Елена Ронина Последняя гроза

– Лично попрыгал на досках!

– Тогда я спокойна. Микрофоны подключили?

– Все под контролем.

– То есть и в микрофоны покричал?

Алексей хохотнул. Все в порядке. Вроде бы хозяйка всем довольна. Из того, к чему можно прицепиться, только злополучный куст роз. Но это природа. Бывает по-всякому. Шторм, ураган, наконец, медведь из леса.

– Вы прекрасно выглядите, Мария Павловна.

– Ну так мы же вроде проговаривали костюмы.

Марта сегодня была в длинном платье из плотной саржи малахитового цвета, вырез лодочкой, рукав по локоть. Наряд дополнял ярко-малиновый шарф из тонкого бархата.

– Я не об этом. – Алексей сбавил и тон, и обороты. Что это? Марте померещилось или в его голосе промелькнули нотки нежности? Иногда этот практически мужлан ее очень удивлял. Природа делает людей другими, лучше, чище, проникновеннее.

– Да, и прошу тебя. Не называй меня Марией Павловной при гостях.

– Как скажете.

За ужином было объявлено, что завтрак в свободной форме на кухне. Каждый приходит с семи до девяти. Каша, омлет и бутерброды по запросу у Люси. Кофе и чай готовятся самостоятельно.

Анна специально позавтракала первой и улизнула на улицу. Ей совсем не хотелось лишних вопросов. Она немного расстроилась, что Валентин никак не среагировал на их теперь отдельное проживание. А с другой стороны, чего она ждала? Удивительно, что ее в принципе до сих пор не вытурили из этого дома.

Анна с удовольствием и большим интересом наблюдала за подготовкой к празднику. Это как в театре за кулисами. Кажется, что ничего не получится. Как из этого кавардака может получиться спектакль? Однако же – получается! Вопреки всем и всему. А все потому, что каждый на своем месте и занимается своим делом. Все должно выстраиваться последовательно и по заведенному ритму. Да, главное – это ритм. В подготовке к празднику этот ритм чувствовался, значит, все будет к сроку на своих местах.

– О! А я тебя искал! – От дома к ней бежал Валентин. Сразу стало тепло на душе. Надо же, оказывается, она его ждала. Валентин размахивал руками и, подбежав, неожиданно обнял. – На правах близкого знакомого.

Анна, не растерявшись, чмокнула его в щеку:

– Близкие знакомые обычно целуются.

– Тогда вспомним мою вторую родину. Во Франции целуются два раза.

– А в России три!

Милая игра забавляла обоих, оба были не против, оба боялись перейти черту. Анне как-то надо было сменить тему.

– А почему он называет ее Мария Павловна?

– Потому что ее так зовут.

– А как же Марта?

– А ей так нравится. И я с ней согласен. Почему мы должны довольствоваться именем, которое нам дали родители? Они, как правило, и сами не уверены в своем выборе. Меня, к примеру, в честь какого-то там предка назвали. Вот спроси меня сейчас, как я захочу назвать своего сына?

– И?

– А я не знаю. Поэтому готов назвать как попало, а потом дать ребенку полную свободу. Пусть меняет, не соглашается, только уже вместе с паспортом. Ладно, пошли спросим, чем помочь. Это важно. В празднике все должны посильно помочь.

– Марта, какая нужна помощь? Ты сегодня прекрасна как никогда!

– Поддерживаю. – Анна попыталась вложить в слова как можно больше души.

– Спасибо, дружочек. Спасибо, Анна! Пока никакой. Но когда начнут съезжаться гости, точно потребуется. Пока еще прогуляйтесь, а через полчаса, пожалуйста, будьте неподалеку. Валя, ты умеешь поймать мой взгляд.

Анне нравился Валентин, но она отдавала себе отчет в том, какие они разные. И дело было даже не в деньгах и не в усадьбе. Она уже поняла, что он выше всех этих представлений о богатстве и статусе. У него в жизни есть свои цели и задачи. В Россию он явно вернулся передохнуть, собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Валентин находился в самом начале пути. Как книга. Пролог готов, и вроде как много уже написано, и есть с чего начать, но первая глава начнется, только если перелистнуть страницу. Валентин сейчас находится на белом листе. Не торопится ту страницу перелистывать. Присматривается, прислушивается. Вдумчиво вглядывается в этот мир.

