Елена Анатольевна Леонова
Книга Разиэля
Глава 22. Санкт-Петербург. Суббота. 11:10
– Так, так… – Филипп пробежал глазами первый попавшийся документ, – нет, это июль. Искать надо вторую или третью папку по порядку.
– Вот, – Саблин нашёл нужную, и они с писателем начали читать все документы по очереди, пролистывая отчёты военных ведомств, докладные записки, поручения, перечень размещения штабов, сводки о дислокации и перемещениях армий.
– Смотри, – указал Филипп на один из попавшихся документов, – здесь перечень всех полков и их расположение в семнадцатом году, – он водил рукой в перчатке по странице, перелистнул. – Нашёл! Третий отряд! Это тот, в котором служил штабс-капитан Алексеев.
Саблин прочитал описание нахождения полка в апреле тысяча девятьсот семнадцатого года.
– Императорские военно-воздушные силы, Кавказский фронт, Четвёртый Кавказский корпус, третий авиаотряд, временный опорный аэродром Российской империи, железнодорожная станция Догубеязин.
– Похоже на ориентир. Так, давай посмотрим дальше, – Филипп быстро пролистывал документы и наконец остановился, читая: – Вот. Это приказ о назначении личного состава третьего авиаотряда и командующего – Алексеева М. А.!
Филипп с торжеством посмотрел на Саблина. Тот покачал головой и улыбнулся.
– Не ожидал, если честно, что мы что-то найдём.
Писатель сфотографировал на телефон фамилии десяти человек из авиаотряда.
– Так, вот ещё, – сказал Саблин, – приказ Алексееву от командующего Кавказским фронтом. – Он прочитал документ: – Провести рекогносцировочные полёты на северо-востоке от Араратских гор, наблюдать за передвижениями турецких военных отрядов возле российской границы.
Майор листал папку, выхватывая цепким взглядом нужные ориентиры в тексте.
– Ещё нашёл. Отчёт штабс-капитана Алексеева в феврале, далее в марте, вот – в начале апреля семнадцатого. Так… так… перегруппировка, смена диспозиции, количество полётов, ранения… – Саблин замолчал.
– Что там? – Филипп, листавший другую папку, посмотрел на майора.
– Здесь написано, что Алексеев направлял доклад в Петербург императору Николаю Второму.
– О чём?
– Об инциденте во время разведывательного полёта над Араратом. И просил выслать исследовательский отряд.
Писатель наклонился над документом, который читал Саблин.
– Это оно! – воскликнул Филипп. – Тот самый доклад! У Казанцевой была его последняя страница!
Следователь кивнул.
Они досмотрели папку до конца, но доклада не нашли.
– Документа нет, – майор вздохнул, чувствуя, как захотелось курить.
– Да, нет, – Филипп нахмурился, продолжая листать бумаги. Следующие документы были датированы концом семнадцатого года.
– Но то, что мы нашли, уже немало. С этой информацией можно поработать. Есть территориальный ориентир и фамилии.
– Но доклада нет!
Саблин взглянул на часы. Половина двенадцатого.
– Думаю, нам пора уходить.
Филипп нехотя кивнул, понимая: они вряд ли что-то ещё обнаружат.
Глава 23. Санкт-Петербург. Суббота. 11:40
Выйдя на улицу, Саблин скорее закурил.
Филипп вдохнул воздух весеннего полудня. Было тепло, и голубое небо приятно радовало глаз.
Служебная машина полиции ждала на противоположной стороне улицы, и, докурив, Саблин направился к ней.
– Если ты не против, я прогуляюсь, – сказал Филипп.
– Хорошо, встретимся на квартире через час. И перекинь-ка мне фото с фамилиями из авиаотряда, которое ты сделал, – следователь сел в машину, и автомобиль скрылся в конце переулка.
Писатель отправил снимок Саблину, свернул на Мясную улицу и далее пошёл по проспекту Римского-Корсакова вдоль канала Грибоедова.
С воды приятно обдувало прохладным ветерком.
Филипп поднял воротник пальто, засунул руки в карманы и направился в сторону центра города.
Санкт-Петербург был прекрасен! Писатель шёл вдоль старинных трёх- и пятиэтажных зданий, любуясь дореволюционной архитектурой.
Встречались интересные дома с сочетанием красного и жёлтого облицовочного кирпича, с отреставрированными массивными деревянными дверьми в парадной, как тут называли подъезды, и шикарные здания в стиле модерн.
