только бы успеть…

– У аптеки останови, – попросил я водителя. – Сейчас будет по пути, припаркуйся.

– Извини, у тебя будет тысяча рублей? – подняла она на меня заплаканные глаза. – У меня нет столько с собой.

– Будет, – ответил я и вытащил из бумажника несколько купюр, чтобы точно хватило. – На.

– Я отдам всё, – сказала она, прижимая к себе эти деньги, словно они сейчас спасали жизнь её деда. Впрочем, возможно, так оно и было…

И что она бы делала, если бы я рядом не оказался? У неё даже на лекарства нет денег.

Агния – оказывается, дедушкина внучка и сирота.

Разбитый телефон, отсутствие карманных денег, скромные золотые серёжки в ушках – она точно не нашего круга.

Но тогда как она попала в наш лицей?

За него платить надо, и довольно круглую сумму.

Ничего не понимаю…

Водитель выполнил мою просьбу, и вскоре Бэмби вернулась с нужными лекарствами.

– На всё хватило? – спросил я, когда она усаживалась обратно в машину.

– Да. Спасибо… Тут осталось пятьдесят рублей, возьми.

– Да забей. Гони давай, – хлопнул я по плечу водителя. – У нас там деду плохо. Доплачу.

– Понял, – коротко кивнул мужчина и увеличил скорость.

Это были самые напряженные и бесконечные пять минут поездки от аптеки до дома Агнии.

Она сжимала пачки с лекарствами так, что едва их не помяла. Ёрзала на сиденье или снова принималась плакать и причитать, закусывая от нервов нижнюю губу.

Я же боролся с желанием обнять её и уложить голову девчонки на своё плечо.

Если я так сделаю, она не поймёт и не оценит это, только испугается ещё больше.

Или даст мне в нос…

– Слава богу! – почти закричала она, когда такси остановилось у подъезда, и ринулась выходить.

– Подожди, – в который раз за сеегодня ухватил я её за руку, и синие глаза остановились на мне. – Посмотри, что с дедом. Я не буду отпускать такси. Если скорая не приехала – позвони мне, я помогу его спустить, и отвезём сами.

– Хорошо, – кивнула она. В её взгляде появилось что-то вроде благодарности. А потом она отняла свою руку, прижав к себе лекарства для деда, хлопнула дверью машины и скрылась в подъезде.

А я остался ждать.

16.

АГНИЯ.

Прыгала через две ступеньки, в боку уже кололо от бега, но я не думала о себе.

Я сжимала пачки таблеток для деда в руках и мечтала прибежать во время.

Едва я открыла дверь, как поняла, что в квартире очень тихо и пахнет лекарствами.

– А, ты, – выглянула соседка из зала в коридор.

– Как дед? – спросила я, быстро разуваясь и скидывая прямо на пол сумку и куртку.

– Тише ты, – шикнула на меня она и прикрыла дверь в зал. – Спит он. Всё нормально.

– Нормально? – захлопала я глазами.

– Да. Скорая приезжала. Представляешь, так быстро на вызов приехали. Уже вкололи ему лекарство и уехали только что. А Станислав Олегович уснул.

– Слава богу… – привалилась я стене, ощущая невероятное облегчение. – Госпитализация не потребовалась?

– Да нет, – махнула рукой тётя Люда. – С давлением редко кладут стариков… Но сказали пойти к терапевту и всё-таки наблюдать скачки давления. Нехорошо это, надо контролировать. Я вот тоже хожу, мне таблетки выписывают – и ничего, живу потихоньку. И деда твоего надо отправить, дочка.

– Да я сколько раз ему уж говорила сходить – не слушает ведь! – всплеснула я руками. – Вроде дед мне, а ведёт себя как дитё малое.

– А они, детонька, все такие, – усмехнулась соседка.

– Кто? Деды?

– Мужики.

– А-а…

– Коли нас, баб, слушали бы – глядишь и жили б дольше. А то вечно болит, а они хорохорятся, терпят и не идут к врачу.