Еще Анна заметила, что мир этот его скорее расстраивает, чем вдохновляет. И даже дело не в печальном событии, на которое он попал. Сразу с корабля на бал. Ему, в принципе, не нравился этот мир, где никто не говорит о том, что думает, люди живут в мире условностей, по им одним понятным законам.

– Ты правда думаешь, что имеешь какое-то отношение к нашей семье?

Ну вот, она не ошиблась. Все-таки нужно что-то отвечать. Что-то конкретное. Имеет ли она право говорить всю правду? Почему-то Валентин не поверил, что Анна может быть членом их семьи. Почему? Взять хотя бы Алису. Она, что ли, могла? Анна не стала юлить вокруг да около. Можно, конечно, сказать правду, но не всю. Не тот случай. Значит, будем выкручиваться.

– Если честно, я не знаю. Всегда была уверена, что знаю всех своих родственников. Информация свалилась на меня как снег на голову. Маме рассказывать не хочу. Она у меня слишком переживательная. Папа тут же кинется меня спасать. Он у нас из команды «Чип и Дейл спешат на помощь». Были ли в семье какие-то тайны? Я об этом никогда не рассказываю, но мои родители работают в структуре, где все одна большая и сплошная тайна. Дома всегда и про все недоговаривали. А вот про своих дедов толком ничего рассказать не могу. Кстати, я спрашивала, куда они подевались, но от меня всегда отмахивались. Ну вот скажи ты мне, почему просто не рассказать все как было?! Что это за фразы: «Я не хочу об этом говорить. Это закрытая тема»? А в итоге человек может попасть вот в такую странную ситуацию.

Аня закончила свой монолог и ждала вердикта. Валентин молчал дольше обычного.

– Невероятно странное совпадение…

– Мне тоже так показалось, но… чего только в жизни не бывает…

– Извини, я, может быть, не уделяю тебе должного внимания. Сама понимаешь: девять дней, теперь праздник этот ни к селу ни к городу. Тебя, наверное, удивляют наши милые гости, каждый со своим мнением.

– Да нет, ну почему же…

– Мать опять в нирване. И я все думаю про твое появление в усадьбе.

Да что ж он все думает! Аня сделала еще одну попытку:

– Брось переживать! Я все понимаю. Сначала упала на тебя в ночном клубе, потом здесь какие-то тайны развела. А Люба – она твоя бывшая девушка? Прости, но, когда я с тобой познакомилась, я не могла предположить, что ты окружен таким количеством внимания со стороны красивых дам.

– Заметь, бывших.

Аня отметила, что Валентин ни от каких предположений не отрекся, что было неприятно, но как она еще могла увести разговор в другое русло? Да, ей понравился Валентин. И даже что-то екнуло в груди. Сказать, что ее отрезвил холодный взгляд, смотрящий не на нее, а сквозь? Возможно. Анна умела убрать из головы лишний сор. Причем убрать и забыть. Редкое качество. Она всегда себя за это хвалила. С Валентином не очень получалось, но она справится. Еще один подход:

– А мать почему в нирване?

– Из-за завещания. Ни в чем не уверена. Нервничает. И еще картина эта…

– Какая?

– Да Поленов. Михал Михалычу вдруг показалась, что это совсем даже не Поленов.

– То есть?

Анна на какой-то момент так опешила, что, как ей показалось, выдала себя с головой. Доля секунды. Она мгновенно взяла себя в руки, но Валентин бросил удивленно:

– Слушай, ты прямо как будто из полиции. Все тебе интересно!

– Ну почему сразу из полиции? Просто спросила. Я впервые в такой ситуации. Усадьба, завещание. Оригиналы картин. Я, кстати, пейзажи Поленова очень люблю. Что значит «не Поленов»? А можно я посмотрю? Я в свое время художественную школу заканчивала…

Анна заметила, что говорит сама с собой. В какой-то момент Валентин перестал ее слушать. Или вид делает? Он же математик, они вроде внимательные. Она, правда, с математиком встретилась на своем пути впервые. Она перехватила взгляд молодого человека. Валентин смотрел на дорожку, по которой неторопливо вышагивали Никифоровы. Вся троица в сборе. Стройной шеренгой друг за другом. Это ей сейчас как раз на руку. Очень важно как можно быстрее попасть в музыкальный салон. И все же она загляделась на «святую троицу», уж больно хороши.