Писатель читал вывески, проходя мимо, и с удивлением обнаружил на углу с Вознесенским проспектом особняк с установленным барельефом «Нос майора Ковалёва» из фантастической повести Н. В. Гоголя «Нос». Писатель улыбнулся фантазии городских служб.
Он свернул на проспект в сторону Фонарного переулка, где находилась квартира, в которой остановился Саблин.
Информация, найденная в архиве, не добавляла новых красок в историю, нарисовавшуюся в голове писателя, но и не противоречила.
Теперь стало очевидно, что некий авиатор во времена Первой мировой войны обнаружил что-то значимое для Российской империи и направил информацию царю. Само донесение найти не удалось, но у Казанцевой была последняя страница.
Где же доклад?
Если его не нашлось в архиве с подобными документами, то есть ли шанс, что он существует? Погруженный в размышления, писатель не заметил, как дошёл до нужного дома.
Мобильный телефон в кармане пикнул.
Филипп достал его и прочитал СМС-сообщение от дяди. Пётр Иванович направил имя и адрес учёного-библеиста, который будет ждать сегодня, чтобы ответить на вопросы писателя. Он взглянул на время. Встреча через час.
Филипп взбежал по лестнице на второй этаж, в квартиру, где Саблин и Шульц ждали его, чтобы пойти на обед.
Они пошли в то же место, что и накануне вечером. «Шарбар» – так называлось заведение – был ещё более пустынен, нежели вчера.
Саблин и Шульц заказали борщ с говядиной, а писатель взял куриный домашний суп.
– Где нас ждёт твой библеист? – спросил следователь, вытирая губы салфеткой.
– В Археологическом институте.
– Далеко?
– На Дворцовой набережной.
– О! Там красиво. Хорошее место, – кивнул Саблин, глядя на часы, – доедаем, и поехали.
– Я съезжу в участок, проверю, не поступили ли тела, – произнёс Шульц.
– Давай. Если что, сразу сообщи.
Глава 24. Санкт-Петербург. Суббота. 13:20
Коридоры института были пусты. Высокие потолки разносили глухое эхо шагов в такт со скрипом деревянных полов. Двери в аудитории открыты, так как занятий по субботам не проводили. Филипп и Саблин подошли к одной из них с табличкой «Кафедра восточной археологии».
Писатель заглянул внутрь.
В помещении никого.
– Добрый день, – громко произнёс Филипп.
Тишина.
– Никого нет, – заключил Саблин, оглядывая комнату, в которой стояло несколько столов, видимо, для преподавательского состава кафедры, шкафы и тумбочка с электрическим чайником, чашками, упаковкой сахара и пачкой открытого печенья.
– Но вроде как мы договорились встретиться здесь в это время.
– Могу я вам помочь? – в дверях появилась женщина. На вид около шестидесяти лет, очень худая, с седыми густыми волосами, заплетёнными в длинную косу. Лицо её выглядело морщинистым, загорелым, а в разрезе тёмных глаз было что-то восточное. Одетая в просторную чёрную рубашку, спадающую складками на широкие брюки, из-под которых виднелись мысы острых кожаных сапог, женщина не производила впечатление работника института. На её шее висели яркие пурпурные бусы из крупных камней, в ушах – такие же серьги, а кисти рук украшали многочисленные браслеты.
– Добрый день, – опомнился Филипп, – у нас назначена встреча с кандидатом археологических наук Тульским. Вы, случайно, не в курсе, когда он подойдёт?
– Тульский? – голос женщины звучал хрипло и низко. – Вряд ли вы его дождётесь сегодня, – она прошла в аудиторию и поставила мягкую серую сумку на один из столов. – Он заболел.
Филипп с досадой посмотрел на Саблина.
– Незадача, – писатель вздохнул.
– А что вам от него надо? – женщина присела на стул, закидывая ногу на ногу и открывая взору сапоги-казаки.
– Мы договорились встретиться. У нас есть несколько вопросов к нему, – Саблин достал удостоверение майора полиции и показал женщине.
– Хо-хо-хо, – рассмеялась дама, – что же натворил наш Тульский, позвольте узнать?
– Ничего, – следователь убрал удостоверение, – у нас пара вопросов на профессиональную тему. По археологии.