– Да, точно, – грустно вздохнула я. – Даже сейчас после такого не представляю как уговорю его сходить…

– Но как-то надо.

– Я понимаю. Я попробую обязательно…

Тут я вспомнила про Даниила – он так и ждёт в такси информации.

Схватилась за телефон – я обещала отзвониться ему и сказать, как обстоят дела с дедом. Слава богу, больше его помощь не понадобилась, стоит отпустить человека, который неожиданно для меня проявил неравнодушие в такой ситуации.

Хоть меня пока ещё трясло как осиновый лист, но я не могла не подумать о другом, кто из-за нас сидит у подъезда и таксиста держит.

Но только как же я позвоню? У меня нет его номера…

Видимо, придётся спуститься вниз, иначе никак не сообщить, что помощь не нужна.

Заодно и деньги за лекарства отдам ему. Возьму из запасов деда, и себе ещё отложу на случай если снова понадобятся лекарства – чтобы снова не просить ни у кого взаймы. А если бы Дани не оказалось со мной рядом, или у него не было бы денег, также как у меня? Аж передёрнуло от этой мысли.

Слава богу, что всё обошлось…

Дед хранил скромные сбережения в шкатулке в серванте, куда я, конечно, никогда без разрешения не лазила, но сейчас была нужда так сделать.

Я вынула несколько крупных купюр, стараясь делать всё тихо, чтобы не разбудить деда, несколько из них припрятала в свой рюкзак, решив, что воспользуюсь ими только в случае крайней необходимости – мало ли что ещё может со мной произойти, а у меня даже ста рублей с собой нет.

Сумму, которую брала у Даниила, зажала в руке и обратилась к соседке.

– Тёть Люд, вы сможете побыть тут ещё немного? Мне спуститься вниз надо. Я на лекарства денег занимала, надо отдать.

– А, хорошо, – кивнула она. – Беги, только не долго, а то мне пора кошку кормить.

– Я быстро, спасибо!

Я обула легкие балетки и накинула куртку на плечи. Хоть и сентябрь на улице, но к вечеру довольно холодно. Ветер поднялся и местами накрапывает дождь.

Когда я вышла из подъезда, Даня увидел меня и покинул салон такси, вышел мне навстречу.

Вид у него был довольно встревоженный. Неужели так переживает за чужого человека?

Мне почему-то это нравилось.

Как будто он сейчас и не засранец вовсе.

Как будто даже и человек…

Как будто даже и с сердцем…

– Ну что? – спросил он, подходя ко мне почти вплотную.

Я же отшатнулась в сторону.

Так сочувствовать мне не надо. Это уже слишком…

– Скорая приезжала, – ответила я. – Они сделали всё, что нужно. Слава богу, транспортировка деда не потребуется.

– Супер, – ответил он. – Значит, всё хорошо?

– Да… – ответила я, но вопреки моим словам по щекам снова побежали слёзы. Я так сильно перенервничала, что не могла держать свои эмоции и слабость под контролем. То, что Данил видел мои слёзы, слышал причитания там в машине, меня унижало. Я бы не хотела, чтобы он видел меня такой, хотела, чтобы он знал меня только с поднятой головой, но ничего поделать с собой не получалось. Я протянула ему деньги, пытаясь успокоиться хоть немного. Получалось откровенно плохо… – Вот… Возьми, это за… За табле…тки.

Парень в который раз за сегодня обхватил мои пальцы, чтобы якобы забрать деньги, но вместо этого неожиданно потянул меня на себя, практически заставив прижаться к его крепкой груди. Всё словно во сне было. Я зависла с деньгами в руке, мои пальцы – в его горячих, а животом и грудью я прижата к нему…

– А чё рыдаешь тогда опять? – спросил он хрипло. Карие глаза изучали моё лицо. А ещё мне показалось, наверное, но, кажется, Даня втягивал воздух возле моих волос, склонив ко мне голову… Что происходит?