Впереди пружинистой походкой, быстрым шагом маршировал Владимир. Черная футболка, черная бейсболка, белые кроссовки. Со стороны он походил на охотничью собаку. Неторопливо трусит впереди, выслеживает. Человек с идеальной наружностью, который вдобавок об этом хорошо знал. Даже издалека было видно, что футболка на Владимире из тонкого шелка, настолько тонкая, что позволяла всем желающим увидеть идеальные бицепсы и трицепсы. Тело из учебников по анатомии. Живой атлас. «Он вполне может по выходным позировать в художественном училище», – пронеслось у Ани в голове.

Может ли Владимир быть преступником? Вряд ли. Что бы ни произошло в этом доме, тут был четкий и длинный план. Этот самовлюбленный павиан не способен на стратегические действия. Разве что сиюминутная выгода.

Умный охранник все время в тени, старается не отсвечивать. Зачем он нужен Петру Никифорову? Тот, между прочим, судя по внешнему виду, и сам кулаком может убить кого хочешь. У самого тех самых бицепсов навалом. Но только не напоказ. И футболка черная из обычного хлопка, и внешность заурядная, еще и нос сломан. Но зачем-то ему Владимир нужен. Анна чувствовала, что Никифоров непрост. Во всех его действиях есть смысл. Раз делает, стало быть, нужно.

Люба тащилась сзади. Вся в белом, как невеста, если бы та была из рэперского клуба. Огромные джинсы-трубы, белая футболка, которая по размеру больше бы подошла папе, бейсболка с прямым козырьком. Анна каждый раз удивлялась этим кепкам. Неужели народ не понимает, как эти нелепые шапки всех уродуют? Черными были только кроссовки. Размера ориентировочно сорок пятого. Люба смотрела в пол. Молодая девица, которой ничего в этой жизни не интересно, она от всего устала.

От разбора персонажей Анну отвлек голос Валентина:

– А можешь сама в музыкальном салоне посмотреть? Вон Никифоровы идут, мне с ними поговорить нужно.

– С ними или с ней? – Зачем Анна это сказала? Она ведь решила, что Валентин ей неинтересен, она тут по работе. Валентин, однако, принял мяч:

– Да ладно, ее ты сама видишь.

– А что я вижу? Красивая девица, зачем-то скрывается за этой бейсболкой. Ну я сбегаю тогда, ладно? А потом немного по парку пройдусь.

Все это Анна могла бы и не говорить. Валентин, не оглядываясь, уже шел навстречу отряду Никифоровых.

Анна быстро достала мобильник:

– Хозяева уже в курсе, что Поленова поменяли. Да. Отбой. Постараюсь остаться.

Анна так рвалась на это задание. Убеждала, уговаривала. Неужели она не подходит для этой работы? Или это обычный прокол? Бывает у каждого? И все же она без дрожи в коленках не могла вспоминать прошедшие два дня. Напилась в баре, потом практически влюбилась в Валентина. Стыд и позор. Ну ладно, сколько можно себя корить. В конце концов, первый блин. Но она же сумела взять себя в руки и вовремя сориентировалась, когда приехала Алиса. Тут она поставила себе зачет. Что дальше? Утром увидела Валентина, и опять сердце екнуло.

Голос Ивана Ивановича отрезвил, направил. Она доведет дело до конца. Без сомнения. И потом, что это она зациклилась на Валентине? У нее же есть Коля! Именно Коля привел ее в группу, осуществил ее мечту. Можно сказать, цепь случайностей, но она верила, что сама собирала звенья той цепочки.

Анна знала, что нравится Николаю. Свое отношение к нему она определить не могла. Парень и парень. Старше ее на пять лет, в группе уже практически свой. Толковый, воспитанный, внимательный. Но… среднестатистический. Без яркой внешности и харизмы.