– Ну, боюсь, тогда вам не получить ответы. Как я сказала, он заболел, – женщина цокнула языком. – М-да. Облом.
– Понятно. Ладно. Спасибо, – Филипп направился к двери. Саблин, всё время внимательно наблюдавший за странной дамой, последовал его примеру.
– Подождите, – окликнула их женщина, – что вы хотите знать? Может быть, я смогу помочь?
Мужчины переглянулись.
– Мы собирались поговорить с профессором о Ветхом Завете.
Дама поправила длинные седые пряди волос, выбивавшиеся из причёски.
– Хороший такой у вас заход. Нехилую тему выбрали. Только чё это полиция заинтересовалась библейскими историями? Натворили чего? – она рассмеялась.
Саблин развернулся.
– Всего доброго.
– Ладно-ладно, шучу! – выкрикнула женщина. – Ну, что такой обидчивый? Присаживайтесь.
– А вы, простите, вообще кто? – Саблин недовольно смотрел на даму.
Она покопалась в сумке и достала книжечку в синей твёрдой обложке, протянула следователю. Филипп подошёл к майору, с любопытством заглядывая в удостоверение.
– Заведующая кафедрой археологии, доктор археологических наук, профессор Фатима Айдаровна Идрисова, – прочитал следователь.
– Можно просто Фатима, – улыбнулась женщина.
Саблин кашлянул.
– Простите, – писатель подошёл к даме поближе, – мы не знали…
– Всё в порядке, – она отмахнулась, – многих вводит в заблуждение мой внешний вид. Однако все эти стереотипы, что профессор должен быть в очках и застёгнут на все пуговицы, знаете, это полный бред.
– Меня зовут Филипп Смирнов, я ваш коллега, в прошлом, у меня кандидатская степень по истории.
– Прекрасно, – отозвалась женщина, – рада знакомству, коллега, – она улыбнулась.
– Майор Саблин, – представился следователь.
– Это я уже знаю. Садитесь, – пригласила Фатима, – хотя нет, давайте пройдём в мой кабинет. Там будет удобнее.
Они вышли в коридор, завернули за угол и зашли в маленькое помещение с рабочим столом, заваленным бумагами. Женщина включила настольную лампу, присаживаясь в кресло.
Стены кабинета оказались увешаны фотографиями профессора с разными людьми в экзотических уголках мира. Также висели дипломы и награды, африканские и венецианские маски и пара египетских папирусов.
Саблин и Филипп придвинули стулья и сели напротив женщины.
– Какой у вас интересный кабинет, – Саблин осмотрелся.
– Правда? Чем же он так интересен?
– Нет шкафов с книгами. Обычно учёные любят такого рода вещи.
– Мне они не нужны, – Фатима улыбнулась, – у меня всё здесь, – она постучала пальцем по голове. – Так что у вас за вопросы по Ветхому Завету? Вообще, это моя любимая тема. Писала докторскую когда-то. Эх, давненько было!
– Нас интересует Всемирный потоп, – уточнил Филипп.
– Хм, – Фатима выдвинула ящик стола и достала пепельницу. Саблин поёрзал на стуле.
– Знаю, что все в полиции курят, – женщина усмехнулась, – не желаете?
– Не откажусь, – следователь достал из кармана сигареты и с удовольствием закурил. Теперь он чувствовал, что готов говорить о чём угодно, а точнее, слушать. Достал блокнот с ручкой, готовясь делать заметки.
Фатима закатала манжеты рубашки, открывая взору мужчин руки в татуировках, изображавшие геометрические фигуры и какие-то надписи. Филипп смотрел на неё, не переставая удивляться образу профессора.
– Ну, так и? – женщина тоже закурила, откидываясь на спинку кресла.
– Мы бы хотели поподробнее узнать про Ноев ковчег, – сказал писатель. – Есть много литературы на эту тему. Будто он находится на горе Арарат и его не раз искали исследовательские группы, а некоторые даже пишут, что якобы видели его в том числе во времена Первой мировой войны. Как вы думаете, это может быть правдой? И вообще, как библеисты трактуют историю из Ветхого Завета?
– Молодой человек, вы задали мне сразу несколько вопросов. Но отвечу на самый простой. Да, Великий потоп, безусловно, был. И Ноев ковчег существует.
Глава 25. Санкт-Петербург. Суббота. 13:50
Филипп не ожидал такого начала и выглядел слегка удивлённым.
