Елена Ронина Последняя гроза

Следом приехала пара европейского вида. Шик и лоск, ну просто с иголочки. Бывает же, когда у людей идеально все. Прически, походка, идут в ногу, взявшись за руки, красиво и непринужденно приветствуют хозяев.

Анна глазами искала Марту, но никак не могла ее найти. Почему она не встречает гостей? Ах да. Строгая иерархия. Марта в этом царстве-государстве, считай, приживалка. Она только выглядит царицей. А нет. Царица здесь – Вероника. От утренней Вероники не осталось и следа. Куда только делись нервозность и истерики? Прямая как струна, при этом расслаблена и для всех мила. И с толстой Вероника обнималась, и с худой на шпильках гулять по парку направилась. Правда, все это время не выпуская бокала из рук. Видно, что это не от нервов. Это привычка. Не очень хорошая, но, опять же, это не Анино дело.

У Александра сверху наблюдалась небольшая лысина на макушке. Интересно, а мужики про это знают? Про то, как они смотрятся с высоты птичьего полета и чуть пониже? Отец Валентина в себе не так уверен, как его жена. Оно и понятно, не он же родственник владельца усадьбы. Всего лишь муж дочери. Могут его в любой момент и попросить с этого банкета. И останется он в виде тех самых официантов. Вроде как и на празднике, но не у стола.

Толстуха хряпнула полстакана чего-то темно-желтого, скорее всего, виски, и направилась к дому. И тут же по всему дому раздался громовой клич:

– Витя! Где ты, друг? Витька! Куда подевался? Я приехала! Вылазь!

Анна достала мобильник и набрала номер.

– Иван Иванович? Да, все по плану.

Гости на лужайке перед домом собирались медленно. У столика примостились Марта и Глеб. Алена вынесла из дома новую порцию бутербродов. Александр помогал открывать бутылки.

– Марта, что тебе налить?

– Мне, будь добр, кофе. Дни тяжелые, нужно взбодриться, ничего не хочу пропустить.

– Сила воли плюс характер.

– При чем здесь характер? Просто поняла, что в жизни главное.

– И что?

– Комфорт внутри себя. А его отстоять непросто.

Марте всегда был приятен Глеб. Она не любила Жанну. Начиная с имени. Разве может быть хорошим человек по имени Жанна? Почему у всех Жанн большие рты, хищный взгляд и натянутая улыбка? Даже двигаются они как манекены. Ну как мог такой интеллигентный Глеб выбрать себе в жены Жанну? Что их может связывать? Какая, право, несправедливость.

Почему люди выбирают в этой жизни не любовь, а выгоду? Марта прекрасно отдавала себе отчет, что Александр женился на деньгах отца Вероники, а не на прелестной невинной девушке, и именно Александр сломал Веронике жизнь. Не отец (тот хотел как лучше и по-своему ее любил), не ранний уход матери. Безразличие и холодность мужа сделали Веронику такой. Но вот Глеб? Он родился в творческой семье. Поздний ребенок. Папа был уже известным писателем, мама всегда занималась домом и детьми. Занятия музыкой и рисованием. Как-то давно Глеб рассказал Марте историю про амулет:

«Девочка увидела амулет на шее дядюшки: „Что тут написано?“ – „А ты прочти!“ – „Соль-диез – си – фа-диез – ми. Ах! Это же признание в любви!“

Вы представляете, Марта, как раньше воспитывали гимназистов?! Девочка тут же поняла, что это известная ария Ленского из оперы „Евгений Онегин“, где он признается в любви Ольге». Глеб пропел приятным баритоном: «Я люблю вас, я люблю вас, Ольга…»

После этого рассказа она всегда имела какую-нибудь «умную заготовку» для разговора с Глебом. «Вчера были в консерватории. Мне кажется, музыканты неправильно понимают обозначение „форте“. Они немедленно начинают играть „фортиссимо“! А ведь нужно нас к этому шквалу эмоций как-то подготовить…»

Он вполне мог бы стать героем ее романа. В конце концов, она старше его всего на тринадцать лет, сегодня такая разница в возрасте уже никого не волнует. Женщина вполне может быть старше мужчины – Марта за собой очень следила и выглядела привлекательно. Они могли стать очень достойной парой. Почему ей не встретился на пути такой Глеб? Зачем ему цельнометаллическая Жанна?