Я смотрела на него во все глаза и никак не могла понять, что он делает, зачем, и почему я не убегаю?

– Я от облегчения, – ответила я, забыв плакать, словно завороженная вглядываясь в его карие глаза, пытаясь понять, что мы такое делаем…

– А, понятно, – хмыкнул он. – Женщины…

Он всё-таки забрал деньги из моих окаменевших от волнения пальцев.

И вдруг я словно очнулась от сна.

Вывернулась из его рук и отошла на шаг от него, вглядываясь так, словно видела перед собой как минимум пришельца.

Даниил говорит про Назара всякое, а сам тоже не прочь поприжимать к себе девчонку, пользуясь её состоянием!

Ох уж эти близнецы!

Кое-в-чем они всё-таки похожи – своей наглостью.

– Спасибо тебе за помощь, – поблагодарила я его. – Ты сегодня очень выручил меня.

– Пожалуйста, Бэмби, – усмехнулся он. – Может, мне положена награда?

17.

Этой фразой он перечеркнул одним махом всё то, что он сделал для меня сегодня.

– А это у вас семейное, да? – спросила я, смерив его презрительным взглядом.

Всё, что в этот день между нами промелькнуло человеческого испарилось как морок.

Показалось мне, что он может быть человеком с сердцем.

Он не человек никакой, а машина, просчитвающая выгоду. Хотя, может быть, при таких родителях, это вполне обычное поведение. Это я не привыкла к роскоши, и всё, что у меня есть есть – моя душа и пытливый ум, а в головах этих вчерашних детей балом правят деньги.

– Что именно? – с интересом смотрел на меня Даниил. Я, кажется, заинтриговала его этой фразой.

– Вымоглательства и корысть, – ответила я. – Один за свободную парту свидание потребовал. Второй – за помощь больному человеку… Кстати, что же потребует второй брат?

– Назар за парту выторговал свидание? – рассмеялся вдруг он.

– Представь себе. А что смешного? – пожала я плечами.

– Да так, ничего, – улыбнулся каким-то своим мыслям Даня.

– Так что потребует второй брат? – я сложила руки под грудью, приняв не самую дружелюбную позу из всех возможных.

– Ну, я то-тебя на свидание звать не стану, Бэмби, – ухмыльнулся наглый мажор. – Если ты подумала об этом.

Ну-у… Если честно, в мою голову пришли пара странных мыслей, за которые я уже мысленно надавала себя по рукам.

Например, что Даня снова потребует поцелуя, как на лестнице, когда я оступилась в лицее, а он меня поймал…

Я бы, конечно, же отказалась, но…

Мне было бы приятно, если бы он этого хотел.

Глупо, да. Согласна. И сейчас была рада от души, что моих глупостей никто кроме меня не слышит…

Ну, или действительно тоже предложит свидание.

С фантазией у близнецов грустно, кстати.

Мог бы Даня и повториться, но теперь он сказал, что звать на свидание меня не планировал.

И это почему-то было не очень приятно осознавать…

А потом я одёрнула себя.

Снова размышляю о каких-то бредовых вещах.

У меня дед больной лежит, надо ему внимание уделить и о нём думать, обязательно проследить, чтобы он пошёл к врачу. А не о парнях думать.

– И слава богу, – с достоинством и мнимым равнодушием ответила я. – Потому что я бы отказалась.

– Правда? Почему? – продолжил задавать вопросы Бодров. – Я не в твоём вкусе, так же как и ты?

– Ага, – лениво протянула я. – Мне нравится твой брат. Я же говорила уже.

Даниил смерил меня каким-то ставшим в один миг серьёзным взглядом.

– Неужели?

– Да правда.

– Ну что ж… Совет вам да любовь. Только не приходи потом рыдать о нём у меня на плече.

– С чего бы?

– Некоторые так делают, – ответил он. – Когда их бросает Назар, они пытаются прибиться ко мне. Только падаль я не собираю.

От этих слов стало совсем уж неприятно.