– Вы серьёзно?
– Абсолютно. Начнём с того, что во многих мировых религиях разного периода, в разных формах и с разными действующими лицами, так скажем, есть упоминание идентичного события. Потопа. Помимо общеизвестной истории, в иудейских источниках, таких как Ветхий Завет, а точнее, Книга Бытия, в Книге пророка Иезекииля и апокрифе – Книге Еноха, Ной упоминается и в христианских писаниях: в Новом Завете и апокрифе Откровений Павла. Также история Потопа и Ноя, правда, там он именуется как Нух, изложена у мусульман в Коране. Кроме того, ту же историю мы видим в сирийском апокрифическом сочинении «Пещера сокровищ», гностическом апокрифе «Сущность Архонтов» и эфиопских легендах о рождении Ноя. Всего известно около двухсот пятидесяти сказаний о Потопе в различных регионах мира. Наиболее древними письменными источниками являются месопотамские. Ровно как и в Ветхом Завете, события описаны в шумерском «Сказании о Зиусудре». Текст этой поэмы о Потопе найден при раскопках Ниппура, а это, на минуточку, третье тысячелетие до нашей эры! Далее, то же мы встречаем в аккадском «Сказании об Атрахасисе», найденном при раскопках древнего Сиппара, это двадцать первый век до нашей эры. Ну и, конечно, эти же события появляются в вавилонском «Сказании об Утнапиштиме». Рассказ о Потопе удалось найти и при раскопках знаменитой библиотеки Ашшурбанипала, приблизительно шестисотый год до нашей эры. В древнегреческой традиции Потопов вообще было три, а ещё есть индуистская, китайская и бирманская версии этого чудесного происшествия, но о них не буду сейчас. Так что, как видите, религии и легенды говорят нам одно и то же: много тысяч лет назад на земле был чудовищный Потоп.
Фатима стряхнула пепел с сигареты и затянулась.
Саблин, заслушавшись женщину, ничего не записывал.
Филипп же, нахмурившись, думал. Он знал всё, о чём говорила профессор, особенно что касается шумерских, аккадских и вавилонских текстов о Потопе.
– Но если у многих народов есть такая легенда, то почему все считают, что Ковчег именно в Араратских горах? – поинтересовался Саблин.
– А кто сказал, что все так считают? – с улыбкой спросила Фатима. – В Шумере аналогу Ноя, Зиусудре, даруют вечную жизнь и поселяют его в стране Дильмун на восходе солнца. В вавилонских летописях это гора Нимуш, в древнегреческих – Парнас. Арарат появился в библейской версии, и её почитают все авраамические религии, но, как видите, не весь мир.
– Но больше всего всё же пишут про Арарат, – возразил Филипп.
– Верно, но это, во-первых, потому, что сейчас авраамические религии, такие как мусульманство, православие, католичество, – это живые религии, тогда как шумерские, вавилонские и древнегреческие верования давно канули в Лету. И во-вторых, возможно… повторяю, возможно, что все источники говорят об одной и той же горе, но со временем названия менялись, локации терялись, и дошедшие до нас сведения исказились.
– То есть это может быть именно Арарат? – не отступал Саблин.
– На сто процентов никто вам не скажет сейчас. Но, возвращаясь к вашему другому вопросу, да, Арарат исследовали, и не один раз. Каких только экспедиций туда не отправляли. И англичане, и американцы, и турки, и, конечно, российские исследователи поднимались на вершину.
– А во времена Октябрьской революции? – спросил Филипп.
– Мне кажется, у вас есть более конкретный вопрос, а вы ходите вокруг да около. Будет проще, если спросите прямо, – Фатима звякнула браслетами на руке, поправляя волосы.
Филипп на секунду замялся.
– Дело в том, что один ваш коллега, археолог, обнаружил некий документ времён Октябрьской революции. Там говорится, что лётчики, базировавшиеся недалеко от горы Арарат, увидели нечто необычное. Они доложили об этом царю, но что именно там находилось, не совсем понятно. И упомянутый археолог отправился в горы, чтобы, как мы полагаем, выяснить суть находки.
– Хм, – Фатима приподняла брови, – как интересно. И вы считаете, что этот мой коллега, археолог, ищет Ноев ковчег?
– Да.