Хотя где он мог ей встретиться? А Жанна вместе с ним училась в театральном институте на театроведческом факультете. Тем не менее Марта не сомневалась, что она Глебу приятна, их редкие разговоры интересны им обоим. Сначала она думала, что Жанна будет ревновать, но ей это было безразлично. Марта, конечно же, надеялась на легкий флирт со стороны Глеба, но, к сожалению, этого не хотел Глеб. Его устраивал исключительно формат интеллектуальных бесед. Видимо, его все в жизни устраивало. Люди за долгое время привыкают друг к другу и к удобству. Никто и ничего не хочет менять. О том, что когда-то Глеб посылал недвусмысленные знаки Веронике, Марте даже не могло прийти в голову. Несуразица какая. Да, собственно, и все герои этой истории воспринимали уже случившееся исключительно как несуразицу.

Вот и сегодня Глеб слушал ее очень внимательно, как всегда, трогательно поцеловал руку, сам ее высмотрел вдалеке, тут же подошел и за руку подвел к столику.

Марта неожиданно для самой себя вдруг начала жаловаться. Она не позволяла себе расслабляться, но сегодня все были на взводе.

– Иногда мне кажется, что я такая же прислуга. – Марта кивнула в сторону официантов.

– Да ладно! На тебе весь дом держится!

– Но я никогда не могла принимать решения. За каждой мелочью бежала по инстанциям. Сначала к Веронике, чтобы соблюсти субординацию, потом к Грише. Вероника прикладывала пальцы к вискам и говорила, что у нее от меня болит голова. А Гриша каждый раз – что это дорого и нам не надо. Или, что еще лучше: это нам не по карману. Ну ты можешь себе это представить?

– Про то, что не по карману? В принципе, могу.

– Брось! Фролов всегда был богат. Но прижимист. А меня ни в грош не ставил.

– Перестань! Гриша всегда гордился твоим рвением сделать из усадьбы культурный центр.

– Да. Гордился. Но денег давал крупицы. Если бы не цигун, я бы давно уже повесилась.

– Ты так это произнесла, что я подумал, ты о мужчине.

Марта рассмеялась. Глеб продолжил:

– Я могу понять Григория Андреевича. Богатым людям жить непросто. Постоянно мерещится, что их кто-то хочет ограбить. Или дружит с ними из-за денег.

Марта не любила рассуждения про богатых. Зря она затеяла этот разговор. Состоятельный человек всегда оправдает себе подобного. Глеб почувствовал настроение Марты и тут же сменил тему:

– А где мальчики?

– Валентин укатил в город, но уже написал, что подъезжает. Да вот, собственно, и он. – Марта указала в сторону ворот. – А Витя в доме, развлекает Василису.

– О да, я заметил, у них невероятно трогательные отношения!

– Нет, ну ты погляди, а вот и они. Легки на помине. Один от ворот, другой из дома. Как же братья чувствуют друг друга. И так было всегда. Вместе болели, вместе влюблялись, вместе влипали в какие-то истории. Всегда немного в войне, но друг без друга никуда.

Валентин и Виктор присоединились к небольшой компании. Виктор лихо управлял коляской, Василиса шла рядом. Виктор, как всегда, взял инициативу в свои руки:

– Вы опять про деньги переживаете? Ничего, пара дней – у нас все отнимут, и переживать будет не из-за чего.

Василиса разразилась громким смехом:

– За что я тебя, Витька, люблю, так это за чувство юмора. Но смотри, доведешь родителей до инфаркта.

– Раз пока не довел, то им ничего не грозит.

Виктор пожал руку Глебу, потом хлопнул по руке брата.

– А где твоя Барби?

– Ты про Анну? Я надеялся, что ты ее уже выжил из дома.

– Не получилось. Девиц, по легенде, уже две, и обе прячутся.

Глеб живо заинтересовался:

– Не понял? Что за девицы? Неужели вы, парни, наконец-то решили остепениться?