Теперь даже в самой патовой ситуации я к нему ни за что на свете за помощью не обращусь. А то ещё назовёт и меня падалью…

– В моём случае можешь этого не бояться, – сказала я. – Я всё ещё помню, какие между нами отношения.

– И какие?

– Никакие. С отрицательным значением.

– Хм, – усмехнулся снова он. – Отлично сказано. Ну, я поехал. Раз всё в порядке…

– Подожди, – окликнула я его, когда он уже почти дошёл до такси, которое так и ждало его недалеко от нас.

Он обернулся и выжидательно смотрел на меня.

– Что же ты хотел в награду? – спросила я, понимая, что он так ничего и не назвал.

Но ведь хотел же.

– Уже неважно, – туманно отозвался он, сел в такси, не попрощавшись, и уехал.

Я поёжилась в тонкой куртке под ветром.

Да уж. Вот то, что происходило последние две минуты нашего общения, похоже на Даниила гораздо больше, чем тот, который сегодня неожиданно протянул мне руку помощи.

Близнецы часто имеют два лица, так говорят те, кто верит в гороскопы.

Какое же его лицо настоящее? Или они оба являются неотъемлемой частью его души?

18.

Спустя пару часов дед проснулся и тихо заворочался в спальне, но я его услышала. Бросила учебники, на которых пыталась сосредоточиться, чтобы не забивать себе голову лишней информацией, и побежала к нему.

– Агния, детка… – протянул он ко мне руки, улыбаясь.

– Дед, – я прильнула к нему на грудь котёнком, совсем как в детстве. – Ну ты и напугал меня…

– Прости, милая, – погладил он меня по голове. – Я не хотел.

– Тебе нужно обязательно сходить к врачу, ты слышишь? – подняла я на него голову. – И возражения не принимаются.

Дед шумно вздохнул и ничего не ответил. Знаю, что он не любит врачей и больницы, но их никто не любит, только лечиться всё равно нужно.

– После случая сегодня надо обязательно наблюдаться, – сказала я. – Всё чаще у тебя рецидивы. Необходимы лекарства. Вот что я буду делать… Если… Если…

И я расплакалась снова, чувствуя, как ужас сегодняшнего дня достиг пика и взорвался во мне.

– Ну-ну, детка, – прижал к себе меня дед. – Всё со мной будет хорошо! А к врачу я обязательно схожу, раз ты так переживаешь.

– Правда? – хлюпала я носом.

– Да. Обещаю.

– Тогда я завтра забегу и запишу тебя к терапевту?

– Ну, запиши.

– А где твой паспорт?

– Как и всегда – в серванте.

– Кстати, о серванте, – села я прямо. Сейчас начну каяться, что сунула свою лапку в шкатулку с сокровищами деда. – Я взяла из твоих запасов три тысячи. Полторы на лекарства – я занимала деньги и отдала их. А еще полторы тысячи я оставила себе – мало ли что. Вот так опять понадобятся таблетки тебе, а у меня денег никогда нет с собой. Хочу, чтобы ты знал. Ладно?

– Конечно, умница ты моя, – ответил дедушка. – Правильно всё.

Фух. Камень с плеч. Боялась, что ругаться будет за самовольство. Я привыкла всё решать только вместе с дедом, и сегодня, когда брала деньги сама, чувствовала себя странно.

– Кто же тебе занял? – спросил он.

– Да так, – отмахнулась я. – Одноклассник. Так совпало, что он был рядом.

– Значит, ты уже подружилась с кем-то в классе? С мальчиком? – удивился дед.

Подружилась… То, что происходит между мной и Даней даже с натяжкой сложно назвать дружбой, но деда расстраивать не хотелось.

– Да нет, – покачала я головой. – Просто он слышал, как я говорю по телефону, и смог занять мне нужную сумму на лекарства.

– Мне бы хотелось, чтобы у тебя в школе появились друзья и ты перестала чувствовать себя там лишней.

Дед так просто и искренне это сказал, что мне снова захотелось плакать.