– Всё возможно, почему нет? Дело в том, что тема с Потопом, скажем, не совсем так однозначна и проста, как многие думают. Дело в том, что Потоп – это своего рода история о сотворении мира. Это новое начало. Вы вообще читали Ветхий Завет?
– Да, – кивнул Филипп.
– Нет, – Саблин затушил сигарету в пепельницу.
– Тогда пробежимся по азам. Бог сотворил Землю, а потом разочаровался в своём творении.
Глава 26. Санкт-Петербург. Суббота. 14:30
Саблина неожиданно увлекла тема ветхозаветных историй.
Никогда не соприкасаясь с религией, он мало знал о содержании Библии и даже не стремился, однако сейчас что-то внутри него всколыхнулось. Желание понять, разобраться в столь популярной и сложной теме. Он понимал: если не выяснить подоплёку событий, пусть и таких древних, разобраться в деле будет непросто.
– И почему же Бог разочаровался? – поинтересовался следователь.
– Про допотопные времена известно ещё меньше, чем про события уже после, но, судя по всему, Потоп явился Божественным возмездием за нравственное падение человечества. И случился приблизительно на трёхтысячном году от Сотворения мира.
– Это когда, простите, – уточнил Саблин, – по современной шкале?
– Ну, есть разные способы подсчёта, но большинство сходятся во мнении: это не более чем семь тысяч лет до нашей эры, то есть до Рождества Христова.
Саблин кашлянул. Представить столь давний период был не в силах.
– Так вот. Бог прогневался на человечество, а ситуацию усугубил ещё тот факт, что Ангелы Господни начали спускаться на землю и соединяться с дочерями человеческими, производя на свет исполинов. Жутких существ, гигантов. Короче, это уже никуда не годилось, и Всевышний решил уничтожить людей, чтобы создать новых, праведных и чистых.
– А Ной? – спросил Саблин.
– Ной был потомком Адама в десятом поколении, благочестивым праведником, за что и спасён Богом. И избран для возрождения рода человеческого.
– Понятно. И Ной построил тот самый Ковчег, на котором и спасся, – суть истории Саблин, конечно же, знал.
– Да, но опять, не всё так просто, – хитро возразила Фатима. – Всевышний заблаговременно сообщил Ною о своём решении истребить всё живое на земле и дал указание построить Ковчег.
– То есть это случилось не внезапно?
– Нет, не внезапно. Строительство заняло у Ноя сто двадцать лет.
– Ничего себе! Сколько же ему было?
– В допотопные времена люди жили по пятьсот, а то и дольше. Самому Ною было шестьсот лет на момент начала Потопа. Но, возможно, это связано с другим летоисчислением в древних иудейских текстах. Столь долгое строительство Ковчега объясняется тем, что Господь желал дать людям возможность раскаяться в грехах и исправить своё поведение. Современники Ноя наблюдали за его работой. Когда его спрашивали, чем он занят, Ной объяснял, что Бог вынес приговор об уничтожении человечества и, если люди не одумаются, они будут уничтожены в водах Потопа. Тем не менее все смеялись над Ноем, не придавая его словам никакого значения.
– А сам Ковчег как он построил? Насколько я помню, там «каждой твари по паре». Немало должно было поместиться на борту.
– А вы, майор, осведомлены лучше, чем я думала, – хохотнула Фатима. – Верно. Судно большое. И здесь есть разные версии. По одной – сам Всевышний дал чертежи Ковчега Ною, по другой – Ангел спустился и поведал, как сделать корабль. Судно было из кипариса или кедра, дерева, способного пережить готовящийся Потоп, оно не гниёт.
– То есть известно, из чего Ковчег сделан? – уточнил Филипп.
– Доподлинно, сами понимаете, мы ничего не знаем, но упоминания есть.
– Получается, допустим, где-то найдутся остатки дерева, сделают экспертизу, и если окажется кипарис или кедр, как вы говорите, то можно считать это Ковчегом?
– Ну… я бы сказала, следует предположить, что это он. Зависит от того, где будет находка, каким периодом датировано дерево, размер судна, ну и так далее.
– Понятно, – задумчиво кивнул Филипп.
– А что дальше? Случился Потоп, Ной выжил, и всё стало прекрасно? – спросил следователь.