– Вы что, Глеб! Конечно же нет. Валька только-только развязался с одной, со всех ног бежал из Парижа. Мне, как вы знаете, бежать невозможно, поэтому приходится каждый раз вникать в суть человека. А там такое! Никогда не захочешь жениться.

И опять Марта порадовалась на реакцию Глеба. Как правильно реагировать на инвалида? Они никогда это слово не употребляли между собой и даже в мыслях своих. Для всей семьи после той страшной аварии Виктор оставался просто их Витькой. Но друзья, соседи? Витя прав, друзей у него осталось немного. Брат был все же братом, не другом. Редкость, когда брат или сестра – самые близкие друзья. У Марты так не получилось. Сегодня, наблюдая за отношениями Вити и Вали, видела, что они все дальше расходятся. Но любят друг друга, радуются встречам.

– С час назад я видел Анну в доме. Заглядывает во все углы. А вдруг она – шпион? Девушка Бонда? А что? Похожа! Кстати, со второй девицей меня так и не познакомили.

– Витя, не пугай нас. Алиса должна быть на пляже. Ты проверил бы, действительно, где она. – Марта потрепала легонько парня по волосам.

Валентин подмигнул брату:

– Ок, а я загляну в дом. Вы не против? Жарко! Я бы переоделся.

Братья отошли в сторону, немного еще переговорили, чему-то рассмеялись, кивнули родителям, и каждый направился в свою сторону.

Виктор в последнее время не просто принял жизнь в усадьбе, он ее полюбил. После аварии он на какое-то время возненавидел «Вязы». Ему казалось, что именно усадьба виновата в том, что с ним произошло. Не было бы усадьбы, не было бы места, где можно собраться и оторваться по полной. Дом большой, всегда можно найти укромный уголок, легко спрятаться, а потом замести следы всех их непотребных дел. Усадьба была соучастницей. Усадьба была покрывательницей. А в итоге превратилась в тюрьму. Да, комфортную, огромную, но все равно тюрьму. Как будто она специально ему показала все укромные уголки и возможности, чтобы он потом смог легко здесь жить. Жить, никуда не торопясь. Зачем? Тут тебе и свежий воздух, и занятия онлайн. Даже речка. Плавай – не хочу.

У него не было желания утопиться. Не хватило смелости. Сначала все было как в тумане, потом не мог поверить. Долго боролся за ноги, за то, чтобы ходить самостоятельно. Было где учиться, тренироваться.

Тогда помогал отец, носил на руках, изо всех сил пытался поставить сына на ноги. Мать до смерти испугалась. За него? Конечно же нет. За себя! За то, что не переживет стресс, за то, что ей придется куда-то сопровождать сына-инвалида. А как она будет выглядеть? Убого, как еще. Для матери всегда важна была картинка. Почему она не стала актрисой? У нее бы получилось…

Про деда не хотелось вспоминать в том периоде в принципе. Витя его не простил и не простит никогда. Так родные люди не поступают, в этом он не сомневался. У него была мысль, что дед так поступил из каких-то там определенных соображений. Его невозможно было упрекнуть в эгоизме или любви к себе. Нет. Он всегда заботился о деле. Жестко, жестоко, бескомпромиссно, не выбирая слов и выражений, бесконечно раня родных и близких, сталкивая их лбами и выставляя в невыгодном свете перед другими.

Громоотводом была Марта. Она с братом их растила, заменила и мать, и бабушку. Почему матери никогда не было рядом? Она же толком никогда не работала. Ладно, отец – правая рука деда, но она? Сколько помнил себя Виктор, мать всегда сидела за рулем автомобиля.

Он стоит на улице и машет маме вслед рукой. Он вскакивает с кровати от скрипа шин по дорожке, бежит к окну, видит, как мать выходит из машины. Самые яркие впечатления детства. Естественно, были обязательные ужины и завтраки. Еще званые обеды и редкие разговоры по душам. Настолько редкие, что в памяти они как-то не отложились.

Виктор знал, что внешне похож на мать, может, и характер ее. Взрывной, нетерпеливый, авантюрист в душе.