Как я бы этого желала – не передать словами.

Но пока мы имеем то, что имеем…

– Всё будет хорошо, – повторила я его слова, которые он говорил мне пять минут назад. – Ты, главное, к врачу сходи.

– Обязательно, – кивнул он. – Я же обещал. А твой дед слово своё держит всегда.

– Знаю, – улыбнулась я ему. – Хочешь есть? Я подогрею.

– Можно и поесть, – ответил дед. – Только сначала… Я тебе подарок же приготовил.

– Мне? – подняла я брови. – Зачем?

– Просто так. Ну-ка, открой секретер, там блокнот зелёный.

Я прошла к секретеру и открыла его. Там в самом деле обнаружился красивый и мягкий на ощупь блокнот. Дорогущий, наверное, но глаз у меня загорелся – такой классный!

– Ух ты, – восхитилась я и подошла с ним к дедушке. – Такой красивый…

– Тебе, милый мой Огонёк, – сказал дед. Так он звал меня наедине – производное от имени Агния. – Ты совсем забросила свою терапию. Пора бы возобновить эту практику.

Да, есть такая терапия – ведения дневника от руки. И раньше я их писала. После смерти отца начала. Письмо в самом деле помогало психике разгружаться, я словно поговорила с каким-то другом.

Может, дед и прав, и стоит снова попробовать вести дневник, хотя я уже от этого отвыкла. Но раз он хочет, чтобы я это делала, и потратился на такой замечательный блокнот для меня, я не вправе отказываться. Тем более, что мне в самом деле это нравилось раньше…

– Спасибо, – прижала я к груди новенький блокнот. – Мне он очень понравился.

– Твой любимый цвет, – подмигнул мне дед.

– Ага, точно, – улыбнулась я. – Сейчас уроки сделаю, а потом что-нибудь обязательно напишу в своём новом блокноте.

– А ужин? – спросил он.

– Да, сначала давай поужинаем, – согласилась я с ним и бережно убрала блокнот к остальным тетрадям и учебникам. Он немного подождёт…

19.

ДАНИИЛ.

Интересно, ей в самом деле нравится брат?

Иногда она смотрит на меня так, словно ей нравлюсь я. Но говорит совершенно другое.

Впрочем, я не понимаю, какого фига меня вообще колышет, кто нравится маленькой Бэмби?

Это не моё дело.

Я лежал на кровати на спине, раскинув руки и думал.

Пытался переварить всё то, что сегодня произошло.

Единственное, что я осознал, что мне почему-то не всё равно на эту девчонку.

Я постоянно стал думать о ней. Каждую свободную минуту перед глазами она: улыбается и смотрит на меня своими открытыми синими глазами.

Когда мы вместе боялись за её деда, я реально переживал, чтобы с ним ничего не случилось. И не просто потому что мне её жаль было по-человечески, но и потому что ЕЙ было плохо.

Хорошо, что всё обошлось благополучно.

Только выходит, я думаю о ней, а она – о моём брате.

Назар своими улыбками смог добиться свидания, на которое я, конечно же, не додумался бы пригласить туда Бэмби, но меня почему-то бесило, что она идёт на него с Назаром.

Я хотел попросить её не ходить с ним на свидание, но когда она заявила, что Назар ей нравится, желание отпало.

Какой смысл её держать, если она всё равно пойдёт с ним не в этот раз, так в другой?

Она уже запала на брата.

Да и зачем мне вообще вмешиваться?

Пусть встречается с кем хочет, мне какое дело?

Я недовольно повернулся набок.

Грёбая Бэмби. Уйди из моих мыслей… Ты мне совсем не нравишься!

***

АГНИЯ.

“Дорогой дневник…” – начала я выводить красивым почерком и остановилась.

О чём же писать? Я уже отвыкла говорить с бумагой.

С уроками было покончено, дед и я – накормлены, посуда помыта, а дедушка снова заботливо уложен в постель. И теперь, когда я осталась в тишине и загадке ночи, решила возобновить практику ведения дневника.