Станиславу она нравилась тоже. Не так чтобы явно, но Аня чувствовала, дай только повод. Станислав выгодно отличался от скромного Николая. Стильный, всегда с идеальной прической и в начищенных ботинках. Конечно, если выбирать, то взгляд сразу же падал на Станислава. Поставленный голос, комплименты к месту, но с фигой в кармане, мог исподтишка и раздавить. Причем так, что сразу поймешь – он, но доказательств никогда у тебя не будет.

Анна видела, что у ребят к Станиславу в группе отношение было сложным. Уважали за меткость и точность формулировок, за умение поставить правильную цель и выстроить стратегию, но конфликтов с ним побаивались. Коля был прекрасным сотрудником и очень надежным. Опять же от старожилов группы слышала: защитит, выведет из любого дела, не бросит. Но разве ж за это влюбляются? Эх, правильно в романах пишут: влюбляются в негодяев.

Рассмотрев обоих кандидатов, Анна решила, что влюбляться пока не будет. Нужно зарабатывать авторитет. Любовной историей авторитета точно не заработаешь. И потом, она постоянно училась, тома по криминалистике и психологии читались ею с карандашом и закладками. Современные детективы она тоже почитывала. А что такого? Иногда откровенная чушь, а иногда и дельная мысль проскакивала…

– Почему мы просто не можем отдать картину владельцу? – Как всегда, первый вопрос на совещании был задан Станиславом.

– Потому что мы так и не поняли, как она была украдена. И что-то мне подсказывает, что мы вышли на ту самую группировку. – Иван Иванович умел не раздражаться. Удивительное качество.

– А при чем здесь владельцы усадьбы?

– Они вполне могут быть заодно, но это можно выяснить только на месте. Думаем, как это лучше сделать.

Анна давно прорабатывала в голове ситуацию с картинами. Наконец-то. Это ее шанс. Главное, сейчас быть убедительной.

– Предлагаю свою кандидатуру. – Получилось не очень, голос был тише, чем она его настраивала, но твердость была. И это почувствовали все находящиеся в кабинете.

– У нас стажеры нынче могут раскрывать сложные дела? – тут же парировал Станислав. Ну что за человек? Ведь еще вчера приглашал в кафе, а сегодня как будто видит ее впервые. Анна решила не сдаваться:

– Стажеры могут попробовать.

На удивление спокойно ответил Иван Иванович. Анна почувствовала, что шеф задумался:

– Отставить. Тут пробовать мы не имеем права. Тут нужно действовать наверняка.

– А почему вы считаете, что у меня не получится? По-моему, я вам тут еще ни разу не навредила и никакого дела не запорола.

Иван Иванович внимательно посмотрел на Анну:

– Кстати, как вариант. Там же вроде два молодых человека проживают?

Станислав нервно стукнул карандашом по столу, а Николай неуверенно произнес:

– Не знаю, при чем тут может быть Анна?

Станислав понял, что ситуация выходит из-под контроля. Видимо, шеф в душе уже согласился на этот вариант, значит, надо хотя бы оставить за собой последнее слово:

– Да, действительно. Думаю, Анна могла бы и справиться. Тот, что вернулся из Сорбонны, ей явно не по плечу, а вот тот, что на коляске…

Кого он хотел поддеть? Анну? А может, и Николая, который своих симпатий к Анне не скрывал? Николай, пытаясь сохранить самообладание, поддел парня:

– А можно еще подкатить к матери, она как раз в возрасте скучающих богатых особ.

– Это ты себя в подсадные утки предлагаешь? А если тебе муж шею намылит? – никак не мог успокоиться Станислав.

– Почему же? Можно и тебя. А можно вместе. Да, кстати! Там еще есть возрастная сестра. Иван Иванович, вы как?

Иван Иванович все это время смотрел на стол. Его любимая поза. Вот так всегда. Он только начинал разговор. Дальше сотрудники спорили, иногда достаточно жестко, переходя на личности, он вроде как не слушал. Просто сидел и думал. О чем? Слушал ли спорщиков? Но в какой-то момент просто подводил итог. И все понимали, что это окончательно.

– Все, закончили шутить. Посылаем Анну. Вариант действительно неплох. Ты же вроде у нас по-французски говоришь? Вот и потренируешься.