После той аварии он больше всех хотел видеть брата. Но Вальке про трагедию даже не сообщили. А Витя об этом не знал и решил, что брат предал его. Наверное, это был для него самый страшный удар. Виктор отъехал на своей коляске в мыслях от брата далеко-далеко. А когда понял, что зря, что нужно возвращаться, он стал другим. Он уже на всех смотрел снизу вверх.

Привыкнуть к этому было невозможно. Принять – непереносимо. Объяснить себе он тоже этот факт не мог, постоянно задаваясь вопросом: за что?

Да, дед ему тогда именно про это и втолковывал: за что. Виктор не соглашался. Есть те, кто значительно хуже его. Однако ж ничего – бегают.

Спасибо отцу. Тогда он был рядом двадцать четыре часа в сутки. Впервые в жизни. Где он был раньше? Понятное дело, работал, но им с братом казалось, что еще и бегал от матери. Куда бегал? Работать – куда ж еще. Когда братья немного подросли, выяснилось, что в жизни есть не только дом и работа. Стало быть, родители бегали куда-то еще. Они никак не могли понять, кто в их семье и от кого бегает? Кто убегает первым, а кто назло? То, что родители никогда не бегали друг за другом, это было понятно.

После той аварии отец начал перестраивать дом. В усадьбе появились пандусы, настилы, деревянные дорожки по всему парку. Виктора эта стройка раздражала. Он надеялся, что обязательно встанет, были заказаны самые дорогие протезы, он сам тренировался до седьмого пота. Но в какой-то момент сломался, устал от диких болей, от кровавых мозолей, от постоянного страха упасть и разбиться еще сильнее.

Виктор сумел принять свой вечный, немного унизительный взгляд снизу. Склонял голову немного вбок и смотрел в сторону. Получался такой снисходительный взгляд. Он научился виртуозно управлять коляской, накачал руки. Чужая помощь ему не требовалась никогда и ни в чем. По совету ненавистного деда он много учился. А что ему еще оставалось делать? Они с Валентином были прирожденными технарями. Отцовские гены. Наверное, деда тоже, но Виктор не хотел хоть в чем-то походить на деда. Он очень гордился, что в последнее время полностью сам себя содержал, даже машина была куплена на его собственные деньги.

И да, он полюбил усадьбу. Этот парк и речку, и даже вник в то, о чем рассказывают экскурсоводы.

– Марта, а откуда это все? Что это за гусары и несчастная любовь? Гусары, которые потом становятся декабристами. Сама подумай, откуда в Москве могли взяться декабристы? Восстание же было в Петербурге, как и Северное общество. А Южное – вообще на Украине. Уж и рассказывала бы про свою Софьюшку.

– Э, нет! Софьюшка – это только мое. Не позволю ее имя по углам терзать. Потом, про декабристов – это же интереснее.

– Так ведь неправда!

– Заметь, вполне могло бы быть правдой. Я не просто так эту историю написала, столько архивных материалов перелопатила. Декабристы в Москве тоже имелись. Так-то! Ну, сам посуди. Про что рассказывать? Как тут сразу после революции венерический диспансер был? А после пионерский лагерь? И потом, никто уже толком ничего не знает. Сколько раз Москва горела.

– Ну если опираться на исторические факты, то всего два раза.

– Мы не будем ждать милости от природы, в нашей стране историю пишут люди. Слыхал? Кто что хочет, тот то и пишет. Я тут живу, ты тут родился, усадьба эта наша на девяносто лет. Тот, кто придет за нами, тоже небось про нас не вспомнит. На кой им сдался Фролов? Или Артемьев? А те, кто к нам приходит в гости, хотят чуда. Любви сквозь года.

– Ну хоть немного правды-то есть в этой истории? Мне по секрету?

– Тебе по секрету. Все там правда.

Марта была всегда для Виктора родной. Он видел все ее недостатки, видел, что не все в усадьбе воспринимают ее серьезно. И сам он с удовольствием подшучивал над тетушкой. Почему-то в голову не приходило, что она еще очень даже ничего. И вполне себе может позволить, к примеру, закрутить роман. Кто? Марта? Роман? Держите меня семеро…

Но Марта всегда была для него самым теплым человеком. Отец – опорой, Марта – сердцем. Валька? Это немножко он сам. Брат, как-никак.