– Почти так. Но перед этим Ной долго ждал, когда воды сойдут. Тут тоже есть разные варианты событий. В библейской версии Потоп длился сорок дней и ночей, в месопотамской – семь. Однако, как ни странно, в обоих рассказах Ной выпускает ворона – проверить, не появилась ли земля, а потом голубя, который возвращается с веточкой дерева, что и говорит Ною об окончании Потопа.
– И затем он пристал к Арарату.
– Верно.
– Но это не самая высокая гора в мире. Почему туда? – у Саблина появлялось много вопросов, как у человека дотошного и склонного выяснять детали.
– Мы уже обсуждали с вами, что на сто процентов никто не знает, какие это были горы. Ковчег же не найден. Но, возможно, потому, что этот массив располагался на территории древнего государства Урарту в Передней Азии, занимавшего главенствующее положение в том регионе в те времена. Выше гор там не было.
Фатима замолчала, закуривая ещё одну сигарету.
Саблин и Филипп сидели, задумавшись обо всём услышанном.
– Ну а что вы скажете о возможности лётчиков увидеть остатки Ковчега во времена Первой мировой войны? – вернулся к теме Филипп.
– Я не слышала о таких историях, хотя информации об экспедициях много. Во времена Николая Второго тоже проводили исследования. Его жена, Александра Фёдоровна, была очень набожной, любила библейские предания, поэтому науке и религии выделялось достаточно средств.
– Но, если бы нашли, разве не логично предположить, что остались бы сведения об этом?
– Конечно. Безусловно. Но вы говорите про семнадцатый год. К власти пришли большевики, а такая находка, как библейский Ковчег, дала бы верующим людям ненужные для того времени аргументы в правдивости Библии, понимаете? Новая власть не допустила бы такого.
– То есть, – сказал Саблин, – если бы даже информацию о Ковчеге отправили царю, её могли бы перехватить или намеренно скрыть?
– Уверена. Если бы ваша история была реальна, то да.
– Что скажете об этом? – Филипп протянул Фатиме телефон со снимками, присланные Данилой.
Женщина достала из сумки очки и начала просматривать фотографии. На некоторых её взгляд задерживался.
– Откуда это у вас?
– Тот археолог, который отправился в горы, прислал их одному знакомому.
– Хм, – Фатима ещё раз просмотрела снимки. – Ну, сказать что-то определённое по ним сложно. Если не знать, что речь про Ковчег, я бы предположила: это просто древние породы дерева, замёрзшие в леднике. Но если, вы говорите, снимки с Араратских гор… – профессор замолчала на секунду, – тоже маловероятно.
– Почему?
– Размеры маловаты. Ковчег был огромным. Его длина не менее ста пятидесяти метров. А судя по снимкам, он меньше. Хотя, конечно, со временем большая часть, наверное, истлела. М-м-м. Не знаю. В леднике и горах он мог и хорошо сохраниться. Сложно сказать, – Фатима сняла очки и вернула телефон Филиппу. – У вас есть дата находки лётчиками?
– Апрель семнадцатого, – ответил Саблин.
– Вот и считайте. Если что-то нашли, то должны были отправить сообщение царю.
– Да, у нас есть документ. Доклад.
– Хорошо. Доклад, естественно, на бумаге. В те времена, как вы понимаете, не существовало экспресс-почты, поэтому с сообщением поехал кто-то из солдат. Вокруг военные действия. Территория Турции. Значит, на лошадях, поезде и так далее ваш гонец ехал не меньше пары месяцев, я думаю. Если они не просто увидели Ковчег, а нашли и отправили доказательства, то груз мог ехать ещё дольше. Вот вы и получаете осень, начало революции. Вряд ли ваш доклад вообще доехал до адресата. А если и доехал, царю было уже не до него, ведь в марте он отрёкся от престола.
– Ах, точно! – воскликнул Филипп. – К тому времени Николай Второй уже не был у власти, да.
– Ну вот. Ваша история прекрасна, но сомневаюсь, что вообще реальна.
Саблин вздохнул.
– Что ж, спасибо вам, – сказал он, – было крайне интересно вас слушать.
– Не за что. Обращайтесь, мальчики, если что-то потребуется. А, кстати, как зовут того коллегу, археолога, который отправился на поиски Ковчега? Может, я его знаю?
– Ксения Казанцева. Она работала в каком-то университете здесь, в Питере.
– Казанцева? – переспросила Фатима с удивлением.
– Да. Вы её знаете?
– Конечно.