“Я начала учиться в новом классе” – продолжила я. – “Лицей очень красивый. Дедушка договорился со своим сослуживцем, чтобы меня туда зачислили на бюджетное место. Нам не нужно за него платить, но с условием, что у меня не будет троек в четверти и в году. Я должна заплатить знаниями за это место.

Конечно же, я буду очень стараться это делать, хоть мне и сложно. Программа старой школы была совсем другой, и мне нелегко вникать в новый материал, но я очень хочу, чтобы у меня всё получилось, и не переживу, если подведу дедушку.

Знаю, что он был бы счастлив видеть, что я благополучно окончила лицей и получила преимущество на поступление в главный вуз нашего города – после этого лицея шанс на поступление туда гораздо выше.

Ребята там тоже все очень красивые, только высокомерные. Мои бывшие одноклассники всё же совсем иначе себя ведут – проще, что ли. Здесь же как будто все себя звёздами ощущают, а я – бомж с вокзала.

Очень неприятно, когда на тебя смотрят как на пустое место или на что-то мерзкое, недостойное, просто потому что я не родилась с золотой ложкой во рту.

Я родилась в самой обычной семье работяг. Папа работал на заводе, а мама – шила вещи на швейной фабрике. Всё было как у всех, пока однажды папа не погиб от несчастного случая на заводе… Мама совсем тогда с катушек слетела… Начала пить, ее выгнали с работы, лишили родительских прав. Меня отправили в детский дом, где я жила полгода, пока дедушка отбивал меня у государства. Он забрал меня домой и мой ад кончился.

В детском доме мальчики обижали меня, сама не знаю, как мне удалось унести от них ноги. Не стать взрослой слишком рано.

Я хочу, чтобы в моей жизни все случилось вовремя, логично и с тем, кого я сама полюблю.

Мама… Она есть, но… Её как бы и нет. Прости, дневник, о дальнейшей её судьбе я не готова рассказать даже тебе. Только не обижайся, пожалуйста, давай я тебе лучше расскажу про близнецов, с которыми я познакомилась в школе.

Они – засранцы. Оба.

Но Назар весёлый и с ним легко общаться, мне он нравится гораздо больше.

А второй – Даниил, злой колючка и бука.

Он очень противный и совсем мне не нравится, он постоянно вредничает и цепляет меня. Наверное, потому что я тоже ему не нравлюсь, но тогда почему мы сталкиваемся постоянно? Не понимаю…

С Назаром, возможно, я могла бы дружить. Он позвал меня на свидание завтра.

Я пойду. Думаю, мы хорошо проведём с ним время, веселее, чем мыли библиотеку с Даней.

А ещё я подружилась с Лесей. Она классная. Мне нравится с ней обсуждать одноклассников и смеяться. Надеюсь, у нас с ней тоже отношения сложатся хорошо.”

Я отложила ручку и перечитала то, что написала.

Зачем я пишу, что мне нравится Назар? Я же это говорила Даниилу назло, чтобы не показывать ему, что мне почему-то обидно его отношение. Но я так рассердилась на него, что даже в собственном дневнике зачем-то наврала.

– Ну ладно, – зевнула я, кидая машинально дневник в рюкзак, куда уже сложила тетради и учебники на завтра. – Потом перепишу.

Кто бы только знал, какую злую шутку сыграет со мной шалость в собственном дневнике…

***

На первом уроке с удивлением обнаружила свой дневник среди тетрадей – зачем я его с собой принесла? Наверное сунула не глядя вчера в рюкзак на автомате.

Посмотрела на Даниила, который оказался снова со мной за одной партой, но делал вид, что мы не знакомы

Он не смотрел даже на меня, да и не мог никак знать, что в этой тетрадке написано кое-что поинтереснее школьного предмета, и даже есть строчки о нём, которые Даниилу бы точно не понравились. Но он их не видел и продолжал спокойно смотреть на доску с заданием…